47471
4
1
Недавно писатель Людмила Улицкая - один из самых значимых и тиражируемых литераторов в России - разоткровенничалась по поводу своего отношения к итогам Великой Отечественной.
Следующий диалог произошёл в эфире одной из радиостанций.
В числе прочего, она сказала следующее:
"Вы знаете, мы все с легким таким снисходительным относимся к французам, потому что мы-то молодцы. А французы – вот, они немцам сдали свою страну. Сейчас прошли годы – Париж стоит, они его сохранили, они сохранили культуру. Да, конечно, французы не молодцы, а мы молодцы. Но страна была разрушена, народу погибло ужасное количество... У Победы есть цена. Потому что миллионы погибших людей – это, конечно, очень большая цена. Французы своих уберегли на самом деле".
Пытаться в каком-то логическом ключе отвечать этим… высказываниям — очень сложно.
Признаться, прочитав распечатку её интервью, я минуту сидел, не в состоянии отреагировать вообще.
"Французы уберегли своих" - а других? А ваших? Эти миллионы сожжённых — их кто должен был уберечь?
Причём я догадываюсь, что даже эти слова Людмила Евгеньевна произносит немного сдерживая себя — эфир всё-таки, есть определённые приличия — а внутри она формулирует всё это куда радикальнее. Хотя — куда уж радикальней?
Оскорбление — а это, безусловно, оскорбление — нанесено не только русским, не только народам, потерявшим тысячи и тысячи своих сыновей — белорусам, украинцам, армянам... Улицкая, признаем, унижает свой собственный народ.
Ведь по данным Центрального архива Министерства обороны России, в войсках Красной армии насчитывалось около 501 тысячи евреев: из них погибло в боях, умерло от ран и болезней, пропало без вести 198 тысяч военнослужащих-евреев. Это составляет 39,6 % от их общего числа! Из 800 тысяч женщин - участвовавших в войне, 20 тысяч были еврейками. Только медиков погибло — шесть тысяч! В командовании Красной армии насчитывалось 305 евреев в звании генералов и адмиралов, 38 из них погибли в боях. На год раньше Александра Матросова, как и многие другие воины, 22 февраля 1942 года закрыл грудью амбразуру вражеского дзота Абрам Левин. Такой же подвиг совершили ещё четверо евреев.
В числе прочего, она сказала следующее:
"Вы знаете, мы все с легким таким снисходительным относимся к французам, потому что мы-то молодцы. А французы – вот, они немцам сдали свою страну. Сейчас прошли годы – Париж стоит, они его сохранили, они сохранили культуру. Да, конечно, французы не молодцы, а мы молодцы. Но страна была разрушена, народу погибло ужасное количество... У Победы есть цена. Потому что миллионы погибших людей – это, конечно, очень большая цена. Французы своих уберегли на самом деле".
Пытаться в каком-то логическом ключе отвечать этим… высказываниям — очень сложно.
Признаться, прочитав распечатку её интервью, я минуту сидел, не в состоянии отреагировать вообще.
"Французы уберегли своих" - а других? А ваших? Эти миллионы сожжённых — их кто должен был уберечь?
Причём я догадываюсь, что даже эти слова Людмила Евгеньевна произносит немного сдерживая себя — эфир всё-таки, есть определённые приличия — а внутри она формулирует всё это куда радикальнее. Хотя — куда уж радикальней?
Оскорбление — а это, безусловно, оскорбление — нанесено не только русским, не только народам, потерявшим тысячи и тысячи своих сыновей — белорусам, украинцам, армянам... Улицкая, признаем, унижает свой собственный народ.
Ведь по данным Центрального архива Министерства обороны России, в войсках Красной армии насчитывалось около 501 тысячи евреев: из них погибло в боях, умерло от ран и болезней, пропало без вести 198 тысяч военнослужащих-евреев. Это составляет 39,6 % от их общего числа! Из 800 тысяч женщин - участвовавших в войне, 20 тысяч были еврейками. Только медиков погибло — шесть тысяч! В командовании Красной армии насчитывалось 305 евреев в звании генералов и адмиралов, 38 из них погибли в боях. На год раньше Александра Матросова, как и многие другие воины, 22 февраля 1942 года закрыл грудью амбразуру вражеского дзота Абрам Левин. Такой же подвиг совершили ещё четверо евреев.
Пытаться в каком-то логическом ключе отвечать этим… высказываниям — очень сложно.
Признаться, прочитав распечатку её интервью, я минуту сидел, не в состоянии отреагировать вообще.
"Французы уберегли своих" - а других? А ваших? Эти миллионы сожжённых — их кто должен был уберечь?
Причём я догадываюсь, что даже эти слова Людмила Евгеньевна произносит немного сдерживая себя — эфир всё-таки, есть определённые приличия — а внутри она формулирует всё это куда радикальнее. Хотя — куда уж радикальней?
Оскорбление — а это, безусловно, оскорбление — нанесено не только русским, не только народам, потерявшим тысячи и тысячи своих сыновей — белорусам, украинцам, армянам... Улицкая, признаем, унижает свой собственный народ.
Ведь по данным Центрального архива Министерства обороны России, в войсках Красной армии насчитывалось около 501 тысячи евреев: из них погибло в боях, умерло от ран и болезней, пропало без вести 198 тысяч военнослужащих-евреев. Это составляет 39,6 % от их общего числа! Из 800 тысяч женщин - участвовавших в войне, 20 тысяч были еврейками. Только медиков погибло — шесть тысяч! В командовании Красной армии насчитывалось 305 евреев в звании генералов и адмиралов, 38 из них погибли в боях. На год раньше Александра Матросова, как и многие другие воины, 22 февраля 1942 года закрыл грудью амбразуру вражеского дзота Абрам Левин. Такой же подвиг совершили ещё четверо евреев.
Высокая цена? Не надо было платить?
Признаться, прочитав распечатку её интервью, я минуту сидел, не в состоянии отреагировать вообще.
"Французы уберегли своих" - а других? А ваших? Эти миллионы сожжённых — их кто должен был уберечь?
Причём я догадываюсь, что даже эти слова Людмила Евгеньевна произносит немного сдерживая себя — эфир всё-таки, есть определённые приличия — а внутри она формулирует всё это куда радикальнее. Хотя — куда уж радикальней?
Оскорбление — а это, безусловно, оскорбление — нанесено не только русским, не только народам, потерявшим тысячи и тысячи своих сыновей — белорусам, украинцам, армянам... Улицкая, признаем, унижает свой собственный народ.
Ведь по данным Центрального архива Министерства обороны России, в войсках Красной армии насчитывалось около 501 тысячи евреев: из них погибло в боях, умерло от ран и болезней, пропало без вести 198 тысяч военнослужащих-евреев. Это составляет 39,6 % от их общего числа! Из 800 тысяч женщин - участвовавших в войне, 20 тысяч были еврейками. Только медиков погибло — шесть тысяч! В командовании Красной армии насчитывалось 305 евреев в звании генералов и адмиралов, 38 из них погибли в боях. На год раньше Александра Матросова, как и многие другие воины, 22 февраля 1942 года закрыл грудью амбразуру вражеского дзота Абрам Левин. Такой же подвиг совершили ещё четверо евреев.
Высокая цена? Не надо было платить?
Отвечать Улицкой должен, конечно, не я.
Отвечать ей должен замечательный русский советский поэт Павел Давидович Коган. Но только 23 сентября 1942 года на сопке Сахарная Голова под Новороссийском возглавляемая им разведгруппа попала в перестрелку, в которой Коган был убит.
Ответить ей мог бы замечательный русский советский поэт Евгений Аронович Долматовский — начавший воинскую службу, между прочим, ещё в 1939 году, и принявший участие, как сегодня бы сказала Людмила Евгеньевна, в "аннексии" Западной Украины и Западной Белоруссии (эти территории принадлежали тогда Польше, и не по праву).
Долматовский в августе 1941-го попал в Уманское окружение и был взят в плен, из которого бежал снова на фронт.
Высокую цену платил. Не надо было её платить. Дешевле можно было обойтись. Как настоящему парижанину.
А он вместо этого сочинил "Любимый город может спать спокойно..." и "Дорогу на Берлин".
Впрочем, и сегодня есть кому ответить.
Отвечать ей должен замечательный русский советский поэт Павел Давидович Коган. Но только 23 сентября 1942 года на сопке Сахарная Голова под Новороссийском возглавляемая им разведгруппа попала в перестрелку, в которой Коган был убит.
Ответить ей мог бы замечательный русский советский поэт Евгений Аронович Долматовский — начавший воинскую службу, между прочим, ещё в 1939 году, и принявший участие, как сегодня бы сказала Людмила Евгеньевна, в "аннексии" Западной Украины и Западной Белоруссии (эти территории принадлежали тогда Польше, и не по праву).
Долматовский в августе 1941-го попал в Уманское окружение и был взят в плен, из которого бежал снова на фронт.
Высокую цену платил. Не надо было её платить. Дешевле можно было обойтись. Как настоящему парижанину.
А он вместо этого сочинил "Любимый город может спать спокойно..." и "Дорогу на Берлин".
Впрочем, и сегодня есть кому ответить.
У Александра Моисеевича Городницкого — пережившего ленинградскую блокаду в 10-11-летнем возрасте, то есть знающим заплаченную цену в тысячу раз больше, чем Людмила Евгеньевна, - так совпало, уже есть стихи, написанные ровно по тому же самому поводу:
"Вспомним блокадные скорбные были,
Небо в разрывах, рябое,
Чехов, что Прагу свою сохранили,
Сдав её немцам без боя.
Голос сирены, поющей тревожно,
Камни, седые от пыли.
Так бы и мы поступили, возможно,
Если бы чехами были.
Правы бельгийцы, мне искренне жаль их, —
Брюгге без выстрела брошен.
Правы влюблённые в жизнь парижане,
Дом свой отдавшие бошам.
Мы лишь одни, простофили и дуры,
Питер не выдали немцам.
Не отдавали мы архитектуры
На произвол чужеземцам.
Не оставляли позора в наследство
Детям и внукам любимым,
Твёрдо усвоив со школьного детства:
Мёртвые сраму не имут".
Счастье какое, что есть такие стихи. Что вы, лукавые гуманисты и ласковые фарисеи, предсказуемы заранее и на века.
Цена той войны известна. Не все, наверное, стоили той цены, но пересчёта не будет.
Пусть говорят все, кто обрёл чужой смертью право жить и разговаривать.
Просто слушать это нет сил никаких уже.
"Вспомним блокадные скорбные были,
Небо в разрывах, рябое,
Чехов, что Прагу свою сохранили,
Сдав её немцам без боя.
Голос сирены, поющей тревожно,
Камни, седые от пыли.
Так бы и мы поступили, возможно,
Если бы чехами были.
Правы бельгийцы, мне искренне жаль их, —
Брюгге без выстрела брошен.
Правы влюблённые в жизнь парижане,
Дом свой отдавшие бошам.
Мы лишь одни, простофили и дуры,
Питер не выдали немцам.
Не отдавали мы архитектуры
На произвол чужеземцам.
Не оставляли позора в наследство
Детям и внукам любимым,
Твёрдо усвоив со школьного детства:
Мёртвые сраму не имут".
Счастье какое, что есть такие стихи. Что вы, лукавые гуманисты и ласковые фарисеи, предсказуемы заранее и на века.
Цена той войны известна. Не все, наверное, стоили той цены, но пересчёта не будет.
Пусть говорят все, кто обрёл чужой смертью право жить и разговаривать.
Просто слушать это нет сил никаких уже.
Источник:
Источник:
Ссылки по теме:
- Спасибо деду за Победу!
- Российские фильмы, которыми можно гордиться
- Танк ко Дню Победы своими руками
- Тридцатилетний учитель информатики из Подмосковья вошёл в десятку самых влиятельных педагогов мира
- 13 необычных способов увековечить питомца
Новости партнёров
реклама
Кто бы не тявкал, только не Мойша...
Твоих предков точно бы не пощадили!
У неё явно тяжёлые поражения мозга после химиотерапии. Когда-то, лёжа в онкологии и проходя тяжёлое лечение, я смотрел фильм по НТВ об этом тяжёлом недуге, где показывали Улицкую, которую вылечили в Израиле, и радовался, что ей удалось победить рак.
Думаю, сейчас еврейские врачи жалеют об этом. Мы тоже.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.
Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.
Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.
Семён Гудзенко перед войной учился в МИФЛИ. В 41 ушёл добровольцем на фронт, воевал пулемётчиком в ОМСБОН. Умер в 1953 году от последствий ранений, полученных в 1941...
Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нами пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.
Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.
Уж удружили, так удружили! Сразу вспомнились собрания с неистовыми комсомольскими активистами и громкими партийными ораторами. Представляю, как Бродскому весело было! Улицкая классная!!!
Мы сегодня с Тошей поспорили, кто больше яду нацедит.
Вперед, шакалота!
добились в 90-х чего хотели, опять-не так... это что-то внутри, и успокоиться не даёт