898
7
Под Калининградом тракторист открыл музей, куда выстраиваются очереди из немецких туристов. Как пишет Комсомольская правда в Калининграде, коллекция Сергея Чечулинского из Добровольска Краснознаменского района – многолетний труд собирателя а-ля Плюшкин. Причем, артефакты, сложенные на полу, висящие на стенах и отмокающие в ванной, сегодня сложно найти даже на музейных стендах. Журналистов и незнакомых людей хозяин коллекции не жалует, но короткого разговора по душам ему иногда хватает, чтобы поменять мнение о госте и пустить его за порог.
— Сейчас у нас в округе ни одного хутора целого не осталось. У нас же, как и везде, многие жили тем, что кирпич брали, - с горечью рассказывает пенсионер-собиратель, оглядывая стройные ряды немецких пивных бутылок и картины из ржавых ключей и битого фарфора. – То, что я успел взять, то, можно сказать, спас от разграбления. Мне раньше много интересных вещей попадалось, когда я в ПМК экскаваторщиком работал, но мне всегда больше нравилось работать руками.
Копать ради хороших ощущений
Жители Добровольска обычно говорят о своем поселке: "У нас тут тишина, как в болоте". Пользуясь тишиной, Чечулинский брал в руки заветное орудие труда и отправлялся в свои секретные места.
— Я и сейчас иногда на велик сажусь, беру с собой саперную лопатку и еду по своим маршрутам. Люблю копать руками, от этого ощущения очень хорошие. Сегодня найти что-то очень сложно даже мне. Хутора все аж бульдозерами перекопаны, но для меня отдушина есть - кое-где еще можно порыться. Свалки немецкие, например, хорошая вещь.
Чечулинский хвастается, что к нему частенько заезжают "коллеги по профилю", которые, хоть и помоложе, но тоже со свалок не вылезают и орудуют там своими лопатками.
— Я удивляюсь, почему немцы кидали в отвал целые пепельницы или медали, например. Кружки пивные попадаются, тарелки с надписями… - владелец музея вздергивает плечами. - Да навалом такого добра в земле хранится! Вот, например, пепельница, посмотри внимательно. Я ее из двух частей склеил. Причем, одну половинку сразу нашел, а вторую больше недели искал – все вокруг перекопал. Зато какое для меня счастье было!
Земляные духи
Порядка десяти минут Сергей Чечулинский смотрел на меня искоса, взвешивая мою реакцию на вид немецкой эмалированной рекламы и ржавых инструментов, но потом он не выдержал.
— Пойдем в дом, там интереснее.
Еще на веранде гостей встречает несколько столов, превращенных в стеллажи. Все вокруг уставлено самодельными панно из битых чашек, аптечными бутылочками и фигурками разной величины. Естественно, все попало на полки из земли. Пенсионер бережно берет из шкатулки пузырек, открывает и дает понюхать.
— Чувствуешь? Настоящие немецкие духи! Я сам сначала не поверил, что они так запах хранить могут, - Чечулинский расплывается в улыбке.
Духи действительно пахнут. Аромат напоминает что-то вроде "Красной Москвы", хотя я не специалист, конечно.
— К нам из Калининграда туристы часто едут. Так же, как и вы, поодиночке, - рассказывает дочь Чечулина. – Организованных экскурсий, конечно, нет. Но наш дом есть даже в некоторых туристических каталогах.
Кружка немецкого деда
Про музей, конечно, узнали и ностальгирующие по Восточной Пруссии и по Пилькаллену (старое название Добровольска) в частности немцы. В литературе, издаваемой несколькими немецкими землячествами, также есть статьи о чудо-экскаваторщике.
— Вот когда сюда автобус с немцами приезжает, мы с ними за этим столиком обедаем, - Чечулинский показывает на расшатанную конструкцию, - а их человек под тридцать иногда приезжает. Конечно, такие приезды на праздник похожи: из автобусов еду и пиво прямо ящиками волокут. Лет семь они постоянно у меня тут останавливаются.
— Ну вы им продаете же что-то, наверное?
— Я не продаю ничего, - резко отвечает добровольский Плюшкин. – Ну если только хорошему другу… Если бы я все продавал, у меня и не было бы ничего. А немцы, конечно, с придыханием иногда мои экспонаты рассматривают. Иногда услышишь: "Майн гот! У нас с бабушкой такая вещица была!" Был даже как-то случай, когда две фрау пришли в сопровождении переводчика и наших из администрации. Стояли они долго у одной кружки, потом мне объяснили, что эти женщины сестрами были.
Ну ничего особенного в кружке той не было, но они все ходили-ходили вокруг да около, а потом попросили в руках ее подержать. Так оказалось, что их дед гончаром был, в Краснознаменске (Лазденене – Ред.) работал и вот такие кружки лепил да собственными руками разрисовывал. Ну, отдал я им, конечно, эту кружку. Так сестры даже заплакали. Вот как оно в жизни бывает, - заключил Чечулинский, провожая меня до чугунной калитки, тоже, кстати, привезенной со старого хутора.
В общем, если к Чечулинскому в гости соберетесь, захватите какую-нибудь вещицу интересную, он будет рад, как ребенок. А найти его в поселке просто – к нему домой иногда школьные экскурсии водили. Их все тут помнят.
— Сейчас у нас в округе ни одного хутора целого не осталось. У нас же, как и везде, многие жили тем, что кирпич брали, - с горечью рассказывает пенсионер-собиратель, оглядывая стройные ряды немецких пивных бутылок и картины из ржавых ключей и битого фарфора. – То, что я успел взять, то, можно сказать, спас от разграбления. Мне раньше много интересных вещей попадалось, когда я в ПМК экскаваторщиком работал, но мне всегда больше нравилось работать руками.
Копать ради хороших ощущений
Жители Добровольска обычно говорят о своем поселке: "У нас тут тишина, как в болоте". Пользуясь тишиной, Чечулинский брал в руки заветное орудие труда и отправлялся в свои секретные места.
— Я и сейчас иногда на велик сажусь, беру с собой саперную лопатку и еду по своим маршрутам. Люблю копать руками, от этого ощущения очень хорошие. Сегодня найти что-то очень сложно даже мне. Хутора все аж бульдозерами перекопаны, но для меня отдушина есть - кое-где еще можно порыться. Свалки немецкие, например, хорошая вещь.
Чечулинский хвастается, что к нему частенько заезжают "коллеги по профилю", которые, хоть и помоложе, но тоже со свалок не вылезают и орудуют там своими лопатками.
— Я удивляюсь, почему немцы кидали в отвал целые пепельницы или медали, например. Кружки пивные попадаются, тарелки с надписями… - владелец музея вздергивает плечами. - Да навалом такого добра в земле хранится! Вот, например, пепельница, посмотри внимательно. Я ее из двух частей склеил. Причем, одну половинку сразу нашел, а вторую больше недели искал – все вокруг перекопал. Зато какое для меня счастье было!
Земляные духи
Порядка десяти минут Сергей Чечулинский смотрел на меня искоса, взвешивая мою реакцию на вид немецкой эмалированной рекламы и ржавых инструментов, но потом он не выдержал.
— Пойдем в дом, там интереснее.
Еще на веранде гостей встречает несколько столов, превращенных в стеллажи. Все вокруг уставлено самодельными панно из битых чашек, аптечными бутылочками и фигурками разной величины. Естественно, все попало на полки из земли. Пенсионер бережно берет из шкатулки пузырек, открывает и дает понюхать.
— Чувствуешь? Настоящие немецкие духи! Я сам сначала не поверил, что они так запах хранить могут, - Чечулинский расплывается в улыбке.
Духи действительно пахнут. Аромат напоминает что-то вроде "Красной Москвы", хотя я не специалист, конечно.
— К нам из Калининграда туристы часто едут. Так же, как и вы, поодиночке, - рассказывает дочь Чечулина. – Организованных экскурсий, конечно, нет. Но наш дом есть даже в некоторых туристических каталогах.
Кружка немецкого деда
Про музей, конечно, узнали и ностальгирующие по Восточной Пруссии и по Пилькаллену (старое название Добровольска) в частности немцы. В литературе, издаваемой несколькими немецкими землячествами, также есть статьи о чудо-экскаваторщике.
— Вот когда сюда автобус с немцами приезжает, мы с ними за этим столиком обедаем, - Чечулинский показывает на расшатанную конструкцию, - а их человек под тридцать иногда приезжает. Конечно, такие приезды на праздник похожи: из автобусов еду и пиво прямо ящиками волокут. Лет семь они постоянно у меня тут останавливаются.
— Ну вы им продаете же что-то, наверное?
— Я не продаю ничего, - резко отвечает добровольский Плюшкин. – Ну если только хорошему другу… Если бы я все продавал, у меня и не было бы ничего. А немцы, конечно, с придыханием иногда мои экспонаты рассматривают. Иногда услышишь: "Майн гот! У нас с бабушкой такая вещица была!" Был даже как-то случай, когда две фрау пришли в сопровождении переводчика и наших из администрации. Стояли они долго у одной кружки, потом мне объяснили, что эти женщины сестрами были.
Ну ничего особенного в кружке той не было, но они все ходили-ходили вокруг да около, а потом попросили в руках ее подержать. Так оказалось, что их дед гончаром был, в Краснознаменске (Лазденене – Ред.) работал и вот такие кружки лепил да собственными руками разрисовывал. Ну, отдал я им, конечно, эту кружку. Так сестры даже заплакали. Вот как оно в жизни бывает, - заключил Чечулинский, провожая меня до чугунной калитки, тоже, кстати, привезенной со старого хутора.
В общем, если к Чечулинскому в гости соберетесь, захватите какую-нибудь вещицу интересную, он будет рад, как ребенок. А найти его в поселке просто – к нему домой иногда школьные экскурсии водили. Их все тут помнят.
×
