2541
10
Эта история началась ещё 6 лет назад. Именно тогда, проводив сына в Москву, я почувствовала убийственное одиночество. Опускались руки, и всё окружающее уже не радовало, как прежде. Я и представить не могла, что мой природный оптимизм улетучится, будто его и не было вовсе.
Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы в один из осенних вечеров не произошло одно событие, перевернувшее (не побоюсь этого слова) мою жизнь. Возвращаясь с работы, ко мне забежала одна знакомая. Поболтав, за чашкой чая ни о чём и увидев моё депрессивное состояние, она вдруг сказала: « А ты не хочешь взять щенка? Мои знакомые срочно уезжают навсегда и отдают собаку и недавно родившихся щенков. Собаку уже пристроили. Остался один щенок. Сразу предупреждаю, вязка была неплановая, и каким он вырастет, неизвестно. Одно скажу точно: мама — шарпей». Не знаю почему, но я уцепилась за это предложение как за спасительную соломинку. Смотрины были назначены на следующий вечер.
×
Весь день я не находила себе места в ожидании встречи и, конечно, волновалась. И вот вечер настал, и мы поехали.
Для начала мне показали саму взрослую собаку. Надо сказать, что она произвела на меня неоднозначное впечатление. Вид у неё был достаточно грозный. И, тем не менее, я попросила вынести щенка. Ему было чуть больше двух недель, и он почти полностью помещался на ладони. Это была любовь с первого взгляда. Весь в складках кожи, рыжий и такой беззащитный. Я взяла его на руки и положила за пазуху. Щенок, зевая, издал какой-то тонкий приятный звук и уснул. Это было хорошим знаком, ведь очень важно, примет ли и он меня. И начались неведомые прежде хлопоты.
Для начала мне показали саму взрослую собаку. Надо сказать, что она произвела на меня неоднозначное впечатление. Вид у неё был достаточно грозный. И, тем не менее, я попросила вынести щенка. Ему было чуть больше двух недель, и он почти полностью помещался на ладони. Это была любовь с первого взгляда. Весь в складках кожи, рыжий и такой беззащитный. Я взяла его на руки и положила за пазуху. Щенок, зевая, издал какой-то тонкий приятный звук и уснул. Это было хорошим знаком, ведь очень важно, примет ли и он меня. И начались неведомые прежде хлопоты.
Поскольку ему было две с половиной недели от роду, есть, как следует, малыш не умел. Да и иммунитета, который щенки получают с молоком матери, у него тоже почти не было. Каждое утро я бегала в ближайшую лавку, чтобы приобрести свежие молочные продукты, а потом, перетирая творог через ситечко, кормила его с ложечки. Имя щенку подбирали всем миром. В конце концов, я назвала его Марсом.
От былой депрессии не осталось и следа. Когда я была на работе, он ждал меня, глядя в окно. И даже если меня не было совсем немного времени, Марс встречал и радовался так, будто мы не виделись вечность. Однажды под Новый год, когда ему было 3 месяца, по моему недогляду малыш схватил с журнального столика мандарин и съел его. Не прошло и пятнадцати минут, как он буквально превратился в шар (оказалось, он очень подвержен аллергии, так же, как и многие люди). Пришлось лечить. Шло время, и он превратился в большую красивую собаку. От мамы ему достались складки на морде, хвост крючком и яркий рыжий цвет, а вот папа, наверное, был просто красавцем, потому что у Марса необыкновенно большие глаза с чёрными стрелочками, будто подкрашенные и совершенно кобелиная стать. Вместе мы ходили в походы, на рыбалку, везде, где только можно было находиться с собакой.
К сожалению, обстоятельства часто вносят свои коррективы в жизнь. Так случилось, когда Марсу было почти 5 лет, мне необходимо было уезжать навсегда в другой город. Прежде нужно было продавать квартиру, чтобы на другом месте приобрести новое жильё. Другими словами, поездка в неизвестность, в незнакомое место. Встал жестокий вопрос, как быть с Марсом? Более ужасного решения мне не приходилось принимать никогда. Его надо было оставлять, находить добрые руки. И я искала. Но каждый день я видела, как смотрит на меня мой Марс, и пусть кто-то скажет, что они не понимают. Я видела влажные борозды под глазами, когда он молча смотрел на меня, понимая безвыходность положения. Так продолжалось несколько недель, пока я занималась продажей квартиры, и каждый день в любой удобный момент он пытался заглянуть в мои глаза.
Как — то, для того чтобы помочь собрать вещи, ко мне пришла подруга, конечно не обошлось и без разговора о Марсе. Он спал, но когда я заговорила об этой проблеме, он проснулся и подойдя к нам, стал внимательно слушать, надеясь, что может что — то изменилось и мы не расстанемся.
Не знаю почему, но я так отчётливо вдруг поняла, что не будет мне удачи без него. Единственное, что может случиться с нами в разлуке — он умрёт от тоски, а я от угрызений совести. И тут мне вдруг стало очень легко, я решила: каким бы трудным не был путь, мы должны преодолеть его вместе. С радостным криком я объявила подруге: «Всё, хватит мучиться, мы едем вместе». Вот тут надо было видеть Марса. Он всё понял, он прыгал, крутил хвостом как пропеллером, даже подружку лизнул в нос.
Не знаю почему, но я так отчётливо вдруг поняла, что не будет мне удачи без него. Единственное, что может случиться с нами в разлуке — он умрёт от тоски, а я от угрызений совести. И тут мне вдруг стало очень легко, я решила: каким бы трудным не был путь, мы должны преодолеть его вместе. С радостным криком я объявила подруге: «Всё, хватит мучиться, мы едем вместе». Вот тут надо было видеть Марса. Он всё понял, он прыгал, крутил хвостом как пропеллером, даже подружку лизнул в нос.
Путь был неблизким, Марс летел почти девять часов в багажном отделении самолёта, потом ещё несколько часов в машине, пока мы не добрались до места. А дальше на пути нам попадались только прекрасные люди, которые помогли сначала снять жильё, потом приобрести своё очень уютное, рядом с лесной зоной, где мы можем гулять, устроиться на любимую мной работу. Мы с Марсом счастливы и довольны друг другом. Не знаю, было бы всё так удачно, если бы я его оставила?
Вот и сейчас мой верный пёс водит ухом, развалившись на ковре рядом со мной, и лениво машет хвостом. Наверное, одобряет.
Источник:
