Солянка

Экипажу Чернышенко

Мы запрыгиваем в люки,
Обжигает холод руки.
Нам не помереть со скуки,
От безделья не пропасть.
Где-то в поле перед ДОТом,
Под огнём лежит пехота.
Мы срываем маскировку
И ныряем танку в пасть.

Грузно танк идёт по насту,
Мы особенная каста,
Повоюй поди без нас-то,
Подави проклятый ДОТ.
У деревни Демешково
Под обстрелом бестолковым,
Напролом тридцатьчетвёрка
По лесочку мерно прёт.

Вот и край их обороны,
В триплексы видны шевроны.
Жгу десятками патроны,
Как кувалдой лупит ЗИС.
Только, что за чертовщина?
Заболочена лощина,
Танк завяз на ровном месте
И осел куда-то вниз.

Рано радуетесь, гады,
Не достанут здесь снаряды.
Ляжете тут с нами рядом,
Заходи в советский тир!
Но погиб механик Мишка,
Молодой, совсем мальчишка.
И дурным, шальным осколком
Ранен Стёпа, командир.

Целых нас осталось двое.
Отойти, сбежать из боя?
"Что же, вашу мать, герои!",-
Сплюнет под ноги комбат.
Мы с башнёром порешили
Безо всяких или-или:
Он оттащит командира,
Оборону мне держать.

А с утра, по снежной каше
Вдруг приполз механик Саша -
В гроб кладут бывает краше,
Подстрелили по пути:
"Будем жить! Держи консервы."
Только действуют на нервы
Штурмовые группы немцев,
Мать их в душу разъети.

Лезут днём и лезут ночью.
Мы с Сашком, с последней мочи
Пулемётом рвём их в клочья -
Только диски подавай.
Пять минут поспим - хоть что-то!
Пьём из тухлого болота,
Глядь - ступни уж почернели.
Всё, ребят. Приплыли. Край.

И вот так вот две недели.
Непонятно, что мы ели?
Что в бреду кровавом пели?
Как сумели устоять?
Оставались лишь гранаты,
Диск один для автомата.
"Саня, слышишь, канонада.
Саня, наши, в бога мать!"

Я пришёл в сознанье только
Аж на госпитальной койке.
Медсестра щебечет бойко -
Эх, пропал я ни за грош!
Нету ног и Сашки нету,
Мну меж пальцев сигарету.
Подавились танком, гниды?
Нас так просто не возьмёшь.

(Автор Байкин Б.Л.)

Виктор Семёнович Чернышенко (1925—1997) — советский танкист.

С 17 декабря 1943 года во время Великой Отечественной войны вместе со старшим сержантом А. И. Соколовым 13 суток держали оборону в танке Т-34, который застрял в болоте у деревни Демешково Невельского района Псковской области. Больше года провёл в госпиталях, ему ампутировали обе ноги. 10 марта 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза.

Виктор Павлов.

«Когда он умер, над крышей Малого театра вдруг появились голуби. Птиц он любил с детства и разводил всю жизнь. В родном театре у него даже была собственная голубятня, худрук Соломин Юрий Мефодьевич отдал под его увлечение целый чердак.

Витя свято верил, что голуби – это души актеров, когда-то работавших в Малом. Показывал: "Вот эта гордая голубка - Гоголева, а этот любвеобильный - Царев, самый веселый голубь - Ильинский… У меня странное отношение к смерти. Не могу смириться, что человек исчезает насовсем…"

Любимое место в Москве – Птичий рынок. Сцену, в которой Жеглов убивает Левченко, снимали недалеко от него, у метро Таганская.

Витя вспоминал: Мы с Высоцким очень рано приехали в тот день. Чувствую, настроение у Володи какое-то праздничное. Говорит: "Вить, пойдём, чего покажу. Видишь, вон машина новая? Это моя. Поехали, прокачу". Сели мы в его "Мерседес", сделали круг. А я ему и предлагаю: "Чего на месте-то топтаться? Поехали на Птичий рынок. Тут рядом". Поехали. Голубей накупили. Раньше они и стоили трёха за пару. Привезли мы птиц на съёмочную площадку.

Наши там уже собрались, и мы стали у всех на глазах выпускать голубей. Все обалдели от такой прелести. Приступили к съёмкам. Я бегу по снегу, Высоцкий в меня стреляет. Ба-бах… падаю. Помню: Володя подбегает с бледным лицом, берёт мою руку, целует: "Голубятник, вставай. Я тебя никогда не убью".

После нескольких инсультов Павлов слег и больше не смог ухаживать за голубями. Он постоянно звонил в театр и просил друзей кормить их, но птицы скоро что-то поняли и улетели - есть они могли лишь с ладони хозяина.

А 24 августа 2006 года, когда Витя умер, они вернулись и несколько дней кружили над крышей Малого театра...»
Стас Садальский

Разные поколения
Мне было 15 лет и мы стояли с другом в книжном магазине и смотрели книжки с самолётами, говорили на эту тему и всё такое прочее. На нас долго смотрел мужчина лет 40 в длинном пальто и нахлобученной шляпе, а потом подошёл к нам и сказал, что он авиамоделист и мы бы могли с ним клеить модели самолётов у него. Дал нам адресок с телефоном где-то на окраине, и мы разошлись. А потом мы надумали пойти - позвонили и пошли.
Дома у него случилось страшное - его жена отрезала нам по здоровенному ломтю шоколадного торта, и мы действительно начали клеить самолётики. Меня все эти манипуляции с лобзиком и наждачкой как-то утомили, и я больше к нему не ходил, а друг ходил, они что-то там такое склеили, что получило приз на выставке.
И вот прикиньте - никого эта история не удивила. Не удивила она его жену - а зачем её муж приглашает к себе подростков? Не удивила нас - а почему он вдруг нами, детишками, заинтересовался? Всё как бы было просто и понятно - мужику было интересно клеить самолётики в компашке и заодно научить хитростям этого дела детей.
Нынешняя антипедофильная истерия привела к тому, что между детишками и взрослыми возникла нехилая такая пропасть. Детишки свято убеждены, что интересоваться их детскими делами может только больной педофил-извращенец, а взрослые боятся поинтересоваться делами детишек в опасении быть обвинёнными в педофилии.
Посмотрел на ребёнка?
А не педофил ли он?
Улыбнулся ребёнку?
Ооо, кажись точно педофил!
Заговорил с ним!
Всё, верняк, это же злостный маньяк-педофил! Куда смотрит полиция?
Во времена нашего детства всё было не так - во двор к пацанам спускались поговорить дядьки, дворовые команды нанимались тренировать самовыдвинувшиеся тренеры из мужиков, которые зычно орали жене: "Подожди, не видишь пацанов тренирую!", взрослые лепили с детишками самолётики, собирали радиоприёмники, ходили в походы и так далее. Это ж постоянный сюжет классической литературы - взрослый наставник за которым ходят дети. Типа там бывалый моряк с рассказами, мужик, что учит юнцов фехтовать и прочее, прочее, прочее. Люис Кэрролл так вовсе дружил с 10-летними девочками - нынче бы он 100% сел, без сомнений.
Да что и говорить - я и сам бы побоялся доверять своих какому-то постороннему, всё время в голове витает мыслишка: "А вдруг он педофил-извращенец?". Словом, увы, но случилась хреноватая вещь - у детей исчезли взрослые наставники, которых заменил телеящик с истерическими фильмами вроде предельно ублюдочного сериала "Отчаянные домохозяйки", который тихо суггестирует идею, что все вокруг - хорошо замаскированные ублюдки, скоты и извращенцы. Пропасть между генерациями - огромна.
А тогда, я помню, напротив жил сосед-лётчик. Порой я просто отправлялся к ним в квартиру, и он рассказывал мне истории. Как-то я пришёл, когда он вернулся из полёта, остограммился и лёг спать. Тем не менее он вылез из постели, пошёл на кухню и стал мне рассказывать длинную историю о посадке на севере в пургу. Жена только скептически хмыкнула: "Опять заливаешь!" - и отправилась в комнату.
Представьте себе картину - на кухне сидит мужик в трениках и майке, на коленях у него сидит пацан и мужик вдохновлённо что-то рассказывает пацану. И представьте, никому это не казалось странным - ни мне, ни ему, ни его жене, ни моим родителям, ни друзьям - никому. А сейчас? Вот это и печально...

Остановиться было практически нереально.
Пару часов.

«Плазменная пушка» из бутылок из под воды

Принцип работы простой: сначала сгусток воспламененного газа проходит через узкую трубку, а когда оказывается в широкой полости бутылки — энергия резко высвобождается и получается взрыв.

Хорошее фото доброго человека. Евгений Леонов в фильме - "Под каменным небом"