10
Есть две новогодние России.
Но одна новогодняя Россия едет.
Она за пару недель до выходных пишет пост: - кто куда, расскажите - Эйлат, Тай, Бали? - а потом складывает трусы, крем, очки, книжку Ханьи Янагихары, и, сфотографировав в Шереметьево и Домодедово последнюю чашку кофе и очередь на контроле, рассыпается по всему миру.
А вечером тридцать первого декабря она греется на тех берегах, где никто и никогда не произносил слов "обещали минус двадцать" и "город отапливает, к нам какие претензии", она сидит в ресторане, мило улыбается и собирается начать с просекко.
И она думает: как хорошо, что на ближайшую тысячу километров здесь нет ни Путина, ни оливье.
Только ровный загар.
И еще левая нога в инстаграме.
А другая новогодняя Россия сидит.
Точнее, она долго садится за стол, весь вечер рубит салаты, она выходит курить и деловито интересуется: - ну че, как там у вас? жениться не надумали? - пока родители накрывают, тщательно соблюдая соседство холодной вареной картошки с селедкой и луком, ведь этот догмат наш народ знает лучше, чем филиокве.
Оливки забыли! Она бежит к холодильнику - и краем глаза посматривает в телевизор, где вечный Ширвиндт идет и идет сквозь холодное Тропарево.
Но до двенадцати еще далеко, и мужикам еще рано командовать, чтобы открыли шампанское, и еще дольше - до сугробов, петард и неизбежного пьяного выяснения отношений, так что она включает саму доброту и нежно спрашивает:
- Это еще Галя или уже Надя?
Подай, Господи, хороший год им двоим.
_____________________
Митя Ольшанский
Но одна новогодняя Россия едет.
Она за пару недель до выходных пишет пост: - кто куда, расскажите - Эйлат, Тай, Бали? - а потом складывает трусы, крем, очки, книжку Ханьи Янагихары, и, сфотографировав в Шереметьево и Домодедово последнюю чашку кофе и очередь на контроле, рассыпается по всему миру.
А вечером тридцать первого декабря она греется на тех берегах, где никто и никогда не произносил слов "обещали минус двадцать" и "город отапливает, к нам какие претензии", она сидит в ресторане, мило улыбается и собирается начать с просекко.
И она думает: как хорошо, что на ближайшую тысячу километров здесь нет ни Путина, ни оливье.
Только ровный загар.
И еще левая нога в инстаграме.
А другая новогодняя Россия сидит.
Точнее, она долго садится за стол, весь вечер рубит салаты, она выходит курить и деловито интересуется: - ну че, как там у вас? жениться не надумали? - пока родители накрывают, тщательно соблюдая соседство холодной вареной картошки с селедкой и луком, ведь этот догмат наш народ знает лучше, чем филиокве.
Оливки забыли! Она бежит к холодильнику - и краем глаза посматривает в телевизор, где вечный Ширвиндт идет и идет сквозь холодное Тропарево.
Но до двенадцати еще далеко, и мужикам еще рано командовать, чтобы открыли шампанское, и еще дольше - до сугробов, петард и неизбежного пьяного выяснения отношений, так что она включает саму доброту и нежно спрашивает:
- Это еще Галя или уже Надя?
Подай, Господи, хороший год им двоим.
_____________________
Митя Ольшанский
реклама
