Солянка

Намедни мой кот притащил в дом белку. И спесиво надулся. Пришлось хвалить. Кормилец мой. Добытчик. На бельчатине с голоду не помру, стало быть.

К тону фальшивых сюсюканий примешивалось искреннее восхищение.

Ибо белочка только в детских книжках -мила и беззащитна.

А я-то помню вой одного пьяного дурака, что в охотничьем домике полез в клетку к свежеотловленной белке с козой рогатой. Что-то лязгнуло, и коза моментом стала камолой. От вопля враз протрезвевшего шутника заложило уши. Пока все бегали, суетились, искали недостающие фаланги, беглянка сдрыснула в лес. С этим кадром потом здоровались со словами "Дай три!"

Бегемот как-то тоже белочку поймал.

... День начинался хлопотно. Поутру Диме надо было организовать сдачу выпускного школьного экзамена брату главного районного хулигана. Хулиган (Лобковский его фамилие) держал в страхе всю ашхабадскую блатату лет с 13ти. К 15 его боялся даже участковый.

Семейство Лобковских с детства не блистало тягой к образованию, компенсируя этот недостаток избытком телесного могущества. Они были пасечники. От меда, или от постоянных физических упражнений (попробуй потаскай 100 килограммовые ульи на передвижной пасеке) - фигуры их приобретали формы поистине титанические.

Да и содержание тоже. Толик (старший брат) как то сломал борзому туркмену руку, просто сжав конечность кистью. Не ударом - просто сомкнул пальцы и хрусть.

Аж сам обалдел. Потом тащил визжащего туземца на себе в травмпункт.

Тот от ужаса аж белым человеком стал. Ненадолго.

Перелом был сложный, сочетанный, со смещением, Толик очень переживал. Ходил навещать потерпевшего в больничку. Больной Толику почему-то был не рад. Толян это не сразу понял. Поначалу пытался его из-под койки гостинцами выманить, за ноги тянул, но нет. Туркмен наружу ни в какую не хотел, вцепился намертво, а выдирать его рывком Толик побоялся: как бы не треснул посередине.

Врачи Толика попросили больше не приходить. Очень попросили. А то, говорят, от воплей туркмена даже кататоник в соседнем отделении очнулся. И половина пациентов запросились на досрочную выписку. А по больнице слух прошел, что наркоз в операционной закончился, но хирурги не взирают на эти временные трудности.

Толик просьбам внял и извинился заочно. Закинув в палату бидон с медом. На второй этаж. В окно. 50 литров.

Как не убил никого, и как добросил - никто не знает.

Бегемот с этими титанами поддерживал деловые связи. Бартером. Они ему обеспечивали возможность невозбранно шляться в самые опасные районы города, он им - получение аусвайсов об образовании.

Старшего Дима выучил в школе, остался последний рывок - выпускной экзамен по математике для младшего.

С утра пошли на рекогносцировку.

Толик с Димой повертелись вокруг школы и приуныли. Экзамен на втором этаже, к дверям никого не подпускают, как подкинуть шпоры - неясно. Но.

Под окном росло чахлое деревцо.

Дима вспомнил, что в детстве был прекрасным древолазом. Не учел, однако, что детство прошло, а 120 кило для таких дел - многовато.

Но выбора не было.

Как только учитель вышел из класса, младший брат дал знак и Бегемот полез ввысь. Деревце сантиметоров двадцати в диаметре обреченно затрещало.

Толик схватился за ствол и попытался придать конструкции устойчивости.

Не слишком успешно. Ствол мотало из стороны в сторону.

Класс был под большим впечатлением, увидев за окном мотыляющегося туда-сюда еврея, выкрикивающего с дерева математические формулы вперемешку с ругательствами.

Плод древа познания таки сверзился оземь, но успел наорать на троечку.

О большем братья и не мечтали.

Возвращались радостные и взъерошенные.

Дима как раз вынимал последнюю ветку акации из шевелюры, когда над ухом раздалось лобковское:

- Во!

На них с ветки тоненького дерева весело поглядывала белочка.

Зачем, почему, нахера мне эта белочка - это я потом уже думал, после оправдывался Бегемот. А тогда...

Все ж под руками. Цель - белка, средство - Толик. И привычное дерево. Обстоятельство места. Которое надо трясти.

Поняли друг друга без слов. Толик со всей дури раскачивал ствол, Бегемот, расставив руки, хищно ждал добычу внизу.

Дождался.

Белка сорвалась с ветки, Дима ее в воздухе цап.

- И как?

- Ты когда-нибудь ловил включенную швейную машинку в воздухе?

- Не доводилось.

- Это было хуже. Сучья белка за те две секунды, что я тупил, держа ее в руках, прострочила мне конечности 42 раза. Ну и когтями добавила - для гармонии.

Итог охоты: забинтованные лапы, уколы от бешенства и подзатыльники от родни.

Ни одна белка не пострадала.

...

Кота я осматривал со всех сторон и ракурсов. Ни укуса, ни царапины. Как этот лежебока так чисто с хвостатой крысой расправился - ума не приложу.

© Максим Камерер

Пять признаков лени:
1.