Чернокожий Карлсон

Богатый белый угнетатель, образованный и закомплексованный, который не знает, куда девать награбленные предками деньги. Белый угнетатель немощен, его дни сочтены.

Крепкий молодой негр: неграмотный, бедный, угнетаемый и презираемый белыми господами. Негр полон жизненной энергии, он символизирует новый справедливый мир, который приходит на смену угасающему белому миру.

Наш добрый негр — молодой уголовник, который ведёт себя как Карлсон, то есть ленится, шалит, грубит и нарушает закон. Робкие белые французы боятся крепкого чернокожего парня, поэтому ему достаточно показать им кулак, чтобы они униженно уступили в конфликте. Белые француженки, в свою очередь, принимают наглые заигрывания крепкого нахала с явной благосклонностью. Парализованный белый Малыш радуется шалостям своего бойкого друга и скучает, если друга долго нет.

Не обошлось и без пропаганды срама: европейским грехом наградили одну из самых симпатичных белых фигур, чтобы подчеркнуть, что белые безнадёжны. Мне это напомнило отечественный фильм «Левиафан», в котором нет ни одного нормального русского. Даже русский ребёнок по сценарию мучает кошек — дескать, в этой стране даже школьники уже садисты, ничего не исправить. Надо делать по рецепту советского сатирика Жванецкого: «разровнять место, где была Россия, и построить что-то новое» на пепелище.

Причастные к созданию «Левиафана» сейчас по большей части далеко, злятся на нас с вами из-за рубежа. Французам повезло меньше: фильм «1 + 1» критикуют за рубежом за… расизм, то есть за то, что режиссёр ограничился умной пропагандой, не стал пихать транспаранты с повесткой в каждый кадр.

Париж, кстати, местами похож на Петербург. Если сделать парижан белыми, привести парижские улицы в порядок, добавить освещения и испортить дорожные знаки нашей уродливой грязно-жёлтой каймой, будет вообще не отличить.

Я не кинокритик, поэтому могу писать сколь угодно неполиткорректную правду, не обращая внимания на мнение нашей творческой тусовки. Меня нельзя отменить, отлучив от денег Минкульта, светских мероприятий и публикаций в модных журналах. Мне не страшно перестать быть «своим» для креативной публики, потому что я и так для неё не «свой».

Я могу писать, что мне не нравится Тарковский, причём не только за живодёрство, но и за фильмы. Я могу написать, что Некрасов и Жванецкий — русофобы. Наконец, я могу ругать «культовые» фильмы и «культовых» режиссёров, включая Гая Ричи и Квентина Тарантино.

Конечно, это ещё не делает меня экспертом. Я не разбираюсь в кино, я могу ошибаться в фактах и в трактовках, я могу даже быть пристрастным и находить характерные шаблоны там, где их нет. Перефразируя дедушку Фрейда, «иногда негр — это всего лишь негр». Однако я могу себе позволить не думать, «что станет говорить княгиня Марья Алексевна».

Фильм «1 + 1» — это левацкая агитка в чистом виде. «Джанго Освобождённый» — тоже повестка. Лютая повестка.

Смотреть фильм, впрочем, не стоит. Рекомендую вообще исключить Тарантино из личного репертуара ради сохранения душевного здоровья. «Криминальное чтиво» — отличный фильм, благо он вышел в 1994 году, но некоторые другие фильмы Тарантино, особенно из повесточных 2010-х, содержат тяжёлые сцены жестокостей, которые наносят зрителям психологические травмы. Это запрещённый приём, типа смакования терактов и авиакатастроф в исполнении журналистов крупных СМИ. Людей привлекает кровь и смерть, поэтому легко набрать дешёвые просмотры на крови и смерти, однако подобные зрелища вредны — даже если зритель считает себя прожжённым циником и думает, будто клеймо «18+» — ничего не значащая формальность.

Так вот, про «Джанго Освобождённый».

Это фильм про рабство в США, снятый системным режиссёром демократов. Квентин Тарантино называл Барака Обаму своим любимым президентом, также он был официально разочарован победой Дональда Трампа на выборах 2024 года. Очевидно, что при таких вводных «Джанго Освобождённый» должен был состоять из повестки на 90%.

Проведу аналогию: это как если бы системный советский писатель, член КПСС и лауреат Сталинской премии, взялся писать книгу про детство Владимира Ильича.

Честно говоря, на этом можно было бы и закончить. Отрицать, что «Джанго» — повестка, это как делать вид, будто «Малая земля» — обычная книга, а «Уай-эм-си-эй» — просто песня.

Белые в фильме представлены как абсолютное зло, заслуживающее физического уничтожения. Единственный хороший белый — учитель и напарник беглого негра. Характерный штрих: белый
друг главного героя погибает в финале, потому что «хороший белый — мёртвый белый».

«Джанго» полон исторических неточностей, он рисует Юг в карикатурно-чёрном цвете, как будто это военная пропаганда, а не развлекательное кино. При этом в фильме есть и открытая клюква. К примеру, бои рабов — чистая выдумка, а Ку-Клукс-Клан появился уже после отмены рабства, в качестве реакции на поражение южан в Гражданской войне.

Наконец, фильм содержит лошадиные дозы так называемого «ревендж-порн», столь любимого левыми «воздаяния через ультранасилие». Фирменный приём Тарантино идеально укладывается в русло левой идеи — «хорошие парни должны собраться вместе и убить всех плохих парней». Работать не надо. Совершенствовать законы не надо. Переубеждать и перевоспитывать не надо. Надо просто вырезать под корень социальную группу, которую вожди назначили на роль врагов.

«Эх, Петька, вот перебьем всех белых — тогда заживем!». Сыто и богато, как на Гаити, где восставшие негры вырезали всех белых на рубеже 18-го и 19-го веков…

Подведу итог

«Джанго Освобождённый» — это даже не фильм с повесткой, как «Револьвер» Гая Ричи, например, а повестка в формате фильма. Повестка победителей, которые вытащили фиги из карманов, радостно прыгают и громко кричат.

Полагаю, некоторая путаница при обсуждении фильмов возникает из-за неполной трактовки слова «повестка». Наши СМИ озабочены известно какой темой, поэтому многим кажется, будто повестка — это когда про неправильную мужскую дружбу. На самом деле, радуга — всего лишь одна из нескольких голов левацкой гидры, причём не главная. Ещё у левацкой гидры есть:

— зелёная голова, продвигающая тезис «меньше народу — больше кислороду»;
— красная голова, романтизирующая бедность и требующая раскулачивать богатых;
— чёрная голова, стыдящая белых за цвет кожи, и не делая исключения даже для тех, чьи предки сами были рабами у англичан.

Есть, разумеется, и радужная голова, и ещё кое-какие головы, но без них в «Джанго Освобождённом» обошлись.