2060
6
Александр Бучкури (1870—1942). «Вывод». 1905. Картина ученика Репина как нельзя лучше иллюстрирует, как обстояло дело с семейным правом и правом на развод в дореволюционной сельской России.
Что такое «вывод»?
«Выводом» называли прогон обнажённой жены-изменщицы через всю деревню с разнообразными унизительными шутками и издевательствами.
Вот как А.М. Горький описывал в 1895 году этот обычай. «По деревенской улице, среди белых мазанок, с диким воем двигается странная процессия. Идёт толпа народа, идёт густо, медленно и шумно, — движется, как большая волна, а впереди её шагает шероховатая лошадёнка, понуро опустившая голову... К передку телеги привязана верёвкой за руки маленькая, совершенно нагая женщина, почти девочка. Она идёт как-то странно — боком, ноги её дрожат, подгибаются, её голова, в растрёпанных тёмно-русых волосах, поднята кверху и немного откинута назад, глаза широко открыты, смотрят вдаль тупым взглядом, в котором нет ничего человеческого. Всё тело её в синих и багровых пятнах, круглых и продолговатых, левая упругая, девическая грудь рассечена, и из неё сочится кровь. Она образовала красную полосу на животе и ниже по левой ноге до колена, а на голени её скрывает коричневая короста пыли. Кажется, что с тела этой женщины содрана узкая и длинная лента кожи. И, должно быть, по животу женщины долго били поленом, а может, топтали его ногами в сапогах — живот чудовищно вспух и страшно посинел. Ноги женщины, стройные и маленькие, еле ступают по серой пыли, весь корпус изгибается, и нельзя понять, почему женщина ещё держится на этих ногах, сплошь, как и всё её тело, покрытых синяками, почему она не падает на землю и, вися на руках, не волочится за телегой по тёплой земле… А на телеге стоит высокий мужик, в белой рубахе, в чёрной смушковой шапке, из-под которой, перерезывая ему лоб, свесилась прядь ярко-рыжих волос; в одной руке он держит вожжи, в другой — кнут и методически хлещет им раз по спине лошади и раз по телу маленькой женщины, и без того уже добитой до утраты человеческого образа». Горький пояснял: «Так наказывают мужья жён за измену; это бытовая картина, обычай, и это я видел в 1891 году, 15 июля, в деревне Кандыбовке, Херсонской губернии, Николаевского уезда. Я знал, что за измену у нас, в Заволжье, женщин обнажают, мажут дёгтем, осыпают куриными перьями и так водят по улице. Знал, что иногда затейливые мужья или свёкры в летнее время мажут «изменниц» патокой и привязывают к дереву на съедение насекомым. Слышал, что изредка изменниц, связанных, сажают на муравьиные кучи».
Так выглядел «развод» в сельской России. Ну, а в «верхах» общества для развода требовалось согласие церкви, поскольку браки заключала только церковь. Добиться законного развода через духовную консисторию было невероятно сложно, и занимало обычно годы.
Уже Февраль 1917 года поставил вопрос об облегчении этой процедуры. Вот как изображал «церковный брак» либеральный журнал «Бич» в мае 1917-го:
Вот как А.М. Горький описывал в 1895 году этот обычай. «По деревенской улице, среди белых мазанок, с диким воем двигается странная процессия. Идёт толпа народа, идёт густо, медленно и шумно, — движется, как большая волна, а впереди её шагает шероховатая лошадёнка, понуро опустившая голову... К передку телеги привязана верёвкой за руки маленькая, совершенно нагая женщина, почти девочка. Она идёт как-то странно — боком, ноги её дрожат, подгибаются, её голова, в растрёпанных тёмно-русых волосах, поднята кверху и немного откинута назад, глаза широко открыты, смотрят вдаль тупым взглядом, в котором нет ничего человеческого. Всё тело её в синих и багровых пятнах, круглых и продолговатых, левая упругая, девическая грудь рассечена, и из неё сочится кровь. Она образовала красную полосу на животе и ниже по левой ноге до колена, а на голени её скрывает коричневая короста пыли. Кажется, что с тела этой женщины содрана узкая и длинная лента кожи. И, должно быть, по животу женщины долго били поленом, а может, топтали его ногами в сапогах — живот чудовищно вспух и страшно посинел. Ноги женщины, стройные и маленькие, еле ступают по серой пыли, весь корпус изгибается, и нельзя понять, почему женщина ещё держится на этих ногах, сплошь, как и всё её тело, покрытых синяками, почему она не падает на землю и, вися на руках, не волочится за телегой по тёплой земле… А на телеге стоит высокий мужик, в белой рубахе, в чёрной смушковой шапке, из-под которой, перерезывая ему лоб, свесилась прядь ярко-рыжих волос; в одной руке он держит вожжи, в другой — кнут и методически хлещет им раз по спине лошади и раз по телу маленькой женщины, и без того уже добитой до утраты человеческого образа». Горький пояснял: «Так наказывают мужья жён за измену; это бытовая картина, обычай, и это я видел в 1891 году, 15 июля, в деревне Кандыбовке, Херсонской губернии, Николаевского уезда. Я знал, что за измену у нас, в Заволжье, женщин обнажают, мажут дёгтем, осыпают куриными перьями и так водят по улице. Знал, что иногда затейливые мужья или свёкры в летнее время мажут «изменниц» патокой и привязывают к дереву на съедение насекомым. Слышал, что изредка изменниц, связанных, сажают на муравьиные кучи».
Так выглядел «развод» в сельской России. Ну, а в «верхах» общества для развода требовалось согласие церкви, поскольку браки заключала только церковь. Добиться законного развода через духовную консисторию было невероятно сложно, и занимало обычно годы.
Уже Февраль 1917 года поставил вопрос об облегчении этой процедуры. Вот как изображал «церковный брак» либеральный журнал «Бич» в мае 1917-го:
Разумеется, упрощение развода встречало резкое противодействие со стороны православной церкви. На одной из карикатур в том же журнале «Бич» за апрель 1917-го назначенный революцией новый обер-прокурор Святейшего синода В.И. Львов сердито грозился церковникам: «Ваши преосвященства! Ещё два слова против развода, и я заставлю вас развести даже Троицкий мост!..»
Но это были только благие намерения, а реально разрубить гордиев узел старых брачных отношений и принять декрет о свободе развода решились лишь большевики. «Нельзя быть демократом и социалистом, — решительно писал Ленин, — не требуя сейчас же полной свободы развода, ибо отсутствие этой свободы есть сверхпритеснение угнетённого пола, женщины». «Мы не оставили в подлинном смысле слова камня на камне из тех подлых законов о неравноправии женщины, о стеснениях развода, о гнусных формальностях, его обставляющих, о непризнании внебрачных детей, о розыске их отцов и т. п., — законов, остатки которых многочисленны во всех цивилизованных странах».
Однако в народе, особенно в его крестьянской гуще, новый декрет восприняли весьма своеобразно. Мы имеем на этот счёт чрезвычайно характерное сообщение газеты «Всё!» за август 1918 года. Газета оппозиционна к большевикам, и заметку свою не без язвительности назвала «Развод по декрету». В ней говорится, что в селе Старицы под Царицыном крестьяне получили лёгкий светский развод на мирской сходке, по новому законодательству, но потребовали от священника закрепить его в церкви. Священник отказался: «Обряда развода нет». Тогда крестьяне придумали по-своему: «Виноватую жену одели в рогожи, в руки дали старый веник, голову украсили крапивой, на груди и на спине повесили большие плакаты с надписями: «я разведённая жена», и под руку с торжествующим мужем, под звон тазов и сковород, с свистом и гиканьем провели через всё село в дом её родителей». Как видим, такой «развод» не сильно отличается по степени позора от того же «вывода»...
Вообще, что касается либеральной прессы, выходившей до августа 1918 года, то она практически моментально после декрета большевиков о светском браке и свободе развода совершила разворот на 180 градусов и принялась всячески высмеивать и поносить эти нововведения. Либеральная газета «Чёртова перечница» в мае 1918 года иронизировала, публикуя пародию на старое бракоразводное объявление адвокатов: «ПО БРАКОРАЗВОДНЫМ ДЕЛАМ нечего ходить по адвокатам. Ступайте в колбасную и разводитесь». Шутка из оппозиционной газеты «Политический балаган» за апрель 1918-го: «Запрещено вступать в гражданский брак более 17 раз в сутки».
Заметка из либерального «Нового Сатирикона» за март 1918 года:
Но это были только благие намерения, а реально разрубить гордиев узел старых брачных отношений и принять декрет о свободе развода решились лишь большевики. «Нельзя быть демократом и социалистом, — решительно писал Ленин, — не требуя сейчас же полной свободы развода, ибо отсутствие этой свободы есть сверхпритеснение угнетённого пола, женщины». «Мы не оставили в подлинном смысле слова камня на камне из тех подлых законов о неравноправии женщины, о стеснениях развода, о гнусных формальностях, его обставляющих, о непризнании внебрачных детей, о розыске их отцов и т. п., — законов, остатки которых многочисленны во всех цивилизованных странах».
Однако в народе, особенно в его крестьянской гуще, новый декрет восприняли весьма своеобразно. Мы имеем на этот счёт чрезвычайно характерное сообщение газеты «Всё!» за август 1918 года. Газета оппозиционна к большевикам, и заметку свою не без язвительности назвала «Развод по декрету». В ней говорится, что в селе Старицы под Царицыном крестьяне получили лёгкий светский развод на мирской сходке, по новому законодательству, но потребовали от священника закрепить его в церкви. Священник отказался: «Обряда развода нет». Тогда крестьяне придумали по-своему: «Виноватую жену одели в рогожи, в руки дали старый веник, голову украсили крапивой, на груди и на спине повесили большие плакаты с надписями: «я разведённая жена», и под руку с торжествующим мужем, под звон тазов и сковород, с свистом и гиканьем провели через всё село в дом её родителей». Как видим, такой «развод» не сильно отличается по степени позора от того же «вывода»...
Вообще, что касается либеральной прессы, выходившей до августа 1918 года, то она практически моментально после декрета большевиков о светском браке и свободе развода совершила разворот на 180 градусов и принялась всячески высмеивать и поносить эти нововведения. Либеральная газета «Чёртова перечница» в мае 1918 года иронизировала, публикуя пародию на старое бракоразводное объявление адвокатов: «ПО БРАКОРАЗВОДНЫМ ДЕЛАМ нечего ходить по адвокатам. Ступайте в колбасную и разводитесь». Шутка из оппозиционной газеты «Политический балаган» за апрель 1918-го: «Запрещено вступать в гражданский брак более 17 раз в сутки».
Заметка из либерального «Нового Сатирикона» за март 1918 года:
×
Другая заметка «Нового Сатирикона» за 1918 год, в ней речь идёт, очевидно, о первом в стране гражданском браке между наркомом Александрой Коллонтай и матросом Павлом Дыбенко:
«Ф. Сологуб рассказывает подслушанный на улице отрывок беседы:
— Вы знаете, она (очевидно, Коллонтай. — А. М.) вышла замуж.
— Что вы! Неужели в церкви венчались?
— Ну, зачем же! Просто у себя в записной книжке записали.
Мы уверены, что и способ записи совершённого брака в записную книжку скоро будет оставлен — как способ буржуазный. Просто достаточно будет подмигнуть — и брак совершён. Со своей стороны предлагаем также и наиболее простой способ развода: один из супругов топит другого в Фонтанке. Это тебе не консисторская канитель!».
«Ф. Сологуб рассказывает подслушанный на улице отрывок беседы:
— Вы знаете, она (очевидно, Коллонтай. — А. М.) вышла замуж.
— Что вы! Неужели в церкви венчались?
— Ну, зачем же! Просто у себя в записной книжке записали.
Мы уверены, что и способ записи совершённого брака в записную книжку скоро будет оставлен — как способ буржуазный. Просто достаточно будет подмигнуть — и брак совершён. Со своей стороны предлагаем также и наиболее простой способ развода: один из супругов топит другого в Фонтанке. Это тебе не консисторская канитель!».
К разводам в те годы стали относиться достаточно легко, по крайней мере, среди городских жителей, что подтверждает, например, вот этот рисунок:
Источник:
Ссылки по теме:
- Меховые варианты известных классических полотен
- Добрые иллюстрации о том, как животные меняют нашу жизнь
- Пейзажи и натюрморты современного российского художника Константина
- Новая картина Бэнкси на стене бывшей тюрьмы
- 10 самых дорогих картин Жана-Мишеля Баскии
реклама
.jpg)
