1393
7
30 января 1933 года самая заветная мечта Эрнста Рема стала реальностью: Гинденбург назначил Гитлера рейхсканцлером. Вечером того же дня штурмовики организовали в Берлине гигантское факельное шествие. 25 тысяч человек строевым порядком более пяти часов проходили через Бранденбургские ворота и сворачивали на Вильгельмштрассе к парадному подъезду имперской канцелярии, где их приветствовали Гитлер, Геринг, Геббельс, Гесс и Рем.
Гитлер объявил, что национальная революция произошла и на несколько месяцев отдал страну на разграбление СА, как взятый штурмом неприятельский город. Спустя несколько дней в Германии были разгромлены помещения и типографии КПГ. В Бохуме, Бреслау, Лейпциге, Данциге и Дюссельдорфе были крупные столкновения между штурмовиками и коммунистами, закончившиеся многочисленными жертвами. Наиболее крупные столкновения произошли в Кёппенинге, рабочем районе Берлина, вошедшие в историю как «кёппенингские убийства».
×
6 февраля было введено чрезвычайное положение, и по всей стране стали возникать «дикие» концлагеря, куда штурмовики свозили на расправу коммунистов, социалистов и прочих своих личных врагов.
СА хватали и убивали людей по давно заготовленным «черным» спискам. После войны первый начальник гестапо Дильс рассказал, что творилось в столице в начале 1933 года: «Полы в нескольких пустых комнатах, где орудовали палачи, были покрыты соломой. Много дней узники провели здесь запертые в узких шкафах – так у них добивались «признаний».
При этом дюжина парней постоянно, через несколько часов избивала свои жертвы железными палками, резиновыми дубинками и кнутами. Доказательством их мучений были выбитые зубы и переломанные кости. Когда мы вошли, эти живые скелеты лежали рядами на гнилой соломе. Мы не увидели ни одного человека, на теле которого не было бы синих, желтых или зеленых полос – следов жесточайших избиений.
У многих совершенно заплыли глаза, под носом были кровавые струпья. Не было слышно ни стонов, ни жалоб – все безмолвно ждали смерти или новых мучений. На Кантштрассе, отряд СА. мучил христиан и евреев. Жертвы, у которых были деньги, чтобы откупиться, ускользали. Однако те, кто, искалеченные, возвращались на волю, не осмеливались произнести ни слова...
И на Фюрстенфельдштрассе существовала своя «камера» пыток, «ходы», которые в нее вели, мы узнали только после того, как нам о них рассказали заключенные с Хедерманштрассе – их утаскивали сперва туда... Преступления совершались во всех частях города». После того, как почти все левые оказались за решеткой или были расстреляны в «подвалах для героев», штурмовики принялись за евреев и Германию захлестнула новая война террора.
СА хватали и убивали людей по давно заготовленным «черным» спискам. После войны первый начальник гестапо Дильс рассказал, что творилось в столице в начале 1933 года: «Полы в нескольких пустых комнатах, где орудовали палачи, были покрыты соломой. Много дней узники провели здесь запертые в узких шкафах – так у них добивались «признаний».
При этом дюжина парней постоянно, через несколько часов избивала свои жертвы железными палками, резиновыми дубинками и кнутами. Доказательством их мучений были выбитые зубы и переломанные кости. Когда мы вошли, эти живые скелеты лежали рядами на гнилой соломе. Мы не увидели ни одного человека, на теле которого не было бы синих, желтых или зеленых полос – следов жесточайших избиений.
У многих совершенно заплыли глаза, под носом были кровавые струпья. Не было слышно ни стонов, ни жалоб – все безмолвно ждали смерти или новых мучений. На Кантштрассе, отряд СА. мучил христиан и евреев. Жертвы, у которых были деньги, чтобы откупиться, ускользали. Однако те, кто, искалеченные, возвращались на волю, не осмеливались произнести ни слова...
И на Фюрстенфельдштрассе существовала своя «камера» пыток, «ходы», которые в нее вели, мы узнали только после того, как нам о них рассказали заключенные с Хедерманштрассе – их утаскивали сперва туда... Преступления совершались во всех частях города». После того, как почти все левые оказались за решеткой или были расстреляны в «подвалах для героев», штурмовики принялись за евреев и Германию захлестнула новая война террора.
Наконец, 10 марта 1933 года Гитлер подписал указ, в котором потребовал от штурмовых отрядов соблюдать дисциплину и не нарушать обычное течение жизни в стране: недопустимо, что части СА ведут себя также, как спартаковцы в 1918 году! Только через 20 дней Рем нехотя откликнулся на распоряжение фюрера, издав по СА приказ заняться охраной завоеваний национал-социалистской революции. Конечно, Гитлер отнюдь не был противником террора, но ему нужен был террор организованный, упорядоченный и расписанный по минутам конвейер смерти, созданный позднее Гиммлером.
Разнузданные и никем не контролируемые убийства, организованные озверевшими от крови штурмовиками, вымещавшими теперь на своих жертвах все злость люмпена и неудачника, накопленную за годы «борьбы с режимом», только дестабилизировали общество и мешали партии управлять страной. Фюрер всегда дорожил мнением среднего, не обремененного интеллектом обывателя, ибо именно на его лояльности держится любая диктатура. Кроме того, Гитлера пугали наполеоновские амбиции Рема, который возомнил себя хозяином положение и готовился прибрать к своим рукам армию, перевешать генералов и соединить ее с СА.
Разнузданные и никем не контролируемые убийства, организованные озверевшими от крови штурмовиками, вымещавшими теперь на своих жертвах все злость люмпена и неудачника, накопленную за годы «борьбы с режимом», только дестабилизировали общество и мешали партии управлять страной. Фюрер всегда дорожил мнением среднего, не обремененного интеллектом обывателя, ибо именно на его лояльности держится любая диктатура. Кроме того, Гитлера пугали наполеоновские амбиции Рема, который возомнил себя хозяином положение и готовился прибрать к своим рукам армию, перевешать генералов и соединить ее с СА.
Уже через несколько дней после прихода к власти, 3 февраля 1933 года, на встрече с руководством рейхсвера Адольф Гитлер клятвенно заверил генералов: «Вооруженные силы – важнейшая и самая социалистическая организация государства. Они должны быть вне политики. Борьба внутри страны не их дело, а национал-социалистических организаций. В отличии от Италии у меня нет намерений соединять армию и СА». Чтобы как то успокоить Рема, в декабре 1933 года Гитлер сделал его министром без портфеля, но ненависть лидера СА к буржуазному обществу была равна по силе только обуревавшей его жажде власти, и никакие подачки со стола фюрера уже не могли изменить положение. Выступая перед штурмовыми отрядами и в частных беседах, он открыто критиковал Гитлера и требовал создания социалистической армии Рейха на основе СА. Все это привело к тому, что к началу 1934 года министр юстиции Фрик и министр-президент Пруссии Геринг прекратили всякие служебные сношения со штурмовыми отрядами.
20 февраля 1934 года Гитлер созвал совместное совещание командования рейхсвера и СА, где еще раз подтвердил, что только армия будет носить оружие и защищать рейх от внешней угрозы. Никакого слияния рейхсвера и СА! Но Рем опять не понял или не захотел понять фюрера. Выйдя из зала заседаний, он сказал своей свите: «Учтите, то, что говорит этот дурацкий ефрейтор, для нас не имеет никакого значения».
Эрнст Рем и его люди были недовольны фюрером. Простые штурмовики наивно считали, что после прихода к власти Гитлер, отдаст им Германию на разграбление. Однако ничего подобного не произошло, и рядовые обладатели коричневых рубашек так и остались на нижней ступени социальной лестницы.
Партийное руководство было завалено жалобами штурмовиков: «Во время своей работы в пользу НСДАП я больше 30 раз был судим и восемь раз осужден за нанесение телесных повреждений, оказания сопротивления полиции и прочие проступки, само собой разумеющиеся для любого наци. Кроме того, не менее двадцати раз я был более или менее тяжело ранен. На затылке, левом плече, на нижней губе и правом предплечье у меня множество шрамов от ножевых ран. Я ни разу не просил и не получал ни пфеннига из партийных денег, но зато сам жертвовал своим временем в пользу нашего движения, часто в ущерб своему процветающему магазину, завещанному мне отцом. Сейчас я буквально на пороге разорения».
Эрнст Рем и его люди были недовольны фюрером. Простые штурмовики наивно считали, что после прихода к власти Гитлер, отдаст им Германию на разграбление. Однако ничего подобного не произошло, и рядовые обладатели коричневых рубашек так и остались на нижней ступени социальной лестницы.
Партийное руководство было завалено жалобами штурмовиков: «Во время своей работы в пользу НСДАП я больше 30 раз был судим и восемь раз осужден за нанесение телесных повреждений, оказания сопротивления полиции и прочие проступки, само собой разумеющиеся для любого наци. Кроме того, не менее двадцати раз я был более или менее тяжело ранен. На затылке, левом плече, на нижней губе и правом предплечье у меня множество шрамов от ножевых ран. Я ни разу не просил и не получал ни пфеннига из партийных денег, но зато сам жертвовал своим временем в пользу нашего движения, часто в ущерб своему процветающему магазину, завещанному мне отцом. Сейчас я буквально на пороге разорения».
Тем временем Адольф Гитлер оказался между двух огней. С одной стороны, на него наседали штурмовики, требовавшие «второй революции» и компенсации за годы, отданные борьбе. Они считали, что достаточно настрадались и теперь должны получить достойное возмещение. С другой стороны, армия и правые политические силы ждали от фюрера, что он восстановит монархию, вернет на трон Гогенцоллернов и медленно отойдет на второй план, предоставив бразды правления кайзеру.
Конечно, фюрер не собирался делать ни первого ни второго, но сперва ему нужно было использовать менее опасного противника, чтобы расправиться с угрозой «второй революции» и избавиться от не желавшего смириться Эрнста Рема. Командующий СА продолжал кричать на митингах, громогласно излагая свои требования, пугая всех вокруг от генералитета и высших чиновников до простых бюргеров, а Гитлер спокойно отдал Дильсу приказ тайно собрать компромат на Рема. Когда фюрер решил убить своего друга и учителя, точно неизвестно. Принято считать, что Гитлер и Геринг окончательно договорилось об этом на перезахоронении первой жены Германа Карины в его поместье 20 июня 1934 года. Однако к этому времени в СС уже были готовы расстрельные списки, в соответствии с которыми будут уничтожены все сторонники Эрнста Рема.
Источник:
реклама
