Гриф секретности снят. Супруги Филоненко

Судьба разведчика-нелегала — всегда особая. Одно дело — когда человек работает при посольстве, торговом или культурном представительстве легально, и у него есть как дипломатическая неприкосновенность, так и паспорт родной страны. И совершенно другое дело — когда приходится прятаться под чужой маской, перевоплощаться в представителя иной культуры и языка, рассчитывая лишь на собственные силы и способности. Советские разведчики-нелегалы эпохи «холодной войны» навечно войдут в историю нашей страны как истинные герои и патриоты. И заслуженное место среди них принадлежит супругам Филоненко.

Анна Федоровна Камаева, которая позже, приняв фамилию мужа, стала Филоненко, появилась на свет 28 ноября 1918 в многодетной крестьянской семье, проживающей в подмосковном селе Татищево. Детство ее ознаменовалось работой в огороде, участием в сенокосах, посиделками с подругами и пионерскими кострами. Подобно миллионам своих сверстниц, она посещала школу-семилетку. А после окончания учебного заведения девушка поступила в местное фабрично-заводское училище обучаться ремеслу ткачихи.

В 1935 году шестнадцатилетняя Аня устроилась на работу на столичную фабрику «Красная роза», занимавшуюся выпуском шелковых тканей. Последовательно пройдя стадии ученицы и ткачихи, она стала сменным оператором цеха. В то время по стране гремели имена участников стахановского движения, в числе которых были и знаменитые ткачихи Евдокия и Мария Виноградовы. Вскоре и Анна Камаева стала передовиком производства, ей было доверено обслуживание более десятка станков. Коллектив фабрики «Красная роза» принял решение выдвинуть Анну Федоровну на руководящую работу, а именно кандидатом в депутаты Верховного Совета. Однако избирательный комитет отклонил ее кандидатуру, так как Камаевой тогда не исполнилось еще восемнадцати лет.

Три года Анна Федоровна проработала на фабрике. Перелом в жизни девушки произошел осенью 1938, когда по комсомольской путевке ее направили в органы госбезопасности СССР. Попала Камаева во внешнюю разведку, а точнее — в Иностранный отдел НКВД СССР. Необходимо отметить, что в ходе массовых репрессий тридцатых годов наша внешняя разведка сильно пострадала. К 1938 году приблизительно половина ее личного состава оказалась репрессированной: десятки работников периферийного и центрального аппаратов ИНО были расстреляны или арестованы. Результатом явилось сильное ослабление отдела — в некоторых резидентурах остался всего один или два оперативных работника, многие резидентуры были закрыты. В 1938 Политбюро ЦК ВКП (б) разобрало вопрос о совершенствовании деятельности Иностранного отдела НКВД. Дабы в кратчайшие сроки возродить былую мощь внешней разведки, был принят ряд решений о расширении и укреплении ее штатов. Принимая во внимание острую нехватку квалифицированных сотрудников, при НКВД была создана Школа особого назначения (или сокращенно ШОН) для ускоренной подготовки новых разведкадров. Анна Камаева и стала в октябре 1938 слушательницей ШОН.

График подготовки будущих разведчиков был крайне напряженным: девушка осваивала радиодело, упражнялась в стрельбе из различных видов легкого оружия, изучала польский, испанский, финский языки. В 1939 после окончания Школы особого назначения молодую выпускницу зачислили в центральный аппарат внешней разведки. Первым ее заданием стало ведение оперативных дел разведчиков-нелегалов, работавших в Европе. Но проработала Камаева на этом участке недолго — началась война…

С самого начала военных действий Анну Федоровну включили в состав сверхсекретной структуры — Группы особых заданий, подчиняющейся непосредственно Лаврентию Берии. В разное время Особой группой НКВД руководили Сергей Шпигельглас, Наум Эйтингон, Яков Серебрянский, а для выполнения спецпоручений органов госбезопасности и высшего руководства страны за рубежом было создано двенадцать нелегальных резидентур. В частности эта «разведка в разведке» в 1940 году под командованием Эйтингона успешно провела операцию по устранению Льва Троцкого.

Осенью 1941 года обстановка на фронте приобрела критический характер. В ноябре танковые части Гудериана подошли вплотную к Москве, в столице ввели осадное положение, началась эвакуация в Куйбышев правительственных учреждений. Однако советский народ сдаваться вовсе не собирался. Руководство СССР распорядилось подготовить диверсионное подполье, дабы продолжить борьбу, даже в захваченном неприятелем городе.

На случай взятия Москвы гитлеровскими войсками чекисты тщательно разработали множество диверсионных планов. В НКВД исходили из того, что руководители Третьего рейха во главе с Гитлером, прежде чем осуществить свою угрозу («сровнять столицу СССР с землей»), обязательно примут участие в запланированных торжественных мероприятиях. Работники Группы особых заданий получили приказ «вести войну на своей земле». В самом центре оперативных приготовлений оказалась и Анна Камаева. Боевой подготовкой чекистов занимался Яков Серебрянский. В условиях строжайшей секретности формировались диверсионные группы. Многие разведчики и контрразведчики перешли в Москве на нелегальное положение. Силами сотрудников госбезопасности были заминированы малоизвестные подземные тоннели и штольни в центральной части города. Мины были заложены и под Большим театром, и в Кремле — местах, в которых нацистские бонзы вполне могли устроить празднества по случаю падения Москвы. Одного нажатия на кнопку было бы достаточно, чтобы за пару секунд превратить эти столичные достопримечательности в груды обломков.

Анну Федоровну по личному распоряжению Лаврентия Берии готовили на ключевую роль — совершить покушение на самого фюрера. Отрабатывались разные способы выполнения задания, но все они в однозначном порядке показывали, что шансов выжить у разведчицы нет. Эти планы так и остались на бумаге. Войскам Западного фронта под руководством Жукова удалось выстоять под натиском вермахта, остановить, а затем и отбросить гитлеровцев на сотни километров от Москвы.

В июле 1941 года при наркоме НКГБ была образована Особая группа, созданная с целью руководить и контролировать разведывательно-диверсионными группами НКГБ, действовавшими в тылу врага. В нее вошли кадровые работники внешней разведки, а главой был назначен замначальника внешней разведки генерал Павел Судоплатов. В октябре 1941 Особую группу преобразовали во второй отдел НКВД, и, наконец, в начале 1942 — в знаменитое четвертое управление.

Для выполнения операций в немецком тылу сформированные группой Судоплатова отряды особого назначения осенью 1941 года были объединены в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (или кратко ОМСБОН) в количестве двух полков. Командиром бригады стал сотрудник внешней разведки, полковник Вячеслав Гриднев. Местом расположения бригады был выбран Центральный стадион «Динамо», находящийся в старом Петровском парке. Кроме чекистов в бригаду вошло свыше восьмисот спортсменов, среди которых было множество известных мастеров спорта, тренеров, чемпионов, рекордсменов мира, Европы и СССР, в частности чемпион Советского Союза по боксу Николай Королев, титулованные легкоатлеты братья Знаменские, футболисты минского «Динамо». Численность бригады достигала десяти с половиной тысяч человек. В Мытищах созданные оперативные отряды особого назначения изучали тактику действий небольшими группами, приемы ведения ночной разведки, минное дело, топографию, радиодело, а также изучали подрывную технику противника и совершали прыжки с парашютом и многокилометровые марш-броски. Уже в декабре 1941 в тыл врага отправились опергруппы Флегонтова, Медведева, Кумаченко, Зуенко и… Филоненко.

О юности Михаила Ивановича Филоненко известно немногое. Известно, что он прекрасно играл в шахматы, обладал математическим складом ума. Родился будущий разведчик 10 октября 1917 в городе Беловодске, расположенном ныне на территории Луганской области Украины. Окончив семилетку, в 1931 году в возрасте четырнадцати лет устроился работать шахтером. Затем в 1934 оставил это ремесло и до 1938 года являлся курсантом тушинского авиаучилища. С 1938 Михаил Иванович работал техническим приёмщиком столичного завода № 22 (ныне Государственный космический научно-производственный центр им. Хруничева), а в 1941 попал в органы госбезопасности.

В 1942 году старший лейтенант Михаил Филоненко был поставлен во главе разведывательно-диверсионной группы «Москва», имевшей задачей совершить рейд по Подмосковью. Круг интересов отряда на штабных картах был очерчен населенными пунктами Рогачево, Апрелевка, Ахматово, Петрищево, Дорохово, Бородино, Крюково, Верея. Рейд длился сорок четыре дня, в течение которых Михаил Иванович вел оперативный дневник, подробно описывая боевую работу подчиненных. Данный труд, к счастью, сохранился в архивах разведки. Стоит привести наиболее любопытные моменты из записок командира группы: «3 декабря 1941 — день первый. Температура -30, метель. Построил утром отряд — пятьдесят человек. Половина из них фашистов в глаза не видела. Напомнил, что рейд опасный и трудный, есть шанс отказаться. Из строя никто не вышел. Пробовал отговорить восемнадцатилетнюю медсестру. Получил ответ: «Вам за меня краснеть не придется». …Поздно вечером миновали боевые порядки дивизии Ротмистрова, перешли линию фронта и растворились в снежных лесах…

4 декабря — день второй. Пасмурно, метель. Обнаружили немецкий обоз. Гитлеровцы даже не успели оружие поднять. Убито четырнадцать фашистов, из них четыре офицера. Потерь среди наших нет. …Ночевали в лесу. Подходы к стоянке заминировали. Разгребли снег до земли, настелили хвойных веток, положили плащ-палатку. Ложились по десять человек, прижимаясь друг к другу, накрывались плащ-палаткой, а затем опять ветками и снегом. Дежурные каждый час будили людей и заставляли переворачиваться на другой бок, чтоб не замерзли…

6 декабря — день четвертый. …Заминировали железную дорогу и мост. В 23 часа взорвали мост вместе с вражеским эшелоном. Погибла примерно сотня фашистов, в реку свалилось 21 орудие, 10 танков, три цистерны с бензином.

9 декабря — день седьмой. Группа разведчиков отправилась к деревне Афанасьево. Привели двух «языков», они рассказали, что в селе примерно три взвода немцев, ожидаются танки и подкрепление. …Отряд был разделен на пять групп. Три из них по десять человек совершили на село налет одновременно с трех сторон. Гарнизон полностью уничтожен, убито фашистов — 52. Сельчане просились в отряд. Взять их не может, но посоветовали, как создать партизанский отряд.

3 января — день тридцать второй. Снегопад, ветер. Люди чрезвычайно устали, холод перегрузки страшные.

5 января — день тридцать четвертый. Сильная метель. Узнали, что в Верею для более эффективной борьбы с партизанами подошел полк СС. Фон Бок (командующий группы армий «Центр») вызвал из-под Ленинграда карательный батальон белофиннов.

12 января — день сорок первый. Снег, метель. Ушли в лес после диверсии. Заминировали подступы к лагерю, сели ужинать, услышали взрыв. …Идут за нами по следу. Направились в Ахматово, на Большую землю возвращаемся завтра.

14 января — день сорок третий. Снегопад, сильный ветер. Опять шли день и практически всю ночь. Сильно измотались. Кончилось питание, боеприпасы — по дюжине патронов и по одной гранате. В три часа ночи вышли к своим».

Рейд разведывательно-диверсионной группы «Москва» оказался самым результативным по сравнению с операциями остальных отрядов ОМСБОН, проведенных зимой 1941-1942 годов. Любопытно, что большинство старших военачальников в штабе фронта не поверило отчету об операции. Однако у группы старшего лейтенанта Филоненко были с собой вещественные доказательства — из немецкого тыла бойцы принесли огромные вещмешки жетонов, сорванных с убитых фашистов, солдатских и офицерских документов, немецких и советских денег, свыше трехсот золотых и металлических карманных и наручных часов, серебряных и золотых побрякушек, отобранных у гитлеровских захватчиков. Потери отряда составили: убитыми — четыре человека, ранеными — четыре. Все участники операции получили обморожения разной степени тяжести.

За проведение беспрецедентного по своей дерзости рейда по вражеским тылам в Подмосковье командир отряда был удостоен ордена Красного Знамени. Награду Михаил Иванович получил лично из рук выдающегося полководца Георгия Жукова. Любопытно, что когда Михаил Иванович вышел из кабинета Георгия Константиновича в приемную, он столкнулся с Анной Камаевой. Тогда он не мог и предположить, что видит будущую жену.

В сражении за Москву Анна Федоровна также находилась в гуще событий. Уже в качестве радиста она была определена в одну из разведывательно-диверсионных групп ОМСБОН и, подобно Михаилу Ивановичу, заброшена в тыл немцев в родном Подмосковье. В рапорте руководителя ОМСБОН полковника Гриднева отмечено, что «Камаева приняла непосредственное участие в выполнении специальных крупномасштабных диверсионных операциях против немецких войск на подступах к столице». А в январе 1942 Анну Федоровну вместе с другими отличившимися бойцами разведывательно-диверсионных групп пригласили для получения награды в штаб командующего Западным фронтом.

Пересекшись в приемной Георгия Жукова, дороги Михаила Ивановича и Анны Федоровны тотчас же разошлись на долгие годы. Филоненко в качестве комиссара был отправлен в партизанский отряд в глубокий тыл немцев. Воевал он на Украине, в оккупированном гитлеровцами Киеве Михаил Иванович руководил разведывательно-диверсионным отрядом спецрезидентуры «Олимп» четвертого управления НКВД. Добытые им сведениям о системе укреплений противника на правом берегу реки Днепр — так называемом «Днепровском вале» — помогли нашему командованию при наступлении осенью 1943 на Киев определить оптимальные места для форсирования водной преграды. Филоненко прекрасно знали в партизанских отрядах Медведева, Федорова и Ковпака, бок о бок он работал с легендарным разведчиком Алексеем Ботяном. В ходе выполнения одной диверсионной операции на территории Польши Михаила Ивановича тяжело ранили. Врачи спасли жизнь бесстрашного солдата, но он стал инвалидом 2-ой группы. Из госпиталя Филоненко вышел с тростью, с которой не расставался до конца своей жизни.

Анна Камаева продолжила служить радисткой в партизанских отрядах, действовавших в Подмосковье. Когда угроза захвата столицы России миновала, ее отозвали в Москву и дали работу в центральном аппарате четвертого управления НКВД. С середины лета и до самого конца 1942 года девушка занималась в Свердловской школе НКВД, а после была послана в Высшую школу НКВД СССР на курсы иностранных языков. Здесь Анна Федоровна совершенствовала свои знания испанского, а также выучила чешский и португальский языки. Уже тогда в руководстве разведки решили использовать ее за рубежом на нелегальной работе.

В октябре 1944 Камаева была направлена в Мексику в местную нелегальную резидентуру. Там она совместно с другими нашими разведчиками приняла участие в подготовке дерзкой операции по освобождению Рамона Меркадера, обвиненного в убийстве Троцкого и приговоренного судом к высшей мере наказания — двадцати годам заключения. Однако в самый последний момент операция, включающая в себя нападение на тюрьму, была отменена. В 1946 году Анна Федоровна вернулась на родину.

Снова встретились Анна и Михаил уже после войны. У них закрутился бурный роман и уже скоро, 1 октября 1946, молодые люди поженились. Спустя год у них родился первый ребенок — сын Павлик. Однако безмятежной семейной жизни у пары Филоненко не было. Сначала они были отправлены на учебу в Высшую разведшколу, в которой готовились кадры для работы за рубежом. Интенсивная подготовка будущих нелегалов продолжалась три года. После этого с октября 1948 по август 1951 чета Филоненко под видом иностранных граждан совершила целый ряд поездок в различные страны Латинской Америки. Параллельно с этим испанскому и чешскому языкам обучали и их маленького сына. Согласно планам руководства нелегальной разведки Павлик также должен был отправиться за рубеж, дабы обеспечить подтверждение специально разработанной для его родителей легенды-биографии. К слову, в практике отечественных разведчиков-нелегалов это стало одним из первых случаев подобного применения детей.

Путь наших агентов в Латинскую Америку занял не один год. Перед отправлением в долгосрочную командировку они должны были для начала легализоваться в Шанхае, выдавая себя за чехословацких беженцев, поскольку после войны там осело большое количество европейцев. Накануне отъезда из столицы Анна Федоровну и Михаила Ивановича принял у себя министр иностранных дел Вячеслав Молотов, одновременно возглавлявший в то время и Комитет информации, объединяющий под своей крышей политическую и военную разведки. Напутствуя разведчиков, министр сообщил им, что «советское руководство придает исключительную важность предстоящей миссии», а проникновение в высшие военные и правительственные эшелоны власти ведущих латиноамериканских стран станет трамплином для создания масштабной агентурно-оперативной деятельности нелегалов в Соединенных Штатах.

Подобные слова министра, разумеется, не были случайными. После окончания войны дороги бывших союзников кардинально разошлись. США, в 1945 году применившие против уже поверженной Японии атомную бомбу, возомнили себя хозяевами мира и начали готовить против СССР ядерную войну (программа Тоталити). Курс на военную конфронтацию с Советским Союзом был провозглашен в знаменитой речи Уинстона Черчилля, выступившего 5 марта 1946 в американском городе Фултон. Отгородившись от СССР «железным занавесом», западные державы ввели ограничения на обмен спортсменами, учеными, профсоюзными делегациями, на свободное перемещение советских дипломатов. В 1948 были прикрыты советские консульства и прочие официальные представительства Советского Союза в Сан-Франциско, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Антисоветская истерия усилилась еще больше после того, как в августе 1949 в СССР провели испытания атомной бомбы. В сентябре 1950 в США приняли положение о внутренней безопасности (он же закон Маккарена-Вуда), согласно которому срок лишение свободы за шпионаж в мирное время возрос до десяти лет. Одновременно началась «охота на ведьм» — гонения тех американцев, которые симпатизировали левым политическим течениям и СССР. В соответствии с принятым законом свыше десяти миллионов американцев прошли проверку на лояльность. Более ста тысяч граждан страны стали жертвами пресловутой комиссии сенатора Маккарти, занимавшейся расследованиями антиамериканской деятельности. Кроме того из-за предательства агента-групповода Элизабет Бентли наша агентурная сеть в послевоенный период в США была разрушена, и ее фактически пришлось создавать «с нуля». Для решения этой нелегкой задачи в 1948 году в Соединенные Штаты прибыл Вильям Фишер, более известный впоследствии как Рудольф Абель. Параллельно с ним и было поручено работать в Латинской Америке нелегалам Филоненко.

Советско-китайскую границу Анна, Михаил и четырехлетний Павел преодолели нелегально в ноябре 1951 через подготовленное специально для них «окно». Шли они темной ночью в метель по глубокому снегу. Анна Федоровна в то время снова была беременна. До Харбина, где им предстояло пройти первый и самый опасный этап легализации, разведчики добрались более-менее благополучно. В этом городе у них родилась дочь, которую родители назвали Марией. Так как согласно легенде «беженцы из Чехословакии» являлись ревностными католиками, в соответствии с европейскими традициями новорожденную пришлось окрестить в местном католическом храме.

Из Харбина семья Филоненко перебралась в крупнейший промышленный и портовый центр Китая — город Шанхай. Здесь со стародавних пор обосновалась крупная европейская колония, включавшая в себя около миллиона человек. Европейцы жили в отдельных кварталах — сеттльментах, пользовавшихся экстерриториальностью и управляющихся иностранными консулами. Здесь советские разведчики прожили более трех лет, регулярно совершая поездки по латиноамериканским странам с целью закрепить легенду-биографию и убедиться в надежности документов. С победой в Китае народной революции все привилегии иностранных граждан в стране были упразднены. Вскоре после этого из материкового Китая начался отток европейцев. Вместе с ними в январе 1955 года страну покинули и Филоненко.

Разведчики отправились в Бразилию. Там Михаил Иванович, выдающий себя за бизнесмена, развернул коммерческую деятельность. Анна Федоровна же занималась оперативно-техническими задачами — «страховкой» мужа в ходе его выходов на встречи в город, обеспечения сохранности секретных документов. Первую попытку Филоненко стать бизнесменом ожидал провал. Коммерческая фирма, основанная им, разорилась. Для Бразилии тех лет подобное не было чем-то особенным — время благополучной экономической конъюнктуры сменилось затяжной депрессией. В стране ежедневно разорялось несколько десятков, как малых, так и больших компаний. Анна Федоровна вспоминала: «Были периоды, когда жить было не на что, руки опускались, хотелось все бросить. Чтобы не впадать в отчаяние, мы собирали в кулак волю и продолжали работать, хотя на душе было тоскливо и тяжко».

Несмотря на неудачу, первая кампания дала разведчикам необходимый опыт. У Михаила Ивановича получилось несколько раз успешно сыграть на бирже. Полученных денег хватило, чтобы основать новую организацию и с чистого листа начать коммерческую деятельность. Постепенно бизнес его стал приносить дивиденды, и дела пошли в гору. Спустя год Филоненко уже приобрел репутацию процветающего и серьезного бизнесмена, вхожего в самые влиятельные дома Бразилии, Парагвая, Аргентины, Мексики, Чили, Уругвая, Колумбии. Он постоянно разъезжал по континенту, заводил связи в деловых кругах, а также среди представителей аристократической и военной элиты Латинской Америки.

Этап легализации супругов Филоненко в Новом Свете закончился, пришло время выполнять разведывательные задания Центра. Основной задачей нелегалов стало раскрытие планов Соединенных Штатов касательно нашей страны, в первую очередь — военно-политических. Получить подобную информацию в Латинской Америке было проще, чем в самих Соединенных Штатах — Вашингтон, хоть и скупо, но делился своими планами с компаньонами из Западного полушария, предполагая их возможное участие в назревающей войне с СССР.

Объем работы, выполненный четой Филоненко во время командировки, впечатляет. От них своевременно поступали уникальные секретные данные о передислокации стратегических подразделений войск стран — противников СССР, об американских военных базах, о планах превентивного ядерного удара по Советскому Союзу. Не менее значительное место в работе супругов Филоненко занимало комментирование политики Соединенных Штатов и их западных партнеров на международной арене. Перед каждой сессией Генеральной Ассамблеи ООН на стол нашей делегации ложились бумаги, содержавшие информацию о позициях основных государств Запада. Советское руководство не раз делало на заседаниях Генассамблеи удачные ходы именно благодаря сообщениям, полученным от наших разведчиков-нелегалов. Помимо этого Филоненко подготовили ряд агентов для долговременного оседания в Штатах, с помощью Центра обеспечив им надежное прикрытие.

Так проходили годы. В семье Филоненко появился еще один младенец — сын Иван. Анна Федоровна была верной подругой и помощницей супругу. Во времена частых осложнений обстановки в стране, привыкшей к военным переворотам, она проявляла железную выдержку и самообладание. Были в жизни советских разведчиков и драматические ситуации. Однажды Михаил Иванович уехал в деловую поездку, а вскоре по радио пришло сообщение, что самолет, на котором он хотел лететь, разбился. Можно лишь представлять себе, что пережила Анна Федоровна, когда смысл этого сообщения дошел до нее: вдова разведчика-нелегала в чужой стране с тремя детьми на руках. Однако Михаил Иванович целый и невредимый появился дома спустя пару часов — по невероятному стечению обстоятельств он перед вылетом самолета находился на важной встрече и опоздал на злополучный рейс.

В целом же обстановка вокруг советских агентов оставалась спокойной, чему в немалой степени способствовало прочное положение, которое Филоненко занял на континенте. Используя прибыли от своего дела, советский разведчик прикармливал «контакты», проводил вербовочную работу и спустя некоторое время обзавелся впечатляющей агентурной сетью. Михаил Иванович сумел пробраться в окружение самого президента Бразилии — Жуселину Кубичека де Оливейры, завязал знакомство с министрами из правительства, которых он нередко приглашал к себе в гости на виллу. Также разведчику удалось подружиться с одиозным Альфредо Стресснером — парагвайским диктатором, наводнившим свою страну эмигрантами из Третьего рейха. Существует история, что президент Парагвая, являясь знатоком стрелкового оружия, был поражен меткой стрельбой элегантного коммерсанта. Впоследствии он часто приглашал Филоненко поохотиться вместе с ним на крокодилов. В беседах с советским агентом «дядюшка Альфредо» был весьма и весьма откровенен. Среди прочих друзей разведчика-нелегала числился военный министр Бразилии Энрике Тейшейра Лотт, виднейший латиноамериканский архитектор Оскар Нимейер, писатель Жоржи Амаду.

В 1957 в Нью-Йорке арестовали Вильяма Фишера. Во избежание расшифровки супругов Филоненко, а также сохранения построенной ими агентурной сети, которая имела выходы на Соединенные Штаты, Центр постановил сменить способы связи с разведчиками. Все контакты с ними через связных и тайники были прекращены. Связь с Центром осуществлялась отныне лишь по радио. Агентам передали последнюю модель коротковолновой быстродействующей радиостанции, сжатым пакетом «выстреливающей» в эфир сообщения. В связи с этим Анне Федоровне пришлось вспоминать свою военную профессию радистки. К слову, спутниковой связи в те годы еще не существовало. В состав нашей китобойной флотилии, промышляющей в водах Антарктики, под обликом китобойного судна плавал специальный корабль. Он имел мощный узел связи, который использовался как усилитель и ретранслятор радиосигналов, поступающих от разведчиков-нелегалов.

Постоянные стрессовые моменты, которых у разведчиков хватало, отразились на здоровье Михаила Ивановича. Весной 1960 у него случился обширный инфаркт. Он выжил, но работать с прежней эффективностью уже не мог. В июле этого же года в Центре приняли решение отозвать супружескую пару на родину. Созданная их трудами агентурная сеть была передана другому нашему нелегалу и продолжала функционировать еще много лет.

Возвращение домой заняло немало времени. Супруги вместе детьми перебирались из одного государства в другое, дабы скрыть от вражеской контрразведки свой настоящий маршрут. В конце концов, они оказались в Европе, а вскоре на поезде миновали советскую границу. Радости Михаила Ивановича и Анны Федоровны не было предела, а их дети с удивлением слушали неведомую им русскую речь. Двое из них, родившись на чужбине, и вовсе никогда не слышали другого языка кроме испанского, чешского и португальского. Впоследствии ребятишки долго привыкали к русской речи, к новому дому и даже к собственной настоящей фамилии.

Уехав за границу еще из сталинской страны, разведчики-нелегалы вернулись в совсем другую эпоху. На задание они уходили сотрудниками НКВД Советского Союза, а назад приехали сотрудниками КГБ. По нынешним меркам супруги Филоненко были еще молодыми — чуть более сорока. После отдыха и лечения они вернулись в строй. Заслуги их на родине были отмечены высокими наградами. Полковник Михаил Филоненко получил в Управлении нелегальной разведки должность зама начальника отдела. В этом же отделе работала и его супруга — майор госбезопасности.

Однако проработали разведчики недолго — в их ведомстве к нелегалам всегда относились настороженно. Попав под очередное сокращение, они вместе вышли в отставку в 1963 году. А в начале семидесятых режиссер Татьяна Лиознова приступила к съемкам популярного сериала «Семнадцать мгновений весны». Ей было крайне необходимо иметь опытных консультантов. Татьяну Михайловну интересовали малейшие детали быта, переживания нелегалов, психология западного обывателя. В помощь режиссеру руководство КГБ выделило Анну Федоровну и Михаила Ивановича. Многие эпизоды замечательного фильма были насоветованы супругами Филоненко. Одним из них является сюжет с появлением на свет ребенка. Справедливости ради стоит отметить, что Анна Федоровна, в отличие от радистки Кэт, рожая детей за границей, по-русски все-таки не кричала. В целом же Анна Филоненко-Камаева считается прототипом кинообраза радистки. Хорошо был знаком с разведчиками и актер Вячеслав Тихонов. Их дружба тянулась вплоть до смерти супружеской пары. Несмотря на то, что прототипами Штирлица в повести был целый ряд сотрудников отечественной внешней разведки, артист, создавая убедительнейший образ русского шпиона, многое перенял у Михаила Ивановича.

Завеса тайны окутывала чету Филоненко до самой их кончины. Михаил Иванович ушел из жизни в 1982 году, еще в эпоху советской супердержавы. Анна Федоровна, пережившая мужа на шестнадцать лет, увидела гибель Советского Союза и испытала все «прелести» девяностых годов. Скончалась она 18 июня 1998 г. Несколько лет назад Служба внешней разведки РФ рассекретила их имена. В прессе появились статьи, раскрывающие отдельные эпизоды интереснейшей биографии этих работников внешней разведки. Подвиг супругов Филоненко не забыт, однако рассказывать о многих их деяниях время пока еще не наступило.

По материалам книги В.С. Антонова «Женские судьбы разведки».

Ольга Зеленко-Жданова