1293
13
На вооружении армии Российской империи в ходе Первой мировой войны в ограниченном количестве стояло много типов тракторной техники, среди которых можно выделить полностью гусеничный тяжелый Holt-Caterpillar и полугусеничный грузовик-трактор Allis-Chalmers. Эти машины во многом стали прообразами будущей самоходной бронированной техники, однако в России никаких шагов по внедрению производства подобной техники не делалось.
Лишь на базе Allis-Chalmers было изготовлено два бронетрактора «Илья Муромец» и «Ахтырец» (позже «Красный Петербург»), разработанных полковником артиллерии Гулькевичем. Полугусеничные «Ахтырец» и «Муромец», по мнению историка бронетанковой техники Михаила Коломийца, вообще можно считать первыми русскими танками, пусть и на зарубежных агрегатах. При этом они по некоторым параметрам даже превосходили аналогичные машины французского производства. Конечно, говорить о каком-то влиянии двух действующих машин на ход боевых действий фронтов Первой мировой войны нельзя.
×
Allis-Chalmers, бронированный в Российской империи. На фото послереволюционный вариант "Красный Петербург".
Впрочем, царское правительство в меру своих возможностей все-таки тратило деньги на перспективные разработки — все мы помним пугающий своими размерами колесный танк Лебеденко («Царь-танк»).
В послереволюционное время в смуте Гражданской войны своими силами удалось сделать только 15 экземпляров «Русского Рено» (копия французского Renault FT) — это была первая отечественная гусеничная машина, собранная почти с нуля. И только в 1926 году был составлен первый трехлетний план развития танкостроения в СССР, одним из первых продуктов которого стал Т-12/Т-24. Этот неудачный танк был выпущен мизерным тиражом в 24 экземпляра и, по данным некоторых историков, разрабатывался под влиянием американского Т1Е1. В конце 1920-х годов отечественные конструкторы сделали еще одну попытку – построили два экземпляра опытных легких танков поддержки пехоты Т-19. Среди новинок в машине были реализованы защита от химического оружия, возможность преодоления водных преград с понтонами, а также особый способ преодоления рвом с помощью жесткой сцепки машин попарно. Но довести танк до готовности к серийному производству так и не удалось.
В феврале 1928 года Кремль потратил 70 тыс. долларов на немецкого конструктора Йозефа Фольмера, который должен был разработать для СССР проект легкого танка массой до 8 тонн. К Фольмеру обратились неспроста – именно он занимался разработкой знаменитого немецкого A-7V, а также малышей Leichter Kampfwagen. Конструкция, предложенная немецким инженером, не была реализована, но послужила основой для чешских танков типа KH, а также шведской машины Landsverk-5 и танка Landsverk La-30. С определенной долей уверенности можно сказать, что советскими долларами было оплачено появление танковой промышленности Швеции – многие наработки, полученные в СССР, Фольмер позже реализовал в скандинавской стране.
Параллельно с разработкой новой техники в ноябре 1929 года было создано «Управление механизации и моторизации Красной Армии» под руководством Иннокентия Халепского. В царской России Халепский работал телеграфистом, позже руководил связью в Красной Армии, а пиком его карьеры стал пост наркома связи СССР. Осужден за сговор с фашистами и расстрелян в 1937 году, реабилитирован в 1956 году. А в конце ноября 1929 года Халепский выступает со знаковым докладом на заседании Коллегии Главного управления военной промышленности, в котором ставит вопрос о серьезном отставании отечественного танкостроения от зарубежного. Мол, сами пытались, но не сумели, пора обращаться на Запад за помощью. Халепского тогда услышали, и 5 декабря 1929 года Политбюро ЦК ВКП(б) решилось на приглашение зарубежных конструкторов, отправку собственных инженеров на стажировку, закупку танков и соответствующих лицензий, а также получение техпомощи от иностранных компаний.
Первые наработки по обобщению зарубежного опыта у Советского Союза на тот момент уже были. Так, в советского-германской танковой школе «КАМА» (Казань – Мальбрандт) проходили испытания опытные Grosstraktor и Leichttraktor, с которым знакомились и русские танкисты. Наработки по этим машинам использовались отечественными конструкторами при создании плавающего танка ПТ-1.
30 декабря 1929 года Иннокентий Халепский вместе с командой инженеров отправился в «турне» с посещением Германии, Франции, Чехословакии, Италии, Великобритании и США с целью закупки образцов бронетанковой техники, а также возможного размещения заказов. После безрезультатного посещения Германии делегация отправилась на британскую фирму Vickers, которая в то время держала пальму первенства в мировом танкостроении. Изначально у команды Халепского был хитрый план закупки четырех танков в единичных экземплярах с предоставлением полной технической документации. Предполагалось выкупить у британцев танкетку Carden-Loyd, легкий танк сопровождения пехоты Vickers 6-ton, средний 12-тонный Vickers Medium Mark II и тяжелый A1E1 Independent. Конечно, это не устроило англичан, и первый этап переговоров закончился ничем. Со второго захода наша делегация располагала уже большей суммой, и Vickers продал СССР 20 танкеток, 15 легких танков и от 3 до 5 средних танков (данные разнятся). A1E1 Independent, который на тот момент был в статусе опытной машины, англичане отдавать отказались (он, кстати, так в серию и не пошел), а предложили построить «под ключ» новый танк, но с условием покупки еще 40 Carden-Loyd и Vickers 6-ton. Советскую сторону такой вариант с тяжелой машиной не устроил.
Надо сказать, что в делегации Халепского в качестве его заместителя был Семён Гинзбург, выпускник Военно-технической академии им. Дзержинского, отвечающий за техническую сторону переговоров. В будущем он станет одним из ведущих конструкторов советской бронетехники, а в 1943 году его в наказание за неудовлетворительное качество новых самоходок СУ-76 отправят на фронт, где он и погибнет. А в Великобритании в команде Халепского он попробовал себя в роли разведчика. Во время осмотра интересующей техники на полигоне Гинзбург увидел новейший 16-тонный и трехбашенный Vickers Medium Mark III. Естественно, инженер пожелал с ним познакомиться поближе, но получил отказ, мол, машина секретная и всё такое. Семён Гинзбург не растерялся и на голубом глазу доложил ничего не ведающим испытателям-англичанам, что машина давно уже куплена Советским Союзом и сейчас оформляются все документы. Машину удалось осмотреть, все критические параметры зафиксировать и создать в СССР «по памяти» Т-28. Кстати, общая концепция не проданного тогда СССР A1E1 Independent легла в основу тяжелого Т-35. Vickers 6-ton стал, как известно, Т-26, а Carden-Loyd переродился в Т-27. Такое вот «импортозамещение».
После Великобритании делегация Халепского отбыла в Соединенные Штаты для проработки вопроса о закупке экземпляра упоминаемого легкого танка Т1Е1 Cunningham, естественно, со всей документацией. Однако, во-первых, машина оказалась не так хороша в деле, как её рекламировали американцы, а во-вторых, янки поставили очень невыгодные для СССР условия. Договор на покупку 50 танков с предоплатой половины машин сразу был отвергнут, и взор Халепского обратился к машинам Джона Уолтера Кристи. Характеристики машин М1928 и М940 поражали – модный тогда колесно-гусеничный ход и максимальная скорость в 100 км/ч были идеальны для стратегии ведения наступательной войны, которая превалировала тогда в Советском Союзе. Кристи в 1931 году за 164 тыс. долларов продал, собственно, все по данному проекту – два экземпляра танка с документацией, а также права на производство и эксплуатацию машины в пределах Советского Союза. Очень удачно для Уолтера Кристи подвернулись переговоры с поляками, также желающими купить танки. Это сделало делегацию Халепского гораздо сговорчивее – никто в СССР не хотел отдавать американские машины потенциальному врагу.
После США была Франция и переговоры с Citroen о помощи в производстве грузовика ГАЗ-АА с полугусеничным движителем Kegresse – в СССР были проблемы с освоением столь сложного агрегата. Халепский просил по старой схеме продать пару-тройку машин с движителем и полным комплектом документов, а также помочь в организации производства. Но французы согласны были только на крупные поставки полугусеничных машин, а на просьбу показать новые танки вообще ответили отказом. Такой же исход ждал делегацию и в Чехословакии – никто не хотел продавать единичные машины вместе с полным пакетом документов. А вот в Италии с компанией Ansaldo-FIAT команде Халепского удалось найти общий язык и подписать протокол о намерениях в совместном конструировании тяжелого танка. Не знаю, к счастью или к сожалению, но этот протокол так и остался протоколом – тяжелые танки в Советском Союзе пришлось разрабатывать самостоятельно.
Продолжение следует…
Продолжение следует…
Источник:
реклама
ещё бы и производство дизелей прикупил бы,было бы гуд