20701
22
На одной стене в Помпеях можно прочитать слова: «Целадус Фракиец – герой девушек, заставляющий биться сердца». Эти слова, дошедшие до нас через столетия, – немые свидетели того очарования, что до сих пор приковывает наше воображение. Послеполуденное солнце освещает арену амфитеатра, на которой сражается фракиец Целадус и другие гладиаторы. Они сражаются не с грозными легионерами и не с варварскими ордами. Они убивают друг друга для удовольствия публики.
В начале гладиаторами являлись военнопленные и приговорённые к смертной казни. Законы Древнего Рима позволяли им участвовать в гладиаторских боях. В случае победы (на полученные деньги) можно было выкупить свою жизнь. Но не все гладиаторы были рабами или преступниками. Среди них встречались и добровольцы, желавшие рисковать своей жизнью ради острых ощущений или славы. Их имена писали на стенах, о них вели разговоры почтенные граждане. В течение почти 600 лет арена была одним из популярнейших развлечений римского мира. Почти никто не выступал против этого зрелища. Все, от цезаря до последнего плебея, желали видеть кровопролитие.
Распространена мысль о том, что гладиаторские поединки были вызваны этрусскими похоронными ритуалами. Тем не менее известно, что на похоронах Брута Пера в 264 году до н.э. прошли три поединка гладиаторов. Это случай зафиксирован греко-сирийским историком Николаем из Дамаска, жившим в период императора Августа. В течение ста последующих лет обычай устраивать на похоронах сражения между рабами распространился. В 174 г. до н.э. Тит Фламинин провел мунеру – трехдневные бои, в ходе которых состоялись поединки 74 гладиаторов.
Мунеру старались проводить в декабре, одновременно с сатурналиями. Как известно, Сатурн был божеством, «отвечавшим» за самопожертвование. При этом мунеры были не просто номером в программе поминок. Практиковались также бои с животными – венационы. Различные дикие звери, доставленные со всех концов империи, умерщвлялись специально подготовленными бойцами – венаторами. Венация служила символом подчинения диких животных римской властью. Бои с участием львов, тигров и других опасных хищников показывали, что власть Рима охватывает не только людей, но и животных. Любая культура, не входящая в состав Рима, объявлялась варварской, единственное предназначение которой было ждать, пока ее не покорит Рим.
Мунеру старались проводить в декабре, одновременно с сатурналиями. Как известно, Сатурн был божеством, «отвечавшим» за самопожертвование. При этом мунеры были не просто номером в программе поминок. Практиковались также бои с животными – венационы. Различные дикие звери, доставленные со всех концов империи, умерщвлялись специально подготовленными бойцами – венаторами. Венация служила символом подчинения диких животных римской властью. Бои с участием львов, тигров и других опасных хищников показывали, что власть Рима охватывает не только людей, но и животных. Любая культура, не входящая в состав Рима, объявлялась варварской, единственное предназначение которой было ждать, пока ее не покорит Рим.
×
По мере того, как все больше и больше состоятельных людей убеждалось с то, что гладиаторские бои служат отличным способом увековечить память покойного, они все чаще и чаще включали в завещание требование провести такой бой на своих поминках. Вскоре простой бой нескольких пар гладиаторов приелся публике. Чтобы поразить впечатление людей, приходилось устраивать грандиозные зрелища по числу бойцов или по способу боя. Постепенно мунера стала более зрелищной и дорогостоящей. Бойцов стали оснащать доспехами, при этом доспехи по стилю часто копировали стиль какого-либо из покоренных Римом народов. Таким образом, мунера стала демонстрацией могущества Рима.
Со временем мунера настолько вошла в обычай, что человек, не завещавший устроить после своей смерти сражение, рисковал опорочить свое имя после смерти как скряга. Многие устраивали игры в честь своих покойных предков. Публика ожидала очередного боя после смерти кого-либо из состоятельных граждан. Светоний описывал случай, что в Полленции (современный Полленцо, недалеко от Турина) публика не давала похоронить одного бывшего центуриона, пока наследники не организовали сражение. Причем это был не простой беспорядок в городе, а самый настоящий мятеж, заставивший Тиберия ввести в город войска. Один покойник в своем завещании приказал устроить бой между своими бывшими гомосексуальными любовниками. Поскольку все любовники были молодыми мальчиками, было решено аннулировать это пункт завещания. Мунера в конечном счете превратилась в настоящие гладиаторские бои, обычно проводившиеся на специально построенных аренах. Первые арены строились в виде амфитеатров вокруг Форума Романума. Трибуны были деревянные, а сама арена засыпана песком. Песок на латыни будет гарена, отсюда и пошло название всего сооружения.
Со временем мунера настолько вошла в обычай, что человек, не завещавший устроить после своей смерти сражение, рисковал опорочить свое имя после смерти как скряга. Многие устраивали игры в честь своих покойных предков. Публика ожидала очередного боя после смерти кого-либо из состоятельных граждан. Светоний описывал случай, что в Полленции (современный Полленцо, недалеко от Турина) публика не давала похоронить одного бывшего центуриона, пока наследники не организовали сражение. Причем это был не простой беспорядок в городе, а самый настоящий мятеж, заставивший Тиберия ввести в город войска. Один покойник в своем завещании приказал устроить бой между своими бывшими гомосексуальными любовниками. Поскольку все любовники были молодыми мальчиками, было решено аннулировать это пункт завещания. Мунера в конечном счете превратилась в настоящие гладиаторские бои, обычно проводившиеся на специально построенных аренах. Первые арены строились в виде амфитеатров вокруг Форума Романума. Трибуны были деревянные, а сама арена засыпана песком. Песок на латыни будет гарена, отсюда и пошло название всего сооружения.
Построенный Флавием амфитеатр, получивший известность как Колизей, был первой каменной постройкой подобного рода. Пол арены сначала был песчаный, но затем его перестроили, организовав под ним сеть подземных ходов – гипогеев. В ходах располагались различные механические приспособления, облегчавшие быструю смену декораций на арене. С помощью этих ходов на сцену также выпускались звери и гладиаторы.
Войдя в амфитеатр, зрители могли приобрести различны сувениры. В качестве входных билетов служили костяные или глиняные пластинки-тессеры. Тессеры распространялись бесплатно за несколько недель до начала боев. Рассаживали публику по местам особые служители – локарии.
Для состоятельных граждан имелись сидячие трибуны. Для плебса имелись стоячие трибуны. В Колизее имелась и галерка, где собирались самые бедные зрители. Занять надлежащее своему статусу место было делом чести.
В туннелях, ведущих на трибуны, хозяйничали различные «предприниматели» от торговцев съестным до проституток. По мере продвижения программы возбуждение публики росло. Классические писатели описывают рев возбужденной толпы как «рев шторма». Среди зрителей на трибунах также толклись торговцы, предлагавшие еду, флаги и списки гладиаторов. По этим спискам заключались пари. Овидий говорит, что попросить почитать программку у соседки считалось благовидным предлогом для знакомства с девушкой. Впрочем, при Августе для женщин выделили отдельные места. Передние ряды занимали сенаторы, солдаты, женатые мужчины, а также ученики с учителями. Женщин отсадили на верхние ряды.
Форма амфитеатра отражала тепло внутрь и звук наружу. Любой звук, изданный гладиатором, отчетливо слышался на трибунах, даже на самых верхних рядах. Отсюда возникало правило, что гладиаторы не должны издавать лишних криков и молчать даже в случае ранения. Даже на самых плохих местах зрители отлично видели арену.
Войдя в амфитеатр, зрители могли приобрести различны сувениры. В качестве входных билетов служили костяные или глиняные пластинки-тессеры. Тессеры распространялись бесплатно за несколько недель до начала боев. Рассаживали публику по местам особые служители – локарии.
Для состоятельных граждан имелись сидячие трибуны. Для плебса имелись стоячие трибуны. В Колизее имелась и галерка, где собирались самые бедные зрители. Занять надлежащее своему статусу место было делом чести.
В туннелях, ведущих на трибуны, хозяйничали различные «предприниматели» от торговцев съестным до проституток. По мере продвижения программы возбуждение публики росло. Классические писатели описывают рев возбужденной толпы как «рев шторма». Среди зрителей на трибунах также толклись торговцы, предлагавшие еду, флаги и списки гладиаторов. По этим спискам заключались пари. Овидий говорит, что попросить почитать программку у соседки считалось благовидным предлогом для знакомства с девушкой. Впрочем, при Августе для женщин выделили отдельные места. Передние ряды занимали сенаторы, солдаты, женатые мужчины, а также ученики с учителями. Женщин отсадили на верхние ряды.
Форма амфитеатра отражала тепло внутрь и звук наружу. Любой звук, изданный гладиатором, отчетливо слышался на трибунах, даже на самых верхних рядах. Отсюда возникало правило, что гладиаторы не должны издавать лишних криков и молчать даже в случае ранения. Даже на самых плохих местах зрители отлично видели арену.
К исходу II века до н.э. бои, длившиеся несколько дней подряд при участии не одной сотни гладиаторов, не удивляли уже никого. Появились и люди, для которых содержание и обучение гладиаторов стало профессией. Они назывались ланистами. Часто они сами были бывшими гладиаторами. Социальный статус ланист был низкий, их презирали за то, что они делают деньги на смерти других людей, сами оставаясь в полной безопасности. Если гладиаторов сравнивали с проститутками, то ланистов можно сравнить с сутенерами. Чтобы придать себе немного респектабельности, ланисты называли себя «негоциатор фамилие гладиаторе», что на современный язык можно перевести как «коммерческий директор гладиаторской труппы». Суть их деятельности заключалась в том, что они находили на невольничьих рынках физически крепких рабов, причем желательно военнопленных и даже преступников, выкупали их, обучали всем премудростям, необходимым для выступлений на арене, а затем сдавали в аренду всем желающим устроить гладиаторские бои.
Игры планировались специальными людьми, их называли – эдиторами. Эдитор занимался не только подготовкой и проведением игр, но и рекламой. Когда день проведения зрелища становился известным, организаторы вывешивали афиши – libelli, которые в свою очередь должны были включать имена всех бойцов и самыми большими буквами писались имена известных гладиаторов. По принципу ипотеки зрители могли осуществлять денежные ставки — на бойца, который, по их мнению, окажется победителем. Древние римляне обожали песни и театрализованные представления, поэтому перед началом боя всегда были музыкальные и театральные миниатюры.
Зрители занимали свои места и игра начиналась. Сначала выходили преконы – глашатаи, которые объявляли программу боев. Затем появлялись гладиаторы и венаторы. Они выезжали на арену на колесницах и повозках. В зависимости от финансирования эдиторы обставляли выход гладиаторов с различной степенью экстравагантности. Например, вместо коней могли использовать зебр.
Зрители занимали свои места и игра начиналась. Сначала выходили преконы – глашатаи, которые объявляли программу боев. Затем появлялись гладиаторы и венаторы. Они выезжали на арену на колесницах и повозках. В зависимости от финансирования эдиторы обставляли выход гладиаторов с различной степенью экстравагантности. Например, вместо коней могли использовать зебр.
Выходя на ринг гладиаторы должны были провозглашать: Ave Ceasar, morituri te salutant! – Идущие на смерь приветствуют тебя, Цезарь! По традиции до начала боя бойцов-гладиаторов разделяли на пары и начинали первый демонстрационный бой – prolusio, его участники дрались не по-настоящему, их оружие было деревянным, движения больше напоминали танец, нежели бой сопровождались аккомпанементом лютни или флейты. По окончанию «лирического вступления» взвывал горн и извещал о том, что сейчас начнётся первый настоящий бой. Передумавших сражаться гладиаторов избивали, а иногда даже убивали плетьми.
Младшие гладиаторы вступали в бой парами, определенными по жребию. Публике демонстрировалось оружие гладиаторов, чтобы убедить всех в том, что оно боевое. Определившиеся пары расходились по арене под звуки труб и начинался бой. На арене кроме бойцов присутствовали доктора, которые отдавали команды бойцам, руководя ходом боев. Кроме того, наготове стояли рабы с плетками и палками, призванные «подбодрить» того из гладиаторов, кто почему-то отказывался сражаться в полную силу. После поединка неопытных гладиаторов на арену выходили лучшие бойцы.
Если какой-либо из гладиаторов получал тяжелую рану и не мог продолжать поединок, он поднимал руку, показывая капитуляцию. С этого момента его судьба зависела от мнения зрителей. Побежденного могли пощадить как достойного бойца, а могли обречь на смерть как труса и неумеху. До последнего времени считалось, что зрители высказывали свое отношение к побежденному с помощью большого пальца. Если палец направлен вверх – пощадить, если вниз – добить. Последние исследования показали, что все обстояло с точностью наоборот. Поднятый вверх палец означал «насади его на клинок», а опущенный – «оружие в землю». Учитывая тот факт, что первыми выступали не слишком умелые гладиаторы, судьба побежденных была предрешена. Трупы гладиаторов убирали с арены с помощью колесных тележек. Рабы снимали с убитых доспехи. У этих рабов был свой небольшой неофициальный «бизнес». Они собирали кровь убитых гладиаторов и продавали ее эпилептикам, как лучшее средство от их болезни. После поединка неопытных гладиаторов на арену выходили лучшие бойцы.
В зрелищных боях, когда люди дрались с зверями, поединок считался законченным только в случае убийства одного из противников: человека зверем или зверя человеком.
Младшие гладиаторы вступали в бой парами, определенными по жребию. Публике демонстрировалось оружие гладиаторов, чтобы убедить всех в том, что оно боевое. Определившиеся пары расходились по арене под звуки труб и начинался бой. На арене кроме бойцов присутствовали доктора, которые отдавали команды бойцам, руководя ходом боев. Кроме того, наготове стояли рабы с плетками и палками, призванные «подбодрить» того из гладиаторов, кто почему-то отказывался сражаться в полную силу. После поединка неопытных гладиаторов на арену выходили лучшие бойцы.
Если какой-либо из гладиаторов получал тяжелую рану и не мог продолжать поединок, он поднимал руку, показывая капитуляцию. С этого момента его судьба зависела от мнения зрителей. Побежденного могли пощадить как достойного бойца, а могли обречь на смерть как труса и неумеху. До последнего времени считалось, что зрители высказывали свое отношение к побежденному с помощью большого пальца. Если палец направлен вверх – пощадить, если вниз – добить. Последние исследования показали, что все обстояло с точностью наоборот. Поднятый вверх палец означал «насади его на клинок», а опущенный – «оружие в землю». Учитывая тот факт, что первыми выступали не слишком умелые гладиаторы, судьба побежденных была предрешена. Трупы гладиаторов убирали с арены с помощью колесных тележек. Рабы снимали с убитых доспехи. У этих рабов был свой небольшой неофициальный «бизнес». Они собирали кровь убитых гладиаторов и продавали ее эпилептикам, как лучшее средство от их болезни. После поединка неопытных гладиаторов на арену выходили лучшие бойцы.
В зрелищных боях, когда люди дрались с зверями, поединок считался законченным только в случае убийства одного из противников: человека зверем или зверя человеком.
Гладиаторы находились на самой нижней ступени социальной лестницы, а после восстания Спартака отношение к гладиаторам стало особенно настороженным. Солдаты и охранники следили за гладиаторами, пресекая попытки неповиновения или самоубийства. Военнопленные, отправленные в гладиаторскую школу, носили рабские ошейники и кандалы, сковывавшие движения. Добровольцы в отличие от рабов цепей не носили. Свободные люди, в отличие от рабов, угрозу обществу не представляли. Вольноотпущенные рабы по своему статусу приближались к свободным гражданам. Петроний Арбитр в своем «Сатириконе» превозносит добродетели путешествующей группы гладиаторов, говоря: «Трехдневное представление – лучшее, что когда-либо я видел. Это были не простые рубаки, а в большинстве своем свободные люди».
Иногда на арену попадали и отпрыски благородных семейств. Петроний Арбитр упоминает женщину из сенаторской семьи, которая стала женщиной-гладиатором. Лукиан Самосатский, ненавидевший гладиаторские бои, рассказывает о Сисинние – мужчине, который решил вступить в гладиаторы, чтобы выиграть 10 000 драхм и заплатить выкуп за своего друга.
Иногда на арену попадали и отпрыски благородных семейств. Петроний Арбитр упоминает женщину из сенаторской семьи, которая стала женщиной-гладиатором. Лукиан Самосатский, ненавидевший гладиаторские бои, рассказывает о Сисинние – мужчине, который решил вступить в гладиаторы, чтобы выиграть 10 000 драхм и заплатить выкуп за своего друга.
Некоторые люди шли в гладиаторы из желания получить острые ощущения. На эту приманку клевали даже императоры. Император Коммод (180-192 гг. н.э.) был любителем гладиаторских боев еще с детства. Это дало возможность политически противникам его отца – Марка Аврелия – говорить, что жена императора прижила юного наследника от гладиатора. Так или иначе, Коммод почти все свое время проводил с гладиаторами. Став взрослым, он стал участвовать в боях в качестве секутора. К моменту своей гибели Коммод сумел выиграть более 700 поединков, но современник Коммода Виктор отмечает, что противники императора были вооружены свинцовым оружием.
Основную массу профессиональных бойцов арены составляли выходцы из гладиаторских школ. Во времена правления Октавиана Августа (около 10 года до н.э.) в Риме существовало 4 императорские школы: Большая, Утренняя, где готовили бестиариев – гладиаторов, сражавшихся с дикими зверями, школа Галлов и школа Даков. Во время обучения в школе всех гладиаторов сытно кормили и квалифицированно лечили. Примером тому может служить тот факт, что знаменитый древнеримский врач Гален долгое время работал в Большой императорской школе.
Спали гладиаторы попарно в небольших каморках площадью 4-6 кв.м. Тренировки, продолжавшиеся с утра и до вечера, были очень интенсивными. Под руководством учителя, бывшего гладиатора, новички обучались фехтованию. Каждому из них давали деревянный меч и щит, сплетенный из ивы. Хаотический звон металла навевал тоску на зрителей, поэтому инструкторы обучали гладиаторов вести бой не только эффектно, но и эффективно. В римской армии было принято, чтобы новички упражнялись на деревянных столбах-палюсах высотой 1,7 м. В гладиаторских школах предпочитали использовать набитые соломой чучела, которые давали более наглядное представление о противнике. Для укрепления мышц следующее после деревянного железное учебное оружие специально делалось в 2 раза тяжелее боевого.
Спали гладиаторы попарно в небольших каморках площадью 4-6 кв.м. Тренировки, продолжавшиеся с утра и до вечера, были очень интенсивными. Под руководством учителя, бывшего гладиатора, новички обучались фехтованию. Каждому из них давали деревянный меч и щит, сплетенный из ивы. Хаотический звон металла навевал тоску на зрителей, поэтому инструкторы обучали гладиаторов вести бой не только эффектно, но и эффективно. В римской армии было принято, чтобы новички упражнялись на деревянных столбах-палюсах высотой 1,7 м. В гладиаторских школах предпочитали использовать набитые соломой чучела, которые давали более наглядное представление о противнике. Для укрепления мышц следующее после деревянного железное учебное оружие специально делалось в 2 раза тяжелее боевого.
Когда новичок в должной степени постигал азы боевого искусства, его, в зависимости от способностей и физической подготовки, распределяли в специализированные группы того или иного типа гладиаторов. Наименее способные ученики попадали в андабаты. Они были вооружены только двумя кинжалами, без всякой дополнительной защиты, довершал это снаряжение шлем с двумя отверстиями, совершенно не совпадающими с глазами. Поэтому андабаты вынуждены были сражаться друг с другом практически вслепую, наугад размахивая оружием. Служители им «помогали», подталкивая сзади раскаленными железными прутами. Публика всегда очень веселилась, глядя на несчастных, а эта часть гладиаторских боев считалась у римлян самой забавной.
Гладиаторы, подобно римским воинам имели свой устав, некоторые историки называют его кодексом чести, но на самом деле это условное название. т.к. изначально гладиатор по определению не свободный человек, а понятия о чести у римских рабов как такового не было. Когда человек попадал в гладиаторскую школу, особенно если до этого он был свободным, ему необходимо было для того, чтобы юридически считаться гладиатором, исполнить ряд действий, во многом конечно чисто формальных. Гладиаторы давали клятву и принимали присягу на подобие воинской, согласно которой должны были считаться «формально мёртвыми» и передавали свою жизнь в собственность гладиаторской школы в которой жили, учились, тренировались и умирали.
Существовал ряд негласных правил и условностей, которых должен был придерживаться каждый гладиатор и не нарушать их ни при каких обстоятельствах. Гладиатор всегда во время поединка должен был хранить молчание – единственный способ, которым он мог контактировать с публикой, были жесты. Вторым негласным пунктам было соблюдение неких «правил» достоинства, которые можно сопоставить с правилами самураев. Боец – гладиатор не имел право на трусость и страх смерти. Если боец чувствовал, что умирает, он должен был открыть противнику своё лицо, чтобы тот добил его, глядя ему глаза, или сам перерезать себе горло, сняв шлем и открыв зрителям своё лицо и глаза, и те, должны были увидеть, что в них нет ни капли страха. Третьим законом было то, что гладиатор не мог сам выбирать себе противника, очевидно, это было сделано для того, чтобы бойцы на арене не сводили свои личные счёты и обиды. Выходя на арену, гладиатор до последнего не знал, с кем ему придётся драться.
Существовал ряд негласных правил и условностей, которых должен был придерживаться каждый гладиатор и не нарушать их ни при каких обстоятельствах. Гладиатор всегда во время поединка должен был хранить молчание – единственный способ, которым он мог контактировать с публикой, были жесты. Вторым негласным пунктам было соблюдение неких «правил» достоинства, которые можно сопоставить с правилами самураев. Боец – гладиатор не имел право на трусость и страх смерти. Если боец чувствовал, что умирает, он должен был открыть противнику своё лицо, чтобы тот добил его, глядя ему глаза, или сам перерезать себе горло, сняв шлем и открыв зрителям своё лицо и глаза, и те, должны были увидеть, что в них нет ни капли страха. Третьим законом было то, что гладиатор не мог сам выбирать себе противника, очевидно, это было сделано для того, чтобы бойцы на арене не сводили свои личные счёты и обиды. Выходя на арену, гладиатор до последнего не знал, с кем ему придётся драться.
Среди римских аристократов было модным иметь своих личных гладиаторов, которые не только зарабатывали хозяину деньги выступлениями, но и выполняли функции личных охранников, что во времена гражданских волнений поздней Республики было чрезвычайно актуальным. В этом отношении всех перещеголял Юлий Цезарь, содержавший одно время до 2 тысяч гладиаторов-телохранителей, составлявших настоящую армию. Надо сказать, что гладиаторами становились не только по принуждению рабовладельца или по приговору суда к арене, но и абсолютно добровольно, в погоне за славой и богатством.
Несмотря на все опасности этой профессии, простой, но крепкий парень с римского социального дна действительно имел шанс разбогатеть. И хотя шансов погибнуть на пропитанном кровью песке арены было куда больше, рисковали многие. Самые удачливые их них, помимо любви римской черни, а случалось, и римских матрон, получали солидные денежные призы от поклонников и устроителей боев, а также проценты от ставок. К тому же римские зрители частенько бросали на арену особенно полюбившемуся победителю деньги, драгоценности и другие дорогостоящие безделушки, что также составляло немалую долю в доходах. Император Нерон, например, подарил однажды гладиатору Спикулу целый дворец. А еще многие из известных бойцов давали всем желающим уроки фехтования, получая за это весьма приличную плату.
Тем не менее, удача на арене улыбалась совсем немногим – публика хотела видеть кровь и смерть, поэтому гладиаторам приходилось биться всерьез, доводя толпу до неистовства.
Несмотря на все опасности этой профессии, простой, но крепкий парень с римского социального дна действительно имел шанс разбогатеть. И хотя шансов погибнуть на пропитанном кровью песке арены было куда больше, рисковали многие. Самые удачливые их них, помимо любви римской черни, а случалось, и римских матрон, получали солидные денежные призы от поклонников и устроителей боев, а также проценты от ставок. К тому же римские зрители частенько бросали на арену особенно полюбившемуся победителю деньги, драгоценности и другие дорогостоящие безделушки, что также составляло немалую долю в доходах. Император Нерон, например, подарил однажды гладиатору Спикулу целый дворец. А еще многие из известных бойцов давали всем желающим уроки фехтования, получая за это весьма приличную плату.
Тем не менее, удача на арене улыбалась совсем немногим – публика хотела видеть кровь и смерть, поэтому гладиаторам приходилось биться всерьез, доводя толпу до неистовства.
Незадолго до игр люди, специализировавшиеся на рекламе, ходили по всему городу и писали краской объявления о предстоящих боях везде, где можно было дотянуться кистью. Порой для этих целей использовали даже надгробия. На древних кладбищах сохранились некоторые из них с высеченной просьбой – «Не пишите объявлений!» Впрочем, римская публика без всяких объявлений назубок знала расписание ближайших гладиаторских боев. В Риме сохранилась одна такая надпись на стене, гласящая «Если позволит погода, 30 пар гладиаторов, подготовленных А. Клодием Флакком, вместе с запасными бойцами, проведут бои 1, 2 и 3 мая. После боев последуют сцены охоты на диких животных. Будет сражаться знаменитый Парис! Ура Парису! Ура щедрому Флакку, стремящемуся к дуумвирату!»
Ничуть не меньше, чем поединки гладиаторов, римляне любили зрелища их сражения с дикими животными, как, впрочем, и схватки между зверями.
Еще диктатор Сулла в 93 году до н.э. выставил на арену 100 львов, затем Юлий Цезарь – 400, Помпей – 600 и еще 400 леопардов и 20 слонов. В дальнейшем число животных на аренах росло просто немыслимыми темпами: на играх, данных Ульпием Траяном в честь его победы над даками, было умерщвлено около 11 тысяч самых разных зверей.
Ничуть не меньше, чем поединки гладиаторов, римляне любили зрелища их сражения с дикими животными, как, впрочем, и схватки между зверями.
Еще диктатор Сулла в 93 году до н.э. выставил на арену 100 львов, затем Юлий Цезарь – 400, Помпей – 600 и еще 400 леопардов и 20 слонов. В дальнейшем число животных на аренах росло просто немыслимыми темпами: на играх, данных Ульпием Траяном в честь его победы над даками, было умерщвлено около 11 тысяч самых разных зверей.
Ловцы животных трудились, не покладая рук, опустошая римские провинции в Африке и Азии, а также сопредельные территории. Этим чрезвычайно опасным, но и столь же выгодным бизнесом занимались тысячи профессионалов. Помимо сражающихся людей на аренах гибли сотни и тысячи львов, тигров, волков, леопардов, медведей, пантер, кабанов, диких быков, бизонов, слонов, бегемотов, носорогов, антилоп, оленей, жирафов, обезьян. Однажды ловцы ухитрились привезти в Рим даже белых медведей! Видимо, невыполнимых задач для них просто не существовало.
Все эти животные были жертвами гладиаторов-бестиариев. Их обучение было гораздо более длительным, нежели классических гладиаторов. Учеников знаменитой Утренней школы, получившей такое название из-за того, что звериные травли проходили по утрам, обучали не только обращению с оружием, но и дрессуре, а также знакомили с особенностями и повадками разных животных.
Все эти животные были жертвами гладиаторов-бестиариев. Их обучение было гораздо более длительным, нежели классических гладиаторов. Учеников знаменитой Утренней школы, получившей такое название из-за того, что звериные травли проходили по утрам, обучали не только обращению с оружием, но и дрессуре, а также знакомили с особенностями и повадками разных животных.
Древнеримские дрессировщики достигли в своем искусстве невиданных высот: медведи ходили по канату, а львы клали бестиарию под ноги загнанного, но еще живого зайца, обезьяны ездили верхом на свирепых гирканских гончих, а оленей запрягали в колесницы. Этим удивительным трюкам не было числа. Но когда пресыщенная толпа требовала крови, на арене появлялись бесстрашные венаторы (от лат. wenator – охотник), умевшие убивать зверей не только различными видами оружия, но и голыми руками. Высшим шиком у них считалось накинуть на голову льва или леопарда плащ, замотать его, а затем убить зверя одним ударом меча или копья.
Гладиаторские бои проходили по-разному. Бывали поединки единичных пар, а иногда несколько десятков, а то и сот пар сражались одновременно. Порой на арене разыгрывались целые представления, введенные в практику массовых развлечений Юлием Цезарем. Так, за считанные минуты воздвигались грандиозные декорации, изображавшие стены Карфагена, а гладиаторы, одетые и вооруженные, как легионеры и карфагеняне, представляли штурм города. Или на арене вырастал целый лес из свежесрубленных деревьев, а гладиаторы изображали нападение германцев на тех же легионеров из засады. Фантазия режиссеров-постановщиков древнеримских шоу не знала границ.
И хотя римлян чем-то удивить было крайне трудно, императору Клавдию, правившему в середине I века, это вполне удалось. Воплощенная по его приказу наумахия (инсценировка морского сражения) была такого масштаба, что оказалась способной поразить воображение всех жителей Вечного города от мала до велика. Хотя наумахии устраивались достаточно редко, так как были очень дорогостоящими даже для императоров и требовали тщательной разработки.
Первую же наумахию провел в 46 году до н.э. Юлий Цезарь. Тогда на Марсовом поле Рима для проведения морской битвы было выкопано огромное искусственное озеро. В этом представлении участвовало 16 галер, на которых находились 4 тысячи гребцов и 2 тысячи солдат-гладиаторов. Казалось, более масштабное зрелище устроить уже невозможно, но во 2 году до н.э. первый римский император Октавиан Август после годичной подготовки представил римлянам наумахию с участием 24 кораблей и 3 тысяч солдат, не считая гребцов, которые разыграли битву между греками и персами при Саламине.
Первую же наумахию провел в 46 году до н.э. Юлий Цезарь. Тогда на Марсовом поле Рима для проведения морской битвы было выкопано огромное искусственное озеро. В этом представлении участвовало 16 галер, на которых находились 4 тысячи гребцов и 2 тысячи солдат-гладиаторов. Казалось, более масштабное зрелище устроить уже невозможно, но во 2 году до н.э. первый римский император Октавиан Август после годичной подготовки представил римлянам наумахию с участием 24 кораблей и 3 тысяч солдат, не считая гребцов, которые разыграли битву между греками и персами при Саламине.
Побить этот рекорд удалось только вышеуказанному императору Клавдию. Для проведения задуманной им наумахии было выбрано Фуцинское озеро, находящееся в 80 километрах от Рима. Никакой другой близлежащий водоем просто не мог вместить 50 настоящих боевых трирем и бирем, экипажи которых составили 20 тысяч приговоренных к арене преступников. Для этого Клавдий опустошил все городские тюрьмы, посадив на корабли всех, кто мог носить оружие.
А чтобы отбить у такого количества преступников, собранных в одном месте, охоту организовать мятеж, озеро было окружено войсками. Морское сражение происходило в той части озера, где холмы образовывали естественный амфитеатр. Недостатка в зрителях не было: около 500 тысяч человек – практически все взрослое население Рима, расположилось на склонах.
Корабли, разделенные на два флота, изображали противостояние родосцев и сицилийцев. Сражение, начавшееся около 10 утра, закончилось лишь в четвертом часу дня, когда сдался последний «сицилийский» корабль. Римский историк Тацит писал: «Боевой дух сражавшихся преступников не уступал боевому духу настоящих воинов». Воды озера были красными от крови, не говоря уж о раненых, только убитых было больше 3 тысяч человек. После сражения Клавдий помиловал всех уцелевших, за исключением нескольких экипажей, уклонившихся, по его мнению, от боя. Публика же была в совершеннейшем восторге от увиденного. «Переиграть» Клавдия никому из последующих императоров уже не удалось. Не случайно его смерть оплакивал буквально весь город, ведь он, как никто другой, возможно, за исключением Нерона, умел развлечь публику. И пусть за время своего правления Клавдий показал себя далеко не блестящим государственным деятелем, это не мешало ему быть едва ли не самым почитаемым в народе императором.
А чтобы отбить у такого количества преступников, собранных в одном месте, охоту организовать мятеж, озеро было окружено войсками. Морское сражение происходило в той части озера, где холмы образовывали естественный амфитеатр. Недостатка в зрителях не было: около 500 тысяч человек – практически все взрослое население Рима, расположилось на склонах.
Корабли, разделенные на два флота, изображали противостояние родосцев и сицилийцев. Сражение, начавшееся около 10 утра, закончилось лишь в четвертом часу дня, когда сдался последний «сицилийский» корабль. Римский историк Тацит писал: «Боевой дух сражавшихся преступников не уступал боевому духу настоящих воинов». Воды озера были красными от крови, не говоря уж о раненых, только убитых было больше 3 тысяч человек. После сражения Клавдий помиловал всех уцелевших, за исключением нескольких экипажей, уклонившихся, по его мнению, от боя. Публика же была в совершеннейшем восторге от увиденного. «Переиграть» Клавдия никому из последующих императоров уже не удалось. Не случайно его смерть оплакивал буквально весь город, ведь он, как никто другой, возможно, за исключением Нерона, умел развлечь публику. И пусть за время своего правления Клавдий показал себя далеко не блестящим государственным деятелем, это не мешало ему быть едва ли не самым почитаемым в народе императором.
Бывало, что схватка затягивалась, а оба израненных гладиатора долго не могли одолеть один другого. Тогда зрители могли сами остановить поединок и потребовать от эдитора – устроителя игр – отпустить обоих бойцов с арены. И эдитор подчинялся «гласу народа». То же происходило и в том случае, если гладиатор настолько угождал публике своим мастерством и мужеством, что она требовала немедленного вручения ему деревянного тренировочного меча - рудиса - в качестве символа полного освобождения не только от схваток на арене, но и от рабства. Разумеется, касалось это только военнопленных и рабов, но не добровольцев.
До наших дней дошло имя гладиатора Фламмы, во время карьеры которого восхищенные зрители четырежды требовали вручения ему деревянного меча, а он все четыре раза отказывался! Не исключено, что Фламма проявлял столь неслыханное упрямство в погоне за славой и деньгами. Так или иначе, но это ему удалось, он ушел с арены добровольно, более или менее невредимым, причем в довольно зрелом возрасте и будучи обладателем приличного состояния.
До наших дней дошло имя гладиатора Фламмы, во время карьеры которого восхищенные зрители четырежды требовали вручения ему деревянного меча, а он все четыре раза отказывался! Не исключено, что Фламма проявлял столь неслыханное упрямство в погоне за славой и деньгами. Так или иначе, но это ему удалось, он ушел с арены добровольно, более или менее невредимым, причем в довольно зрелом возрасте и будучи обладателем приличного состояния.
Гладиаторские бои были не чужды и образованнейшим людям того времени. Цицерон, например, так оценивал эти игры: «Людям полезно видеть, что рабы могут мужественно сражаться. Если даже простой раб может проявлять мужество, то какими же должны быть римляне? Кроме того, игры приучают воинственный народ к виду убийства и готовят его к войне». Плиний, Тацит и многие другие выдающиеся римские писатели и мыслители были горячими поклонниками гладиаторских зрелищ. Исключение составлял, пожалуй, только философ Сенека, всячески ратовавший за их запрещение, что не в последнюю очередь привело к его вынужденному самоубийству по приказу его венценосного воспитанника Нерона.
Почти все римские императоры стремились превзойти в грандиозности игр друг друга, чтобы завоевать любовь толпы. Император Тит Флавий на открытии Колизея, вмещавшего до 80 тысяч зрителей и сразу ставшего главной ареной Древнего Рима, приказал умертвить разными способами 17 тысяч евреев, десять лет работавших на его строительстве. Император Домициан, будучи виртуозом в стрельбе из лука, любил потешить зрителей, поражая стрелами голову льва или медведя так, чтобы стрелы как будто становились для них рогами. А рогатых от природы животных – оленей, быков, зубров и так далее он убивал выстрелом в глаз. Надо сказать, что римский народ очень любил этого правителя.
Почти все римские императоры стремились превзойти в грандиозности игр друг друга, чтобы завоевать любовь толпы. Император Тит Флавий на открытии Колизея, вмещавшего до 80 тысяч зрителей и сразу ставшего главной ареной Древнего Рима, приказал умертвить разными способами 17 тысяч евреев, десять лет работавших на его строительстве. Император Домициан, будучи виртуозом в стрельбе из лука, любил потешить зрителей, поражая стрелами голову льва или медведя так, чтобы стрелы как будто становились для них рогами. А рогатых от природы животных – оленей, быков, зубров и так далее он убивал выстрелом в глаз. Надо сказать, что римский народ очень любил этого правителя.
Встречались среди римских императоров и весельчаки. С именем Галлиена, например, связана очень забавная история. Одного ювелира, продававшего фальшивые драгоценные камни и приговоренного за это к арене, бестиарии выгнали на середину арены и поставили напротив закрытой львиной клетки. Несчастный с замиранием сердца ждал неминуемой и притом ужасной смерти, и тут дверь клетки распахнулась, и из нее вышел… цыпленок. Не выдержавший напряжения ювелир упал в обморок. Когда зрители вдоволь насмеялись, Галлиен повелел объявить: «Этот человек обманывал, поэтому и его обманули». Затем ювелира привели в чувство и отпустили на все четыре стороны.
К началу IV века гладиаторские бои и звериные травли стали постепенно приходить в упадок. Это было время, когда некогда Великая Римская империя стала буквально изнемогать под ударами многочисленных «варварских» племен. Положение усугублялось непрекращающимся экономическим кризисом – сами римляне практически не работали, а привозимые товары непрерывно дорожали. А потому у римских императоров того периода хватало забот, помимо устройства дорогостоящих игр. И, тем не менее, они продолжались, хотя уже и без прежнего размаха. Окончательно гладиаторские бои были запрещены за 72 года до падения Римской империи.
К началу IV века гладиаторские бои и звериные травли стали постепенно приходить в упадок. Это было время, когда некогда Великая Римская империя стала буквально изнемогать под ударами многочисленных «варварских» племен. Положение усугублялось непрекращающимся экономическим кризисом – сами римляне практически не работали, а привозимые товары непрерывно дорожали. А потому у римских императоров того периода хватало забот, помимо устройства дорогостоящих игр. И, тем не менее, они продолжались, хотя уже и без прежнего размаха. Окончательно гладиаторские бои были запрещены за 72 года до падения Римской империи.
