Лучше быть ёжиком в Германии, чем человеком — в России

Хихикает в трубку:

— Прикол хочешь? Короче, слушай. Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ежик лежит. Не клубочком, а навзничь, лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи, иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой (это точно, она жалостливая: всех голубит, особенно мужиков бесхозных). Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу. Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно.

— Вас ист лось? , — спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось.

И прикинь, забыла, как по-немецки «еж». Потом уже в словаре посмотрела: igеl. Представляешь, иголка! Ну, сую ему бедолагу, мол, такое шайсе приключилось, кранкен животина, лечи, давай. Назвался лосем — люби ежиков, бугага. Прикинь, так он по жизни Айболитом оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет.

— Бедауэрнсверт, — причитает, — тир! Бедняжка, стало быть. Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю, мало ежику своих иголок. И понес в операционную. Подождите, говорит, около часа. Ну, уходить как-то стремно, сижу жду.

Часа через полтора выползает этот лось. Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается. И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо. Травма-де, очень тяжелая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: ломняк после наркоза. Я от такой заботы тихо офигеваю….

А тут начинается полный ам энде. Айболит продолжает:

— Пару дней пациенту (notа bеnе: ежику!) придется полежать в отделении реанимации (для ежиков!!!), а потом сможете его забирать. У меня, наверное, на лице было написано: На хр*на мне дома ежик-инвалид?!

Он спохватывается:

— Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно (е-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют (для ежиков!!!). Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые формальности.

Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу лыбу и спрашиваю:

— Какие формальности?

— Договор об опеке (над ежиком, епт!!!), — отвечает, — а также характеристику из магистрата.

Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не закатиться.

— Характеристику на животное? — спрашиваю.

Этот зоофил на полном серьезе отвечает:

— Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с ежиком!!!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия, достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ежика, блин!!!).

У меня еще сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ежика. И спрашиваю:

— Сколько я должна за операцию?

Ответ меня додавил:

— О, нет, — говорит, — вы ничего не должны. У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей. А дальше — зацени:

— Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (восемь, девять аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гутхерциг фройляйн, ауфвидерзеен!

В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было.

А потом чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тетка лежала после инфаркта. Как куски таскала три раза в день, белье, посуду. Умоляла, чтобы осмотрели и хоть зеленкой помазали.

В итоге родилась у меня в голове такая максима: «Лучше быть ежиком в Германии, чем человеком — в России».

Вот где за державу-то обидно, камрады.