22243
11
В мире есть место, где живут только женщины. Это деревня, основанная жертвами изнасилований и избиений, которыми мужчины могли распоряжаться, как скотом. Слово «умоджа» на суахили означает единство. Это единство выросло на безрадостной сухой и твердой почве пустыни, как оазис…
Деревня Умоджа находится недалеко от городка Арчерс Пост и национального заповедника Самбуру в Кении. Всего два с половиной десятка лет назад здесь, на берегах реки Уасо, была лишь выжженная солнцем земля.
Деревня Умоджа (Umoja) возникла в 1990 году. Именно тогда была зарегистрирована женская группа «Умоджа Уасо» во главе с двадцативосьмилетней Ребеккой Лолосоли. Но началось все гораздо раньше…
Деревня Умоджа (Umoja) возникла в 1990 году. Именно тогда была зарегистрирована женская группа «Умоджа Уасо» во главе с двадцативосьмилетней Ребеккой Лолосоли. Но началось все гораздо раньше…
×
Все началось с Ребекки
Ребекка Лолосоли (Rebecca Lolosoli) родилась в 1962 году в деревне Вамба, в округе Самбуру. У ее отца было три жены, а она сама была четвертой из шестерых детей. Ребекка получила образование в католическом обучающем центре сестринского дела. Ей оставалось всего шесть месяцев до окончания, когда пришлось бросить учебу, потому что денег на оплату не хватило.
Женщина в племени самбуру бесправна, ее приравнивают к корове или сельскохозяйственному инвентарю. Девушку «покупают» у семьи, отдавая взамен сколько-то голов рогатого скота. Саму Ребекку, когда ей исполнилось 18 лет, приобрел жених, заплатив выкуп в 17 коров. После свадьбы жена становится собственностью мужа. Если он пожелает убить ее, никто в племени его не упрекнет — ведь он честно купил ее у родителей! Но Ребекка говорит, что ее муж был хороший. Он не обижал ее, даже когда она занялась торговлей, хотя у самбуру не принято, чтобы женщины имели собственное дело. Зато другим мужчинам в деревне не понравилась предприимчивость Ребекки, и стоило супругу покинуть дом, как они явились и избили ее.
Кроме того, несмотря на запрет 2011 года, многие представители племени самбуру продолжают практиковать ранний «временный» брак. Девочки, самые младшие из которых не старше 6 лет, получают своё первое ожерелье (которым славится народ самбуру) от своего отца на церемонии, которая называется «плетение бус». Отец после церемонии выбирает для дочери «воина», с которым та обязана вступить во временный брак. При этом беременеть во время этого брака запрещено, но и доступной контрацепции нет. Поэтому приходится идти на аборты, которые делают старшие женщины племени.
И там до сих пор жива варварская традиция женского обрезания, как и во множестве уголков Африки.
Женщина в племени самбуру бесправна, ее приравнивают к корове или сельскохозяйственному инвентарю. Девушку «покупают» у семьи, отдавая взамен сколько-то голов рогатого скота. Саму Ребекку, когда ей исполнилось 18 лет, приобрел жених, заплатив выкуп в 17 коров. После свадьбы жена становится собственностью мужа. Если он пожелает убить ее, никто в племени его не упрекнет — ведь он честно купил ее у родителей! Но Ребекка говорит, что ее муж был хороший. Он не обижал ее, даже когда она занялась торговлей, хотя у самбуру не принято, чтобы женщины имели собственное дело. Зато другим мужчинам в деревне не понравилась предприимчивость Ребекки, и стоило супругу покинуть дом, как они явились и избили ее.
Кроме того, несмотря на запрет 2011 года, многие представители племени самбуру продолжают практиковать ранний «временный» брак. Девочки, самые младшие из которых не старше 6 лет, получают своё первое ожерелье (которым славится народ самбуру) от своего отца на церемонии, которая называется «плетение бус». Отец после церемонии выбирает для дочери «воина», с которым та обязана вступить во временный брак. При этом беременеть во время этого брака запрещено, но и доступной контрацепции нет. Поэтому приходится идти на аборты, которые делают старшие женщины племени.
И там до сих пор жива варварская традиция женского обрезания, как и во множестве уголков Африки.
Массовые изнасилования
Угроза подстерегала не только со стороны соплеменников, но и со стороны солдат британской армии, которые были расквартированы в учебном лагере недалеко от деревни. Ребекка рассказывает: «Они носили зеленую форму, которую было плохо видно на фоне деревьев. Часто, когда женщины собирали хворост, солдаты выскакивали из-за деревьев и насиловали их. Они смеялись, для них это была игра».
О массовых изнасилованиях женщины-самбуру вспоминают с ужасом. «Я шла пасти коз и собирать хворост, — рассказывает одна из жертв. — Увидела незнакомых мужчин, которые направлялись ко мне. Когда они побежали, я растерялась: „Зачем они бегут, что случилось?“ Я не сразу поняла, что они бегут именно ко мне. Я бросилась прочь, но очень устала, они поймали меня и изнасиловали».
В городок Арчерс Пост ведет грязная дорога, по которой ходят слоны и антилопы. Двести женщин утверждают, что были изнасилованы именно здесь. Солдаты охотились на них, как на животных. Халива Милго рассказала, как на нее напали трое солдат, когда она стирала одежду. Мужчины подошли к ней и ее маленькой племяннице. Двое отвлекли ребенка печеньем, а третий отвел Халиву в сторону, повалил на землю и изнасиловал.
После этого по деревне поползли слухи. Когда отец девушки узнал, что случилось с дочерью, он постыдился обращаться к властям. «В нашем клане, — говорит Халива, — девушка не должна гулять с мужчиной. Она должна оставаться со своей семьей, пока не выйдет замуж». Но Халива не могла выйти замуж — она была запятнана изнасилованием.
О массовых изнасилованиях женщины-самбуру вспоминают с ужасом. «Я шла пасти коз и собирать хворост, — рассказывает одна из жертв. — Увидела незнакомых мужчин, которые направлялись ко мне. Когда они побежали, я растерялась: „Зачем они бегут, что случилось?“ Я не сразу поняла, что они бегут именно ко мне. Я бросилась прочь, но очень устала, они поймали меня и изнасиловали».
В городок Арчерс Пост ведет грязная дорога, по которой ходят слоны и антилопы. Двести женщин утверждают, что были изнасилованы именно здесь. Солдаты охотились на них, как на животных. Халива Милго рассказала, как на нее напали трое солдат, когда она стирала одежду. Мужчины подошли к ней и ее маленькой племяннице. Двое отвлекли ребенка печеньем, а третий отвел Халиву в сторону, повалил на землю и изнасиловал.
После этого по деревне поползли слухи. Когда отец девушки узнал, что случилось с дочерью, он постыдился обращаться к властям. «В нашем клане, — говорит Халива, — девушка не должна гулять с мужчиной. Она должна оставаться со своей семьей, пока не выйдет замуж». Но Халива не могла выйти замуж — она была запятнана изнасилованием.
Ребекка Лолосоли рассказывала, как она годами жаловалась на изнасилования властям округа Самбуру. Но это были мужчины, и они не слушали ее.
Против британских солдат был подан иск за изнасилование 1400 женщин. Но в 2006 году, после трех лет судебных разбирательств, все обвиняемые были оправданы. В заключении сказано, что улики по делу были сфабрикованы самими женщинами. Судей не убедили ни дети-метисы, родившиеся после изнасилований, ни показания жертв…
Дома женщин подстерегала другая опасность — мужья выгоняли изнасилованных жен из дома или зверски избивали, считая, что они навлекли позор на семью. Оставшись без средств к существованию, некоторые выгнанные женщины стали торговать самодельным алкоголем и попали в тюрьму. Их дети остались без присмотра, нескольких утащили и съели гиены…
Но все изменилось, когда 15 женщин решили основать собственную деревню — место, где у женщины будут право голоса и безопасность.
Против британских солдат был подан иск за изнасилование 1400 женщин. Но в 2006 году, после трех лет судебных разбирательств, все обвиняемые были оправданы. В заключении сказано, что улики по делу были сфабрикованы самими женщинами. Судей не убедили ни дети-метисы, родившиеся после изнасилований, ни показания жертв…
Дома женщин подстерегала другая опасность — мужья выгоняли изнасилованных жен из дома или зверски избивали, считая, что они навлекли позор на семью. Оставшись без средств к существованию, некоторые выгнанные женщины стали торговать самодельным алкоголем и попали в тюрьму. Их дети остались без присмотра, нескольких утащили и съели гиены…
Но все изменилось, когда 15 женщин решили основать собственную деревню — место, где у женщины будут право голоса и безопасность.
«Мы решили создать нашу собственную группу, чтобы изменить свою жизнь, — говорит Ребекка Лолосоли. — Теперь женщинам здесь хорошо. Они заботятся о своих детях и учат их быть сильными».
Единство
Слово «умоджа» на суахили означает единство. Это единство выросло на безрадостной сухой и твердой почве пустыни, как оазис. Но это произошло далеко не сразу. Женщины начали с того, что продавали сахар и кукурузу в маленьких переносных палатках — маньяттах.
Два года спустя они нашли свою стезю — вместо еды стали продавать туристам украшения и поделки, сделанные своими руками.
Работу женщин заметили в Службе охраны дикой природы Кении и взяли рукодельниц в образовательный тур в национальный парк Масаи-Мара, чтобы они выставили там образцы сувениров. После поездки родился новый проект — основать культурный центр и поселение, куда можно было бы приглашать туристов. Активистки несколько лет копили деньги, пока не удалось собрать 200 тысяч шиллингов (около 2700 долларов). За эту сумму они смогли купить землю. Это было первое место, которое принадлежало им и никому больше.
Два года спустя они нашли свою стезю — вместо еды стали продавать туристам украшения и поделки, сделанные своими руками.
Работу женщин заметили в Службе охраны дикой природы Кении и взяли рукодельниц в образовательный тур в национальный парк Масаи-Мара, чтобы они выставили там образцы сувениров. После поездки родился новый проект — основать культурный центр и поселение, куда можно было бы приглашать туристов. Активистки несколько лет копили деньги, пока не удалось собрать 200 тысяч шиллингов (около 2700 долларов). За эту сумму они смогли купить землю. Это было первое место, которое принадлежало им и никому больше.
Мужчины против
Проект не остался без внимания мужчин деревни. У самбуру женщины не могут владеть землей. После того как активистки подали документы на регистрацию прав на участок, мужчины избили их. Они угрожали застрелить Ребекку Лолосоли, чтобы «превратить женщин обратно в женщин». Они нападали на женщин прямо перед туристами, надеясь, что это отпугнет их от Умоджа, и даже основали собственное поселение неподалеку, чтобы отрезать туристам путь в деревню.
Но эти женщины уже пережили насилие и наслушались угроз. Они привыкли к тому, что мир отворачивается от них — наверное, они решили, что им нечего больше терять.
Жительницы Умоджа основали кемпинг для туристов и культурный центр, которые теперь пользуются успехом у иностранцев. Но группа занималась не только строительством собственной деревни, но также просветительской деятельностью. Активистки рассказывали другим женщинам об их правах, убеждали беременных обращаться за получением медицинской помощи, советовали, как начать свое дело. Именно жительницы Умоджа впервые заговорили о случаях массового изнасилования и довели дело до суда.
Но эти женщины уже пережили насилие и наслушались угроз. Они привыкли к тому, что мир отворачивается от них — наверное, они решили, что им нечего больше терять.
Жительницы Умоджа основали кемпинг для туристов и культурный центр, которые теперь пользуются успехом у иностранцев. Но группа занималась не только строительством собственной деревни, но также просветительской деятельностью. Активистки рассказывали другим женщинам об их правах, убеждали беременных обращаться за получением медицинской помощи, советовали, как начать свое дело. Именно жительницы Умоджа впервые заговорили о случаях массового изнасилования и довели дело до суда.
Совсем-совсем без мужчин?
Постепенно деревня стала расширяться — все больше женщин приходили в убежище, чтобы найти там защиту и дом. В настоящий момент в деревне живут 47 женщин и 200 детей. Откуда столько детей, если в деревне нет мужчин?
Вообще-то есть. Единственного мужчину, которого можно встретить в Умоджа, зовут Лотукои. Он пасет скот. «Дети, хворост и готовка — это все женские дела, а мужчина должен присматривать за скотиной, — комментирует он свое появление. — Вы не видите здесь мужчин, но вы видите детей, а это значит, что женщины принимают мужчин извне».
В деревне по соседству тоже ходят такие слухи. Сэмуэл, старейшина близлежащей деревни, утверждает, что у мужчин из его деревни по четыре-пять жен из Умоджа.
Вообще-то есть. Единственного мужчину, которого можно встретить в Умоджа, зовут Лотукои. Он пасет скот. «Дети, хворост и готовка — это все женские дела, а мужчина должен присматривать за скотиной, — комментирует он свое появление. — Вы не видите здесь мужчин, но вы видите детей, а это значит, что женщины принимают мужчин извне».
В деревне по соседству тоже ходят такие слухи. Сэмуэл, старейшина близлежащей деревни, утверждает, что у мужчин из его деревни по четыре-пять жен из Умоджа.
«Это деревня, где женщины живут сами по себе. Некоторые из них — жертвы изнасилования, другим пришлось пройти через ранний детский брак. Они думают, что смогут выжить без мужчин, но это невозможно».
Ну, пока им это удается. Несмотря на то что женщины живут очень экономно, им удается получать стабильный доход за счет туристов, которым предлагается жить в лагере неподалеку, и тяжелой изнурительной работы.
В деревне даже есть школа, где старшие женщины рассказывают девочкам, что они не обязаны жить той жизнью, которую для них уготовили мужчины.
Чтобы не зависеть от нестабильного спроса на украшения, в деревне начали сотрудничать с негосударственной благотворительной организацией BOMA, которая помогает женщинам создать собственный сельскохозяйственный бизнес. На курсах женщин обучают определять, на какие продукты есть спрос на рынке, искать покупателей, вести бухгалтерию и делать накопления.
«Снаружи женщинами управляют мужчины, — рассказывает пожилая жительница Умоджа Сеита Ленгима. — У женщин Умоджа есть свобода».
Ну, пока им это удается. Несмотря на то что женщины живут очень экономно, им удается получать стабильный доход за счет туристов, которым предлагается жить в лагере неподалеку, и тяжелой изнурительной работы.
В деревне даже есть школа, где старшие женщины рассказывают девочкам, что они не обязаны жить той жизнью, которую для них уготовили мужчины.
Чтобы не зависеть от нестабильного спроса на украшения, в деревне начали сотрудничать с негосударственной благотворительной организацией BOMA, которая помогает женщинам создать собственный сельскохозяйственный бизнес. На курсах женщин обучают определять, на какие продукты есть спрос на рынке, искать покупателей, вести бухгалтерию и делать накопления.
«Снаружи женщинами управляют мужчины, — рассказывает пожилая жительница Умоджа Сеита Ленгима. — У женщин Умоджа есть свобода».
Источник:
Ссылки по теме:
- Корпоративы, корпоративы. Сельский Новый год – вот где сила народная!
- А вы знали, что в деревне все люди ходят с поднятыми руками?
- Деревня без дверей. Почему почитатели бога Шани не боятся воров
- Эх, брошу всё и уеду в деревню: после просмотра этих фото вы подумаете то же самое!
- Немецкая деревня
реклама
"...Вопреки расхожему мнению, тиражируемому журналистами таких крупных изданий, как Guardian, к 2015 году Умоджа уже является лишь тенью былого поселения. В прессе до сих пор фигурирует цифра в 60 или даже 200 поселенцев, однако, по словам нашей собеседницы из официального виртуального представительства деревни в США, постоянных жителей всего 12, не считая детей. Когда к деревне приближаются туристы, количество жителей ненадолго резко возрастает. Бизнес есть бизнес.
За 25 лет существования в Умодже произошёл раскол, причем дважды. В первый раз в 1995 году от деревни откололась группа, основавшая деревню под названием Начами (Nachami Women Group). Перебежчицы назвали это «Исходом Надежды» (sic). Как и в Умодже, у них функционирует начальная школа и хозяйство. Сейчас они собирают деньги на покупку верблюдов и куриц, взамен предоставляя спонсорам возможность дать им имена. В отличие от Умоджи они в большей мере полагаются на торговлю с другими деревнями и своё хозяйство, чем на туризм, однако всегда рады любому гостю, готовому пожертвовать какие-то деньги на их существование и развитие.
В 2011-м Умоджу покинула почти половина бывших жителей, основав деревню под названием Unity (англ. «единство»). Они также пытаются сделать туризм своим основным источником дохода — с переменным успехом. Есть основания полагать, что сейчас количество жителей в Юнити превышает количество резидентов в первой женской деревне. Видимо, с демократическим режимом управления Ребекки Лолосоли и правда что-то не так, если несогласных хватило на целых два «исхода».
Из лакомого экзотического сюжета для мировой прессы Умоджа превратилась в противоречивый пример. История о постепенном увядании некогда прекрасно функционировавшего лагеря-деревни для девушек не так популярна, как жизнерадостные снимки танцующих женщин самбуру в традиционных нарядах. С другой стороны, недолговечность декларированного когда-то «единства» — ещё одно свидетельство переменчивой человеческой природы. И в одном некогда единые жительницы уже трёх женских деревень наверняка до сих пор сходятся: человеком быть намного лучше, чем вещью."
Слов нет...
Хотя по сути - чем отличается от наших "самавиновата -хочетденегизамуж"?