Зиновий Колобанов - мировой рекорд по подбитым танкам за один бой

Командир танковой роты неполного состава Колобанов 19 августа 1941 года на ближних подступах к Ленинграду провел бой, не имеющий аналогов в военной истории, уничтожив в нем ротой 43, а своим экипажем 22 немецких танка!

Первыми по дороге прошли три мотоцикла с колясками.
- Пропустить! - приказал Колобанов.- Это разведка.

Густая пыль еще не улеглась, когда показалась колонна. Впереди - штабные машины, за ними - танки. Колонна вытягивалась и вытягивалась, ревя моторами, по дороге. Казалось, у нее нет конца.

Голова колонны миновала перекресток и пошла к березкам. Расстояние до нее было всего метров полтораста, и экипаж «KB» видел все совершенно отчетливо. Танки «Pz-III», «Pz-IV» шли не как положено - на сокращенной дистанции. Люки были открыты. Часть немцев сидела на броне. Кто-то жевал, кто-то играл на губной гармонике. «Восемнадцать... Двадцать... Двадцать два»,- считал Колобанов. И тут же последовали доклады экипажа:
- Командир, двадцать два!
- Двадцать два!..

Дальше все пошло по секундам. В шлемофоне у командира послышался голос комбата И.Б. Шпиллера:

- Колобанов, почему немцев пропускаешь?!

Между тем первый фашистский танк уже приближался к березкам, и Колобанов скомандовал:
- Ориентир первый, по головному, прямой, выстрел под крест, бронебойным - огонь!

Ударил выстрел, остро запахло пороховым дымом. Первый фашистский танк содрогнулся, замер, откуда-то изнутри вырвалось пламя.

Колонна была так длинна, что задние ее танки продолжали накатываться вперед, еще больше сокращая дистанцию между собой. Горел уже второй танк, и Колобанов перенес огонь на хвост колонны, чтобы окончательно запереть ее на болоте.

Фашисты были застигнуты врасплох. Первые выстрелы они произвели по копнам сена, решив, что засада скрывается там. Но через несколько секунд им уже все было ясно. Что думали вражеские танкисты, разворачивая башни и приникая к прицелам? Вероятно, одинокий советский танк казался им просто самоубийцей. Они не знали, что имеют дело с «KB» и, прежде чем они подобьют или уничтожат его, многим из них придется отправиться на тот свет.

Колобанов: «Меня часто спрашивали, было ли мне страшно. Неловко отвечать, могут принять за хвастуна. Но никакого страха я не испытывал. Объясню почему. Я - человек военный. После выхода в отставку я двадцать три года проработал в народном хозяйстве. Но все равно всю жизнь чувствую себя военным. Тогда командир дивизии дал мне приказ «стоять насмерть». Это не какая-то эмоциональная формулировка, а точный приказ. Я принял его к исполнению. Был готов, если надо, умереть. И никаких страхов у меня уже не возникало и возникнуть не могло».

Началась дуэль на дистанции прямого выстрела. Пушка «KB» била по двадцати фашистским танкам, два десятка фашистских танковых орудий били по «KB». На его позиции земля кипела, взлетала фонтанами. От маскировки уже не осталось ничего. Фашистские снаряды кромсали 80-миллиметровую «фальшброню» у башни. Танкисты глохли от разрывов, задыхались от пороховых газов, окалина, отскакивая от брони, врезалась им в лицо. Но Усов отправлял по вражеской колонне снаряд за снарядом. Так продолжалось час с лишним.

Колобанов: «Что помнит танкист о бое? Перекрестье прицела. Тут напряжение таково, что время сжимается, на посторонние мысли нет ни секунды. Помню, как мои ребята кричали: «Ура!», «Горит!..» А восстановить какие-то подробности этого боя не могу».

Памятных происшествий было два. Разрывом срезало командирский перископ. Кисельков вылез на броню и установил вместо поврежденного запасной. Затем ударом снаряда заклинило башню. Тут проявил свое мастерство Никифоров, разворачивая всю машину.

А потом разрывы стихли (после боя экипаж «KB» сосчитал следы попаданий в свой танк - их было 156).

Дорога молчала. Горели все 22 немецких танка. В их бронированных утробах продолжали рваться боеприпасы, тяжелый синий дым тянулся над равниной.

Внезапно Колобанов заметил, что из-за деревьев немцы выкатили противотанковую пушку.
- Ориентир...- закричал он.- Прямой под щит, осколочным - огонь!

Пушка взлетела на воздух, за ней - точно так же - вторая, потом третья.

Снова наступила долгая тишина. Они сменили позицию, перешли на запасную. По радио раздался громкий голос Шпиллера:

- Колобанов, как у тебя? Горят?
- Хорошо горят, товарищ комбат!

Вскоре подошла легкая безбашенная машина. На землю вслед за Шпиллером с нее спрыгнул человек с киноаппаратом в руках. Прильнув к видоискателю, он снял длинную панораму горящей колонны.

Они еще оставались на позиции. Потом начали бой с фашистскими танками, которые повернули сюда, получив удар на Лужской дороге. Но тут кончились бронебойные снаряды. Колобанов доложил об этом комбату и получил приказ отойти для пополнения боезапаса.