Почему Россия побеждала в главных войнах

Не было в истории войн с Россией противника, который не жаловался бы на её огромные просторы, морозы и бездорожье. Для войн до начала XX века, когда потери от болезней, как правило, превосходили боевые в несколько раз это было немаловажным фактором. Мороз же стал одной из причин гибели во время Северной войны первоклассной для своего времени, но малочисленной шведской армии в России. К моменту Полтавской битвы у Карла XII не было в строю и 30 тыс. человек; от использования артиллерии по причине нехватки пороха шведы тоже отказались. По сути, Полтава стала логичной финальной точкой действий шведских войск, оказавшихся за сотни километров от баз снабжения, лишенных подкреплений, продовольствия и снаряжения. Любая длительная кампания — это война на истощение сил, а затягивание боевых действий ведет к неминуемым небоевым потерям. Тут показательны события Отечественной войны 1812 года. Так, количество французских войск, вторгшихся в Россию, оценивается различными специалистами по-разному, но никак не менее 500 тыс. человек. Через полтора месяца на Бородинском поле у Наполеона было около 135 тыс. человек. Армия уменьшилась больше чем на две трети без генерального сражения, которого так жаждал французский полководец. Часть войск была оставлена в качестве гарнизонов и для охраны коммуникаций. Огромными были и потери от болезней — тиф косил французские части и войска их союзников. Большие потери несла французская кавалерия в конном составе, где треть кавалеристов уже к Смоленскому сражению превратилась в пехоту. Бездорожье и вероятность столкнуться с мощной партизанской войной останавливали противников России в период Крымской войны от вторжений во внутренние губернии России, и заставляли ограничиваться действиями в прибрежной зоне. Хотя и тут эпидемии, прежде всего холеры, выкосили в рядах французов и англичан куда больше, чем союзники потеряли во всех кровавых делах на бастионах Севастополя. Так, на 22 тыс. французских военных, погибших в бою и умерших от ран приходилось более 75 тыс., человек умерших от болезней. В годы Первой мировой войны германские войска, заняв Польшу, часть Прибалтики и Белоруссии не торопились вести серьезные наступательные операции на территории России, опасаясь выйти из густой сети железных дорог и лишиться мобильности, что в условиях войны на два фронта грозило обернуться катастрофой.

Любая большая война ведет к перестройке экономики и подчинению ее военным нуждам. Так было в ходе затяжной Северной войны, когда ставка делалась на развитие производства, необходимого для нужд армии и флота: от суконных и парусиновых мануфактур до оружейных заводов. Немаловажным фактором в условиях большой войны являлась и унификация производства. Когда необходимо было одеть и вооружить самую большую по численности армию Европы, ставка делалась на массовость, простоту в производстве и освоении вооружения. Чтобы не перегружать материал массой статистических данных, ограничимся несколькими примерами. Незадолго до Отечественной войны 1812 года была проведена унификация калибров русской артиллерии, позволившая упростить и удешевить производство. В годы Первой мировой войны унификация коснулась, прежде всего, производства стрелкового вооружения, когда из трех образцов знаменитой «трехлинейки» сосредоточились на одном — драгунском. Часто говорится, что это произошло в советское время (и официально это действительно так) — а фактически еще в годы Первой мировой. Еще больше фактор унификации образцов вооружения проявился в годы Великой Отечественной войны — в условия,х когда друг против друга действовали миллионные армии с большой насыщенностью техники. При этом приоритет как и раньше отдавался может не идеальному, но простому в производстве и освоении массовому образцу. В Германии все как раз было наоборот и ставка делалась на создание супероружия — танков, самолетов и стрелкового вооружения. Да, немецкие «пантеры» превосходили советскую «тридцатьчетверку» - но сколько их было? Чуть менее 6 тыс. против нескольких десятков тысяч советских средних танков. И при этом, создав хороший средний танк, противник не прекратил выпуск тех же «четверок» - а это большие затраты времени и ресурсов. То же самое касательно и стрелкового вооружения — удалось немцам создать «Штурмгевер» - по сути автомат, только вот использовали они его в массовом порядке уже под Кенигсбергом и Берлином в 1945 году — поздно, и серьезной роли это оружие не сыграло.

Нередко Россия, а позднее и Советский Союз вели войну в коалиции против общего врага. Правда, до сих пор ведется спор, чего эти союзники принесли больше - вреда или пользы. Первый большой опыт был получен в период Великой Северной войны, когда союзниками России выступали Дания и Польша. С датчанами шведы покончили раньше, чем русские войска успели закончить сосредоточение, да и Польша с Саксонией хотя и сковали на время шведов, дав Петру Первому, возможность провести реорганизацию армии, но в военном аспекте России все равно пришлось один на один вести борьбу пусть с небольшой, но считавшейся образцовой шведской армией. Следующей большой войной, где Россия выступила в союзе с европейскими странами стала Семилетняя война, где союзниками России выступили Франция и Австрия. Однако в течение двух лет русские войска, действуя по сути в интересах австрийцев, несли большие потери без явного военно-политического результата. И только когда во главе армии был поставлен Салтыков, проявивший завидную самостоятельность, прусским войскам было нанесено разгромное поражение под Кунерсдорфом. После него прусская армия на какое-то время вообще прекратила существование как организованная сила. Дорога на Берлин для союзных русских и австрийских войск была открыта. Но тут союзники-австрийцы отказались от взятия прусской столицы, опасаясь усиления позиций России. И Салтыкову с обескровленными тяжелой битвой войсками в одиночку от похода на Берлин пришлось отказаться. Подобные тенденции можно отметить в серии русско-турецких и, прежде всего, Наполеоновских войн, когда интересы союзников ставились выше собственных политических целей и военной целесообразности. В 1799 году это едва не закончилось катастрофой армии Суворова в Швейцарии, где только полководческий талант и неутомимая энергия полководца спасли русские войска от плена или уничтожения. Такова и четвертая коалиционная война, во время которой русские войска вступили в борьбу в момент, когда главный союзник, Пруссия, был разгромлен французами, а после кровопролитных сражений под Пултуском, при Прейсищ-Эйлау и Фридланде был заключен невыгодный для России Тильзитский мир. После победной кампании 1812 года во время заграничных походов в высшем командовании войск антинаполеоновской коалиции решительно не нашлось места ни для одного русского военачальника, что в немалой степени сказалось на ходе борьбы. Апогеем политической несамостоятельности в военных действиях для России стала Первая мировая война. Не случайно сложилась мрачная поговорка о том что маршал Фош готов воевать до последней капли русской крови. А многие русские победы, будь то Гумбиннен, Галицийская битва или Брусиловский прорыв были, скорее, на руку союзникам по Антанте, а русской армии сулили появление новых немецких дивизий, срочно переброшенных противником с Западного фронта. Большую самостоятельность имели русские войска на Кавказском фронте, где русская армия добилась действительно выдающихся успехов. Отдельным является участие Советского Союза в антигитлеровской коалиции. Тут картина была иной, но схожей с предыдущими войнами — до июня 1944 года Советский Союз на важнейшем сухопутном театре военных действий боролся с Германией и ее сателлитами фактически один на один. Ни Эль-Аламейн, ни высадка на Сицилию по своим масштабам не сопоставимы с Московской битвой, Сталинградом или Курской дугой. Видимо, велика была доля истины в словах Александра Третьего, говорившего что единственными союзниками России являются ее армия и флот.