5092
19
«Бильбо Бэггинс был хоббит, который жил в своей хоббичьей норе и не в каких приключениях не учавствовал, но наконец волшебник Гэндальф и его гномы убедили Бильбо поучавствовать. Он очень здорово провёл время, сражаясь с гоблинами и варгами. Наконец они добрались до одинокой горы.
Смауга дракона который её караулил убили и после страшной битвы с гоблинами Бильбо вернулся домой — богатым! Эта книга с помощью карт не нуждается в иллюстрациях она хорошая и понравицца всем детям от 5 до 9».
Именно так звучала внутренняя рецензия на одну из знаковых книг прошлого столетия.
Именно так звучала внутренняя рецензия на одну из знаковых книг прошлого столетия.
Именно так звучала внутренняя рецензия на одну из знаковых книг прошлого столетия. Десятилетний Рейнер, сын издателя Стенли Анвина, прочёл рукопись некоего оксфордского профессора, получил массу удовольствия, а вдобавок ещё и шиллинг за свой отзыв. Много лет спустя Рейнер говорил, что это было самое выгодное вложение в истории издательского дела Великобритании.
×
Профессор Толкин с семейством
История «Хоббита» началась в конце двадцатых годов прошлого века. Жил-был в Оксфорде один профессор. Не какой-нибудь там студент или преподаватель — нет, самый настоящий профессор англосаксонского языка! Он был дружен с другими профессорами, состоял в неформальном клубе любителей древней литературы, был женат, у него были сыновья Джон, Майкл и Кристофер и дочка Присцилла.
Детей наш профессор очень любил. Он часто работал дома, но при этом дети всегда могли приходить в его кабинет; он много с ними гулял и, конечно, рассказывал им сказки.
В доме бытовало множество связанных с этим традиций. К примеру, на Рождество дети неизменно получали потрясающие письма от Рождественского деда — причудливо разукрашенные, с диковинными марками и увлекательными историями о жизни Деда и его приятелей: эльфов, гоблинов, Белого медведя... А ещё каждый год в семье Толкинов проходили «Зимние чтения»: глава семейства расхаживал перед камином и повествовал об очередных приключениях того или иного героя. Некоторые из историй он даже записывал — конспективно, чтобы на следующий год не запутаться в деталях.
Детей наш профессор очень любил. Он часто работал дома, но при этом дети всегда могли приходить в его кабинет; он много с ними гулял и, конечно, рассказывал им сказки.
В доме бытовало множество связанных с этим традиций. К примеру, на Рождество дети неизменно получали потрясающие письма от Рождественского деда — причудливо разукрашенные, с диковинными марками и увлекательными историями о жизни Деда и его приятелей: эльфов, гоблинов, Белого медведя... А ещё каждый год в семье Толкинов проходили «Зимние чтения»: глава семейства расхаживал перед камином и повествовал об очередных приключениях того или иного героя. Некоторые из историй он даже записывал — конспективно, чтобы на следующий год не запутаться в деталях.
Была у профессора Толкина и другая страсть — тоже связанная с сочинительством, однако детям до поры до времени не известная. Он записывал историю некоего мира, Арды, — чеканную летопись древних времён, посвящённую деяниям высоких эльфов, могущественных валар и прочих невероятных существ.
Казалось бы, что общего может быть между детскими сказками и легендариумом вымышленного мира?
Но вот однажды очередная сказка для детей «проросла» в тот самый мир — в Третью его эпоху...
Казалось бы, что общего может быть между детскими сказками и легендариумом вымышленного мира?
Но вот однажды очередная сказка для детей «проросла» в тот самый мир — в Третью его эпоху...
Дом семьи Толкина (Оксфорд, Нортмур-Роуд, 22)
Когда рассказывают о том, как начинался «Хоббит», неизменно цитируют самого Профессора. Дескать, однажды, утомлённый проверкой скучных экзаменационных работ, он на обороте одной из них записал фразу: «В норе под землёй жил хоббит», — и всё заверте... Однако на деле корни истории о Бильбо Бэггинсе выявить не так уж просто.
В 1925 году Толкины переехали из Лидса в Оксфорд, в дом 22 на улице Нортмур-Роуд. В 1930-м они сменили этот дом на соседний, под номером 20. Именно там Профессор, если верить его словам, записал первую фразу будущей сказки. Но его дети, Джон и Майкл, вспоминали, что саму сказку они слышали много раньше, ещё в доме 22. Скорее всего, впервые история о Бильбо Бэггинсе прозвучала в 1928 или 1929 году; как и прочие рассказы подобного рода, она растянулась на много вечеров, потихоньку обрастая всё новыми подробностями, затем надолго прерываясь... Сколько их уже было — таких историй, никогда не доведённых до конца, даже устно!..
В 1925 году Толкины переехали из Лидса в Оксфорд, в дом 22 на улице Нортмур-Роуд. В 1930-м они сменили этот дом на соседний, под номером 20. Именно там Профессор, если верить его словам, записал первую фразу будущей сказки. Но его дети, Джон и Майкл, вспоминали, что саму сказку они слышали много раньше, ещё в доме 22. Скорее всего, впервые история о Бильбо Бэггинсе прозвучала в 1928 или 1929 году; как и прочие рассказы подобного рода, она растянулась на много вечеров, потихоньку обрастая всё новыми подробностями, затем надолго прерываясь... Сколько их уже было — таких историй, никогда не доведённых до конца, даже устно!..
На основе англосаксонских рун Толкин придумал алфавит и прекрасно на нём писал.
Но «Хоббиту» повезло больше, чем остальным. Не в последнюю очередь это случилось благодаря тому, что Толкин к концу 1920-х годов уже долгое время упражнялся в сочинительстве; вдобавок, рассказывая длинные сказки, нельзя полагаться только на собственную память. Майкл Толкин вспоминал, что в один из вечеров Кристофер, младший брат, вдруг прервал отца: «В прошлый раз ты говорил, что входная дверь Бильбо была голубого цвета, и ты говорил, что кисточка на капюшоне у Торина была золотой, а сейчас утверждаешь, что входная дверь была зелёной, а кисточка — серебряной!» — на что Профессор, пробормотав: «Чёртов мальчишка!», пересёк комнату и принялся делать какие-то пометки в своих бумагах.
Пометки на карте Торина
Не исключено, что поначалу Бильбо, собственно, не был хоббитом. Возможно, сперва это была просто история о невысоком, любившем уют человечке, который однажды вместе с волшебником и гномами отправился за тридевять земель. А затем, несколько лет спустя после того, как история была рассказана детям, Толкин проверял те самые пресловутые работы, записал первую фразу — и таким образом начал сочинять уже литературную, а не устную сказку.
Фактически Профессор работал над книгой несколько лет, делая значительные перерывы и — представьте! — порой вовсе не планируя к ней снова возвращаться.
Существует несколько сохранившихся вариантов рукописи, которые значительно отличаются один от другого. Если юного Кристофера так возмутила путаница с цветом двери или кисточки на капюшоне Торина, можно только предполагать, что почувствовали он и его братья, когда дело дошло до более серьёзных изменений!
Толкин всегда писал так, словно шёл наощупь, постепенно отыскивая правильный путь, часто плутая, сворачивая не туда. «Хоббит» тоже рождался трудно, с многочисленными серьёзными переработками. Дело касалось как сюжета, так и имён — последние для Толкина всегда были крайне важны. Так, дракона Смауга сперва звали Прифтан, а волшебника — Бладортин. Имя Гэндальфа в этой самой ранней версии, впрочем, фигурировало, — но его носил предводитель гномов!
Фактически Профессор работал над книгой несколько лет, делая значительные перерывы и — представьте! — порой вовсе не планируя к ней снова возвращаться.
Существует несколько сохранившихся вариантов рукописи, которые значительно отличаются один от другого. Если юного Кристофера так возмутила путаница с цветом двери или кисточки на капюшоне Торина, можно только предполагать, что почувствовали он и его братья, когда дело дошло до более серьёзных изменений!
Толкин всегда писал так, словно шёл наощупь, постепенно отыскивая правильный путь, часто плутая, сворачивая не туда. «Хоббит» тоже рождался трудно, с многочисленными серьёзными переработками. Дело касалось как сюжета, так и имён — последние для Толкина всегда были крайне важны. Так, дракона Смауга сперва звали Прифтан, а волшебника — Бладортин. Имя Гэндальфа в этой самой ранней версии, впрочем, фигурировало, — но его носил предводитель гномов!
От этой версии осталось всего шесть страниц из первой главы, причём без знаменитого начала с «норой, в которой жил хоббит». Далее последовал смешанный (рукописный и машинописный) вариант, который завершался на 14-й главе (13-й при этом не было, её Толкин написал и добавил позже). Эта версия в 167 страниц сперва содержала всё те же варианты имён (Бладортин, Прифтан), однако потом Толкин уже вручную исправил их на привычные нам. Надо полагать, дети здорово удивились, когда Гэндальф из гнома превратился в волшебника, а волшебник, в свою очередь, из маленького человечка стал высоким бородачом. Отдельное облегчение следует испытывать переводчикам книги на русский: великан-оборотень Беорн в исходной версии носил милое нашему сердцу имя Medwed!
Для Толкина, профессионального языковеда, имена не могли быть простым набором звуков — каждое имело своё значение. И если сперва он играл с корнями известных ему языков, то со временем стал использовать самостоятельно изобретённые. А отсюда было рукой подать до тайной двери, за которой таился придуманный им мир — Арда, и, в частности, Средиземье.
Для Толкина, профессионального языковеда, имена не могли быть простым набором звуков — каждое имело своё значение. И если сперва он играл с корнями известных ему языков, то со временем стал использовать самостоятельно изобретённые. А отсюда было рукой подать до тайной двери, за которой таился придуманный им мир — Арда, и, в частности, Средиземье.
«Горный дух» художника Йозефа Мадленера
Открытку с картиной Der Berggeist («Горный дух») художника Йозефа Мадленера Толкин приобрёл в конце двадцатых годов. Позже он утверждал, что образ Гэндальфа был навеян ему именно этим изображением.
Первая версия карты Трора и фрагмент рукописи
И всё же до той сказки, которую мы так любим, было ещё очень далеко. История обрастала подробностями, которые порой самого Толкина ставили в тупик. Лишь со временем то, что появлялось как непонятные ему самому детали, стало укладываться в чёткую и непротиворечивую картинку... ну, почти непротиворечивую.
Скажем, поначалу Толкин всерьёз размышлял о том, что Смауга должен убить Бильбо. А кто же ещё? Ведь именно хоббит — главный герой сказки! Похищать гномов должны были не лесные, а морские эльфы — и уже после прибытия к Долгому озеру...
Или взять знаменитую игру в загадки. В ней, как мы помним, на кон была поставлена жизнь мистера Бэггинса: если бы он проиграл, Горлум попросту съел бы его. В противном случае Горлум обещал показать хоббиту дорогу к выходу. Однако в первой книжной версии Горлум обещает сделать Бильбо подарок. Игру в загадки оба они почитают священной, поэтому Горлум не пытается жульничать; он действительно отправляется к себе на островок, долго что-то ищет, а потом сокрушается, что потерял «свою прелесть» и поэтому не может сдержать данное хоббиту слово! Попутно он рассказывает историю кольца: как получил его на день рождения, для чего использовал... Бильбо решает не признаваться, что уже нашёл кольцо, и утешает Горлума: дескать, Эру с ним, с обещанием, а что до пропажи — так ведь если бы даже кольцо нашлось, Горлум всё равно отдал бы его Бильбо, верно? Пусть-ка лучше проводит к выходу. Горлум, повздыхав, соглашается, они идут (Горлум отсчитывает повороты и коридоры), Бильбо впервые проверяет на минутку, то ли кольцо оказалось у него в кармане (то!), — после чего наши герои мирно прощаются и расстаются. Никаких криков: «Вор!» и «Месть Бэггинсу!» — в своём нынешнем виде история с Горлумом возникла много лет спустя, когда понадобилось увязать её с событиями «Властелина Колец».
Скажем, поначалу Толкин всерьёз размышлял о том, что Смауга должен убить Бильбо. А кто же ещё? Ведь именно хоббит — главный герой сказки! Похищать гномов должны были не лесные, а морские эльфы — и уже после прибытия к Долгому озеру...
Или взять знаменитую игру в загадки. В ней, как мы помним, на кон была поставлена жизнь мистера Бэггинса: если бы он проиграл, Горлум попросту съел бы его. В противном случае Горлум обещал показать хоббиту дорогу к выходу. Однако в первой книжной версии Горлум обещает сделать Бильбо подарок. Игру в загадки оба они почитают священной, поэтому Горлум не пытается жульничать; он действительно отправляется к себе на островок, долго что-то ищет, а потом сокрушается, что потерял «свою прелесть» и поэтому не может сдержать данное хоббиту слово! Попутно он рассказывает историю кольца: как получил его на день рождения, для чего использовал... Бильбо решает не признаваться, что уже нашёл кольцо, и утешает Горлума: дескать, Эру с ним, с обещанием, а что до пропажи — так ведь если бы даже кольцо нашлось, Горлум всё равно отдал бы его Бильбо, верно? Пусть-ка лучше проводит к выходу. Горлум, повздыхав, соглашается, они идут (Горлум отсчитывает повороты и коридоры), Бильбо впервые проверяет на минутку, то ли кольцо оказалось у него в кармане (то!), — после чего наши герои мирно прощаются и расстаются. Никаких криков: «Вор!» и «Месть Бэггинсу!» — в своём нынешнем виде история с Горлумом возникла много лет спустя, когда понадобилось увязать её с событиями «Властелина Колец».
Первое британское издание «Хоббита». Настоящий раритет
Похоже, первую, условно завершённую версию сказки Профессор дописал к началу 1933 года.
В какой-то момент Толкин потерял к сказке интерес и она так и осталась машинописным текстом для семейного чтения. Совершенно точно известно, что между 1933 и 1936 годами «Хоббита» прочли также несколько друзей и знакомых Толкина.
А в 1936-м за помощью к Профессору обратились из лондонского издательства «Джордж Аллен и Анвин»: там хотели переиздать исправленную редакцию «Беовульфа» и «Битвы за Финнесбург». Толкин был загружен работой и от редактуры отказался, но посоветовал свою бывшую студентку, Элейн Гриффитс, и пообещал просмотреть то, что она сделает, а после написать предисловие. Представительница издательства, Сьюзен Дагналл, приехала в Оксфорд, чтобы обсудить детали работы, и узнала от Гриффитс о существовании прекрасной детской сказки...
Дагналл попросила у Толкина разрешения прочесть рукопись и показать её издателю, и Профессор согласился.
Так или иначе, рукопись отправилась в издательство. Его директор, знаменитый Стенли Анвин, сперва прочёл книгу сам, затем дал на рецензию детской писательнице Роуз Филмен. Им обоим понравилось, но всё же, по своему обычаю, Стенли обратился к третьему рецензенту. Детские книги он всегда давал «на пробу» своим детям: кто лучше, чем они, сможет определить, понравится ли сказка будущим читателям?
В какой-то момент Толкин потерял к сказке интерес и она так и осталась машинописным текстом для семейного чтения. Совершенно точно известно, что между 1933 и 1936 годами «Хоббита» прочли также несколько друзей и знакомых Толкина.
А в 1936-м за помощью к Профессору обратились из лондонского издательства «Джордж Аллен и Анвин»: там хотели переиздать исправленную редакцию «Беовульфа» и «Битвы за Финнесбург». Толкин был загружен работой и от редактуры отказался, но посоветовал свою бывшую студентку, Элейн Гриффитс, и пообещал просмотреть то, что она сделает, а после написать предисловие. Представительница издательства, Сьюзен Дагналл, приехала в Оксфорд, чтобы обсудить детали работы, и узнала от Гриффитс о существовании прекрасной детской сказки...
Дагналл попросила у Толкина разрешения прочесть рукопись и показать её издателю, и Профессор согласился.
Так или иначе, рукопись отправилась в издательство. Его директор, знаменитый Стенли Анвин, сперва прочёл книгу сам, затем дал на рецензию детской писательнице Роуз Филмен. Им обоим понравилось, но всё же, по своему обычаю, Стенли обратился к третьему рецензенту. Детские книги он всегда давал «на пробу» своим детям: кто лучше, чем они, сможет определить, понравится ли сказка будущим читателям?
Первое американское издание «Хоббита» вышло уже с цветными иллюстрациями
О том, как отреагировал на «Хоббита» Рейнер Анвин, вы уже знаете. Собственно, именно его внутренняя рецензия решила исход дела. В начале декабря с Толкином официально подписали договор. Однако до выхода книги в свет было ещё далеко.
Когда в конце февраля пришли гранки, Толкин обнаружил, что его родной текст во многом несовершенен. Местами его следовало хорошенько переписать, сделать стилистически более единообразным... но, чёрт возьми, любое исправление означало дополнительные затраты. Сейчас переверстать текст — вопрос нескольких часов, но тогда его набирали вручную — каждую букву! Нельзя было просто «ужать здесь и добавить там». Но и оставить его в текущем виде Профессор не мог.
И тогда Толкин принялся с ювелирной точностью делать замены. Вместо каждой выброшенной фразы он писал другую, которая по количеству знаков была один в один с забракованной. В сопроводительном письме издателю он приносил свои глубочайшие извинения и особо упоминал, что готов заплатить за дополнительные расходы, буде таковые возникнут.
Когда в конце февраля пришли гранки, Толкин обнаружил, что его родной текст во многом несовершенен. Местами его следовало хорошенько переписать, сделать стилистически более единообразным... но, чёрт возьми, любое исправление означало дополнительные затраты. Сейчас переверстать текст — вопрос нескольких часов, но тогда его набирали вручную — каждую букву! Нельзя было просто «ужать здесь и добавить там». Но и оставить его в текущем виде Профессор не мог.
И тогда Толкин принялся с ювелирной точностью делать замены. Вместо каждой выброшенной фразы он писал другую, которая по количеству знаков была один в один с забракованной. В сопроводительном письме издателю он приносил свои глубочайшие извинения и особо упоминал, что готов заплатить за дополнительные расходы, буде таковые возникнут.
Усилия издателей оправдались: книга имела потрясающий успех. Её выпустили 21 сентября 1937 года небольшим тиражом в 1500 экземпляров, однако уже к началу декабря издательство вынуждено было сделать дополнительный тираж в 2300 экземпляров.
За океаном книга тоже снискала бешеный успех и собрала отличные отзывы в прессе.
Успех «Хоббита» в Британии и Штатах был невероятным: книга отлично продавалась, получила премию «Нью-Йорк Геральд Трибьюн», шли переговоры об издании на других языках. Однако триумфальному шествию Бильбо и его компаньонов помешала Вторая мировая война. В Британии ввели жёсткие ограничения на использование бумаги; вдобавок, как назло, бомбёжке подвергся склад бумаги «Аллена и Анвина». Почти на десять лет «Хоббит» пропал с рынка — интерес к нему оживился лишь с выходом новой сказки Толкина под названием «Фермер Джайлс из Хэма» (1949).
И, конечно, продажи невероятно подскочили после того, как наконец-то появилось долгожданное продолжение приключений Бильбо... в котором собственно Бильбо была отведена эпизодическая роль. «Властелин Колец», безусловно, увеличил популярность «Хоббита», — однако перед выходом из печати «Братства Кольца» Толкин оказался перед серьёзной дилеммой.
То, что сперва начиналось как продолжение хоббичьих приключений, вскоре стало мрачным и эпическим повествованием, напрямую связанным с историей Арды. Однако нужно было как-то увязать «Властелина» с «Хоббитом», тем более что многие эпизоды из сказки играли ключевую роль в романе! Взять ту же сцену с Горлумом — её явно следовало переработать. В сентябре 1947 года Толкин выслал некоторые исправления в текст «Хоббита» — предполагая, что Стенли Анвин просто ознакомится с ними и выскажет своё мнение. Тот, однако, воспринял их как окончательные правки и вскоре выпустил переделанную сказку.
В результате некоторое время — до публикации «Братства Кольца» — «Хоббит» выходил уже в новой версии, но с авторским предисловием, в котором Толкин пояснял причины расхождений.
За океаном книга тоже снискала бешеный успех и собрала отличные отзывы в прессе.
Успех «Хоббита» в Британии и Штатах был невероятным: книга отлично продавалась, получила премию «Нью-Йорк Геральд Трибьюн», шли переговоры об издании на других языках. Однако триумфальному шествию Бильбо и его компаньонов помешала Вторая мировая война. В Британии ввели жёсткие ограничения на использование бумаги; вдобавок, как назло, бомбёжке подвергся склад бумаги «Аллена и Анвина». Почти на десять лет «Хоббит» пропал с рынка — интерес к нему оживился лишь с выходом новой сказки Толкина под названием «Фермер Джайлс из Хэма» (1949).
И, конечно, продажи невероятно подскочили после того, как наконец-то появилось долгожданное продолжение приключений Бильбо... в котором собственно Бильбо была отведена эпизодическая роль. «Властелин Колец», безусловно, увеличил популярность «Хоббита», — однако перед выходом из печати «Братства Кольца» Толкин оказался перед серьёзной дилеммой.
То, что сперва начиналось как продолжение хоббичьих приключений, вскоре стало мрачным и эпическим повествованием, напрямую связанным с историей Арды. Однако нужно было как-то увязать «Властелина» с «Хоббитом», тем более что многие эпизоды из сказки играли ключевую роль в романе! Взять ту же сцену с Горлумом — её явно следовало переработать. В сентябре 1947 года Толкин выслал некоторые исправления в текст «Хоббита» — предполагая, что Стенли Анвин просто ознакомится с ними и выскажет своё мнение. Тот, однако, воспринял их как окончательные правки и вскоре выпустил переделанную сказку.
В результате некоторое время — до публикации «Братства Кольца» — «Хоббит» выходил уже в новой версии, но с авторским предисловием, в котором Толкин пояснял причины расхождений.
Один из ранних эскизов к «Хоббиту», где Гэндальф ещё изображён в виде небольшого человечка.
Разумеется, в течение жизни Толкин воспринимал «Хоббита» по-разному: сперва как сказочку для развлечения собственных детей, затем как некий литературный опус, даже не доведённый до конца, наконец — как книгу, которая принесла ему успех и привела к появлению «Властелина Колец». По сути, если бы не «Хоббит», то главный труд жизни Толкина, его истории о мире Арды, так никто бы никогда и не прочитал, — ведь и «Сильмариллион» появился уже после его смерти лишь благодаря интересу читателей к Средиземью.
Безусловно, с появлением каждой экранизации и вообще любой трактовки этой сказки возникает спор: а, собственно, как мы должны воспринимать «Хоббита» — как сказку для детей или как часть обширного эпоса? И, конечно, пуристы в очередной раз оживились после выхода первой части «Хоббита» от Питера Джексона.
Мне кажется, если мы уважаем мнение самого автора, ответ очевиден: «Хоббит» представляет собой и то, и другое. Или, если угодно, это сказка, сквозь которую в какой-то момент проступает совсем не детская история. Ну как тут не вспомнить о переводах на русский, которые во многом более осказочнены, чем оригинал, вплоть до выбрасывания фраз и целых сцен? Проверьте-ка: в вашем издании Беорн рассказывает о том, что пытал пойманных гоблинов и варгов перед тем, как убить их?..
«Хоббит» таит в себе немало секретов, и мы раскрыли перед вами лишь малую их часть. Но ведь тайны интереснее открывать самому, а ключи — что ж, теперь вы ими владеете. Вперёд, читатель, к Эребору!..
Мне кажется, если мы уважаем мнение самого автора, ответ очевиден: «Хоббит» представляет собой и то, и другое. Или, если угодно, это сказка, сквозь которую в какой-то момент проступает совсем не детская история. Ну как тут не вспомнить о переводах на русский, которые во многом более осказочнены, чем оригинал, вплоть до выбрасывания фраз и целых сцен? Проверьте-ка: в вашем издании Беорн рассказывает о том, что пытал пойманных гоблинов и варгов перед тем, как убить их?..
«Хоббит» таит в себе немало секретов, и мы раскрыли перед вами лишь малую их часть. Но ведь тайны интереснее открывать самому, а ключи — что ж, теперь вы ими владеете. Вперёд, читатель, к Эребору!..
Журнал "Мир фантастики", №124; декабрь 2013
РУБРИКА ЖУРНАЛА: Книжный ряд
Автор: Владимир Пузий
РУБРИКА ЖУРНАЛА: Книжный ряд
Автор: Владимир Пузий
Источник:
реклама
По русским бы сказкам сняли нечто похожее, превратив в эпос.