Подборка курьёзных и достоверных, радиопереговоров

еще один старый :
МиГ-25, экипаж запрашивает: (позывной аэродрома):

- «Разрешите проход Вашей точки на 20 000 метров?»
- «Одну минуточку...»
- «Да вы знаете, где я буду через минуточку...?»

Стюардесса выходит в салон и говорит:
-Уважаемые пассажиры! Просьба всем достать свои паспорта. Так, все достали? Хорошо, теперь открываем страницу с фотографией и личными данными. Открыли, Теперь вырываем эту страницу, скручиваем трубочкой и запихиваем себе в задницу.
(голос из салона): -Вы что, охренели? Что вы такое несете?
(стюардесса): -Мы сейчас как пиZд@немся, а там такая потом неразбериха будет!!!

где то читал уже

Супер! Совершенно другой мир

Пусть баян, но мне он нравится

В 1982 году Ларри Уолтерс, дальнобойщик из Лос-Анджелеса, бывший летчик-курсант, решил осуществить давнюю мечту о полете… но не на самолете. Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять метеорологических шаров, наполненных гелием. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и помповое ружье*. По сигналу его друзья отвязали веревку, удерживавшую кресло. Ларри Уолтерс собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров.
(*) Помповое ружье ему было нужно чтобы можно было отстрелить часть шаров, и таким макаром регулировать подъемную силу. Однако случилась проблемка — ружьё он выронил.
Соседи обсуждают событие. Звонить ли 911? Зачем? Человек улетел. Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка — свободная страна. Хочешь летать — ну и лети к чертовой матери…
Часа через четыре диспетчер расположенного неподалёку аэропорта слышит доклад пилота с заходящего на посадку лайнера:
— Да, кстати, парни, вы в курсе что у вас тут в посадочном эшелоне какой-то мудак летает на садовом стуле?
— Что-что? — переспрашивает диспетчер, решивший что галлюцинирует от переутомления.
— Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все-таки аэропорт, я и подумал, мало ли что…
— Командир, — поддает металла диспетчер, — у вас проблемы?
— У меня? Никаких, все нормально.
— Вы не хотите передать управление второму пилоту?
— Зачем? — изумляется командир. — Вас не понял.
— Борт 1419, повторите доклад диспетчеру!
— Я сказал что у вас в посадочном эшелоне летает мудак на садовом стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете ли…
Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В торец посадочной полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр.
Доклад со следующего борта:
— Да какого еще хрена тут у вас какой-то козел на воздушных шариках путь загораживает?! Вы вообще за воздухом следите?
В диспетчерской тихая паника. Неизвестный психотропный газ над аэропортом.
— Спокойно, командир. А кроме вас его кто-нибудь видит?
— Мне что, бросить штурвал и идти в салон — опрашивать пассажиров кто из них ослеп?
— Почему вы считаете что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы расстройств вы можете назвать?
— Земля, я ничего не считаю, я просто сказал что эта гадская птица на веревочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом.
Диспетчер трясет головой и выливает на нее стакан воды и, перепутав руки, чашечку кофе: он потерял самоконтроль.
Третий самолет:
— Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительно нелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета.
— Вы в каком смысле?!
— Ну… И в прямом, и в философском… и в аэродинамическом.
В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает. Четвертый борт леденяще вежлив:
— Земля, докладываю: только что какой-то парень чуть не влез ко мне в левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершению полета обязан составить письменный доклад.
Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом горгоны Медузы, убивающей все что движется.
-И скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин рядом с посадочной глиссадой, то это добром не кончится! — просит следующий.
— Сколько их?
— А я почем знаю?
— Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите?
— Посадочную полосу вижу хорошо.
— К черту полосу!
— Не понял. В каком смысле?
— Продолжайте посадку!
— А я что делаю? Земля, у вас там все в порядке?
— Доложите — вы наблюдаете неопознанный летательный объект?
— А чего тут не опознать-то? Очень даже опознанный.
— Что это?
— Человек.
— Он что, супер-йог какой-то, что там летает?
— А я почем знаю, кто он такой.
— Так. По порядку. Где вы его видите?
— Уже не вижу.
— Почему?
— Потому что улетел.
— Кто?
— Я.
— Куда?
— Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку!
— А человек где?
— Который?
— Который летает!
— Так это что — это вы его запустили?! А на хрена? Я не понял!
— Он был?
— Летающий человек?
— Да!
— Конечно был. Что я, псих?
— А сейчас?
— Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили черт-те кого в посадочный эшелон и еще требуют следить за ними! Плевать мне где он сейчас болтается!
— Спокойно, командир. Вы можете его описать?
— Мудак на садовом стуле!
— А почему он летает?
— А потому что он мудак! Вот поймайте и спросите, почему он, тля, летает!
— Что его в воздухе-то держит? — в отчаяньи надрывается диспетчер. — Какая етицкая сила? Какое летательное средство? Не может же он на стуле летать!
— Так у него шары к стулу привязаны.
(Далее следует непереводимая игра слов, ибо диспетчер это понял так, что воздухоплаватель привязал яйца к стулу, и требует объяснить ему причину подъемной силы этого сексомазохизма.)
— Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!
— Сэр, я не склонен к сексуальным извращениям, и не совсем вас понимаю, сэр, — полит-корректно отвечает борт. — Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом.
— Откуда у него шарики?
— Это вы мне?
— Простите, командир. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать?
— Ну, парень. Нестарый мужчина. В шортах и рубашке.
— Так. Он белый или черный?
— Он синий.
— Командир? Что значит — синий?
— Вы знаете какая тут температура за бортом? Попробуйте сами полетать без самолета.
Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении. Прилетные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.
На радарах — ничего! Человек маленький и не железный, шарики маленькие и резиновые. Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает. Поднимают истребитель.
Наш воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропускает ревущие рядом на снижении лайнеры. Он слипся и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и болтает, и сознание закуклилось.
Очередной рев раскатывается громче и ближе — в ста метрах пролетает истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством повернута в его сторону. Поодаль истребитель закладывает разворот, и на обратном пролете пилот крутит пальцем у виска.
Этого наш бывший летчик-курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, — и он показывает пилоту средний палец.
— Живой, — неодобрительно докладывает истребитель на базу.
Поднимают полицейский вертолет.
А между тем вечереет… Темнеет! Холодает! И вечерним бризом, согласно законам метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом.
Из вертолета орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!
И спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чем-то обидно… Вертолет возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И ещё один. Смотрят с сомнением… Снижается?
Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто-то уже свалился в воду.
Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным.
На пятом простреленном шаре наш герой с чмоком и брызгами шлепается в волны.
Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг-Бич остался без электричества.
И когда на набережной его перегружают в "скорую", и фотовспышки прессы слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон между санитаров и крикнуть:
— Скажите, зачем вы все-таки это все сделали?
Он ответил:
— Человек не может просто сидеть без дела. (A man cannot just sit around.)
А теперь то что может не каждый знал.
Логично что его заставили платить штраф, один за полёты рядом с территорией аэропорта но второй за...
не выход на связь с контрольной диспетчерской башни!

Второй пилот:
- А че это у нас тут полоса такая короткая?
КВС:
- Зато широк-к-к-а-я-я-я-я....

ИЛ-76 ВТА на эшелоне.
Штурман: -Кэп, три градуса влево
В ответ тишина.
Ш: -Кэп, два градуса вправо!
Тишина.
Ш: -Кэп, вы меня слышите?
КВС: -Я что тебе, на комариные яйца доворачивать буду? У меня цена деления 5!
Ш: -ОК, тридцать градусов влево!
КВС: -Тридцать градусов влево принял, выполняю...
Ш: -...и 28 градусов вправо!

Вот так и летаем)))

-Петрович, как же ты летаешь ты же старый и нихрена не видишь?
-Да все просто, до аэропорта жена довозит потом в кабину стюардесса доводит начинаю разгоняться по полосе и как только слышу голос второго пилота -Сейчас нас этот старый м.удак всех угробит - начинаю тянуть штурвал на себя.