Стриптиз в маленьком городе



На твоей родине пьют все. Кроме тех, кто бросил, потому что сильно пили раньше. Это не исключает, но подразумевает, что в будущем такие волевые
люди запьют еще неистовей.
Любимое развлечение воскресным утром – поход на рынок. Принаряженные хозяйки ведут с собой шумных визгливых детей и краснолицых мужей. И тех, и
других страшно оставлять дома одних. Встречая знакомых, пары вступают в диалоги: женщины – о будущих покупках, мужья – о вчерашних потерях.
Женщины точно знают, сколько могут потратить сегодня, мужчины пытаются вспомнить, сколько потратили вчера. Тайком от женщин мужики перемигиваются.
Так они назначают друг другу неинтимные свидания в рюмочной. Каждый мечтает, что во время покупки продуктов или примерки одежды жена зазевается и
он будто бы случайно затеряется в толпе. Это удается единицам, но похмелиться не может никто. Счастливчик, прокравшийся в рюмочную, будет
застигнут бдительной супругой еще на подходе к кассе.

Ты не женат, поэтому вы с друзьями спокойно покупаете на рынке пакет из десяти горячих чебуреков, бутылку холодной водки емкостью 0,7 литра и
уединяетесь в городском парке, на скамейке среди кустов сирени. Как прекрасно теплое сентябрьское утро! Стопки водки мягко ложатся в желудок на
подстилку из чебуреков, дым сигарет струится в прозрачном воздухе, под ногами шуршат желтые листья, друзья толкуют ни о чем, а ты, победивший
похмелье, со слезой умиления в который раз показываешь на бюст Горького, и рассказываешь что вот эту кривую надпись «ХУЙ» на белом постаменте ты
сам сделал еще до армии губной помадой случайной подружки.

- Домой не хочется совсем
- А пошли в баню?

Общественная баня – место культовое. Нигде больше не услышишь столько мужских сплетен, похабных анекдотов, разговоров о личных успехах и драмах,
порнографических рассказов и смелых политических рецептов. Только здесь можно увидеть и посмеяться над тем, что у твоего бывшего трудовика,
оказывается, очень маленький хуй, и только здесь, спрятавшись в темном захламленном помещении, разделяющем мужское и женские отделения, можно в
юмористических целях подглядеть, как древние, но шустрые бабки без конца намыливают и намывают мохнатые лобки и заросшие подмышки.

- Пиво в баню берем?
- Ага, и водку тоже.

Снова холодная водка, ледяное пиво, копченая скумбрия и свежайший, вкуснейший, хрустящий хлеб, какой умеют печь только в маленьких городках. Жизнь
кажется прекрасной, и уже никого не волнует завтрашняя работа. И хочется чтобы этот день тянулся вечно, и хочется чтобы он скорей закончился.
Потому что вечером – только недавно появившаяся в ваших краях диковинка. Стриптиз. В течение недели стриптизерши заняты в столице республики, а в
воскресенье их привозят в ваш городок. Стриптизеров возить перестали после первого же раза, и вот уже месяц к вам приезжает одна и та же девочка.
Безумно милая, из тех, кого хочется обнимать, защищать и вступать в бесплатную половую связь. Надо ли говорить, что ты в нее почти влюблен?

Бабушкина радость



Я начала отравлять жизнь своим родителям с самого рождения.

Хотя нет, вру. Уже в утробе я готовилась изуродовать их лучшие годы, злокозненно обмотав себе шею пуповиной.

Из-за того, что те далекие времена УЗИ беременным никто не делал, моя мама даже и не догадывалась, сколь подлое существо таится у нее внутри. При
рождении, я явно собиралась покончить жизнь самоубийством, повесившись на собственной пуповине. Однако моим намерениям не суждено было
осуществиться. Опытная акушерка, попивая чай с булкой под мамины жалобные стоны, вдруг пробурчала:

– Вон, какой у тебя живот огромный. Ребятенок то, поди, весь пуповиной перемотанный. Засунув в маму руку, она цапнула меня за голову и раскрутила.
Шансов оказать достойное сопротивление у меня не было. Мне пришлось родиться.

До двух лет, я не доставляла своим родителям почти никаких хлопот, за исключением того, что из 24 месяцев моей жизни, мы с мамой как минимум 4
провели в больнице. Не единовременно конечно.

Я то дергала ножкой, побуждая педиатра сообщить маме, что ходить я никогда не смогу, то отказывалась вставать на ножки или говорить. Впрочем,
когда мне исполнился год, и я наконец-то заговорила и пошла, мои многострадальные родители вздохнули с облегчением и уверенно послали на хуй,
запугавших их эскулапов.

Летом, когда я справила свой второй день рождения, мои папа с мамой решили избавиться от докуки, сплавив меня на дачу к бабушке.

Бабушка Нина была совершенно удивительной женщиной. Традиционная жена военного, командующая дома всеми и вся. Разумеется и меня она принялась
воспитывать на свой лад. Почему-то, когда я вспоминаю бабушку Нину, у меня в голове немедленно всплывает слово «сикать». Ебаный в рот! Как оно
отравляло мое детство!!! – Мариночка, иди посикай, а то скоро спать. Брррррррр, как вспомню – вздрогну.

Как-то раз, бабушке понадобилось отправиться в магазин на станцию. Кто помнит, тогда несколько дачных поселков располагались как бы кругом, на
расстоянии нескольких километров от железнодорожной станции. И магазин, разумеется, был только там. Никаких палаток и ларьков в те годы не
существовало.

В магазине покупались различные местные деликатесы. Колбаса, консервы, макароны и, конечно же, молоко в треугольных пакетах, и кефир в стеклянных
бутылках с зеленой крышечкой из фольги.

До станции от нашего поселка топать было километра два, а может даже и все три. Бабушке лень было тащить с собой туда — обратно двухлетнего
ребенка, поэтому она придумала оставить меня в доме одну. Я вовсе не хочу обвинить бабушку в пренебрежении родительским долгом, ибо она приняла
все меры предосторожности, чтобы я и сама не пострадала, и напакостить не сумела. Бабуля раздела меня догола, благо лето было жаркое, оставила
меня на полу в совершенно пустой комнате и ушла в магазин, в полной уверенности, что по возвращении никаких сюрпризов её не ожидает.