Советские солдаты оказались наглее британской разведки: Случай в ГСВГ

Служил я в ГСВГ с июля 82 по май 88 гг. в качестве переводчика и на других должностях. В 1982-1983 гг. служил в знаменитой Берлинской бригаде, расположенной в берлинском районе Карлсхорст (там подписывалась капитуляция Германии в мае 1945 года).

Бригада была единственной крупной воинской частью, расположенной непосредственно в восточной части Берлина – столице ГДР и выполняла функцию представителя одной из четырех оккупационных властей Берлина, т.к. официально Берлин считался оккупационной зоной и был разделен СССР, США, Великобританией и Францией на четыре оккупационные зоны.

Военнослужащие оккупационных войск имели право свободного доступа на территорию любой зоны, за исключением некоторых районов, оговоренных между сторонами (непосредственно территории воинских частей, погрузочные районы и т.д.). Т.е. официально мы могли свободно посещать зоны оккупированные США, Великобританией и Францией, а они могли свободно посещать Восточный Берлин. Время было «стремное», отношения между СССР и «партнерами» по оккупации Берлина теплотой не отличались, но, слава Богу, до перестрелок тоже было далеко, хотя разногласия и не совсем приятные ситуации время от времени возникали.

Наша бригада была особенная, в ее составе был батальон, который выполнял задачу по охране памятника павшим советским воинам в Тиргартене, это недалеко от Бранденбургских ворот (территория Восточного Берлина ), но уже на территории Западного Берлина.

Солдаты этого батальона (кстати, срочной службы) через каждые 3 месяца несли внешнюю охрану и замка-тюрьмы Шпандау, где находился в заключении Рудольф Гесс, осужденный на пожизненное заключение Нюрнбергским трибуналом (другие три месяца поочередно охраняли французы, англичане и американцы). Причем смена караулов с одной страны на другую была организована так, чтобы наши не соприкасались с англичанами, т.к. ранее при возникновении такой ситуации англичане неадекватно придирались к нашим воинам, сдававшим караул к чистоте унитазов, помещений и т.д. (англичанка «гадила»)., и как следствие, от наших к «гаде» тоже при случае шла «адекватная обратка». Чтобы исключить смену караулов, которая в связи с этим затягивалась на сутки и более решили просто изолировать наших от англичан французами и американцами.

Вот в такой ситуации, пришел доклад от дежурного по КПП бригады, что недалеко от жилого дома командного состава (обычная панельная 9-тиэтажка), прозванного почему-то «Пентагоном» крутится английская миссия на Лендровере. Отличить их было легко по британскому флагу и английским номерным знакам на машине.

ДОС (Долговременная огневая точка – отдельное малое капитальное фортификационное сооружение из прочных материалов. Дежурное огневое средство) стоял не на территории части, а рядом на неогороженной территории. Заехать на площадку к дому было можно только по одной дороге от обычной берлинской улицы, т.к. дом одной стороной практически упирался в забор бригады. Командир бригады полковник Трофеев, почему-то очень взволновался от этой новости и приказал начальнику разведки капитану Капустину, который неофициально исполнял обязанности коменданта, взять «толмача» и на УАЗике заблокировать выезд англичанам. Я не знаю что там искали «союзники», может, хотели наше нательное белье последней моды с балконов срисовать или может в магазине пива дефицитного «Радебергер» купить, но мы вовремя приехали на место и успели перегородить выезд британцев обратно на берлинскую улицу.

Тут же прилетел на своем УАЗе и командир бригады. Англичане сидели в машине (их территория), радости от встречи с нами, как и страха не показывали. Комбриг куда-то отослал свою машину и приказал мне подойти к Лендроверу и «выразить протест, в связи с их вторжением на запретную территорию и предупредить, что наша сторона будет вынуждена сделать официальный протест по дипломатическим каналам! (откуда только взял) в связи с их противозаконными действиями».

Старший англичан не сразу, но вылез из машины и я как смог (второй язык и самое начало переводческой деятельности) попытался передать глубокие мысли и важное послание нашего командира. Англичанин внимательно выслушал, наверное , моим произношением наслаждался, и вежливо возразил, мол, «никаких противоправных действий не было, территория открытая, могут ездить без всяких последствий».

Надо сказать все было с обеих сторон без всяких выпадов и оскорблений, очень вежливо, с приятным выражением лица (видел позднее со стороны англичан действительно «злобный оскал империализма»). В это время со стороны части, там малый КПП был – калитка с часовым для доступа военных из дома на территорию бригады, из калитки выбежали четыре воина с лопатами и каким-то столбом и пробежав мимо нас начали копать яму на выезде от дома в сторону общей дороги к берлинской улице. На наших расширенных от изумления глазах (мы сами не ожидали) и ошарашенных и обалдевших от нашей наглости британцев, воины закопали на въезде к дому со стороны улицы дорожный знак «кирпич».

А полковник Трофеев посоветовал англичанам подойти к знаку и убедиться, что территория действительно закрыта и сделал им «последнее предупреждение о недопустимости подобного поведения». Я служил в бригаде чуть менее года, потом туда приехали две свежеиспеченные выпускницы из Военного института (одна из них внучка знаменитого писателя), но более с англичанами в Берлине не сталкивался, только с американцами.

А меня, может, благодаря тому, что нужно было «теплое местечко» отправили на повышение в славный город Эберсвальде, где родился наш сын, записавший позднее эту историю. Чтобы случайно не обидеть никого из участвовавших в истории достойных людей фамилии изменены.