9538
10
Семьдесят девять лет назад, 7 декабря 1941 года Япония атаковала главную базу Тихоокеанского флота Соединенных Штатов Америки Перл-Харбор.
Японская эскадра в составе 32 кораблей, среди которых 6 авианосцев с 360 самолетами, скрытно покинула стоянку на о. Итуруп Курильской гряды 26 ноября.
Двигаясь среди туманов и штормов, она приблизилась на 275 миль к Перл-Харбору и обрушила на американские корабли, стоявшие в вытянутую линию, первые бомбы и торпеды.
Японская эскадра в составе 32 кораблей, среди которых 6 авианосцев с 360 самолетами, скрытно покинула стоянку на о. Итуруп Курильской гряды 26 ноября.
Двигаясь среди туманов и штормов, она приблизилась на 275 миль к Перл-Харбору и обрушила на американские корабли, стоявшие в вытянутую линию, первые бомбы и торпеды.
По случайному совпадению, утром 7 декабря на первых страницах газет был помещен отчет военно-морского министра Ф.Нокса.
“Я горд сообщить, - писал министр, - что американский народ может испытывать полную уверенность в своем флоте. По моему мнению, преданность, моральное состояние и выучка личного состава не имеют себе равных”.
А на следующий день, после нападения Японии в Пёрл-Харборе, 8 декабря в своем обращении к Конгрессу президент Рузвельт сказал, что этот день - “дата, обреченная на бесславие”.
На Западе Пёрл-Харбор и поныне остается загадкой: почему нападение Японии оказалось внезапным, если в США научились дешифровать самые секретные японские коды и не могли не знать, что война вот-вот начнется?
Любопытно, что информация о готовящемся нападении японцев на американскую базу поступала и в СССР - от Рихарда Зорге. За два месяца до внезапного нападения он сообщил в Москву о предстоящей атаке на Пёрл-Харбор в течение 60 дней; информация, согласно американским источникам, была доведена Кремлем до Вашингтона.
Но никаких мер не было принято. (Признание Зорге было напечатано в газете “New York Daily News” от 17 мая 1951 года). Более того, 14 октября 1941 г. командирам кораблей, находящихся в районе Гавайских островов, был передан приказ, очень напоминающий печально известное сообщение ТАСС от 14 июня того же года: “Никакая ответственная иностранная держава не будет провоцировать войну нападением на наш флот или базу...”
“Я горд сообщить, - писал министр, - что американский народ может испытывать полную уверенность в своем флоте. По моему мнению, преданность, моральное состояние и выучка личного состава не имеют себе равных”.
А на следующий день, после нападения Японии в Пёрл-Харборе, 8 декабря в своем обращении к Конгрессу президент Рузвельт сказал, что этот день - “дата, обреченная на бесславие”.
На Западе Пёрл-Харбор и поныне остается загадкой: почему нападение Японии оказалось внезапным, если в США научились дешифровать самые секретные японские коды и не могли не знать, что война вот-вот начнется?
Любопытно, что информация о готовящемся нападении японцев на американскую базу поступала и в СССР - от Рихарда Зорге. За два месяца до внезапного нападения он сообщил в Москву о предстоящей атаке на Пёрл-Харбор в течение 60 дней; информация, согласно американским источникам, была доведена Кремлем до Вашингтона.
Но никаких мер не было принято. (Признание Зорге было напечатано в газете “New York Daily News” от 17 мая 1951 года). Более того, 14 октября 1941 г. командирам кораблей, находящихся в районе Гавайских островов, был передан приказ, очень напоминающий печально известное сообщение ТАСС от 14 июня того же года: “Никакая ответственная иностранная держава не будет провоцировать войну нападением на наш флот или базу...”
Необходимо учитывать, что внутриполитическая обстановка США, на фоне которой суждено было разыграться трагедии в Пёрл-Харборе, определялась стойким изоляционизмом. Эти настроения продолжались до начала Второй мировой войны.
“Я надеюсь, что США будут в стороне от этой войны”, - заявил Франклин Делано Рузвельт в радиообращении к гражданам страны на третий день после нападения гитлеровской Германии на Польшу, когда Англия и Франция объявили войну Германии.
Не столь благодушно был настроен японский адмирал Ямамото. Выпускник Гарвардского университета, некоторое время он был военно-морским атташе в Вашингтоне.
В 1939 г. премьер-министр назначил Ямамото главнокомандующим Объединенным флотом Японии. Зная индустриальные и военные возможности США, Ямамото не питал особых иллюзий относительно быстрой и полной победы в продолжительном военном конфликте с США. Тем не менее, именно он разработал план нападения на Пёрл-Харбор.
Еще в январе 1941 года американский посланник в Токио Джозеф Грю докладывал в госдепартамент о том, что вооруженные силы Японии планируют в случае затруднений с США внезапное нападение именно на Пёрл-Харбор. Тогда же министр военно-морских сил США Фрэнк Нокс, признавая возможность такого нападения, за десять месяцев до атаки направил письмо военному министру Генри Стимсону, в котором тоже указывал, что внезапное нападение будет направлено на флот или военно-морскую базу Пёрл-Харбор.
К декабрю 1941 года США официально еще не вступили во Вторую мировую войну, но высшее руководство страны понимало, что на Дальнем Востоке Япония готовит крупную наступательную операцию. Однако единого мнения по этому вопросу не было.
“Я надеюсь, что США будут в стороне от этой войны”, - заявил Франклин Делано Рузвельт в радиообращении к гражданам страны на третий день после нападения гитлеровской Германии на Польшу, когда Англия и Франция объявили войну Германии.
Не столь благодушно был настроен японский адмирал Ямамото. Выпускник Гарвардского университета, некоторое время он был военно-морским атташе в Вашингтоне.
В 1939 г. премьер-министр назначил Ямамото главнокомандующим Объединенным флотом Японии. Зная индустриальные и военные возможности США, Ямамото не питал особых иллюзий относительно быстрой и полной победы в продолжительном военном конфликте с США. Тем не менее, именно он разработал план нападения на Пёрл-Харбор.
Еще в январе 1941 года американский посланник в Токио Джозеф Грю докладывал в госдепартамент о том, что вооруженные силы Японии планируют в случае затруднений с США внезапное нападение именно на Пёрл-Харбор. Тогда же министр военно-морских сил США Фрэнк Нокс, признавая возможность такого нападения, за десять месяцев до атаки направил письмо военному министру Генри Стимсону, в котором тоже указывал, что внезапное нападение будет направлено на флот или военно-морскую базу Пёрл-Харбор.
К декабрю 1941 года США официально еще не вступили во Вторую мировую войну, но высшее руководство страны понимало, что на Дальнем Востоке Япония готовит крупную наступательную операцию. Однако единого мнения по этому вопросу не было.
×
А в Японии тем временем было создано достаточно сильное ударное соединение, подготовленное для решения конкретной задачи - уничтожения основных сил американского Тихоокеанского флота в Пёрл-Харборе и военных самолетов, базировавшихся на аэродромах Оаху. Командовал этим соединением вице-адмирал Нагумо.
О мощи этой группировки говорят следующие данные. В нее входили шесть самых новых и самых крупных авианосцев Императорского флота с 423 самолетами на борту, которые прикрывали легкий крейсер и 10 эсминцев. Помимо этого, имелась группа поддержки, включавшая 2 линкора и 2 тяжелых крейсера. На флангах шли 3 подводные лодки. Снабжение эскадры осуществляли 8 танкеров. (см. Сэмюэль Э.Морисон “Американский флот во Второй мировой войне”. 1998 г.).
Что же предпринимало высшее военное руководство в Вашингтоне для предупреждения внезапной атаки? Указанный выше автор отвечает: “почти ничего”.
Из Вашингтона начальник штаба ВМФ адмирал Старк направил с Пёрл-Харбор “военное предупреждение” командующему базой адмиралу Киммелю о возможности в ближайшие дни “агрессивных действий со стороны Японии. Это было 27 ноября 1941 года. На следующий день в дополнительной депеше Киммелю было указано, что “враждебные действия возможны в любой момент”.
В этом случае необходимо было подготовиться произвести “предварительное развертывание сил” на основе имеющихся планов. Однако здесь же содержался приказ не предпринимать никаких активных действий, “пока Япония сама не совершит такой акт”. Возможно, столь неконкретное указание не вызвало настороженности у командования Пёрл-Харбора.
Ни адмирал Киммель, ни генерал-лейтенант У.Шорт, командовавший армейскими силами на Гавайях, не восприняли эти предупреждения как реальную угрозу.
Они ничего не сообщили об этом непосредственно своим командирам авиации и армейским силам в районе дислоцирования. Длительное время не проводились учебные полеты армейских и флотских самолетов. Генерал Шорт воспринял военные предупреждения как указание о возможности диверсии.
Он приказал построить армейские самолеты на аэродромах крыло к крылу, и об этом было сообщено в Вашингтон, но произошла путаница. Незадолго до этого в армии были введены новые обозначения состояния боеготовности. То, что Шорт считал пониженной боеготовностью, Вашингтон воспринимал как полную готовность к бою. В итоге этих неувязок серьезные меры по усилению боеготовности не предпринимались.
После 27 ноября проводились обычные учения и патрулирования, личный состав пользовался увольнениями и отпускными на выходные.
“Пёрл-Харбор и Оаху, - пишет С.Морисон, - были не готовы ни морально, ни физически к тому, что случилось 7 декабря”.
По словам одного из офицеров, эти “обычные учения в течение нескольких месяцев оказались напрасными”.
Надо полагать, именно непростительная беспечность американского командования послужила основанием для историков Джеймса Расбриджера и Эрика Нэйва назвать свою книгу столь жестко: “Предательство в Пёрл-Харборе”.
О мощи этой группировки говорят следующие данные. В нее входили шесть самых новых и самых крупных авианосцев Императорского флота с 423 самолетами на борту, которые прикрывали легкий крейсер и 10 эсминцев. Помимо этого, имелась группа поддержки, включавшая 2 линкора и 2 тяжелых крейсера. На флангах шли 3 подводные лодки. Снабжение эскадры осуществляли 8 танкеров. (см. Сэмюэль Э.Морисон “Американский флот во Второй мировой войне”. 1998 г.).
Что же предпринимало высшее военное руководство в Вашингтоне для предупреждения внезапной атаки? Указанный выше автор отвечает: “почти ничего”.
Из Вашингтона начальник штаба ВМФ адмирал Старк направил с Пёрл-Харбор “военное предупреждение” командующему базой адмиралу Киммелю о возможности в ближайшие дни “агрессивных действий со стороны Японии. Это было 27 ноября 1941 года. На следующий день в дополнительной депеше Киммелю было указано, что “враждебные действия возможны в любой момент”.
В этом случае необходимо было подготовиться произвести “предварительное развертывание сил” на основе имеющихся планов. Однако здесь же содержался приказ не предпринимать никаких активных действий, “пока Япония сама не совершит такой акт”. Возможно, столь неконкретное указание не вызвало настороженности у командования Пёрл-Харбора.
Ни адмирал Киммель, ни генерал-лейтенант У.Шорт, командовавший армейскими силами на Гавайях, не восприняли эти предупреждения как реальную угрозу.
Они ничего не сообщили об этом непосредственно своим командирам авиации и армейским силам в районе дислоцирования. Длительное время не проводились учебные полеты армейских и флотских самолетов. Генерал Шорт воспринял военные предупреждения как указание о возможности диверсии.
Он приказал построить армейские самолеты на аэродромах крыло к крылу, и об этом было сообщено в Вашингтон, но произошла путаница. Незадолго до этого в армии были введены новые обозначения состояния боеготовности. То, что Шорт считал пониженной боеготовностью, Вашингтон воспринимал как полную готовность к бою. В итоге этих неувязок серьезные меры по усилению боеготовности не предпринимались.
После 27 ноября проводились обычные учения и патрулирования, личный состав пользовался увольнениями и отпускными на выходные.
“Пёрл-Харбор и Оаху, - пишет С.Морисон, - были не готовы ни морально, ни физически к тому, что случилось 7 декабря”.
По словам одного из офицеров, эти “обычные учения в течение нескольких месяцев оказались напрасными”.
Надо полагать, именно непростительная беспечность американского командования послужила основанием для историков Джеймса Расбриджера и Эрика Нэйва назвать свою книгу столь жестко: “Предательство в Пёрл-Харборе”.
Но вернемся вновь в Вашингтон. Из перехватываемых и расшифрованных сообщений, поступавших из Токио, следовало, что военные действия на Дальнем Востоке начнутся 29 ноября. Но японская сторона проявляла осторожность и предусмотрительно не указывала точную дату. Не упоминалась и цель.
После воскресного дня 30 ноября в Вашингтоне успокоились. Правда, один из офицеров службы разведки считал, что обстановка остается серьезной, настаивал, что следует послать на Гавайи новое предупреждение. Однако адмирал Старк решил не нагнетать обстановку, полагая, что полоса тревоги миновала.
Беспокойство все же не покидало сотрудников отдела радиоразведки и дешифровки военного министерства и его начальника Уильяма Фридмана.
После воскресного дня 30 ноября в Вашингтоне успокоились. Правда, один из офицеров службы разведки считал, что обстановка остается серьезной, настаивал, что следует послать на Гавайи новое предупреждение. Однако адмирал Старк решил не нагнетать обстановку, полагая, что полоса тревоги миновала.
Беспокойство все же не покидало сотрудников отдела радиоразведки и дешифровки военного министерства и его начальника Уильяма Фридмана.
Выходец из России, американский криптограф Уильям Фредерик Фридман еще в 1936 году вместе с группой ближайших помощников, раскрыли японский код “А”. А когда те спустя год изменили код, команда Фридмана изобрела свою технику, предназначенную для раскрытия этого кода и других японских кодов.
Уильям Кейси, ветеран американской разведки, в 80-е годы директор ЦРУ, в своей книге “Секретная война против Гитлера” (1987) написал:
“Гением Уильяма Фридмана был вскрыт японский дипломатический шифр перед Пёрл-Харбором”.
Полковник У.Фридман сумел расшифровать самый высокий японский дипломатический код “пурпур”. К середине сентября 1940 года все ключи к шифрам “пурпур” были вскрыты. За полгода до нападения на Пёрл-Харбор было расшифровано почти 7000 японских суперсекретных документов. Последние донесения Фридмана почти точно указывали срок нападения японцев на Пёрл-Харбор. Уильям Кейси пишет: Фридман, узнав, что правительство США не приняло никаких мер защиты против готовящегося нападения на Пёрл-Харбор, с болью и возмущением воскликнул: “...но они знали, они знали!!!”
Уильям Кейси, ветеран американской разведки, в 80-е годы директор ЦРУ, в своей книге “Секретная война против Гитлера” (1987) написал:
“Гением Уильяма Фридмана был вскрыт японский дипломатический шифр перед Пёрл-Харбором”.
Полковник У.Фридман сумел расшифровать самый высокий японский дипломатический код “пурпур”. К середине сентября 1940 года все ключи к шифрам “пурпур” были вскрыты. За полгода до нападения на Пёрл-Харбор было расшифровано почти 7000 японских суперсекретных документов. Последние донесения Фридмана почти точно указывали срок нападения японцев на Пёрл-Харбор. Уильям Кейси пишет: Фридман, узнав, что правительство США не приняло никаких мер защиты против готовящегося нападения на Пёрл-Харбор, с болью и возмущением воскликнул: “...но они знали, они знали!!!”
Хотя эти сведения были направлены ключевым членам правительства, жизненно важная информация не была принята во внимание. Информация, в частности, включала факт передачи приказа из Токио консулу в Гонолулу сообщать о каждом приходящем и уходящем военном корабле и месте его стоянки.
Однако соперничество между флотским и армейским командованием, перекладывание обязанностей, споры о том, кому и как передавать исключительно важную информацию, привели к тому, что в Пёрл-Харбор она поступила с опозданием на несколько часов. Оценить важность этого сообщения адмирал Киммель просто не успел, и в связи с этим заслуживает внимания категорическое замечание С.Морисона:
“Если бы хоть один из высоких руководителей в Вашингтоне или на Оаху действительно шевельнул хотя бы пальцем, флот и армия могли получить извещение, по крайней мере, за час до нападения. Были бы спасены сотни жизней, потери военных кораблей могли бы оказаться менее значительными”.
Расплата за беспечность была очень дорогой.
В воскресное утро 7 декабря 1941 года в гавани Пёрл-Харбор на кораблях просвистели завтрак, лишь отдельные матросы остались у орудий. Кранцы первых выстрелов были заперты, и ключи находились у вахтенных офицеров. На кораблях под парами находился лишь один котел. Из всех 70 кораблей и 24 вспомогательных судов, находившихся в гавани, на ходу был только один эсминец.
Японское морское командование, зная дислокацию кораблей в Пёрл-Харборе, разработало детальный план внезапного нападения и уничтожения американского флота.
В ночь на 7 декабря японская эскадра прибыла в район в 350-500 километрах севернее острова Оаху. К этому времени 27 японских подводных лодок уже заняли позиции у Гавайских островов.
Ранним утром 7 декабря поднявшаяся с японских авианосцев торпедоносная и бомбардировочная авиация нанесла два мощных последовательных удара по американским кораблям, аэродромам, береговым батареям. Все было настолько неожиданно, что некоторые офицеры на протяжении нескольких минут думали, что это учебный налет, хотя и очень необычный. А когда истошно завыли сирены, погибли уже сотни американских моряков.
Японские летчики четко знали, где следует искать линкоры, которые добивались самолетами-торпедоносцами. Первая фаза атаки длилась всего 30 минут, в итоге американцы потеряли почти 90% кораблей. За полчаса японская авиация решила главную свою задачу.
Второй удар японской авиации уже встретил более сильное сопротивление американцев. Из всех самолетов, участвовавших в воздушном налете, японские потери составляли 29 бомбардировщиков и 5 торпедоносцев. Людские потери в общей сложности составили 55 офицеров и рядовых. Американцам удалось потопить одну подводную лодку и 5 сверхмалых подводных лодок, действия которых были малоэффективны.
Однако соперничество между флотским и армейским командованием, перекладывание обязанностей, споры о том, кому и как передавать исключительно важную информацию, привели к тому, что в Пёрл-Харбор она поступила с опозданием на несколько часов. Оценить важность этого сообщения адмирал Киммель просто не успел, и в связи с этим заслуживает внимания категорическое замечание С.Морисона:
“Если бы хоть один из высоких руководителей в Вашингтоне или на Оаху действительно шевельнул хотя бы пальцем, флот и армия могли получить извещение, по крайней мере, за час до нападения. Были бы спасены сотни жизней, потери военных кораблей могли бы оказаться менее значительными”.
Расплата за беспечность была очень дорогой.
В воскресное утро 7 декабря 1941 года в гавани Пёрл-Харбор на кораблях просвистели завтрак, лишь отдельные матросы остались у орудий. Кранцы первых выстрелов были заперты, и ключи находились у вахтенных офицеров. На кораблях под парами находился лишь один котел. Из всех 70 кораблей и 24 вспомогательных судов, находившихся в гавани, на ходу был только один эсминец.
Японское морское командование, зная дислокацию кораблей в Пёрл-Харборе, разработало детальный план внезапного нападения и уничтожения американского флота.
В ночь на 7 декабря японская эскадра прибыла в район в 350-500 километрах севернее острова Оаху. К этому времени 27 японских подводных лодок уже заняли позиции у Гавайских островов.
Ранним утром 7 декабря поднявшаяся с японских авианосцев торпедоносная и бомбардировочная авиация нанесла два мощных последовательных удара по американским кораблям, аэродромам, береговым батареям. Все было настолько неожиданно, что некоторые офицеры на протяжении нескольких минут думали, что это учебный налет, хотя и очень необычный. А когда истошно завыли сирены, погибли уже сотни американских моряков.
Японские летчики четко знали, где следует искать линкоры, которые добивались самолетами-торпедоносцами. Первая фаза атаки длилась всего 30 минут, в итоге американцы потеряли почти 90% кораблей. За полчаса японская авиация решила главную свою задачу.
Второй удар японской авиации уже встретил более сильное сопротивление американцев. Из всех самолетов, участвовавших в воздушном налете, японские потери составляли 29 бомбардировщиков и 5 торпедоносцев. Людские потери в общей сложности составили 55 офицеров и рядовых. Американцам удалось потопить одну подводную лодку и 5 сверхмалых подводных лодок, действия которых были малоэффективны.
Но в итоге стратегическая цель японцев была достигнута. Потоплены были 4 американских линкора, еще 4 сильно повреждены. 10 других военных кораблей были потоплены или выведены из строя. Было уничтожено или повреждено более 300 самолетов.
Тихоокеанский флот США был лишен возможности предпринимать какие-то активные действия в юго-восточной Азии.
С точки зрения полученного эффекта, это позволило Японии довольно легко захватить большую часть Юго-Восточной Азии, включая Гонконг, Бирму, Малайю, Сингапур и Филиппины.
Все исследователи событий 7 декабря в Пёрл-Харборе отмечают, что внезапность атаки и отсутствие многих старших офицеров и старшин, сошедших на берег на выходные, усложнили положение в плане быстрой организации отражения атаки.
Не вдаваясь в подробности, следует отметить, что реакция младших офицеров и рядовых матросов после первой атаки была достаточно быстрой. В промежутках между взрывами они сбивали топорами и молотками замки с кранцев первых выстрелов, боролись с пожарами. В некоторых источниках указывается, что ответный огонь по японских самолетам был открыт через 3-5 минут.
Как только прозвучала тревога, находившиеся на берегу офицеры и матросы поспешили на свои боевые посты. Десятки барж, лодок, катеров и яхт доставляли их на корабли. Они помогали бороться с огнем, эвакуировали раненых с поврежденных кораблей, не думая о собственной безопасности.
За два часа американский флот потерял более 2000 офицеров и матросов убитыми и 710 ранеными, что было в три раза больше, чем за две войны 1898 и 1917-1918 г.г. Потери армии и корпуса морской пехоты составили 337 убитыми и 433 ранеными.
Тихоокеанский флот США был лишен возможности предпринимать какие-то активные действия в юго-восточной Азии.
С точки зрения полученного эффекта, это позволило Японии довольно легко захватить большую часть Юго-Восточной Азии, включая Гонконг, Бирму, Малайю, Сингапур и Филиппины.
Все исследователи событий 7 декабря в Пёрл-Харборе отмечают, что внезапность атаки и отсутствие многих старших офицеров и старшин, сошедших на берег на выходные, усложнили положение в плане быстрой организации отражения атаки.
Не вдаваясь в подробности, следует отметить, что реакция младших офицеров и рядовых матросов после первой атаки была достаточно быстрой. В промежутках между взрывами они сбивали топорами и молотками замки с кранцев первых выстрелов, боролись с пожарами. В некоторых источниках указывается, что ответный огонь по японских самолетам был открыт через 3-5 минут.
Как только прозвучала тревога, находившиеся на берегу офицеры и матросы поспешили на свои боевые посты. Десятки барж, лодок, катеров и яхт доставляли их на корабли. Они помогали бороться с огнем, эвакуировали раненых с поврежденных кораблей, не думая о собственной безопасности.
За два часа американский флот потерял более 2000 офицеров и матросов убитыми и 710 ранеными, что было в три раза больше, чем за две войны 1898 и 1917-1918 г.г. Потери армии и корпуса морской пехоты составили 337 убитыми и 433 ранеными.
В оценке событий 7 декабря 1941 г. в Пёрл-Харборе вывод делается однозначный: вооруженные силы США получили предательский уничтожающий и унизительный удар. Когда кто-то в Вашингтоне предложил отчеканить медаль участникам боя в Пёрл-Харборе, один из ветеранов заметил: “Лучше сделайте повязки из черного крепа”.
После событий 7 декабря ситуация в стране изменилась, ,борьба между изоляционистами и сторонниками Рузвельта, поддерживавшими его мнение о необходимости вступления США в войну на стороне антигитлеровской коалиции, сразу потеряла свою остроту. В своем обращении к американскому народу президент Ф.Рузвельт так определил позицию США:
“Мы намерены расправиться с угрозой Японии. Но этим мало чего добьемся, если остальной мир будет находиться под пятой Гитлера и Муссолини...”
Обе палаты Конгресса единодушно проголосовали за объявление войны Японии, а также Германии и Италии.
После событий 7 декабря ситуация в стране изменилась, ,борьба между изоляционистами и сторонниками Рузвельта, поддерживавшими его мнение о необходимости вступления США в войну на стороне антигитлеровской коалиции, сразу потеряла свою остроту. В своем обращении к американскому народу президент Ф.Рузвельт так определил позицию США:
“Мы намерены расправиться с угрозой Японии. Но этим мало чего добьемся, если остальной мир будет находиться под пятой Гитлера и Муссолини...”
Обе палаты Конгресса единодушно проголосовали за объявление войны Японии, а также Германии и Италии.
После пёрл-харборской катастрофы начались поиски искупительных жертв. Президент Франклин Рузвельт назначил следственную комиссию для установления причин и виновников трагедии. Расследование длилось шесть месяцев. Главными причинами происшедшего, полагали, были неспособность Вашингтона представить, что Япония “могла решиться на глупый и самоубийственный поступок”. Хотя предупреждения, как выше отмечалось, поступали.
Тем не менее, главная вина возлагалась на Киммеля и Шорта. Приговор гласил, что: “Адмирал и генерал пренебрегли предупреждениями, посланными им из Вашингтона; не привели войска в состояние повышенной боевой готовности; не наладили между своими частями должного взаимодействия; не перевели Гавайи на военное положение”.
В то же время Конгресс не усмотрел со стороны Киммеля и Шорта “нарушения долга”, а отметил лишь “допущенные ошибки руководства”. Проштрафившиеся военачальники были понижены в должности, и вскоре оба подали в отставку.
Нельзя не согласиться с историком Владимиром Сергеевым, что такой приговор несопоставим с расправой Сталина над командующим Западным особым военным округом генералом армии Дмитрием Павловым и его штабом - по сути, даже не за свои ошибки, а за спрятавшегося за спину осужденных военным трибуналом Верховного главнокомандующего (31 июля 1957 г. Д. Павлов и его соратники были посмертно реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления).
Вторая мировая война впервые поколебала уверенность американцев в своей полной безопасности. Ужас потерь в Перл-Харборе стал отправной точкой этого.
Тем не менее, главная вина возлагалась на Киммеля и Шорта. Приговор гласил, что: “Адмирал и генерал пренебрегли предупреждениями, посланными им из Вашингтона; не привели войска в состояние повышенной боевой готовности; не наладили между своими частями должного взаимодействия; не перевели Гавайи на военное положение”.
В то же время Конгресс не усмотрел со стороны Киммеля и Шорта “нарушения долга”, а отметил лишь “допущенные ошибки руководства”. Проштрафившиеся военачальники были понижены в должности, и вскоре оба подали в отставку.
Нельзя не согласиться с историком Владимиром Сергеевым, что такой приговор несопоставим с расправой Сталина над командующим Западным особым военным округом генералом армии Дмитрием Павловым и его штабом - по сути, даже не за свои ошибки, а за спрятавшегося за спину осужденных военным трибуналом Верховного главнокомандующего (31 июля 1957 г. Д. Павлов и его соратники были посмертно реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления).
Вторая мировая война впервые поколебала уверенность американцев в своей полной безопасности. Ужас потерь в Перл-Харборе стал отправной точкой этого.
Источник:
Ссылки по теме:
- Поляки погибли при попытке обезвредить снаряд в костре
- Политические комментарии и картинки из соц. сетей ORIGINAL* 19/06/2017
- Политические комментарии и картинки из соц. сетей ORIGINAL* 18/06/2017
- Политические комментарии и картинки из соц. сетей ORIGINAL* 17/06/2017
- Лукашенко ответил латвийской журналистке о России
реклама
.jpg)
А Павлов был осуждён и расстрелян за конкретные преступные действия. То, что его реабилитировали по указанию Хрущева, еще ни о чем не говорит.
Для сравнения - линкор Юта 1909 года уже был списан, а Оклахома 1912 нет.
Примите это, как факт.
Так почему-бы не сыграть в поддавки? Отдаем списанную Юту, практически списаннаю Оклахому и еще пару судов на пару лет младше.
А менее чем через год на Гуадалканал мы видим корабли совсем другого качества: авианосец Энтерпрайз 36-го, линкор Вашингтон 38-го, линкор Южная Дакота 41-го... Совпадение такое странное.
Может элеватор или что другое, а не кранцы?
В итоге все знают про концлагеря в Польше, но как-то умалчивается, как зверствовали японцы. Ну да, ну да - кто там этих китайцев считать будет, миллионом больше, миллионом меньше.