51895
4
Наверное, писать о таких страшных вещах в новогодние праздники — дело не совсем правильное. Однако с другой стороны, эту дату никак не изменишь и не поменяешь. Ведь именно в канун нового 1980 года начался ввод советских войск в Афганистан, что стало отправной точкой многолетней афганской войны, стоившей нашей стране многих тысяч жизней...
Сегодня об этой войне написаны сотни книг и воспоминаний, прочих всевозможных исторических материалов. Но вот что бросается в глаза. Авторы как-то старательно обходят тему гибели советских военнопленных на афганской земле. Да, некоторые эпизоды этой трагедии в отдельных мемуарах участников войны упоминаются. Но вот системная, обобщающая работа о погибших пленных автору этих строк что-то ни разу не попадалась — хотя я очень внимательно слежу за афганской исторической тематикой. Между тем о такой же проблеме с другой стороны — гибели афганцев от рук советских войск — уже написаны целые книги (главным образом, западных авторов). Даже есть интернет-сайты (в том числе и в России), которые без устали разоблачают «преступления советских войск, зверски уничтожавших мирное население и бойцов афганского сопротивления». А вот о зачастую жуткой участи советских пленных солдат практически не говорится ничего.
Я не оговорился — именно жуткой участи. Дело всё в том, что обречённых на смерть советских военнопленных афганские душманы редко когда убивали сразу. Везло тем, кого афганцы хотели обратить в ислам, обменять на своих или подарить в качестве «жеста доброй воли» западным правозащитным организациям, чтобы те, в свою очередь, на весь мир прославляли «великодушных моджахедов». Но тех, кого обрекали на смерть... Обычно гибели пленного предшествовали настолько страшные пытки и истязания, от одного описания которых сразу становится не по себе.
Почему афганцы делали это? По всей видимости, всё дело в отсталом афганском обществе, где традиции самого радикального ислама, требовавшего мучительной смерти неверного в качестве гаранта попадания в рай, соседствовали с дикими языческими пережитками отдельных племён, где в практике были человеческие жертвоприношения, сопровождавшиеся самым настоящим изуверством. Нередко всё это служило средством психологической войны, дабы устрашить советского противника — изуродованные останки пленных душманы частенько подбрасывали к нашим воинским гарнизонам...
Как говорят специалисты, в плен наши солдаты попадали по-разному — кто-то находился в самовольной отлучке из воинской части, кто-то дезертировал по причине неуставных отношений, кого-то душманы захватили на посту или в настоящем бою. Да, сегодня мы можем осуждать этих пленных за их необдуманные поступки, приведшие к трагедии (либо наоборот, восхищаться, кого пленили в условиях боевой обстановки). Но те, кто из них принял мученическую смерть, уже своей гибелью искупили все свои явные и мнимые грехи. И потому они — хотя бы с чисто христианской точки зрения — в наших сердцах заслуживают не менее светлой памяти, чем те солдаты афганской войны (живые и мёртвые), которые совершили героические, признанные подвиги.
Вот только некоторые эпизоды трагедии афганского плена, которые автору удалось собрать по открытым источникам.
Я не оговорился — именно жуткой участи. Дело всё в том, что обречённых на смерть советских военнопленных афганские душманы редко когда убивали сразу. Везло тем, кого афганцы хотели обратить в ислам, обменять на своих или подарить в качестве «жеста доброй воли» западным правозащитным организациям, чтобы те, в свою очередь, на весь мир прославляли «великодушных моджахедов». Но тех, кого обрекали на смерть... Обычно гибели пленного предшествовали настолько страшные пытки и истязания, от одного описания которых сразу становится не по себе.
Почему афганцы делали это? По всей видимости, всё дело в отсталом афганском обществе, где традиции самого радикального ислама, требовавшего мучительной смерти неверного в качестве гаранта попадания в рай, соседствовали с дикими языческими пережитками отдельных племён, где в практике были человеческие жертвоприношения, сопровождавшиеся самым настоящим изуверством. Нередко всё это служило средством психологической войны, дабы устрашить советского противника — изуродованные останки пленных душманы частенько подбрасывали к нашим воинским гарнизонам...
Как говорят специалисты, в плен наши солдаты попадали по-разному — кто-то находился в самовольной отлучке из воинской части, кто-то дезертировал по причине неуставных отношений, кого-то душманы захватили на посту или в настоящем бою. Да, сегодня мы можем осуждать этих пленных за их необдуманные поступки, приведшие к трагедии (либо наоборот, восхищаться, кого пленили в условиях боевой обстановки). Но те, кто из них принял мученическую смерть, уже своей гибелью искупили все свои явные и мнимые грехи. И потому они — хотя бы с чисто христианской точки зрения — в наших сердцах заслуживают не менее светлой памяти, чем те солдаты афганской войны (живые и мёртвые), которые совершили героические, признанные подвиги.
Вот только некоторые эпизоды трагедии афганского плена, которые автору удалось собрать по открытым источникам.
Легенда о «красном тюльпане»
Из книги американского журналиста Джорджа Крайла «Война Чарли Уилсона» (неизвестные подробности тайной войны ЦРУ в Афганистане):
«Говорят, это правдивая история, и, хотя подробности менялись с годами, в целом она звучит примерно следующим образом. Утром на второй день после вторжения в Афганистан советский часовой заметил пять джутовых мешков на краю взлётно-посадочной полосы аваибазы Баграм в окрестностях Кабула. Сначала он не придал этому большого значения, но потом ткнул стволом автомата в ближайший мешок и увидел выступившую кровь. Были вызваны эксперты по взрывотехнике, проверившие мешки на наличие мин-ловушек. Но они обнаружили нечто гораздо более ужасное. В каждом мешке находился молодой советский солдат, завёрнутый в собственную кожу. Насколько смогла определить медицинская экспертиза, эти люди умерли особенно мучительной смертью: их кожа была надрезана на животе, а потом натянута вверх и завязана над головой».
Такой вид зверской казни называется «красный тюльпан», и о нём слышали практически все солдаты, служившие на афганской земле — обречённого человека, введя в беспамятство большой дозой наркотика, подвешивали за руки. Затем кожа подрезалась вокруг всего тела и заворачивалась вверх. Когда действие дурмана заканчивалось, приговоренный, испытав сильный болевой шок, сначала сходил с ума, а потом медленно умирал…
Сегодня сложно сказать, сколько наших солдат нашли свой конец именно таким вот способом. Обычно разговоров среди ветеранов Афганистана о «красном тюльпане» ходило и ходит много — одну из легенд как раз привёл американец Крайл. Но мало кто из ветеранов может назвать конкретную фамилию того или иного мученика. Тем не менее, это вовсе не значит, что эта казнь является только афганской легендой. Так, достоверно зафиксирован факт применения «красного тюльпана» к рядовому Виктору Грязнову, водителю армейского грузовика, пропавшего без вести в январе 1981 года.
Только спустя 28 лет земляки Виктора, журналисты из Казахстана, смогли узнать подробности его гибели.
В начале января 1981 года Виктор Грязнов и прапорщик Валентин Ярош получили задание поехать в город Пули-Хумри на военный склад для получения груза. Спустя несколько дней они отправились в обратный путь. Но по дороге колонна подверглась нападению душманов. Грузовик, за рулём которого находился Грязнов, вышел из строя, и тогда он с Валентином Ярошем взялись за оружие. Бой длился с полчаса... Тело прапорщика потом нашли недалеко от места сражения, с разбитой головой и вырезанными глазами. А вот Виктора душманы утащили с собой. Что с ним стало потом, свидетельствует справка, присланная казахстанским журналистам на их официальный запрос из Афганистана:
«В начале 1981 года моджахедами отряда Абдул Разада Асхакзая во время боя с неверными был взят в плен шурави (советский), назвался Грязновым Виктором Ивановичем. Ему было предложено стать правоверным мусульманином, моджахедом, защитником ислама, участвовать в газават — священной войне — с неверными кафирами. Грязнов отказался стать истинным правоверным и уничтожать шурави. Приговором шариатского суда Грязнов был приговорен к к смертной казни — красный тюльпан, приговор приведён в исполнение".
Конечно, каждый волен думать над этим эпизодом, как ему вздумается, но лично мне кажется, что рядовой Грязнов совершил настоящий подвиг, отказавшись пойти на предательство и приняв за это лютую смерть. Остаётся только догадываться, сколько ещё наших ребят в Афганистане совершили такие же героические поступки, которые, к сожалению, и доныне остаются неизвестными.
«Говорят, это правдивая история, и, хотя подробности менялись с годами, в целом она звучит примерно следующим образом. Утром на второй день после вторжения в Афганистан советский часовой заметил пять джутовых мешков на краю взлётно-посадочной полосы аваибазы Баграм в окрестностях Кабула. Сначала он не придал этому большого значения, но потом ткнул стволом автомата в ближайший мешок и увидел выступившую кровь. Были вызваны эксперты по взрывотехнике, проверившие мешки на наличие мин-ловушек. Но они обнаружили нечто гораздо более ужасное. В каждом мешке находился молодой советский солдат, завёрнутый в собственную кожу. Насколько смогла определить медицинская экспертиза, эти люди умерли особенно мучительной смертью: их кожа была надрезана на животе, а потом натянута вверх и завязана над головой».
Такой вид зверской казни называется «красный тюльпан», и о нём слышали практически все солдаты, служившие на афганской земле — обречённого человека, введя в беспамятство большой дозой наркотика, подвешивали за руки. Затем кожа подрезалась вокруг всего тела и заворачивалась вверх. Когда действие дурмана заканчивалось, приговоренный, испытав сильный болевой шок, сначала сходил с ума, а потом медленно умирал…
Сегодня сложно сказать, сколько наших солдат нашли свой конец именно таким вот способом. Обычно разговоров среди ветеранов Афганистана о «красном тюльпане» ходило и ходит много — одну из легенд как раз привёл американец Крайл. Но мало кто из ветеранов может назвать конкретную фамилию того или иного мученика. Тем не менее, это вовсе не значит, что эта казнь является только афганской легендой. Так, достоверно зафиксирован факт применения «красного тюльпана» к рядовому Виктору Грязнову, водителю армейского грузовика, пропавшего без вести в январе 1981 года.
Только спустя 28 лет земляки Виктора, журналисты из Казахстана, смогли узнать подробности его гибели.
В начале января 1981 года Виктор Грязнов и прапорщик Валентин Ярош получили задание поехать в город Пули-Хумри на военный склад для получения груза. Спустя несколько дней они отправились в обратный путь. Но по дороге колонна подверглась нападению душманов. Грузовик, за рулём которого находился Грязнов, вышел из строя, и тогда он с Валентином Ярошем взялись за оружие. Бой длился с полчаса... Тело прапорщика потом нашли недалеко от места сражения, с разбитой головой и вырезанными глазами. А вот Виктора душманы утащили с собой. Что с ним стало потом, свидетельствует справка, присланная казахстанским журналистам на их официальный запрос из Афганистана:
«В начале 1981 года моджахедами отряда Абдул Разада Асхакзая во время боя с неверными был взят в плен шурави (советский), назвался Грязновым Виктором Ивановичем. Ему было предложено стать правоверным мусульманином, моджахедом, защитником ислама, участвовать в газават — священной войне — с неверными кафирами. Грязнов отказался стать истинным правоверным и уничтожать шурави. Приговором шариатского суда Грязнов был приговорен к к смертной казни — красный тюльпан, приговор приведён в исполнение".
Конечно, каждый волен думать над этим эпизодом, как ему вздумается, но лично мне кажется, что рядовой Грязнов совершил настоящий подвиг, отказавшись пойти на предательство и приняв за это лютую смерть. Остаётся только догадываться, сколько ещё наших ребят в Афганистане совершили такие же героические поступки, которые, к сожалению, и доныне остаются неизвестными.
Говорят иностранные свидетели
Впрочем, в арсенале душманов, помимо «красного тюльпана», было ещё много зверских способов умерщвления советских пленных.
Свидетельствует итальянская журналистка Ориана Фалаччи, неоднократно в 80-ые годы бывавшая в Афганистане и Пакистане. В ходе этих поездок она окончательно разочаровалась в афганских моджахедах, коих западная пропаганда тогда рисовала исключительно как благородных борцов с коммунизмом. «Благородные борцы» оказались настоящими монстрами в человеческом обличье :
«В Европе мне не верили, когда я рассказывала о том, что они обычно делали с советскими пленными. Как отпиливали советским руки и ноги... Жертвы не умирали сразу. Лишь через некоторое время жертву наконец обезглавливали и отрубленной головой играли в „бузкаши“ — афганскую разновидность поло. Что касается рук и ног, их продавали в качестве трофеев на базаре...».
Нечто подобное описывает и английский журналист Джон Фуллертон в своей книге «Советская оккупация Афганистана»:
«Смерть — это обычный конец тех советских пленных, которые являлись коммунистами... Первые годы войны участь советских пленников зачастую была ужасной. Одну группу пленных, с которых содрали кожу, повесили на крюках в лавке мясника. Другой пленный стал центральной игрушкой аттракциона под названием „бузкаши“ — жестокого и дикарского поло афганцев, скачущих на лошадях, выхватывая друг у друга вместо мяча обезглавленную овцу. Взамен неё они использовали пленника. Живого! И он был разодран буквально на куски».
А вот ещё одно шокирующее признание иностранца. Это отрывок из романа Фредерика Форсайта «Афганец». Форсайт известен своей близостью к британским спецслужбам, помогавших афганским душманам, и потому со знаем дела он написал следующее:
«Война была жестокая. Пленных брали мало, и те, кто погибал быстро, могли считать себя счастливчиками. Особенно люто горцы ненавидели русских лётчиков. Захваченных живыми оставляли на солнце, сделав небольшой разрез на животе, так что внутренности распухали, вываливались наружу и поджаривались до тех пор, пока облегчение не приносила смерть. Иногда пленных отдавали женщинам, которые ножами сдирали с живых кожу...».
Свидетельствует итальянская журналистка Ориана Фалаччи, неоднократно в 80-ые годы бывавшая в Афганистане и Пакистане. В ходе этих поездок она окончательно разочаровалась в афганских моджахедах, коих западная пропаганда тогда рисовала исключительно как благородных борцов с коммунизмом. «Благородные борцы» оказались настоящими монстрами в человеческом обличье :
«В Европе мне не верили, когда я рассказывала о том, что они обычно делали с советскими пленными. Как отпиливали советским руки и ноги... Жертвы не умирали сразу. Лишь через некоторое время жертву наконец обезглавливали и отрубленной головой играли в „бузкаши“ — афганскую разновидность поло. Что касается рук и ног, их продавали в качестве трофеев на базаре...».
Нечто подобное описывает и английский журналист Джон Фуллертон в своей книге «Советская оккупация Афганистана»:
«Смерть — это обычный конец тех советских пленных, которые являлись коммунистами... Первые годы войны участь советских пленников зачастую была ужасной. Одну группу пленных, с которых содрали кожу, повесили на крюках в лавке мясника. Другой пленный стал центральной игрушкой аттракциона под названием „бузкаши“ — жестокого и дикарского поло афганцев, скачущих на лошадях, выхватывая друг у друга вместо мяча обезглавленную овцу. Взамен неё они использовали пленника. Живого! И он был разодран буквально на куски».
А вот ещё одно шокирующее признание иностранца. Это отрывок из романа Фредерика Форсайта «Афганец». Форсайт известен своей близостью к британским спецслужбам, помогавших афганским душманам, и потому со знаем дела он написал следующее:
«Война была жестокая. Пленных брали мало, и те, кто погибал быстро, могли считать себя счастливчиками. Особенно люто горцы ненавидели русских лётчиков. Захваченных живыми оставляли на солнце, сделав небольшой разрез на животе, так что внутренности распухали, вываливались наружу и поджаривались до тех пор, пока облегчение не приносила смерть. Иногда пленных отдавали женщинам, которые ножами сдирали с живых кожу...».
За пределами человеческого разума
Всё это находит подтверждение и в наших источниках. Например, в книге-воспоминании журналиста-международника Ионы Андронова, неоднократно бывавшего в Афганистане:
«После боёв под Джелалабадом мне показали в руинах пригородного кишлака изувеченные трупы двух советских солдат, пленённых моджахедами. Вспоротые кинжалами тела выглядели тошнотворно-кровавым месивом. Про такое изуверство я слышал много раз: живодёры отрезали пленникам уши и носы, рассекали животы и вырывали кишки наружу, отрубали головы и запихивали внутрь распоротой брюшины. А если захватывали нескольких пленников, то измывались над ними поочерёдно на глазах следующих мучеников».
Андронов в своей книге вспоминает своего друга, военного переводчика Виктора Лосева, имевшего несчастье попасть раненным в плен:
"Я узнал, что... армейское начальство в Кабуле смогло через афганских посредников выкупить за немалые деньги у моджахедов труп Лосева... Отданное нашим тело советского офицера подверглось такому надругательству, что описывать это я до сих пор не решаюсь. И не знаю: погиб ли он от боевого ранения или раненый замучен насмерть чудовищной пыткой. Изрубленные останки Виктора в запаянном наглухо цинке унёс домой «чёрный тюльпан».
Кстати, участь пленных советских военных и гражданских советников действительно была страшной. К примеру, в 1982 году душманами был замучен сотрудник военной контрразведки Виктор Колесников, служивший советником в одной из частей афганской правительственной армии. Эти афганские солдаты перешли на сторону душманов, а в качестве «подарка» «преподнесли» моджахедам советского офицера и переводчика. Вспоминает майор КГБ СССР Владимир Гарькавый:
«Колесникова и переводчика долго и изощрённо пытали. В этом деле „духи“ были мастера. Затем обоим отрезали головы и, упаковав истерзанные тела в мешки, выбросили в придорожную пыль на трассе Кабул — Мазари-Шариф, недалеко от советского блок-поста».
Как видим, и Андронов, и Гарькавый воздерживаются от подробностей гибели своих товарищей, щадя психику читателя. Но об этих пытках можно догадаться — хотя бы из воспоминаний бывшего офицера КГБ Александра Нездоли:
«А сколько раз по неопытности, а порой и в результате элементарного пренебрежения мерами безопасности, погибали не только воины-интернационалисты, а и откомандированные ЦК ВЛКСМ комсомольские работники для создания молодёжных организаций. Запомнился случай вопиюще жестокой расправы над одним из таких ребят. Он должен был вылететь самолетом из Герата в Кабул. Но в спешке забыл папку с документами и вернулся за ней, а догоняя группу, напоролся на .душманов. Захватив его живым, „духи“ жестоко поиздевались над ним, отрезали уши, вспороли живот и набили его и рот землёй. Затем все ещё живого комсомольца посадили на кол и, демонстрируя свою азиатскую жестокость, носили перед населением кишлаков.
После того, как это стало всем известно, каждый из спецназовцев нашей команды „Карпаты“ взял себе за правило в левом лацкане кармана куртки носить гранату Ф-1. Чтобы, в случае ранения или безвыходного положения не даться в руки душманов живым…»
Жуткая картина представала перед теми, кто по долгу службы должен был собирать останки замученных людей — сотрудников военной контрразведки и медицинских работников. Многие из этих людей до сих пор молчат о том, что им пришлось видеть в Афганистане, и это вполне понятно. Но некоторые всё же решаются говорить. Вот что однажды рассказала белорусской писательнице Светлане Алексиевич медсестра кабульского военного госпиталя:
«Весь март тут же, возле палаток, сваливали отрезанные руки, ноги...
Трупы... Они лежали в отдельной палате... Полуголые, с выколотыми глазами,
один раз — с вырезанной звездой на животе... Раньше в кино о гражданской
войне такое видела.»
Не менее потрясающие вещи рассказал писательнице Ларисе Кучеровой (автору книги «КГБ в Афганистане») бывший начальник особого отдела 103-ей воздушно-десантной дивизии, полковник Виктор Шейко-Кошуба. Однажды ему довелось расследовать инцидент с пропажей целой колонны наших грузовиков вместе с водителями — тридцать два человека во главе с прапорщиком. Эта колонна выехала из Кабула в район водохранилища Карча за песком для строительных нужд. Колонна выехала и... пропала. Лишь на пятый день поднятые по тревоге десантники 103-ей дивизии нашли то, что осталось от водителей, которых, как оказалось, пленили душманы:
«Изуродованные, расчленённые останки человеческих тел, припорошенные густой тягучей пылью, были разбросаны по сухой каменистой земле. Жара и время уже сделали своё дело, но то, что сотворили люди, не поддаётся никакому описанию! Пустые глазницы выколотых глаз, уставившиеся в равнодушное пустое небо, вспоротые и выпотрошенные животы, отрезанные гениталии... Даже у повидавших многое на этой войне и считавших себя непробиваемыми мужиками сдавали нервы... Спустя какое-то время наши разведчики получили информацию о том, что после того, как ребят захватили, душманы несколько дней водили их связанными по кишлакам, и мирные жители с неистовой яростью пыряли ножами беззащитных, обезумевших от ужаса мальчишек. Мужчины и женщины, старики и молодые... Утолив кровавую жажду, толпа охваченных чувством животной ненавистью людей забросала полуживые тела камнями. А когда каменный дождь повалил их с ног, за дело взялись вооружённые кинжалами душманы...
Столь чудовищные подробности стали известны от непосредственного участника той бойни, захваченного во время проведения очередной операции. Спокойно глядя в глаза присутствующим советским офицерам он подробно, смакуя каждую деталь, рассказал об издевательствах, которым подверглись безоружные мальчишки. Невооружённым взглядом было видно, что в тот момент пленный получал особое удовольствие от самих воспоминаний о пытках...».
Душманы действительно к своим зверским акциям привлекали мирное афганское население, которое, похоже, с большой охотой участвовало в глумлении над нашими военнослужащими. Так произошло с раненными солдатами роты нашего спецназа, в апреле 1985 года попавшей в душманскую засаду в ущелье Маравары, близ пакистанской границы. Рота без должного прикрытия вошла в один из афганских кишлаков, после чего там началась самая настоящая бойня. Вот как её описал в своих воспоминаниях руководитель Оперативной группы Министерства обороны Советского Союза в Афганистане генерал Валентин Варенников
«Рота расползлась по селению. Вдруг справа и слева с высот начали бить сразу несколько крупнокалиберных пулемётов. Все солдаты и офицеры выскочили из дворов и домов и рассыпались вокруг кишлака, ища убежище где-то у подножия гор, откуда шла интенсивная стрельба. Это была роковая ошибка. Если бы рота укрылась в этих саманных домах и за толстыми дувалами, которые не пробиваются не только крупнокалиберными пулеметами, но и гранатомётом, то личный состав мог бы вести бой и сутки, и больше, пока не подошла бы помощь.
В первые же минуты был убит командир роты и разбита радиостанция. Это внесло еще больший разлад в действия. Личный состав метался у подножия гор, где не было ни камней, ни кустика, которые бы укрыли от свинцового ливня. Большая часть людей была перебита, остальные ранены.
И тогда душманы спустились с гор. Их было десять — двенадцать человек. Они посовещались. Затем один забрался на крышу и стал вести наблюдение, двое ушли по дороге в соседний кишлак (он был в километре), а остальные начали обходить наших солдат. Раненых, набросив им на ступню ноги петлю из ремня, волоком подтаскивали ближе к кишлаку, а всем убитым делали контрольный выстрел в голову.
Приблизительно через час двое вернулись, но уже в сопровождении девяти подростков в возрасте десяти — пятнадцати лет и трех больших собак — афганских овчарок. Предводители дали им определенное наставление, и те с визгом и криками бросились добивать наших раненых ножами, кинжалами и топориками. Собаки грызли наших солдат за горло, мальчишки отрубали им руки и ноги, отрезали носы, уши, распарывали животы, выкалывали глаза. А взрослые подбадривали их и одобрительно смеялись.
Через тридцать-сорок минут всё закончилось. Собаки облизывались. Два подростка постарше отрубили две головы, нанизали их на кол, подняли, как знамя, и вся команда остервенелых палачей и садистов отправилась обратно в кишлак, прихватив с собой все оружие погибших».
Вареников пишет, что в живых тогда остался только младший сержант Владимир Турчин. Солдат спрятался в речные камыши и своими глазами видел, как истязали его товарищей. Только на следующий день ему удалось выбраться к своим. После трагедии с ним пожелал увидеться сам Вареников. Но разговора не получилось, ибо как пишет генерал:
«Он весь дрожал. Не просто немного подрагивал, нет, у него дрожало всё — лицо, руки, ноги, туловище. Я взял его за плечо, и эта дрожь передалась и по руке мне. Было такое впечатление, что у него вибрационная болезнь. Даже если что-то говорил, то клацал зубами, поэтому старался отвечать на вопросы кивком головы (соглашался или отрицал). Бедняга не знал, что делать с руками, они очень дрожали.
Я понял, что серьёзного разговора с ним не получится. Посадил и, взяв его за плечи и стараясь успокоить, стал утешать его, говорить добрые слова, что все уже позади, что надо войти в форму. Но он продолжал дрожать. Глаза его выражали весь ужас пережитого. Он был психически тяжело травмирован».
Наверное, такая реакция со стороны 19-летнего мальчишки не удивительна — от увиденного зрелища двинуться разумом могли и вполне взрослые, повидавшие виды мужчины. Говорят, что Турчин даже сегодня, спустя почти три десятка лет, до сих пор не пришёл в себя и категорически с кем-либо отказывается говорить на афганскую тему...
Бог ему судья и утешитель! Как и всем тем, кому своими глазами довелось видеть всю дикую бесчеловечность афганской войны.
«После боёв под Джелалабадом мне показали в руинах пригородного кишлака изувеченные трупы двух советских солдат, пленённых моджахедами. Вспоротые кинжалами тела выглядели тошнотворно-кровавым месивом. Про такое изуверство я слышал много раз: живодёры отрезали пленникам уши и носы, рассекали животы и вырывали кишки наружу, отрубали головы и запихивали внутрь распоротой брюшины. А если захватывали нескольких пленников, то измывались над ними поочерёдно на глазах следующих мучеников».
Андронов в своей книге вспоминает своего друга, военного переводчика Виктора Лосева, имевшего несчастье попасть раненным в плен:
"Я узнал, что... армейское начальство в Кабуле смогло через афганских посредников выкупить за немалые деньги у моджахедов труп Лосева... Отданное нашим тело советского офицера подверглось такому надругательству, что описывать это я до сих пор не решаюсь. И не знаю: погиб ли он от боевого ранения или раненый замучен насмерть чудовищной пыткой. Изрубленные останки Виктора в запаянном наглухо цинке унёс домой «чёрный тюльпан».
Кстати, участь пленных советских военных и гражданских советников действительно была страшной. К примеру, в 1982 году душманами был замучен сотрудник военной контрразведки Виктор Колесников, служивший советником в одной из частей афганской правительственной армии. Эти афганские солдаты перешли на сторону душманов, а в качестве «подарка» «преподнесли» моджахедам советского офицера и переводчика. Вспоминает майор КГБ СССР Владимир Гарькавый:
«Колесникова и переводчика долго и изощрённо пытали. В этом деле „духи“ были мастера. Затем обоим отрезали головы и, упаковав истерзанные тела в мешки, выбросили в придорожную пыль на трассе Кабул — Мазари-Шариф, недалеко от советского блок-поста».
Как видим, и Андронов, и Гарькавый воздерживаются от подробностей гибели своих товарищей, щадя психику читателя. Но об этих пытках можно догадаться — хотя бы из воспоминаний бывшего офицера КГБ Александра Нездоли:
«А сколько раз по неопытности, а порой и в результате элементарного пренебрежения мерами безопасности, погибали не только воины-интернационалисты, а и откомандированные ЦК ВЛКСМ комсомольские работники для создания молодёжных организаций. Запомнился случай вопиюще жестокой расправы над одним из таких ребят. Он должен был вылететь самолетом из Герата в Кабул. Но в спешке забыл папку с документами и вернулся за ней, а догоняя группу, напоролся на .душманов. Захватив его живым, „духи“ жестоко поиздевались над ним, отрезали уши, вспороли живот и набили его и рот землёй. Затем все ещё живого комсомольца посадили на кол и, демонстрируя свою азиатскую жестокость, носили перед населением кишлаков.
После того, как это стало всем известно, каждый из спецназовцев нашей команды „Карпаты“ взял себе за правило в левом лацкане кармана куртки носить гранату Ф-1. Чтобы, в случае ранения или безвыходного положения не даться в руки душманов живым…»
Жуткая картина представала перед теми, кто по долгу службы должен был собирать останки замученных людей — сотрудников военной контрразведки и медицинских работников. Многие из этих людей до сих пор молчат о том, что им пришлось видеть в Афганистане, и это вполне понятно. Но некоторые всё же решаются говорить. Вот что однажды рассказала белорусской писательнице Светлане Алексиевич медсестра кабульского военного госпиталя:
«Весь март тут же, возле палаток, сваливали отрезанные руки, ноги...
Трупы... Они лежали в отдельной палате... Полуголые, с выколотыми глазами,
один раз — с вырезанной звездой на животе... Раньше в кино о гражданской
войне такое видела.»
Не менее потрясающие вещи рассказал писательнице Ларисе Кучеровой (автору книги «КГБ в Афганистане») бывший начальник особого отдела 103-ей воздушно-десантной дивизии, полковник Виктор Шейко-Кошуба. Однажды ему довелось расследовать инцидент с пропажей целой колонны наших грузовиков вместе с водителями — тридцать два человека во главе с прапорщиком. Эта колонна выехала из Кабула в район водохранилища Карча за песком для строительных нужд. Колонна выехала и... пропала. Лишь на пятый день поднятые по тревоге десантники 103-ей дивизии нашли то, что осталось от водителей, которых, как оказалось, пленили душманы:
«Изуродованные, расчленённые останки человеческих тел, припорошенные густой тягучей пылью, были разбросаны по сухой каменистой земле. Жара и время уже сделали своё дело, но то, что сотворили люди, не поддаётся никакому описанию! Пустые глазницы выколотых глаз, уставившиеся в равнодушное пустое небо, вспоротые и выпотрошенные животы, отрезанные гениталии... Даже у повидавших многое на этой войне и считавших себя непробиваемыми мужиками сдавали нервы... Спустя какое-то время наши разведчики получили информацию о том, что после того, как ребят захватили, душманы несколько дней водили их связанными по кишлакам, и мирные жители с неистовой яростью пыряли ножами беззащитных, обезумевших от ужаса мальчишек. Мужчины и женщины, старики и молодые... Утолив кровавую жажду, толпа охваченных чувством животной ненавистью людей забросала полуживые тела камнями. А когда каменный дождь повалил их с ног, за дело взялись вооружённые кинжалами душманы...
Столь чудовищные подробности стали известны от непосредственного участника той бойни, захваченного во время проведения очередной операции. Спокойно глядя в глаза присутствующим советским офицерам он подробно, смакуя каждую деталь, рассказал об издевательствах, которым подверглись безоружные мальчишки. Невооружённым взглядом было видно, что в тот момент пленный получал особое удовольствие от самих воспоминаний о пытках...».
Душманы действительно к своим зверским акциям привлекали мирное афганское население, которое, похоже, с большой охотой участвовало в глумлении над нашими военнослужащими. Так произошло с раненными солдатами роты нашего спецназа, в апреле 1985 года попавшей в душманскую засаду в ущелье Маравары, близ пакистанской границы. Рота без должного прикрытия вошла в один из афганских кишлаков, после чего там началась самая настоящая бойня. Вот как её описал в своих воспоминаниях руководитель Оперативной группы Министерства обороны Советского Союза в Афганистане генерал Валентин Варенников
«Рота расползлась по селению. Вдруг справа и слева с высот начали бить сразу несколько крупнокалиберных пулемётов. Все солдаты и офицеры выскочили из дворов и домов и рассыпались вокруг кишлака, ища убежище где-то у подножия гор, откуда шла интенсивная стрельба. Это была роковая ошибка. Если бы рота укрылась в этих саманных домах и за толстыми дувалами, которые не пробиваются не только крупнокалиберными пулеметами, но и гранатомётом, то личный состав мог бы вести бой и сутки, и больше, пока не подошла бы помощь.
В первые же минуты был убит командир роты и разбита радиостанция. Это внесло еще больший разлад в действия. Личный состав метался у подножия гор, где не было ни камней, ни кустика, которые бы укрыли от свинцового ливня. Большая часть людей была перебита, остальные ранены.
И тогда душманы спустились с гор. Их было десять — двенадцать человек. Они посовещались. Затем один забрался на крышу и стал вести наблюдение, двое ушли по дороге в соседний кишлак (он был в километре), а остальные начали обходить наших солдат. Раненых, набросив им на ступню ноги петлю из ремня, волоком подтаскивали ближе к кишлаку, а всем убитым делали контрольный выстрел в голову.
Приблизительно через час двое вернулись, но уже в сопровождении девяти подростков в возрасте десяти — пятнадцати лет и трех больших собак — афганских овчарок. Предводители дали им определенное наставление, и те с визгом и криками бросились добивать наших раненых ножами, кинжалами и топориками. Собаки грызли наших солдат за горло, мальчишки отрубали им руки и ноги, отрезали носы, уши, распарывали животы, выкалывали глаза. А взрослые подбадривали их и одобрительно смеялись.
Через тридцать-сорок минут всё закончилось. Собаки облизывались. Два подростка постарше отрубили две головы, нанизали их на кол, подняли, как знамя, и вся команда остервенелых палачей и садистов отправилась обратно в кишлак, прихватив с собой все оружие погибших».
Вареников пишет, что в живых тогда остался только младший сержант Владимир Турчин. Солдат спрятался в речные камыши и своими глазами видел, как истязали его товарищей. Только на следующий день ему удалось выбраться к своим. После трагедии с ним пожелал увидеться сам Вареников. Но разговора не получилось, ибо как пишет генерал:
«Он весь дрожал. Не просто немного подрагивал, нет, у него дрожало всё — лицо, руки, ноги, туловище. Я взял его за плечо, и эта дрожь передалась и по руке мне. Было такое впечатление, что у него вибрационная болезнь. Даже если что-то говорил, то клацал зубами, поэтому старался отвечать на вопросы кивком головы (соглашался или отрицал). Бедняга не знал, что делать с руками, они очень дрожали.
Я понял, что серьёзного разговора с ним не получится. Посадил и, взяв его за плечи и стараясь успокоить, стал утешать его, говорить добрые слова, что все уже позади, что надо войти в форму. Но он продолжал дрожать. Глаза его выражали весь ужас пережитого. Он был психически тяжело травмирован».
Наверное, такая реакция со стороны 19-летнего мальчишки не удивительна — от увиденного зрелища двинуться разумом могли и вполне взрослые, повидавшие виды мужчины. Говорят, что Турчин даже сегодня, спустя почти три десятка лет, до сих пор не пришёл в себя и категорически с кем-либо отказывается говорить на афганскую тему...
Бог ему судья и утешитель! Как и всем тем, кому своими глазами довелось видеть всю дикую бесчеловечность афганской войны.
Вадим Андрюхин
Источник:
Ссылки по теме:
- Бомбоубежища России. Куда бежать, если завтра война
- "Звёздные войны" в СССР. Обзор советской прессы
- Любимые актеры фильма "Чародеи" 34 года спустя
- Как в Афганистан Санта-Клаус прилетел
- Семейные тайны генсека Брежнева
.jpg)
Похожая история была в 87-м, когда экипаж разведчика Як-28, которого, получается выпустили без оружия в полет (хотя там по инструкции должен был быть НАЗ со "Стечкиным" или "сучкой" (АКС-74у) и которого сбили потом около Кандагара. Раненого штурмана "духи" потом добили, а командира взяли живым. Наши предлагали "духам" выкуп за экипаж (вроде как даже 2 миллиона долларов) но те не согласились, и потом подбросили на дорогу то что осталось от летунов. Мешок "с мясом". Как вспоминает очевидец , служивший тогда там, то после осмотра останков, к людям вышел военврач и сказал что "Мужики приняли смерть лютую..."
Через четыре часа наши разбомбили кишлак того полевого командира что держал наших летчиков. А история с В.Грязновым известна. Просто пацан-пэтэушник из советского Казахстана НЕ ПРОДАЛ РОДИНУ и ребят. Светлая им Память и Царство Небесное.
В 2014 году был перепостен на украинском http://makafgan.io.ua/s912026/sovetskie_soldaty_mucheniki_afganistanahttp://makafgan.io.ua/s912026/sovetskie_soldaty_mucheniki_afganistana
а также еще добрый десяток раз
Сам переводчик персидского языка, всех погибших военных переводчиков в Афгане знаю поименно, и нет ни одного, погибшего указанным в статье способом. Ничего не хочу сказать про достоверность статьи, но нет ссылок, источников... Я, по крайней мере, работаю с реальными участниками - тоже ничего такого не рассказывали, хотя и не факт
Как только российские солдаты вышли из Афганистана - оттуда пошел наркотрафик, огромных размеров. Огромное количество мирных граждан гибнет от этого наркотрафика.
Потери солдат были в тысячи раз меньше чем потери гражданского населения на сегодняшний день. По уму надо бы снова ввести войска в Афганистан, и выгнать американсих террористов оттуда.
-------------------------
Пришли с оружием в Афганистан.
Постреляли в местное население.
Местное население постреляло в ответ.
Получили по щам.
Ушли.
Ничего не изменилось за исключением убитых и покалеченых.
Чечня - та же хрень.
Сирия...
Вы хотите сказать, что в то время у всех граждан СССР были загранпаспорта и возможность выехать в другую страну для добровольного участия в военных действиях?
Что из этого получилось-бы?
Ну как минимум резня похуже-бы чем в Афгане и причём на своей территории ну как в Чечне. Так что не всё так однозначно!
Либо не входим наши солдаты не гибнут, даём набрать силу моджахедам. Те идут к нашим южным границам и получаем сотни тысяч убитых, причём как военных так и гражданских- стариков, женщин, детей....
Выбор насколько прост настолько и ужасен!
Вот например какой выбор бы сделал ты?
Так и Афганистан это горы да пустыня так что радикалы оказались бы в своей стихии.
А они в горах мастера воевать.
А что дальше то не попёрли? Так СССР уже и так почти тогда развалился. Смена приоритетов произошла, Амеры тогда Ираком занялись и перестали спонсировать моджахедов.
Для этого мы развивали сельское хозяйство в Афгане, что бы крестьяне не выращивали мак.
Амеры наоборот хотели заполонить просторы СССР героином.Что в принципе и произошло после распада СССР.
А сотни тысяч это было уже после распада, чего и добивались наши "партнёры"
Вот фильм в котором американское командование после входа в Афган объясняет(на камеру) почему они не будут бороться с производством героина и считают это вообще вредным.
Хотя уже разбомбили всё что можно.
Мы не вошли-граница более 1700 км.
Мы вошли-граница менее 350 км.
К цифрам не придирайтейсь(всё по памяти), суть понятна.