1770
3
На войне, как и на Олимпиадах, тоже бывают рекорды.
Лейтенант Павел Гудзь мастерски использовал преимущество в силе огня и прочности брони своего «Клима Ворошилова»
Лейтенант Павел Гудзь мастерски использовал преимущество в силе огня и прочности брони своего «Клима Ворошилова»
Только ставят их не спортсмены, а солдаты. Один из таких рекордов 75 лет назад, 5 декабря 1941 года, в бою у подмосковной деревни Нефедьево поставил экипаж тяжёлого танка КВ-1 из 89-го отдельного танкового батальона белобородовской 78-й стрелковой дивизии. Командовал экипажем лейтенант Павел Гудзь. За три часа боя танкисты подбили 10 (!) немецких танков. Наш же «Климент Ворошилов» обстрел выдержал: 29 вмятин на броне и ни одной пробоины. Уральская сталь оказалась крепче крупповской.
Генерал-полковник ГУДЗЬ Павел Данилович (28.09.1919, УССР — 5.05.2008, Москва) - доктор военных наук, профессор, первый заместитель начальника Военной академии бронетанковых войск (1985-1989), заслуженный деятель науки РСФСР. Награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, двумя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны I и II степени, Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени, многими медалями. Лауреат премии имени А.П. Маресьева.
Генерал-полковник ГУДЗЬ Павел Данилович (28.09.1919, УССР — 5.05.2008, Москва) - доктор военных наук, профессор, первый заместитель начальника Военной академии бронетанковых войск (1985-1989), заслуженный деятель науки РСФСР. Награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, двумя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны I и II степени, Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени, многими медалями. Лауреат премии имени А.П. Маресьева.
ЕГО МОЗГ НЕ ЗНАЛ ПРОСТОЯ
Поступая в 1967 году в славную Военную академию бронетанковых войск имени Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского, ничего из того, о чём только что было сказано выше, я не знал. А потому был заинтригован, когда на первом для меня общеакадемическом торжественном построении по случаю начала нового учебного года услышал рядом с собой шёпот: «Генерал Гудзь идёт».
Смотрю: генерал как генерал – самый обыкновенный. Невысокий, ладно скроенный, в танкистской с чёрным околышем фуражке. Но было в нём что-то, что сразу приковывало взгляд.
Неторопливый шаг, твёрдая, по-хозяйски основательная походка. Сосредоточен, будто его происходящее вокруг не волнует. Позже, узнав Павла Даниловича ближе, я убедился, что такое погружение в себя для него привычно. Как объяснял, от стремления избежать непродуктивного расходования драгоценного времени. Его стратегически мыслящий мозг не простаивал ни минуты.
Павел Данилович возглавлял тогда кафедру оперативного искусства, ведущую не только в нашей академии, но, считаю, по качественному составу преподавательского корпуса не имевшую равных и среди родственных кафедр других вузов Вооружённых Сил. Такой она стала благодаря своему начальнику. Как учёного-стратега, организатора учебного процесса Гудзя не могли затмить даже такие танковые знаменитости, как в разные годы возглавлявшие академию известные военачальники, доктора наук Амазасп Хачатурович Бабаджанян и Олег Александрович Лосик. Первый впоследствии стал главным маршалом, второй – маршалом бронетанковых войск.
Все академические конференции, симпозиумы, семинары и другие общественные, научные мероприятия всегда проводились либо под руководством Павла Даниловича, либо при его активном участии. Нас, слушателей, генерал Гудзь поражал прежде всего эрудицией. Он не просто досконально знал боевые возможности как советских Вооружённых Сил, так и армий иностранных государств. Главное – он обладал умением предвидеть, рассчитывать на своём внутреннем «компьютере» результаты их применения в различных сочетаниях во времени и пространстве.
В основе умозаключений учёного всегда лежал анализ международной обстановки с выделением из общего контекста тех экономических и военных угроз, что нависали над страной в каждом конкретном случае. При этом с присущей ему железной логикой он обращал их в конкретные задачи и функции Вооружённых Сил и оборонно-промышленного комплекса страны. После чего всё это преподносил слушателям в качестве, чуть было не сказал, готового продукта.
Нет, Павел Данилович ничего и никогда не втолковывал нам до конца. Он заставлял нас думать, как бы идти параллельным курсом вровень с его размышлениями. Лишь потом, после детального обсуждения, зачастую бурного (тут он умело подливал масла в огонь), подводилась итоговая черта.
Павла Даниловича мы считали общеакадемическим достоянием. А его назначение заместителем начальника академии (позже он стал первым замом) всеми было воспринято с величайшим удовлетворением.
Лейтенант Павел Гудзь мастерски использовал преимущество в силе огня и прочности брони своего «Клима Ворошилова»
Годы спустя, мне, уже как заместителю главкома Сухопутных войск по вооружению, а в последующем начальнику службы эксплуатации вооружения и военной техники Вооружённых Сил РФ – начальнику Главного автобронетанкового управления, часто по делам доводилось бывать в своей альма-матер. Там я постоянно встречался с людьми, когда-то обогатившими меня профессиональными знаниями. Их наставления впоследствии помогли мне в выработке характера, в служебном становлении.
Прошло столько лет, но до сих пор до мельчайших деталей помню, как, завершив решение служебных вопросов, мы с генерал-полковником Гудзем, которого к тому времени я догнал в звании, предавались разговорам по душам. Должен сказать, то было не пустое времяпрепровождение. И всякий раз я по-прежнему оставался благодарным слушателем, жадно впитывающим мудрые мысли наставника. Для меня Павел Данилович навеки остался Учителем.
Смотрю: генерал как генерал – самый обыкновенный. Невысокий, ладно скроенный, в танкистской с чёрным околышем фуражке. Но было в нём что-то, что сразу приковывало взгляд.
Неторопливый шаг, твёрдая, по-хозяйски основательная походка. Сосредоточен, будто его происходящее вокруг не волнует. Позже, узнав Павла Даниловича ближе, я убедился, что такое погружение в себя для него привычно. Как объяснял, от стремления избежать непродуктивного расходования драгоценного времени. Его стратегически мыслящий мозг не простаивал ни минуты.
Павел Данилович возглавлял тогда кафедру оперативного искусства, ведущую не только в нашей академии, но, считаю, по качественному составу преподавательского корпуса не имевшую равных и среди родственных кафедр других вузов Вооружённых Сил. Такой она стала благодаря своему начальнику. Как учёного-стратега, организатора учебного процесса Гудзя не могли затмить даже такие танковые знаменитости, как в разные годы возглавлявшие академию известные военачальники, доктора наук Амазасп Хачатурович Бабаджанян и Олег Александрович Лосик. Первый впоследствии стал главным маршалом, второй – маршалом бронетанковых войск.
Все академические конференции, симпозиумы, семинары и другие общественные, научные мероприятия всегда проводились либо под руководством Павла Даниловича, либо при его активном участии. Нас, слушателей, генерал Гудзь поражал прежде всего эрудицией. Он не просто досконально знал боевые возможности как советских Вооружённых Сил, так и армий иностранных государств. Главное – он обладал умением предвидеть, рассчитывать на своём внутреннем «компьютере» результаты их применения в различных сочетаниях во времени и пространстве.
В основе умозаключений учёного всегда лежал анализ международной обстановки с выделением из общего контекста тех экономических и военных угроз, что нависали над страной в каждом конкретном случае. При этом с присущей ему железной логикой он обращал их в конкретные задачи и функции Вооружённых Сил и оборонно-промышленного комплекса страны. После чего всё это преподносил слушателям в качестве, чуть было не сказал, готового продукта.
Нет, Павел Данилович ничего и никогда не втолковывал нам до конца. Он заставлял нас думать, как бы идти параллельным курсом вровень с его размышлениями. Лишь потом, после детального обсуждения, зачастую бурного (тут он умело подливал масла в огонь), подводилась итоговая черта.
Павла Даниловича мы считали общеакадемическим достоянием. А его назначение заместителем начальника академии (позже он стал первым замом) всеми было воспринято с величайшим удовлетворением.
Лейтенант Павел Гудзь мастерски использовал преимущество в силе огня и прочности брони своего «Клима Ворошилова»
Годы спустя, мне, уже как заместителю главкома Сухопутных войск по вооружению, а в последующем начальнику службы эксплуатации вооружения и военной техники Вооружённых Сил РФ – начальнику Главного автобронетанкового управления, часто по делам доводилось бывать в своей альма-матер. Там я постоянно встречался с людьми, когда-то обогатившими меня профессиональными знаниями. Их наставления впоследствии помогли мне в выработке характера, в служебном становлении.
Прошло столько лет, но до сих пор до мельчайших деталей помню, как, завершив решение служебных вопросов, мы с генерал-полковником Гудзем, которого к тому времени я догнал в звании, предавались разговорам по душам. Должен сказать, то было не пустое времяпрепровождение. И всякий раз я по-прежнему оставался благодарным слушателем, жадно впитывающим мудрые мысли наставника. Для меня Павел Данилович навеки остался Учителем.
«НЕ МОСКВА ЛЬ ЗА НАМИ…»
Мне навсегда запомнилась одна из последних встреч с Павлом Даниловичем. Как-то осенью в конце 1990-х я оказался в госпитале имени П.В. Мандрыки в Серебряном переулке, где на следующее утро в процедурном отделении столкнулся с ним, что называется, нос к носу. Поговорить, разумеется, не удалось.
Пришёл в палату и погрузился в раздумья: то ли пригласить его к себе, то ли найти повод самому нанести к нему визит. И вдруг стук в дверь. Открываю: на пороге Павел Данилович. И не с пустыми руками…
…Три часа, проведённые с таким отменным рассказчиком, как мой гость, пролетели словно миг.
Говорили в основном о войне. И о прошлой – Великой Отечественной, и о той, возможность которой в современном мире не исключается никогда. Передавая содержание того давнего разговора, я посчитал необходимым дополнить его теми сведениями о боевом прошлом Павла Даниловича, которые почерпнул из самых различных источников.
Получившийся «симбиоз» в целом выглядит так.
В субботу 21 июня 1941 года выпускник 2-го Саратовского танкового училища лейтенант Павел Гудзь, всего неделю назад прибывший в приграничный 63-й танковый полк 32-й танковой дивизии, заступил дежурным по части. Однако довести дежурство до конца не довелось. Помешала начавшаяся под утро война.
Поднятый по боевой тревоге полк начал выдвижение к границе. Место в голове полковой колонны занимал взвод управления: пять танков KB-1, два Т-34 и два бронеавтомобиля БА-10. Командовал взводом новоиспечённый лейтенант Гудзь. Как и положено, его командирский КВ шёл головным. За рычагами – опытный механик-водитель Галкин, в недавнем прошлом испытатель танков на Кировском заводе в Ленинграде.
Встретив передовой отряд немцев, лейтенант не спасовал и повёл взвод на сближение. Первой была уничтожена вражеская пушка. А уже к 12 часам дня взвод подбил 5 немецких танков, 3 бронетранспортёра и несколько автомашин.
А о мастерстве механика-водителя, лучшего в полку, и говорить не приходится. Ловким скользящим ударом по ленивцу, направляющему колесу, Галкин сбивает с немецкого танка гусеницу. Затем сильным повторным ударом сваливает его в кювет.
Это был первый в дивизии, а может, и во всей Красной Армии танковый таран. За первый в своей жизни бой лейтенант Павел Гудзь был представлен к ордену Красного Знамени. Однако представление так и осталось нереализованным: было уже не до орденов.
Вот так же, лидером, лейтенант Гудзь шёл на своём КВ и во время дерзкого прорыва через Львов оказавшейся в полукольце 32-й танковой дивизии. Здесь его экипаж уничтожил 3 немецких танка. Лейтенанта снова представляют к ордену Красного Знамени. Но, как и в первом случае, орден так и не был вручён. И всё же свои два ордена Красного Знамени Павел Данилович заработает (на снимке). Правда, это произойдёт позже.
В конце августа сорок первого 63-й танковый полк был переформирован в 89-й отдельный танковый батальон: командир батальона капитан К. Хорин, адъютант старший батальона (в переводе на современный язык – начальник штаба) лейтенант П. Гудзь. А вскоре пришёл долгожданный приказ: для получения новой техники командному составу батальона убыть в Москву.
По прибытии в столицу танкистов расквартировали в одном из домов на улице Песчаной, близ метро «Сокол». Прибывавшие с Урала танки KB временно ставили во дворе и по мере укомплектования поступающим пополнением танковые роты немедленно отправлялись на фронт.
Поздним вечером 6 ноября комбат Хорин получил неожиданный и не совсем понятный приказ: для участия в военном параде на Красной площади 7 Ноября направить туда к 8 часам утра роту KB-1 в составе пяти танков. Проезжая утром на своём танке мимо памятника Пушкину, который стоял тогда на противоположной стороне площади, он попал в объектив кинокамеры и оказался запечатлённым на кадрах кинохроники. Так лейтенант Гудзь стал участником легендарного парада. После парада – в бой.
Вот фрагмент записи рассказа генерала П. Гудзя, сделанной в 1989 году журналистом И. Дыниным, долгие годы работавшим в «Красной звезде»: «89-й отдельный танковый батальон, которым командовал капитан К. Хорин, разрывали на части. Сначала для поддержки рот брали по взводу, потом по одному танку. Иного выхода у командования не было. Силы подразделений таяли. Когда телефонист в очередной раз передал трубку Хорину, у него в распоряжении оставалось только два танка».
Полученная по телефону боевая задача заключалась в следующем.
В захваченной 30 ноября деревне Нефедьево немцы сосредоточили до двух десятков единиц бронетанковой техники, большое число автомобилей, гужевого транспорта с целью занять рубеж обороны по берегу небольшой речки на окраине деревни. Приказ был краток: сорвать замысел противника. «Одна надежда на тебя, Павел, – по-братски напутствовал лейтенанта комбат. – Доверяю тебе единственный и последний КВ. Формируй экипаж и ночью в бой».
Каждый понимал: для уходящего в ночь экипажа этот бой, скорее всего, станет последним.
Под прикрытием темноты и огня полковой артиллерии к трём часам ночи лейтенант Гудзь вывел КВ-1 на выгодную позицию в 600 метрах от крайних домов деревни. Как только забрезжил рассвет, танкисты насчитали восемнадцать прячущихся за избами танков. Восемнадцать против одного.
Выстрел – и задымил первый вражеский танк. Вторым выстрелом удалось поджечь вторую машину. И вдруг страшный грохот, КВ чуть ли не подпрыгнул. Ощущение – будто экипаж оказался внутри огромного колокола, по которому ударили тяжеленной кувалдой. Снаряд угодил в лобовую броню. Однако она выдержала.
Огонь был настолько интенсивным, что танкисты буквально задыхались от пороховых газов. Но продолжали стрелять. Запылали ещё шесть немецких машин. Гудзь мастерски использовал преимущество в силе огня и прочности брони своего «Клима Ворошилова».
Когда в атаку перешла наша пехота, КВ рванулся с места и, набирая скорость, стал помогать ей пулемётным огнём. Немецкие танки попытались преградить ему дорогу. Но первым же снарядом Павел Гудзь выводит из строя ведущую машину, вторым – следующую.
В этом бою из упомянутых 18 танков 10 были уничтожены, остальные предпочли ретироваться.
За геройски проведённый бой лейтенант Гудзь в очередной, третий по счёту, раз был представлен к ордену Красного Знамени. Однако командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков внёс в наградной лист исправление: орден Ленина. Лейтенант Дмитрий Старых из экипажа КВ был награждён орденом Красного Знамени, старший сержант Аким Кирин орденом Красной Звезды, сержанты Павел Саблин и Филипп Татарчук медалями «За отвагу».
Так совпало, что на следующий день И.В. Сталин заслушивал доклад командующего Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова о ходе боевых действий. Здесь же находился и командующий 16-й армией генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский. По словам Константина Константиновича, Сталин, выслушав доклад, стал расспрашивать Жукова о мужестве бойцов 16-й армии. И тут Рокоссовский, воспользовавшись паузой, доложил Верховному о подвиге экипажа лейтенанта Гудзя.
На что Сталин мгновенно отреагировал:
– Он герой?
– Нет.
– Почему не герой? Дать!
– Никак нельзя, — вмешался в разговор Г.К. Жуков, пояснив, что буквально накануне он подписал приказ о награждении геройского экипажа орденами и медалями, а самого лейтенанта представил к ордену Ленина. Верховный усомнился в справедливости такого решения командующего фронтом.
Фамилия героического лейтенанта-танкиста прозвучала не только в Кремле. Когда, выступая в феврале 1942 года на массовом митинге в Лондоне, глава советских профсоюзов Николай Шверник рассказал о том, как наш танковый экипаж в одном бою уничтожил десять фашистских танков, площадь разразилась аплодисментами.
Пришёл в палату и погрузился в раздумья: то ли пригласить его к себе, то ли найти повод самому нанести к нему визит. И вдруг стук в дверь. Открываю: на пороге Павел Данилович. И не с пустыми руками…
…Три часа, проведённые с таким отменным рассказчиком, как мой гость, пролетели словно миг.
Говорили в основном о войне. И о прошлой – Великой Отечественной, и о той, возможность которой в современном мире не исключается никогда. Передавая содержание того давнего разговора, я посчитал необходимым дополнить его теми сведениями о боевом прошлом Павла Даниловича, которые почерпнул из самых различных источников.
Получившийся «симбиоз» в целом выглядит так.
В субботу 21 июня 1941 года выпускник 2-го Саратовского танкового училища лейтенант Павел Гудзь, всего неделю назад прибывший в приграничный 63-й танковый полк 32-й танковой дивизии, заступил дежурным по части. Однако довести дежурство до конца не довелось. Помешала начавшаяся под утро война.
Поднятый по боевой тревоге полк начал выдвижение к границе. Место в голове полковой колонны занимал взвод управления: пять танков KB-1, два Т-34 и два бронеавтомобиля БА-10. Командовал взводом новоиспечённый лейтенант Гудзь. Как и положено, его командирский КВ шёл головным. За рычагами – опытный механик-водитель Галкин, в недавнем прошлом испытатель танков на Кировском заводе в Ленинграде.
Встретив передовой отряд немцев, лейтенант не спасовал и повёл взвод на сближение. Первой была уничтожена вражеская пушка. А уже к 12 часам дня взвод подбил 5 немецких танков, 3 бронетранспортёра и несколько автомашин.
А о мастерстве механика-водителя, лучшего в полку, и говорить не приходится. Ловким скользящим ударом по ленивцу, направляющему колесу, Галкин сбивает с немецкого танка гусеницу. Затем сильным повторным ударом сваливает его в кювет.
Это был первый в дивизии, а может, и во всей Красной Армии танковый таран. За первый в своей жизни бой лейтенант Павел Гудзь был представлен к ордену Красного Знамени. Однако представление так и осталось нереализованным: было уже не до орденов.
Вот так же, лидером, лейтенант Гудзь шёл на своём КВ и во время дерзкого прорыва через Львов оказавшейся в полукольце 32-й танковой дивизии. Здесь его экипаж уничтожил 3 немецких танка. Лейтенанта снова представляют к ордену Красного Знамени. Но, как и в первом случае, орден так и не был вручён. И всё же свои два ордена Красного Знамени Павел Данилович заработает (на снимке). Правда, это произойдёт позже.
В конце августа сорок первого 63-й танковый полк был переформирован в 89-й отдельный танковый батальон: командир батальона капитан К. Хорин, адъютант старший батальона (в переводе на современный язык – начальник штаба) лейтенант П. Гудзь. А вскоре пришёл долгожданный приказ: для получения новой техники командному составу батальона убыть в Москву.
По прибытии в столицу танкистов расквартировали в одном из домов на улице Песчаной, близ метро «Сокол». Прибывавшие с Урала танки KB временно ставили во дворе и по мере укомплектования поступающим пополнением танковые роты немедленно отправлялись на фронт.
Поздним вечером 6 ноября комбат Хорин получил неожиданный и не совсем понятный приказ: для участия в военном параде на Красной площади 7 Ноября направить туда к 8 часам утра роту KB-1 в составе пяти танков. Проезжая утром на своём танке мимо памятника Пушкину, который стоял тогда на противоположной стороне площади, он попал в объектив кинокамеры и оказался запечатлённым на кадрах кинохроники. Так лейтенант Гудзь стал участником легендарного парада. После парада – в бой.
Вот фрагмент записи рассказа генерала П. Гудзя, сделанной в 1989 году журналистом И. Дыниным, долгие годы работавшим в «Красной звезде»: «89-й отдельный танковый батальон, которым командовал капитан К. Хорин, разрывали на части. Сначала для поддержки рот брали по взводу, потом по одному танку. Иного выхода у командования не было. Силы подразделений таяли. Когда телефонист в очередной раз передал трубку Хорину, у него в распоряжении оставалось только два танка».
Полученная по телефону боевая задача заключалась в следующем.
В захваченной 30 ноября деревне Нефедьево немцы сосредоточили до двух десятков единиц бронетанковой техники, большое число автомобилей, гужевого транспорта с целью занять рубеж обороны по берегу небольшой речки на окраине деревни. Приказ был краток: сорвать замысел противника. «Одна надежда на тебя, Павел, – по-братски напутствовал лейтенанта комбат. – Доверяю тебе единственный и последний КВ. Формируй экипаж и ночью в бой».
Каждый понимал: для уходящего в ночь экипажа этот бой, скорее всего, станет последним.
Под прикрытием темноты и огня полковой артиллерии к трём часам ночи лейтенант Гудзь вывел КВ-1 на выгодную позицию в 600 метрах от крайних домов деревни. Как только забрезжил рассвет, танкисты насчитали восемнадцать прячущихся за избами танков. Восемнадцать против одного.
Выстрел – и задымил первый вражеский танк. Вторым выстрелом удалось поджечь вторую машину. И вдруг страшный грохот, КВ чуть ли не подпрыгнул. Ощущение – будто экипаж оказался внутри огромного колокола, по которому ударили тяжеленной кувалдой. Снаряд угодил в лобовую броню. Однако она выдержала.
Огонь был настолько интенсивным, что танкисты буквально задыхались от пороховых газов. Но продолжали стрелять. Запылали ещё шесть немецких машин. Гудзь мастерски использовал преимущество в силе огня и прочности брони своего «Клима Ворошилова».
Когда в атаку перешла наша пехота, КВ рванулся с места и, набирая скорость, стал помогать ей пулемётным огнём. Немецкие танки попытались преградить ему дорогу. Но первым же снарядом Павел Гудзь выводит из строя ведущую машину, вторым – следующую.
В этом бою из упомянутых 18 танков 10 были уничтожены, остальные предпочли ретироваться.
За геройски проведённый бой лейтенант Гудзь в очередной, третий по счёту, раз был представлен к ордену Красного Знамени. Однако командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков внёс в наградной лист исправление: орден Ленина. Лейтенант Дмитрий Старых из экипажа КВ был награждён орденом Красного Знамени, старший сержант Аким Кирин орденом Красной Звезды, сержанты Павел Саблин и Филипп Татарчук медалями «За отвагу».
Так совпало, что на следующий день И.В. Сталин заслушивал доклад командующего Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова о ходе боевых действий. Здесь же находился и командующий 16-й армией генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский. По словам Константина Константиновича, Сталин, выслушав доклад, стал расспрашивать Жукова о мужестве бойцов 16-й армии. И тут Рокоссовский, воспользовавшись паузой, доложил Верховному о подвиге экипажа лейтенанта Гудзя.
На что Сталин мгновенно отреагировал:
– Он герой?
– Нет.
– Почему не герой? Дать!
– Никак нельзя, — вмешался в разговор Г.К. Жуков, пояснив, что буквально накануне он подписал приказ о награждении геройского экипажа орденами и медалями, а самого лейтенанта представил к ордену Ленина. Верховный усомнился в справедливости такого решения командующего фронтом.
Фамилия героического лейтенанта-танкиста прозвучала не только в Кремле. Когда, выступая в феврале 1942 года на массовом митинге в Лондоне, глава советских профсоюзов Николай Шверник рассказал о том, как наш танковый экипаж в одном бою уничтожил десять фашистских танков, площадь разразилась аплодисментами.
ВПЕРЁД, НА ЗАПАД!
Затем был Сталинград. Здесь в одном из боёв Павел Гудзь – уже капитан, командир танкового батальона – получает множественное ранение: шесть осколков и две пули. В ноябре 1942 года после госпиталя майор Гудзь был назначен заместителем командира 8-го отдельного гвардейского тяжёлого танкового полка прорыва.
От Волги путь лежал к Днепру. Осенью 1943 года, став подполковником, Павел Данилович принимает командование 5-м отдельным гвардейским тяжёлым танковым полком.
При подходе к Запорожью в бою за плотину Днепрогэса танк, в котором находился Гудзь, потряс удар огромной силы. Двое из экипажа было убиты. У командира полка сломана левая ключица. Кисть – и того хуже - висит на одной жилке. «Нож!» - требует подполковник и приказывает механику-водителю (пока ещё не наступил болевой шок) отрезать кисть. Тот: «Не могу, лучше расстреляйте!»
И тогда Гудзь сам полоснул по сухожилию. Кисть, уже мёртвая, выскользнула из рукава комбинезона…
– Заряжай!..
После госпиталя, с обтянутым перчаткой протезом вместо левой кисти, подполковник Гудзь возвращается в полк. А где-то через месяц к нему прибывает осуществляющий инспекторскую поездку маршал бронетанковых войск Я.Н. Федоренко. Для Павла Даниловича приезд высокого начальника закончился тем, что по инициативе маршала в мае 1944 года он был зачислен слушателем командного факультета Военной академии бронетанковых войск, в которой останется на всю жизнь.
В послевоенный период наряду с преподавательской деятельностью в академии Павел Данилович в составе специальной группы Генерального штаба успешно занимается разработкой проблем стратегического развёртывания Вооружённых Сил в случае ядерной войны. Активно участвует в подготовке и проведении корпусного учения в Тоцком. Здесь он провёл передовой отряд – танковый полк – через эпицентр ядерного взрыва.
На протяжении всей своей жизни Павел Данилович руководствовался принципом «Сделать нашу армию способной отразить нападение любого противника и не допустить врага на родную землю. А танковые войска должны быть лучшими в мире». И не просто руководствовался, а воплощал его в жизнь как за академической кафедрой, так и в научно-исследовательских центрах, на оборонных предприятиях, на полигонах.
От Волги путь лежал к Днепру. Осенью 1943 года, став подполковником, Павел Данилович принимает командование 5-м отдельным гвардейским тяжёлым танковым полком.
При подходе к Запорожью в бою за плотину Днепрогэса танк, в котором находился Гудзь, потряс удар огромной силы. Двое из экипажа было убиты. У командира полка сломана левая ключица. Кисть – и того хуже - висит на одной жилке. «Нож!» - требует подполковник и приказывает механику-водителю (пока ещё не наступил болевой шок) отрезать кисть. Тот: «Не могу, лучше расстреляйте!»
И тогда Гудзь сам полоснул по сухожилию. Кисть, уже мёртвая, выскользнула из рукава комбинезона…
– Заряжай!..
После госпиталя, с обтянутым перчаткой протезом вместо левой кисти, подполковник Гудзь возвращается в полк. А где-то через месяц к нему прибывает осуществляющий инспекторскую поездку маршал бронетанковых войск Я.Н. Федоренко. Для Павла Даниловича приезд высокого начальника закончился тем, что по инициативе маршала в мае 1944 года он был зачислен слушателем командного факультета Военной академии бронетанковых войск, в которой останется на всю жизнь.
В послевоенный период наряду с преподавательской деятельностью в академии Павел Данилович в составе специальной группы Генерального штаба успешно занимается разработкой проблем стратегического развёртывания Вооружённых Сил в случае ядерной войны. Активно участвует в подготовке и проведении корпусного учения в Тоцком. Здесь он провёл передовой отряд – танковый полк – через эпицентр ядерного взрыва.
На протяжении всей своей жизни Павел Данилович руководствовался принципом «Сделать нашу армию способной отразить нападение любого противника и не допустить врага на родную землю. А танковые войска должны быть лучшими в мире». И не просто руководствовался, а воплощал его в жизнь как за академической кафедрой, так и в научно-исследовательских центрах, на оборонных предприятиях, на полигонах.
Источник:
.jpg)
1. Либо это фото разных людей,
2. Либо герой поста об этом таки думал и сделал себе из ордена на винте олдскульный подвес.