У бывшего зампреда Верховного суда изъяли имущество на 9 млрд рублей

Останкинский районный суд Москвы удовлетворил антикоррупционный иск Генпрокуратуры к бывшему судье Верховного суда, экс-председателю Совета судей России Виктору Момотову об изъятии в доход государства 95 объектов недвижимости на сумму более 9 млрд рублей.

Ответчиком по иску надзорного ведомства также выступал компаньон высокопоставленного бывшего судьи Андрей Марченко, которого в иске называют краснодарским «представителем криминалитета», а также его сын Иван и юрлицо ООО «Гостиница «Вологда». При этом в иске Генпрокуратура отметила, что Момотов был в том числе связан с главарями ОПГ «Покровские» Аркадием Чебановым и Андреем Коровайко.

Отмечается, что Момотова отстранили от должности 26 сентября, а уже 8 октября началось рассмотрение иска. Высокопоставленный судья настаивал на закрытом режиме судебного разбирательства, но суд решил оставить его открытым. В итоге на первом же заседании Момотову внезапно стало плохо и его госпитализировали. На сегодняшнее (заключительное) заседание, чтобы выразить свои возражения, он прибыл из больницы. Отмечается, что ещё два ответчика Андрей Марченко и его сын Иван участвовали в заседании по видеосвязи. Оба находятся в краснодарском СИЗО. Отец по обвинению в мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК), сын — по делу о мошенничестве и отмывании денег в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159, п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК).

В ходе заседания представитель Генпрокуратуры утверждал, что Момотов будучи судьёй и несмотря на запрет занимался предпринимательской деятельностью, являясь теневым бенефициаром сети отелей Marton.

Обвинения надзорного ведомства Момотов отвергал, заявляя, что с Марченко познакомился в 2007 году, а в 2009 он предложил ему купить недостроенное здание и открыть там мини-отель. Момотов рассказал, что вложил 2 млн рублей из накоплений, а впоследствии подарил долю в отеле своей матери, которая спустя некоторое время продала его обратно Марченко. С 2018 года, по его словам, она отношения к отелю не имеет.

Марченко же опроверг его слова в суде. ОН заявил, что знает Момотова с начала 90-х годов, когда их познакомил некий Коля Гусь. И именно Момотов в 2009 году предложил ему вложиться в совместный проект и делить прибыл пополам. Он заявил, что Момотов до последнего времени продолжал получать прибыль от работы гостиницы «Marton Пашковский». Отельер, его сын Иван и свидетели подтвердили, что матери Момотова ежемесячно привозили наличные деньги — от 50 до 300 тысяч рублей в зависимости от сезонности. Однако один из тайных свидетелей из отеля Marton, который давал показания по видеосвязи с закрытым лицом и искажённым голосом, заявил, что ежедневно, в том числе из чёрной кассы отеля, забирали 30-50 тысяч рублей.

Марченко попытался убедить суд, что перестал общаться с Момотовым в 2010 году — после того, как он стал получил должность судьи и переехал в Москву. Но на суде его ложь опровергли, доказав, что они регулярно созванивались и ездили отдыхать в Турцию.

Также тайные свидетели рассказали, что при возникновении рабочих проблем на собраниях Андрей Марченко всех успокаивал и обещал подключить «тяжелую артиллерию» в лице Виктора Викторовича Момотова. И тот действительно помогал решать вопросики. Так, в 2018 году после возникновения у Марченко земельного спора с администрацией Краснодарского края Момотов пообещал товарищу, что всё будет хорошо. В итоге за земельный участок, который по версии Марченко, был у него изъят незаконно, суд присудил 100 млн рублей. Треть из этой суммы он отдал старшему товарищу в качестве благодарности.

Тайные свидетели утверждали на суде, что Момотов, соблюдая меры предосторожности, регулярно приезжал в Краснодар для встреч с бизнес-партнёром. Ещё один свидетель добавил, что Марченко часто принимал в банном комплексе одной из гостиниц высокопоставленных сотрудников ФСБ и МВД. Подчинённые отельера накрывали столы, выключали видеонаблюдение, после чего все посторонние удалялись из комплекса.

Помимо прочего, Генпрокуратура обвиняла Момотова и Марченко в крышевании проституции на территории сети отелей. Однако ответчики это обвинение отвергли. Марченко заявил, что сдавал некоторые помещения в аренду, но организацией проституции никогда не занимался.

Также представитель надзорного ведомства, указал на намеренное дробление бизнеса, из-за которого государство недосчиталось более 500 млн налогов. Свидетели подтвердили, что некоторых сотрудников отелей Marton заставляли оформлять ИП, а затем передавать доверенность на пользование расчетным счетом бухгалтеру Ольге Тимофеенко, которая сейчас тоже находится в краснодарском СИЗО.

Свидетели рассказали, что сравнительно недавно у Марченко возникли проблемы с налоговой. Тогда Момотов его познакомил с некими высокопоставленными людьми, которые посоветовали отельеру подписать контракт с МО. Марченко его подписал и месяц пробыл с собственной охраной на полигоне в зоне операции, после чего с чистой совестью и списанной задолженностью вновь объявился в Краснодаре.

СМИ отмечают, что на первом заседании представитель Генпрокуратуры утверждал, что в 2010 году Момотов получил назначение на пост судьи Верховного суда без какого-либо опыта работы в судебной или правоохранительной системе. В Верховный суд, по утверждению Генпрокуратуры, его протащил бывший председатель Краснодарского краевого суда Александр Чернов, который в конце августа уже лишился нажитого непосильным трудом имущества на 13 млрд рублей.

Момотов в ответ утверждал, что их отношения с Черновым нельзя охарактеризовать как покровительственные, тем более что он с коллегой не общался более 5 лет. При этом один из тайных свидетелей рассказал, что в близкий круг общения Чернова входил как Виктор Момотов, так и Эдуард Кагосян по кличке Карась, которого убили во время криминальных разборок в 2010 году. А Кагосян в свою очередь известен как член ближайшего окружения так называемого вора в законе Деда Хасана (Аслана Усояна), убитого в 2013 году. Также свидетель утверждал, что Кагосян был смотрящим в Сочи за ресторанами, принадлежавшими Деду Хасану.

Добавим, что Момотов все обвинения отвергает, называя их клеветой. Во время первого заседания он назвал иск Генпрокуратуры «ударом» по его состоянию здоровья, который перечеркнул его жизнь.