11684
4
Что могут 20 наших мужиков, когда сильно припрет.
Диспозиция следующая: 27-я советская антарктическая экспедиция на станции «Восток». Место и время самое, как говорится, наше: 1400 километров вглубь Антарктиды, геомагнитный полюс Земли, одновременно полюс холода с зафиксированной наинизшей температурой приземной атмосферы в минус 88,3 градуса, высота 3500 метров над уровнем моря — воздух разрежен, кислорода для дыхания не хватает, полярная зима, да еще и полярная ночь наступает.
На станции 21 полярник с заданием Родины провести зимовку и собрать ценный научный материал. Ночью 12 апреля (в День космонавтики) 1982 года на станции случается пожар. Виновато короткое замыкание, что само по себе характерно. В медицине, если человек помер непонятно от чего, — значит с ним случилась острая сердечная недостаточность. А если пожар — значит замыкание. А уж там проводка на соплях или усталый человеческий фактор после праздника с сигареткой заснул — кто ж потом разберет.
Пока проснулись да выскочили, дизель-электростанцию тушить было уже поздно. Тем более что и огнетушители на морозе неожиданно все позамерзали. Вместе с дизелями сгорел их механик Алексей Карпенко.
Итак. Четыре часа утра, минус 67 градусов, станция уже переведена в автономный режим, то есть помощь извне очень сомнительна, а через десять дней наступит полярная ночь — это в минус. Два основных генератора и два запасных сгорели, станция лишилась энергии, тепла, света и связи — это тоже в минус.
А что в плюс?
20 взрослых рукастых мужиков разных профессий и необходимость из этой задницы как-то выбираться. Плюс бочки с солярой, которая на морозе загустела до состояния засахарившегося меда и потому не загорелась, и еще куча всякого барахла на свалке. Станцию открыли в 1957 году, представляете, сколько там всякого полезного мусора скопилось.
На станции 21 полярник с заданием Родины провести зимовку и собрать ценный научный материал. Ночью 12 апреля (в День космонавтики) 1982 года на станции случается пожар. Виновато короткое замыкание, что само по себе характерно. В медицине, если человек помер непонятно от чего, — значит с ним случилась острая сердечная недостаточность. А если пожар — значит замыкание. А уж там проводка на соплях или усталый человеческий фактор после праздника с сигареткой заснул — кто ж потом разберет.
Пока проснулись да выскочили, дизель-электростанцию тушить было уже поздно. Тем более что и огнетушители на морозе неожиданно все позамерзали. Вместе с дизелями сгорел их механик Алексей Карпенко.
Итак. Четыре часа утра, минус 67 градусов, станция уже переведена в автономный режим, то есть помощь извне очень сомнительна, а через десять дней наступит полярная ночь — это в минус. Два основных генератора и два запасных сгорели, станция лишилась энергии, тепла, света и связи — это тоже в минус.
А что в плюс?
20 взрослых рукастых мужиков разных профессий и необходимость из этой задницы как-то выбираться. Плюс бочки с солярой, которая на морозе загустела до состояния засахарившегося меда и потому не загорелась, и еще куча всякого барахла на свалке. Станцию открыли в 1957 году, представляете, сколько там всякого полезного мусора скопилось.
НАЧАЛИ ОТ ПЕЧКИ
Действовать нужно было быстро, соображать еще быстрее, что на таком морозе даже и проще. Ага, вроде где-то была печка, которую можно топить солярой. Нашли, перенесли в балок (это такой каркасный домик вроде вагончика), раскочегарили, перетащили туда же все, что от мороза могло погибнуть: картофель, овощи, яйца, лекарства, приборы… На буровой нашли допотопный дизель-генератор и за несколько часов, прямо на морозе, его оживили. Через 16 часов после пожара сообщили о ЧП на Большую землю.
На Большой земле, мягко говоря, охренели: станция переведена в автономный режим, потому что полярной зимой все внутриконтинентальные передвижения прекращаются. Помочь людям быстро и эффективно и при этом никого из спасателей не угробить — очень проблематично, не говоря уже о том, каких затрат это потребует.
На станции ситуацию оценили правильно, без истерики посоветовались и отбили на Большую землю сообщение: «Не суетитесь, выкарабкаемся самостоятельно. До весны продержимся, да еще и работать будем по плану. Ну, может быть, немного план скорректируем, все же форс-мажор».
Из использованных газовых баллонов сварили несколько капельных печек — «капельниц». Запустили «собственный свечной заводик»: из парафина, завезенного на станцию для научных целей, и асбестового шнура наладили производство свечей. Аэролог Иван Козорез опытным путем нашел состав теста «с весьма узкими допусками по консистенции», из которого можно было получать на «капельницах» пресные лепешки. Их назвали в его честь «козорезками». От пожара удалось спасти дрожжи. Это вдохновило Козореза на следующий шаг — создание хлебопечки: кастрюлю с тестом он ставил на сковороду и водружал все это на огонь. Производительность была скромной — кило хлеба в час, так что пекарю приходилось трудиться весь день.
Нашли на свалке и притащили выброшенный еще в 50-х годах дизель-генератор.
Вспоминает руководитель экспедиции, полярник Петр Астахов:
— Мы проводили «раскопки» на свалке в надежде разыскать что-нибудь пригодное. Наткнулись на выброшенный предшественниками дизель-генератор. Он весил около тонны. Расстояние от свалки до станции метров 500-700. Притянуть агрегат на себе, как бурлаки, мы бы не смогли, ведь снег при 70 градусах мороза почти не скользит. Требовалась техника. С помощью паяльной лампы удалось отогреть двигатель трактора. Мотор еле работал, но все же мы сумели отбуксировать дизель-генератор. К счастью, его состояние было небезнадежным.
С помощью вновь обретенного генератора включили свет, а там и бурить антарктический ледовый щит принялись — ну не без дела же впотьмах сидеть.
САМОВАР ДЛЯ ТРУБОЧИСТОВ
— Иногда из нашего котла шла вода цвета хаки. Это означало, что халтурщики впотьмах накололи грязного льда.
вспоминает геофизик Дмитрий Дмитриев:
Существенным недостатком «капельниц» было то, что они нещадно чадили, производя по ведру сажи в день. А сажа, как известно, обладает уникальным свойством — забиваться везде, на всем оседать, все собою покрывать, и от нее невозможно избавиться. Постепенно снег вокруг станции из снежно-белого, превратился в угольно-черный, а сами полярники стали похожи на трубочистов. Штатная же баня, работавшая от штатного дизель-генератора, естественно, бездействовала.
Но чтобы русские мужики да без бани! Взяли бочку из-под соляры, вырезали у нее дно, насадили ее на «капельницу», сделали слив, проварили швы… Получился «самовар», способный отмыть до относительной чистоты трех-четырех полярников в день.
Бочку приходилось заново отмывать, лед таскать издалека, но баня своей работы не прекращала.
НОРМАЛЬНЫЕ МУЖИКИ
После пожара полярники прожили на станции «Восток» еще 227 дней. Они не просто пережили полярную зиму, они еще и работали, проводили плановые исследования и наблюдения, обрабатывали полученные данные.
Весной прилетел самолет с самым необходимым. С ним прибыл врач, ожидавший увидеть больных, истощенных, деморализованных людей. Самолет встретили двадцать мужиков, не особенно чистых и упитанных, но бодрых и жизнерадостных. На Большую землю никто из них досрочно улететь не захотел.
Через две недели со станции «Мирный» пришел обоз с продуктами, новым дизелем и стройматериалами. Электростанцию отстроили заново, а в оставшееся время закрыли и большую часть долгов по научной части.
Тело Алексея Карпенко доставили на «Мирный» и похоронили на антарктическом Новодевичьем кладбище, где покоятся останки более полусотни жертв шестого континента.
Остальные 20 зимовщиков покинули станцию «Восток» живыми и здоровыми, когда прибыла смена. Прилетели на родину и разъехались по домам.
Заканчивался 1982 год. Новыми папанинцами или челюскинцами «астаховцы» для увядавшей страны не стали. Время героических полярников и космонавтов в СССР прошло, дряхлые генсеки умирали один за другим, в обществе царило безразличие, скука и застой.
Действовать нужно было быстро, соображать еще быстрее, что на таком морозе даже и проще. Ага, вроде где-то была печка, которую можно топить солярой. Нашли, перенесли в балок (это такой каркасный домик вроде вагончика), раскочегарили, перетащили туда же все, что от мороза могло погибнуть: картофель, овощи, яйца, лекарства, приборы… На буровой нашли допотопный дизель-генератор и за несколько часов, прямо на морозе, его оживили. Через 16 часов после пожара сообщили о ЧП на Большую землю.
На Большой земле, мягко говоря, охренели: станция переведена в автономный режим, потому что полярной зимой все внутриконтинентальные передвижения прекращаются. Помочь людям быстро и эффективно и при этом никого из спасателей не угробить — очень проблематично, не говоря уже о том, каких затрат это потребует.
На станции ситуацию оценили правильно, без истерики посоветовались и отбили на Большую землю сообщение: «Не суетитесь, выкарабкаемся самостоятельно. До весны продержимся, да еще и работать будем по плану. Ну, может быть, немного план скорректируем, все же форс-мажор».
Из использованных газовых баллонов сварили несколько капельных печек — «капельниц». Запустили «собственный свечной заводик»: из парафина, завезенного на станцию для научных целей, и асбестового шнура наладили производство свечей. Аэролог Иван Козорез опытным путем нашел состав теста «с весьма узкими допусками по консистенции», из которого можно было получать на «капельницах» пресные лепешки. Их назвали в его честь «козорезками». От пожара удалось спасти дрожжи. Это вдохновило Козореза на следующий шаг — создание хлебопечки: кастрюлю с тестом он ставил на сковороду и водружал все это на огонь. Производительность была скромной — кило хлеба в час, так что пекарю приходилось трудиться весь день.
Нашли на свалке и притащили выброшенный еще в 50-х годах дизель-генератор.
Вспоминает руководитель экспедиции, полярник Петр Астахов:
— Мы проводили «раскопки» на свалке в надежде разыскать что-нибудь пригодное. Наткнулись на выброшенный предшественниками дизель-генератор. Он весил около тонны. Расстояние от свалки до станции метров 500-700. Притянуть агрегат на себе, как бурлаки, мы бы не смогли, ведь снег при 70 градусах мороза почти не скользит. Требовалась техника. С помощью паяльной лампы удалось отогреть двигатель трактора. Мотор еле работал, но все же мы сумели отбуксировать дизель-генератор. К счастью, его состояние было небезнадежным.
С помощью вновь обретенного генератора включили свет, а там и бурить антарктический ледовый щит принялись — ну не без дела же впотьмах сидеть.
САМОВАР ДЛЯ ТРУБОЧИСТОВ
— Иногда из нашего котла шла вода цвета хаки. Это означало, что халтурщики впотьмах накололи грязного льда.
вспоминает геофизик Дмитрий Дмитриев:
Существенным недостатком «капельниц» было то, что они нещадно чадили, производя по ведру сажи в день. А сажа, как известно, обладает уникальным свойством — забиваться везде, на всем оседать, все собою покрывать, и от нее невозможно избавиться. Постепенно снег вокруг станции из снежно-белого, превратился в угольно-черный, а сами полярники стали похожи на трубочистов. Штатная же баня, работавшая от штатного дизель-генератора, естественно, бездействовала.
Но чтобы русские мужики да без бани! Взяли бочку из-под соляры, вырезали у нее дно, насадили ее на «капельницу», сделали слив, проварили швы… Получился «самовар», способный отмыть до относительной чистоты трех-четырех полярников в день.
Бочку приходилось заново отмывать, лед таскать издалека, но баня своей работы не прекращала.
НОРМАЛЬНЫЕ МУЖИКИ
После пожара полярники прожили на станции «Восток» еще 227 дней. Они не просто пережили полярную зиму, они еще и работали, проводили плановые исследования и наблюдения, обрабатывали полученные данные.
Весной прилетел самолет с самым необходимым. С ним прибыл врач, ожидавший увидеть больных, истощенных, деморализованных людей. Самолет встретили двадцать мужиков, не особенно чистых и упитанных, но бодрых и жизнерадостных. На Большую землю никто из них досрочно улететь не захотел.
Через две недели со станции «Мирный» пришел обоз с продуктами, новым дизелем и стройматериалами. Электростанцию отстроили заново, а в оставшееся время закрыли и большую часть долгов по научной части.
Тело Алексея Карпенко доставили на «Мирный» и похоронили на антарктическом Новодевичьем кладбище, где покоятся останки более полусотни жертв шестого континента.
Остальные 20 зимовщиков покинули станцию «Восток» живыми и здоровыми, когда прибыла смена. Прилетели на родину и разъехались по домам.
Заканчивался 1982 год. Новыми папанинцами или челюскинцами «астаховцы» для увядавшей страны не стали. Время героических полярников и космонавтов в СССР прошло, дряхлые генсеки умирали один за другим, в обществе царило безразличие, скука и застой.
Источник:
Ссылки по теме:
- Атака дронов: один из главных нефтяных гигантов мира подожгли с воздуха
- Молодожёны как ни в чём не бывало сфоткались у полыхающей машины и попали в огненный фотошоп-баттл
- Действительно зажгла: участница конкурса стриптиза устроила пожар на сцене
- Храбрый пес спас хозяев от пожара, пожертвовав своей жизнью
- Мужчина на руках поднял девушку из окна полыхающей квартиры
реклама
Умри но сделай, так говорят наши, у нас даже смерть не является оправдательной причиной...
Семьдесят два градуса ниже нуля
Советую прочесть эту книгу .
Уверен, что и они справились бы, и смекалка появилась бы перед лицом смерти.
Разнылись бы потом скорее всего, потребовали бы больших денег за страдания, но, думаю, смогли бы выжить.
А потом надо знать какая "дыра мира" Восток. Будь там американцы, могли бы и вообще не вытаскивать. А только по весне, которая там осень у нас, прислать спасательную экспедицию.