Абсурдное решение суда: семью с шестью детьми тайком выписали из квартиры

Сибирские травы и семейное счастье

Юристы говорят: самые страшные разборки в этом мире происходят между родственниками. Однако Оксана и Андрей и подумать не могли, что однажды мать и отчим со стороны жены пойдут на все, лишь бы стать единственными владельцами муниципальной квартиры в Бутово.

17 сентября наши герои отмечают серебряную свадьбу — 25 лет официального брака. Познакомились в 92-м и после этого не расставались. Оксана училась в колледже на повара, после первого курса ее отправили на практику в деревню. Андрея, крепкого сибирского парня, вместе с сослуживцами привезли туда же — строить дом начальству. Обратно в Кемеровскую область Андрей не вернулся — поехал к Оксане.

Мама выбору дочери не обрадовалась. Шли лихие 90-е, денег не было, а тут еще на голову свалился жених без московской прописки. Но дочь была тверда и заявила: что бы вы не сказали, я сделаю по-своему. Саму ее перспектива связать судьбу с парнем из глубинки тоже не страшила: «Я выросла в Люберцах, меня напугать вообще очень сложно». Пришлось уступить. Мать дала разрешение на брак, и в 17 лет Оксана вышла замуж за Андрея.

Сначала молодая семья снимала отдельную квартиру. Потом их дом в Некрасовке сломали, взамен дали муниципальную 4-комнатную квартиру в Бутово. Именно она через двадцать с лишним лет стала родовым гнездом раздора. В четырех комнатах разместились Оксана с мужем, мать Оксаны Таисия Михайловна, отчим, сводные сестра и брат.

Молодожены мечтали стали стать родителями, хотели большую семью. Но врачи поставили Оксане неутешительный диагноз и уверили, что матерью ей не стать. Действительно, российская медицина оказалась бессильна. Зато помогла нетрадиционная.

— Мы поехали в Сибирь к родным Андрея, рассказали о нашей проблеме, — вспоминает Оксана. — Бабушка и свекровь взялись помочь, и все время, что мы там пробыли, отпаивали меня чудодейственными травками. В Москву я вернулась уже в положении.

В 2000 году родился первый ребенок — девочка Настя. Через год на свет появилась Маша, еще через два — сын Илья. В 2007 году в семье появился четвертый ребенок — Аркаша, в 2009-м — дочка Аня, в 2010-м — Гриша. Три девочки, три мальчика — полный комплект.

Жить продолжали в той же самой муниципальной квартире в Бутово, в ней же был зарегистрирован муж и все рожденные дети. До материнства Оксана работала в торговле, потом посвятила себя дому и детям. Выкраивала время и на подработку — занималась телефонными продажами, помогала мужу. Супруг обеспечивал семью всем необходимым: работал водителем-экспедитором, бульдозеристом, ремонтировал квартиры и дома. В бытовом плане семье хватало на жизнь, но заработать на отдельное жилье не получалось. В будущем супруги мечтали построить дом, а пока стояли в очереди на отдельное жилье и свято верили, что рано или поздно она до них дойдет. И чудо произошло — уже второе в жизни Илющуков.

Двухэтажный дом в ромашковом поле

В конце нулевых тогдашний мэр Москвы Юрий Лужков объявил о запуске программы по улучшению жилищных условий для малоимущих многодетных семей. Тем семьям, в которых воспитывалось пять и более детей, выпал уникальный шанс переехать в малоэтажные коттеджи. Для коттеджей выделили земли в московских районах Чертаново, Солнцево, Митино, Бутово, Капотня и др. За 2 года было построено почти 200 домов площадью от 150 до 350 квадратных метров, всего же планировалось 800 жилых зданий. Потом бюджетные деньги кончились, строительство приостановилось. Но те дома, которые успели возвести, действительно отдали многодетным.

Одними из этих счастливчиков стали Илющуки. К этому моменту жизнь в квартире в Бутово стала невыносимой: родители с детьми ютились в самой маленькой комнате, большую занимали бабушка с дедушкой, сводные брат и сестра Оксаны жили в двух других. Когда ко всему прочему у отчима обнаружили открытую форму туберкулеза, Оксана стала обивать пороги инстанций и требовать отдельное жилье. Сначала им предложили две комнаты в коммунальной квартире в этом же районе. Родители отказались — ну куда таким составом в коммуналку вселяться? Именно в этот период Лужков объявил о строительстве коттеджей. Оксане удалось добиться, чтобы один из домов выделили им.

16 ноября 2010 года семья, не веря своему счастью, въехала в двухэтажный коттедж в Солнцево. Самому маленькому новоселу — Грише — едва исполнился месяц от роду.

Теперь нужно сделать отступление и объяснить, на каких условиях нуждающиеся переселялись на новое место жительства. Жилье передавалось семьям бесплатно и исключительно во временное пользование. Как только младшему ребенку исполняется 18 лет, коттедж нужно освободить для новых многодетных. С переселенцами заключали договор безвозмездного пользования, который необходимо продлевать каждые пять лет. Новые жильцы не имели права прописаться в доме, поэтому власти сделали акцент на том, что за ними сохраняются все права на жилье, в котором они жили до переезда. Оно сохраняло статус резервного, чтобы семье было куда вернуться в случае окончания или расторжения договора.

Такие условия вполне устроили семью Илющук. Да и кого бы не устроило? Они остались прописаны в квартире в Бутово, родственники тоже выдохнули и заняли освободившуюся комнату.

— Жилось нам замечательно, как на даче, — рассказывает Оксана. — В 15 минутах от нас зона отдыха, Мещерский пруд. Дети круглый год дышат свежим воздухом.

Минусы тоже были. Главным образом, отсутствие инфраструктуры. Всего в поселке Мещерский, который относится к Москве, возвели пять коттеджей для многодетных. Детского сада в пешей доступности не было, поэтому его официально оформили в доме Оксаны и Андрея. Оксана занималась воспитанием дошколят, а Андрей каждый день собирал с поселка старших детей и отвозил их в школу. Прямые городские автобусы туда не ходили. Все новоселы перезнакомились и жили дружно.

— К нам тянулись дети со всего поселка, — говорит Оксана. — Все время кто-то был в гостях, делились проблемами, рассказывали о сердечных тайнах, советовались. Часто признавались даже в том, что боялись сказать родителям. Мы с мужем решили, что в наших силах растить не только своих детей, мы захотели взять ребенка из детского дома.

Оксана и Андрей поступили в школу приемных родителей. Отучились, как положено. Несмотря на богатый опыт по воспитанию, супруги признаются, что узнали очень много новых нюансов — и педагогических, и психологических.

Тем временем отношения с родственниками, оставшимися в квартире в Бутово, окончательно испортились. По словам Оксаны, мама с отчимом сменили замки, новые ключи выдать отказались. Старших детей изредка приглашали в гости, Оксана могла попасть в квартиру только в присутствии в ней кого-то из родных. Общение стало формальным, каждая часть семьи зажила своей жизнью. К тому же, у сводной сестры Оксаны родились собственные дети, которых на сегодня трое.

«Вас выписали через суд»

В 2014 году на многодетную семью посыпались несчастья. Однажды утром отец попытался вставать с кровати — и не смог. Андрея парализовало по грудь, как позже выяснили врачи, из-за двух грыж в шейном отделе позвоночника. Бремя по уходу целиком легло на плечи жены и детей. Слава богу, оказалось, что шанс вернуть двигательные функции есть. Однако это требовало титанических усилий со стороны семьи, которая осталась без финансовой поддержки.

— Муж лежал восемь месяцев, — вспоминает Оксана. — Мы учили его заново сидеть, ходить.

Андрея выходили. Однако о том, чтобы он вернулся на полноценную работу, не могло быть и речи, требовались годы реабилитации.

Как только семья немного выдохнула, пришла новая беда. В 2017 году у Оксаны обнаружили рак. Сделали операцию — по женской части отняли все. Мужа подняла — себя упустила. Врачи расписали лечение, в частности, женщине требовалось шесть курсов химиотерапии.

Когда Оксана проходила второй курс «химии», дети потеряли удостоверение многодетной семьи. Все вместе пошли в МФЦ в Солнцево восстанавливать важный документ. Сотрудница ввела в компьютере данные и удивленно сообщила, что в базе указано, будто вся семья снята с регистрационного учета в квартире в Бутово по решению суда.

— У меня был шок, в глазах потемнело, — рассказывает Оксана. — Я же еще после «химии», мозги не на месте, сил почти нет. Хорошо, что с девчонками пошла, они меня поддержали.

Сначала, конечно, решили, что это ошибка. Стали звонить бабушке. Так и вскрылась правда. Пока семья поднимала на ноги отца, родственники решили выписать их из московской квартиры. Подали в суд — и каким-то непостижимым образом его выиграли. В 2016 году судья лишила регистрации не только родителей, но и шестерых на тот момент несовершеннолетних детей. При том, что судья должна была затребовать документы о новом месте жительства детей, где они будут прописаны. Только на таком условии несовершеннолетних могут снять с регистрационного учета. Ответчиков не уведомляли о судебном процессе, о вынесенном решении тоже никто не известил, хотя в документах фигурирует их новый адрес. Было сделано все, что Оксана с Андреем не узнали о судебной тяжбе и не вмешались в нее.

— Пока я лежала в больнице, мама приезжала меня навестить, ухаживала, но ни словом не обмолвилась о том, что они сделали, — недоумевает Оксана. — А выходит, мы почти год жили без московской прописки.

Весь ужас ситуации заключается в том, что без столичной прописки семья лишилась буквально всех прав. Им отказали в льготах и пособиях по многодетности; Оксана, которая успела оформить 2-ю группу инвалидности, не может получать положенные выплаты — она же теперь не москвичка. Врачи больницы, в которой она борется с раком, не знают о ситуации и продолжают ее лечить. Семья молится о том, чтобы больше ни на кого из них не напала серьезная хворь — без регистрации получить адекватное лечение будет невозможно. Возникли проблемы со школой — дети без прописки не имеют права учиться в московских учреждениях. Младшие на тот момент как раз должны были идти в первый класс.

— Я крутилась как могла, падала в ноги директору, умоляла оставить детей в школе и принять новых. Мне пошли навстречу, дети учатся. Но наше положение как на вулкане. Куда бы мы ни приходили с рассказом о ситуации, в которой оказались, нам просто не верят. «Такого быть не может!» — вот что я слышу. В нашем отделе опеки в Южном Бутове просто над нами посмеялись. Я пришла в платочке после «химии», они начали хихикать. А я хотела услышать от них ответ только на один вопрос: «Как вы это допустили?»

Без прописки семья не может продлить договор безвозмездного пользования коттеджем. Ведь программа была рассчитана только на москвичей. Власти могут потребовать от жильцов съехать в любой момент. И тогда идти им будет некуда.

Под вопросом и образование старших детей. Старшая дочка Настя чудом успела поступить в колледж декоративно-прикладного искусства имени Карла Фаберже. Она подала документы за месяц до того, как суд лишил ее московской прописки, и сейчас учится на дизайнера по костюмам. 17-летняя Маша мечтает поступить туда же и выучиться на ювелира. Сейчас она учится в 10-м классе, у нее еще есть время, чтобы восстановить справедливость и отменить решение суда. Именно Маша написала письмо на редакционную почту «МК» и рассказала о вопиющей ситуации, в которой оказалась ее семья.

Сами выехали, значит, в жилье не нуждаетесь

Передо мной — исковое заявление бабушки с требованием выписать семью из квартиры и положительное решение суда. Юристы, которым мы показали судебные бумаги, от их содержимого схватились за голову.

В исковом заявлении бабушка детей, Таисия Михайловна, делает упор на то, что семья старшей дочери фактически не проживает в квартире, не оплачивает ЖКУ, не делает текущий ремонт. Добровольно выписаться они не хотят, что мешает истице приватизировать квартиру и оформить субсидии.

— Я ничего противоправного не сделала, мы просто подали в суд, а там уже разбирались, — сказала нам по телефону сама Таисия Михайловна. — Чего они хотят от нас? Они сами выехали, пусть закрепляют за собой этот коттедж. Мы уже так устали, поверьте. А то они хотят жить там, а прописанными быть здесь. Нас 15 человек прописано в 4-комнатной квартире, поймите это! А изначально мы получали эту квартиру на пятерых. У меня муж инвалид I группы и дочь многодетная. Мы получили письмо из Префектуры, где упоминается новое постановление о том, что этот коттедж можно перевести в соцнайм. (Упомянутое письмо в редакцию так и не прислали. — Прим. авт.). Пусть Оксана с детьми прописываются в своем новом доме. Они могли не доводить это до суда!

— Но они не могут это сделать, ведь сейчас они не имеют никаких прав даже на этот коттедж без прописки.

— Потому что заранее надо было решать этот вопрос. То, что они этого не сделали, — не наша вина.

Вернемся к судебным документам:

«Учитывая добровольный характер выезда на другое постоянное место жительства, продолжительное не проживание на спорной жилой площади, отсутствие попыток ко вселению, односторонний отказ от исполнения обязательств по договору соцнайма право пользования жилым помещением подлежит утрате», — пишет истица. И на этом основании просит снять родственников с регистрационного учета.

На первый взгляд все гладко. За исключением самого главного.

Во-первых, Илющуки не уехали на другое постоянное место жительства. Они переселились в коттедж в рамках государственной программы, которая прямо гласит, что жилье передается семье во временное пользование. Во-вторых, Постановление Правительства Москвы №248 «О первоочередных мерах по обеспечению многодетных семей, состоящих на жилищном учете, жилыми помещениями в малоэтажном жилищном фонде города Москвы» так же прямо разъясняет права переселенцев на предыдущее жилье. Департаменту жилищной политики и жилищного фонда города Москвы предписывается разработать и утвердить форму договора безвозмездного пользования, предусматривающего возможность сохранения за гражданами иных жилых помещений, имеющихся у них в собственности. В нашем случае речь идет именно о регистрации в квартире в Бутово. Ведь дети рано или поздно вырастут, и семье придется освободить коттедж. У них должно быть место, куда они вернутся и будут жить. К тому же, могут возникнуть и другие обстоятельства, по которым договор может быть расторгнут. Не будь этого пункта, какая семья решилась бы на улучшение жилищных условий, если бы на заднем плане маячила угроза лишения прописки? Этот момент прописан в программе прямым текстом:

«Что касается того жилого помещения, которое было у многодетной семьи до заселения в малоэтажный фонд, то оно остается в пользовании семьи. Это относится и к жилью, находящемуся в собственности, и к тому, которое семья занимала по договору социального найма».

Знала ли об этом Таисия Михайловна? Не факт. Зато она не могла не знать, что, лишая своих родных московской прописки, фактически превращает их в бомжей без прав. Но бог ей судья. Куда больше интересует судья земной — тот, на кого возложена миссия рассудить дела мирские в храме Фемиды. Дело рассматривала Татьяна Вячеславовна Соленая, судья Зюзинского суда. Начнем с того, что никого, кроме истицы, в суде не было. Ни Оксана, ни Андрей о слушании не знали. Судья могла перенести заседание, но не сделала этого. Она еще раз пробежалась по доводам бабушки и удовлетворила иск. Соленая не опросила органы опеки, которые обязаны защищать интересы несовершеннолетних, не изучила основания, на которых ответчики сменили место жительства. Она не предприняла попытки связаться с ответчиками, а ведь могла это сделать прямо из зала суда, позвонив по телефону. Почему судья не сделала ничего из вышеперечисленного? Сегодня ответ на этот вопрос повис в воздухе.

Оксана, Андрей и шестеро их детей живут в постоянном страхе — они не знают, что ждет их завтра. Оксана продолжает нелегкую борьбу с раком. Андрей подрабатывает водителем, но он по-прежнему не может работать полноценно, так как не может долго стоять, ходить, наклоняться и поднимать тяжести.

— Я разрываюсь, между детьми, болезнью и жилплощадью, — признается Оксана. — Мне осталось пройти три курса химиотерапии. Мы с мужем очень хотим заняться усыновлением, сейчас это невозможно — судьба наших собственных детей висит в воздухе. Нам нужно добиться отмены решения, чтобы восстановить прописку и продлить договор безвозмездного пользования коттеджем.
В мае 2018 года Оксана послала обращение в Департамент горимущества с вопросом о возможной регистрации в коттедже. Пришел ответ, что оснований для этого не имеется: «Жилое помещение предоставлено вашей семье без права постоянной регистрации по факту пребывания».

Илющуки своими силами написали апелляционную жалобу в Мосгорсуд с просьбой восстановить срок, в который они могут обжаловать решение, и отменить само решение Зюзинского суда. Жалоба будет рассмотрена в Мосгорсуде 6 ноября в 11.25. «МК» вместе с юристами будет помогать семье в борьбе за справедливость. Ведь никакие разборки между взрослыми не должны затрагивать жизни детей.

Даниил БЕРМАН, адвокат:

— Эта категория дел — об утрате права пользования жильем — во все времена была очень специфической. В одном суде просили снять с регистрационного учета человека, который не появлялся в квартире 20 лет. Судья отказала, потому что ей предоставили справку, что 15 лет назад ответчик обращался в поликлинику по месту прописки. Это дало ей основания считать, что он все-таки здесь проживает. В другом суде — как здесь, одним махом восьмерых выписали.

Человек теряет право пользования жильем только при условии, что он добровольно выехал жить постоянно в другое место, не оставил никаких вещей, вообще утратил связь с этим местом, исчез. А если человек временно выезжает в другое жилье, тем более по официальной госпрограмме, которая подразумевает, что его права будут защищены на время его отсутствия, то это совсем другое дело. Характер такого выезда — временный, а не постоянный. В этой части решение можно и нужно оспаривать.

К сожалению, в России не существует закона, который четко регламентировал бы этот вопрос. Это всегда остается на усмотрение судьи. Но в данном случае однозначно можно сказать, что есть основания подать жалобу. Многое в решении вызывает сомнения. Сейчас «сдвинуть» несовершеннолетнего из квартиры с соцнаймом практически невозможно. Тем более без наличия другого жилья с возможностью регистрации. А тут так просто это сделали. Им же теперь деваться некуда, они бомжами стали. Так же в судебном акте я в упор не увидел заключения органов опеки. Как они могли остаться в стороне в вопросе снятия с регистрационного учета несовершеннолетних? Обязательно надо разбираться.