6127
1
В середине 80-х прошлого века во мноогих школах практиковали, так называемую, УПК (учебно производственный комбинат, кажется).
Это когда раз в неделю старшеклассники не учились, а на целый день уходили осваивать, самые что ни на есть, рабочие профессии.
Это когда раз в неделю старшеклассники не учились, а на целый день уходили осваивать, самые что ни на есть, рабочие профессии.
Выбор профессий был обширный: от деревообработки до радиоэлектроники.
Недолго думая, я и мой друг Заур записались в радиоэлектронщики, наивно думая, что там нас научат делать электронную начинку для космических спутников, ну, или на крайний случай, паять цветомузыку.
Но на деле всё оказалась гораздо тривиальнее: нас научили зачищать двужильный медный провод для люстр и залуживать его концы в припое.
Для меня и Заура заниматься целый год, пусть и раз в неделю, монотонным, скучнейшим делом было никак невозможно, поэтому мы стали думать, как бы откосить от непосильного труда.
Наш преподаватель Геннадий (отчество не помню) был ненамного старше нас, говорил с ярким Владикавказским прононсом и, что греха таить, любил выпить. Причём, делал он это регулярно, правда, небольшими дозами.
Общался учитель с нами, как с дворовыми пацанами. Никаких взаимоотношений, типа, я учитель, ты дурак, не было и в помине, но соблюдение правил в стиле "старший-младший" - он требовал неукоснительно и жёстко карал за любые отступления от традиций.
Через каких-то пару месяцев Геннадий с выпученными глазами ворвался в наш кабинет, забежал в коморку (там он принимал свой «антидепрессант») и, выйдя через минуту с полным трагизма лицом, сделал сообщение:
- Завтра к нам неожиданно едет комиссия из Министерства образования. Я буду проводить открытый урок. Тема "PNP транзистор. Принципы работы.
Тут я должен сказать, что, помимо практических занятий, наш учитель должен был проводить с нами ещё и теоретические, главным образом по физике, чего он, естественно, нифига не делал.
- Короче говоря, нам пришёл пиздец, пацаны! - резюмировал Геннадий.
- Мало того, что вы ни#уя не знаете, так ещё и я понятия не имею, как этот ебучий PNP, сука, транзистор работает.
В классе зависла гробовая тишина. Все сердцем прочувствовали трагизм ситуации.
Кто-то сказал:
- Вот жеж бл#дь...
Кто-то хлюпнул носом.
На заднем ряду из угла донёсся громкий пук, от которого нежно зазвенели створки неподалёку стоящего стеклянного шкафа.
Хочу заметить, что все эти трагические минуты мы с Зауром уже знали выход из сложившейся ситуации.
Дело было в том, что я совершенно точно знал, как устроен и PNP транзистор, и NPN транзистор, и даже владел основами схемотехники.
Я робко поднял руку.
Геннадий, сидевший до этого с закрытым руками лицом, поднял голову и грустно сказал:
- Алан, не #би мозги. Хочешь поссать, выходи молча...
- Геннадий (хз ктоевич). Я бы мог помочь.
Учитель слегка ожил:
- Чем? Проверяющие твои родственники?
- Нет, но я знаю принципы работы транзисторов.
- Да ну на#уй! - запросто удивился Геннадий и приподнялся со стула..
- Точно говорю.
Я вышел к доске и, к неописуемой радости учителя, с нарисованными диаграммами и разными картинками рассказал всё, что знал.
Наш преподаватель чуть не прослезился:
- Красавчик ты, Алан! Ты, в натуре, красавчик!
Он дружески приобнял меня и велел садиться, чтобы подумать, как всё завтра по-лучше обставить.
Я сказал, что Заур уже всё придумал.
Идея Заурбека состояла в следующем: на открытом уроке Геннадий (хз ктоевич) уставшим, почти безразличным голосом обращается к ученикам:
- Кто хочет к доске?
Все тридцать человек начинают весело тянуть руки, умоляя глазами поднять именно его. Учитель долго думает и с сожалением решает выбрать меня:
- Алан, давай ты. А то ты совсем слабо в последнее время стал учиться, - а дальше я красиво отвечаю и все довольны.
Но у этой красивой раскладки была ещё одна сторона - это наша с Зауром выгода. Мы потребовали назначить нас за подвиг ничего не делающими бригадирами.
После недолгих переговоров стороны пришли к взаимовыгодному согласию.
На следующий день мы всё разыграли как по нотам: тут тебе и безразличный учитель, и лес рук, и умоляющие глаза, и шикарный ответ. Но Геннадий решил ещё и сымпровизировать:
- Ладно, Алан, садись. Ввиду того, что ты хоть что-то знаешь, ставлю тройку.
С заднего ряда, где сидели представители комиссии, раздался возмущённый возглас:
- Позвольте, Геннадий (хз ктоевич)! Мы понимаем, что у вас повышенные требования к ученикам, но так занижать оценку за столь блестящий ответ не лезет ни в какие ворота! Вы должны поставить ему заслуженную пятёрку!
Наш учитель скорчил такую тоскливую гримасу, что от неё опять зазвенели створки стоящего в углу стеклянного шкафа, но, всё-таки, под давлением общественности нехотя, согласился оценить ответ его бестолкового ученика на отлично.
После урока все члены комиссии одобряюще хлопали Геннадия по плечу, а директор долго тряс ему руку.
Как настоящий мужчина он ответил за свои слова и мы с другом стали бригадирами-бездельниками.
В тот день он выпил больше обычного и даже предложил рюмочку кое-кому из нас, но мы, помня древние осетинские традиции, скромно отказались...
Недолго думая, я и мой друг Заур записались в радиоэлектронщики, наивно думая, что там нас научат делать электронную начинку для космических спутников, ну, или на крайний случай, паять цветомузыку.
Но на деле всё оказалась гораздо тривиальнее: нас научили зачищать двужильный медный провод для люстр и залуживать его концы в припое.
Для меня и Заура заниматься целый год, пусть и раз в неделю, монотонным, скучнейшим делом было никак невозможно, поэтому мы стали думать, как бы откосить от непосильного труда.
Наш преподаватель Геннадий (отчество не помню) был ненамного старше нас, говорил с ярким Владикавказским прононсом и, что греха таить, любил выпить. Причём, делал он это регулярно, правда, небольшими дозами.
Общался учитель с нами, как с дворовыми пацанами. Никаких взаимоотношений, типа, я учитель, ты дурак, не было и в помине, но соблюдение правил в стиле "старший-младший" - он требовал неукоснительно и жёстко карал за любые отступления от традиций.
Через каких-то пару месяцев Геннадий с выпученными глазами ворвался в наш кабинет, забежал в коморку (там он принимал свой «антидепрессант») и, выйдя через минуту с полным трагизма лицом, сделал сообщение:
- Завтра к нам неожиданно едет комиссия из Министерства образования. Я буду проводить открытый урок. Тема "PNP транзистор. Принципы работы.
Тут я должен сказать, что, помимо практических занятий, наш учитель должен был проводить с нами ещё и теоретические, главным образом по физике, чего он, естественно, нифига не делал.
- Короче говоря, нам пришёл пиздец, пацаны! - резюмировал Геннадий.
- Мало того, что вы ни#уя не знаете, так ещё и я понятия не имею, как этот ебучий PNP, сука, транзистор работает.
В классе зависла гробовая тишина. Все сердцем прочувствовали трагизм ситуации.
Кто-то сказал:
- Вот жеж бл#дь...
Кто-то хлюпнул носом.
На заднем ряду из угла донёсся громкий пук, от которого нежно зазвенели створки неподалёку стоящего стеклянного шкафа.
Хочу заметить, что все эти трагические минуты мы с Зауром уже знали выход из сложившейся ситуации.
Дело было в том, что я совершенно точно знал, как устроен и PNP транзистор, и NPN транзистор, и даже владел основами схемотехники.
Я робко поднял руку.
Геннадий, сидевший до этого с закрытым руками лицом, поднял голову и грустно сказал:
- Алан, не #би мозги. Хочешь поссать, выходи молча...
- Геннадий (хз ктоевич). Я бы мог помочь.
Учитель слегка ожил:
- Чем? Проверяющие твои родственники?
- Нет, но я знаю принципы работы транзисторов.
- Да ну на#уй! - запросто удивился Геннадий и приподнялся со стула..
- Точно говорю.
Я вышел к доске и, к неописуемой радости учителя, с нарисованными диаграммами и разными картинками рассказал всё, что знал.
Наш преподаватель чуть не прослезился:
- Красавчик ты, Алан! Ты, в натуре, красавчик!
Он дружески приобнял меня и велел садиться, чтобы подумать, как всё завтра по-лучше обставить.
Я сказал, что Заур уже всё придумал.
Идея Заурбека состояла в следующем: на открытом уроке Геннадий (хз ктоевич) уставшим, почти безразличным голосом обращается к ученикам:
- Кто хочет к доске?
Все тридцать человек начинают весело тянуть руки, умоляя глазами поднять именно его. Учитель долго думает и с сожалением решает выбрать меня:
- Алан, давай ты. А то ты совсем слабо в последнее время стал учиться, - а дальше я красиво отвечаю и все довольны.
Но у этой красивой раскладки была ещё одна сторона - это наша с Зауром выгода. Мы потребовали назначить нас за подвиг ничего не делающими бригадирами.
После недолгих переговоров стороны пришли к взаимовыгодному согласию.
На следующий день мы всё разыграли как по нотам: тут тебе и безразличный учитель, и лес рук, и умоляющие глаза, и шикарный ответ. Но Геннадий решил ещё и сымпровизировать:
- Ладно, Алан, садись. Ввиду того, что ты хоть что-то знаешь, ставлю тройку.
С заднего ряда, где сидели представители комиссии, раздался возмущённый возглас:
- Позвольте, Геннадий (хз ктоевич)! Мы понимаем, что у вас повышенные требования к ученикам, но так занижать оценку за столь блестящий ответ не лезет ни в какие ворота! Вы должны поставить ему заслуженную пятёрку!
Наш учитель скорчил такую тоскливую гримасу, что от неё опять зазвенели створки стоящего в углу стеклянного шкафа, но, всё-таки, под давлением общественности нехотя, согласился оценить ответ его бестолкового ученика на отлично.
После урока все члены комиссии одобряюще хлопали Геннадия по плечу, а директор долго тряс ему руку.
Как настоящий мужчина он ответил за свои слова и мы с другом стали бригадирами-бездельниками.
В тот день он выпил больше обычного и даже предложил рюмочку кое-кому из нас, но мы, помня древние осетинские традиции, скромно отказались...
Новости партнёров
реклама
На третьем курсе универа был курс полупроводниковых материалов и в качестве препода пригнали какого то товарисча из соседнего института.
После того, как на очередной занудной лекции его прервала наша дотошная староста курса, объяснив ему, что его математические выкладки с ошибками, и показала где они, и он согласился, стер все с доски, и объявил лекцию законченной, на его лекции больше не ходил.
Но! предмет то сдавать надо.
Фишка в том, что электроникой интересовался еще со школы, а к третьему курсу, получив базовые университетские знания, уже шарил в ней прилично. Подрабатывал в том же универе лаборантом как раз в области электроники.
Экзамен.
Первый вопрос принцип действий биполярного транзистора.
Что бы не терять время, посчитал задачку, и пошел отвечать на первый, и второй вопросы.
Начинаю увлеченно рассказывать про инжекцию и экстракцию то, как работают поля в этом девайсе, как складываются, откуда берется усиление, как рассчитывается разница напряжений и чувствую, что то не то. поворачиваю голову, и вижу, что препод стеклянными глазами смотрит на мою писанину.
@лять. Или я несу херню, или аккуратно снижаю темп, перехожу ко второму вопросу. Он уже не слушая меня берет зачетку, ставит отл и показывает рукой, что бы я ушел.
После окончания универа предложили работать в нем в качестве инженера, потом стал работать и преподом.
Вот есть LED, скажем, на 3В. 3 вольта - это, как мы знаем, _падение_ напряжения на этом диоде. Значит, мы можем спокойно брать батарею на 1000В и после подключения диода будем иметь 997В напряжения. Так? Вопрос: как же ограничить АМПЕРЫ, коих нам требуется около 20мА?
Если ставить резистор, получаем слишком много потерь на сопротивлении. Можно как-то иначе?
Про импульсные БП читал тут: http://electrik.info/device/1081-chto-takoe-impulsnyy-blok-pitaniya.htmlhttp://electrik.info/device/1081-chto-takoe-impulsnyy-blok-pitaniya.html но подозреваю, вы говорили о совсем других. Ссылку не дадите?
С 6 класса я активно увлекался радиоделом, потом стали называть это радиотехникой, а уже совсем потом - радиоэлектроникой. По радиоспорту (который с азбукой морзе и к радоиделу не относится) имел 2-ой юношеский разряд. Для этого дела сам спаял себе зуммер для ключа передачи (ключ простой, не электронный), потом спаял детекторный радиоприемник, потом усилитель на двух транзисторах и т.д. Закончилась моя школьная жизнь довольно продвинутой светомузыкой, третьим местом на краевой выставке юных техников и поступлением в МФТИ (Московский физико-технический институт) на факультет радиотехники и кибернетики (ФРТК). На факультете собрались "паяльники" со всего СССР, которые , как потом оказалось, имели в своем активе весьма интересные и продвинутые конструкции. Итак, первый курс, осень, месяц не прошел как начались занятия в институте и у нас вводное занятие еще даже не по радиотехнике, а некая подготовительная часть для проведения лабораторных работ. Всего одно занятие. Вопрос препа - кто умеет паять? 100% группы говорят что могут. Преп показывает весьма простую конструкцию из трех спаянных проводочков - первые три студента кто повторит, получают зачет. Из 17 человек с первого раза спаял только 1.. и не я. Какие бы мы теоретически продвинутые не были, как бы мы много не паяли в школе, правильно паять (не спалив оплётку провода, без холодного пая, без перегрева, с минимальной зачисткой и т.д.) нас научили именно в институте. А я занимался в разных кружках, читал книжки, да и практики было много (как сопутствующие последствия - спалил линию радиоточки в подъезде, спидолу, телевизор, отца чуть током не убил..). Полученные в институте практические знания по пайке здорово мне помогли. Первые мои деньги - паял на продажу компьютер - Синклер Спектрум ЗХ (Sinclair Spectrum ZX). В его первых вариантах печатные платы были с ошибками, материальная база - больше сотни элементов на хреновой двухсторонней плате. Чуть передержишь паяльник - металлизация между слоями накрывается. Это потом стали маленькие отложенные платы с 20 детальками..
все-таки в совке обучение было более приближенное к жизни..
Мы паяли всякие несложные схемы, которые выбирали сами по интересу из журналов. Мальчики паяли девочкам их схемы, поскольку тем было западло. Многие собранные схемы, хоть и несложные, по итогу не работали, потому как либо детали были некондиционные, либо схемы, взятые из "Юного Техника" были изначально нерабочие, либо все это требовало самого главного - настройки. А настраивать нас как раз-таки и не учили.
На определенном этапе нам надо было сделать платы для монтажа. Кто ходил на радиокружки, имел доступ к хлорному железу и легко мог сделать печатную плату из текстолита. Двое же моих одноклассников делали одно устройство на двоих и раздобыли где-то концентрированную азотную кислоту, в которой и решили травить. Когда они показали результат (многие как правило хвастались перед уроком, выполнив очередной этап), мы все в голос заржали. Как они сами рассказывали, они "передержали немного, пару секунд". В итоге кислота съела всё, остались только жалкие следы нескольких самых толстых дорожек на почти голом текстолите. Пришлось им по итогу навесным всё паять.