12356
13
Эти мультфильмы — достойные продолжатели «Золотого века мультипликации». Созданные на рубеже веков, когда уже повсеместно внедрялась компьютерная графика, они смогли сохранить в себе дух той старой школы мультипликационного искусства. Мультфильмы, завоевавшие самые престижные награды и ставшие шедеврами мирового формата. Их можно пересматривать бесконечно.
Король Лев
У величественного Короля-Льва Муфасы рождается наследник по имени Симба. Уже в детстве любознательный малыш становится жертвой интриг своего завистливого дяди Шрама, мечтающего о власти. Симба познаёт горе утраты, предательство и изгнание, но в конце концов обретает верных друзей и находит любимую. Закалённый испытаниями, он в нелёгкой борьбе отвоёвывает своё законное место в «Круге жизни», осознав, что значит быть настоящим Королём.
×
Аладдин
В славном граде Аграба живёт Аладдин, веселый воришка с золотым сердцем. Живёт и не знает, что вскоре его ждёт величайшее приключение в жизни. Ведь только с его помощью чёрный маг Джафар может овладеть невероятным сокровищем — лампой, в которой заключён исполняющий желания могущественный Джинн. И только хитроумие, смекалка и доброта Аладдина и его друзей — обезьянки Абу, принцессы Жасмин и самого Джинна — способны помешать Джафару завладеть лампой и захватить власть над миром.
Стальной гигант
Жители тихой американской провинции становятся свидетелями ослепительной вспышки и падения огромного летающего объекта. Спустя несколько дней мальчуган по имени Хогарт Хьюз находит в окрестностях гигантского робота, прилетевшего на Землю из далекой космической галактики. Несмотря на свой грозный вид, инопланетный гость оказывается добрейшим созданием. Между ним и отважным мальчишкой завязывается настоящая дружба. Но узнавшие о существовании робота правительство и военные решили уничтожить пришельца. Хогарт — единственный, кто может спасти стального гиганта…
Мулан
Для великого народа наступили тяжелые времена: на страну напало воинственное племя гуннов. Переодевшись в мужскую одежду, Мулан присоединяется к другим воинам и отправляется в опасный поход к подножию заснеженных гор. Ее сопровождает забавный дракончик Мушу, который больше похож на маленькую собачку, чем на мифическое чудовище. Пытаясь скрыть тайну, они попадают в забавные ситуации и не подозревают, что их секрет вот — вот раскроется!…
Геркулес
Аид — властитель загробного мира. Много лет назад он был фактически сослан своим старшим братом Зевсом в глубины Ада и теперь намерен наверстать упущенное, собрав армию монстров и захватив Олимп. Единственный, кто может помешать Аиду — сын Зевса, юный Геркулес, поэтому прислужники злодея похищают младенца и превращают его в простого смертного. Спустя много лет юноша узнает о своем происхождении и ставит целью вернуться домой, но для этого ему придется совершить немало подвигов и стать настоящим героем. Но, как выясняется, даже победы над силами зла недостаточно, чтобы вернуть божественное начало…
Похождения императора
Как и положено царственной особе, император Куско — очень занятой человек. Но последнее его занятие грозит обернуться большими неприятностями: правитель решил построить для себя водный парк, предварительно снеся одну из деревень королевства. Этот план непременно бы воплотился в жизнь, если бы неприятность не произошла уже с самим императором: недруги превратили его в ламу! Но напасти на этом не закончились: единственным человеком, который мог помочь императору вернуться на трон и в собственное тело, оказывается житель деревни, обреченной на снос. Дорога домой для Куско обещает быть очень долгой.
Спирит: Душа прерий
История дикого жеребца мустанга, Спирита, путешествующего по территории всей Америки. Храбрый Спирит заводит дружбу с молодым индейцем Ручейком и находит любовь с красивой кобылой по имени Гроза. Все счастливы до тех пор, пока на жеребца не положили глаз люди, которые хотят сделать из него военную лошадь…
Дорога на Эльдорадо
Тульо и Мигель, герои этой полнометражной мультипликационной картины, предпочитают не зарабатывать деньги тяжелым трудом. Эти два отпетых мошенника обожают, когда золотишко само идет к ним в руки. Случилось так, что этим проходимцам крупно повезло. Им посчастливилось найти таинственную карту, на которой обозначен величественный Город Золота, мифический Эльдорадо. Вместе со знаменитым конкистадором Эрнаном Кортесом приятели отправляются в рискованное путешествием за сокровищами к берегам далекой Америки.
Атлантида: Затерянный мир
Атлантида… Мечтой найти легендарный затонувший в пучинах океана остров грезили многие смельчаки. Но только юному картографу Майло Тэтчу повезло: в 1914 году в его руки попал таинственный дневник, указывающий путь к Затерянной империи. И вот уже самая могучая подводная лодка в мире под командованием неустрашимого капитана Рурка выходит в открытый океан. Майло и его спутников ждёт множество незабываемых приключений, превосходящих все похождения капитана Немо: схватка с морским чудовищем, древние загадки, буйство стихий, мистические силы и даже встреча с цивилизацией атлантов. И это лишь малая толика того, что ждёт героев на их пути к тайнам великой Атлантиды.
Покахонтас
Из Европы отправляется в Новый Свет корабль с нашим героем Джоном Смитом. Экипаж, как объясняет капитан, плывет навстречу приключениям, успеху, богатству. Но сам капитан намерен найти там нечто вполне определенное — золото. А живут в Америке индейцы, и рассказ пойдет о благородной принцессе Покахонтас.
Все псы попадают в рай
Пес по имени Чарли Баркин, занимавшийся азартными играми, погибает от лап питбуля Тупорыла и оказывается в раю — просто потому, что все псы обязательно попадают в рай. Однако Чарли так хочет рассчитаться со своим убийцей, что возвращается на Землю. Вместе со своим верным другом Чесуном Чарли раскрывает главный секрет преуспевания Тупорыла. Тупорыл использует необыкновенные способности маленькой девочки-сироты по имени Анни-Мари, которая умеет разговаривать с животными и угадывает результаты крысиных бегов и лошадиных скачек. Чарли похищает девочку, и они становятся лучшими друзьями. Им предстоит пережить множество невероятных приключений, прежде чем Чарли сможет, завершив свои земные дела, со спокойной душой отправиться обратно в рай…
Балто
Наполовину лайка, наполовину волк, Балто и сам не знает кто он такой на самом деле. Всеми гонимый бродяга в ледяной пустыне Аляски. Только его друзья русский полярный гусь Борис, медвежата Мак и Лак и красавица-лайка Дженна уверены, что хотя он и не такой как все, но в его груди бьется благородное сердце. Однажды случается несчастье. Эпидемия дифтерии охватила детей небольшого поселка, а свирепая вьюга сделала непроходимыми все дороги. Лишь собачья упряжка может преодолеть шестьсот миль через ослепляющий арктический шторм и привезти спасительное лекарство. Но собаки сбились с дороги где-то на замерзших просторах. Теперь только Балто может найти упряжку и спасти детей, а заодно стать героем и настоящей легендой!
Источник:
Ссылки по теме:
- Во что залипнуть на выходных: 10 игровых новинок, которые вышли в 2018 году
- Во что залипнуть на выходных: 10 отличных экономических стратегий
- Во что залипнуть на выходных: 10 лучших многопользовательских онлайн игр
- Во что залипнуть на выходных: 10 отличных фильмов-катастроф
- Во что залипнуть на выходных: 10 совсем не детских мультсериалов
Новости партнёров
реклама
Для увеселенья
В семидесятых годах прошлого столетия плыли мы первым весенним рейсом из Белого моря в Мурманское. Льдина у Терского берега вынудила нас взять на восток. Стали попадаться отмелые места. Вдруг старик рулевой сдернул шапку и поклонился в сторону еле видимой каменной грядки.
Заповедь положена, пояснил старик. Все плывущие в этих местах моря-океана, поминайте братьев Ивана и Ондреяна . Белое море изобилует преданиями. История, которую услышал я от старика рулевого, случилась во времена недавние, но и на ней лежала печать какого-то величественного спокойствия, вообще свойственного северным сказаниям.
Иван и Ондреян, фамилии Личутины, были родом с Мезени. В свои молодые годы трудились они на верфях Архангельска. По штату числились плотниками, а на деле выполняли резное художество. Старики помнят этот избыток деревянных аллегорий на носу и корме корабля. Изображался олень, и орел, и феникс, и лев; также кумирические боги и знатные особы. Все это резчик должен был поставить в живность, чтобы как в натуре. На корме находился клейнод, или герб, того становища, к которому приписано судно.
Вот какое художество доверено было братьям Личутиным! И они оправдывали это доверие с самой выдающейся фантазией. Увы, одни чертежи остались на посмотрение потомков.
К концу сороковых годов, в силу каких-то семейных обстоятельств, братья Личутины воротились в Мезень. По примеру прадедов-дедов занялись морским промыслом. На Канском берегу была у них становая изба. Сюда приходили на карбасе, отсюда напускались в море, в сторону помянутого корга.
На малой каменной грядке живали по нескольку дней, смотря по ветру, по рыбе, по воде. Сюда завозили хлеб, дрова, пресную воду. Так продолжалось лет семь или восемь. Наступил 1857 год, весьма неблагоприятный для мореплавания. В конце августа Иван с Ондреяном опять, как гагары, залетели на свой островок. Таково рыбацкое обыкновение: Пола мокра, дак брюхо сыто .
И вот хлеб доели, воду выпили утром, с попутной водой, изладились плыть на матерую землю. Промышленную рыбу и снасть положили на карбас. Карбас поставили на якорь меж камней. Сами уснули на бережку, у огонька. Был канун Семена дня, летопроводца. А ночью ударила штормовая непогодушка. Взводень, вал морской, выхватил карбас из каменных воротцев, сорвал с якорей и унес безвестно куда.
Беда случилась страшная, непоправимая. Островок лежал в стороне от расхожих морских путей. По времени осени нельзя было ждать проходящего судна. Рыбки достать нечем. Валящие кости да рыбьи черева то и питание. А питье сколько дождя или снегу выпадет.
Иван и Ондреян понимали свое положение, ясно предвидели свой близкий конец и отнеслись к этой неизбежности спокойно и великодушно. Они рассудили так: Не мы первые, не мы последние. Мало ли нашего брата пропадает в относах морских, пропадает в кораблекрушениях. Если на свете не станет еще двоих рядовых промышленников, от этого белому свету перемененья не будет .
По обычаю надобно было оставить извещение в письменной форме: кто они, погибшие, и откуда они, и по какой причине померли. Если не разыщет родня, то, приведется, случайный мореходец даст знать на родину. На островке оставалась столешница, на которой чистили рыбу и обедали. Это был телдос, звено карбасного поддона. Четыре четверти в длину, три в ширину. При поясах имелись промышленные ножи клепики. Оставалось ножом по доске нацарапать несвязные слова предсмертного вопля. Но эти два мужика мезенские мещане по званью были вдохновенными художниками по призванью.
Не крик, не проклятье судьбе оставили по себе братья Личутины. Они вспомнили любезное сердцу художество. Простая столешница превратилась в произведение искусства. Вместо сосновой доски видим резное надгробие высокого стиля.
Чудное дело! Смерть наступила на остров, смерть взмахнулась косой, братья видят ее и слагают гимн жизни, поют песнь красоте. И эпитафию они себе слагают в торжественных стихах.
Ондреян, младший брат, прожил на островке шесть недель. День его смерти отметил Иван на затыле достопамятной доски. Когда сложил на груди свои художные руки Иван, того нашими человеческими письменами не записано. На следующий год, вслед за вешнею льдиной, племянник Личутиных отправился отыскивать своих дядьёв. Золотистая доска в черных камнях была хорошей приметой. Племянник все обрядил и утвердил. Списал эпитафию.
История, рассказанная мезенским стариком, запала мне в сердце. Повидать место покоя безвестных художников стало для меня заветной мечтой. Но годы катятся, дни торопятся В 1883 году управление гидрографии наряжает меня с капитаном Лоушкиным ставить приметные знаки о западный берег Канской земли. В июне, в лучах незакатимого солнца, держали мы курс от Конушиного мыса под Север. Я рассказал Максиму Лоушкину о братьях Личутиных. Определили место личутинского корга.
Канун Ивана Купала шкуна стояла у берега. О вечерней воде побежали мы с Максимом Лоушкиным в шлюпке под парусом. Правили в голомя. Ближе к полуночи ветер упал. Над водами потянулись туманы. В тишине плеснул взводенок признак отмели. Закрыли парус, тихонько пошли на веслах. В этот тихостный час и птица морская сидит на камнях, не шевелится. Где села, там и сидит, молчит, тишину караулит.
Теперь где-нибудь близко, шепчет мне Максим Лоушкин. И вот слышим: за туманной завесой кто-то играет на гуслях. Кто-то поет, с кем-то беседует Они это, Иван с Ондреяном! Туман-то будто рука подняла. Заветный островок перед нами как со дна моря всплыл. Камни вкруг невысокого взлобья. На каждом камне большая белая птица. А что гусли играли это легкий прибой. Волна о камень плеснет да с камня бежит. Причалили; осторожно ступаем, чтобы птиц не задеть. А они сидят, как изваяния. Все как заколдовано. Все будто в сказке. То ли не сказка: полуночное солнце будто читает ту доску личутинскую и начитаться не может. Мы шапки сняли, наглядеться не можем. Перед нами художество, дело рук человеческих. А как пристало оно здесь к безбрежности моря, к этим птицам, сидящим на отмели, к нежной, светлой тусклости неба!
Достопамятная доска с краев обомшела, иссечена ветром и солеными брызгами. Но не увяло художество, не устарела соразмерность пропорций, не полиняло изящество вкуса.
Посредине доски письмена эпитафия, делано высокой резьбой. По сторонам резана рама обнос, с такою иллюзией, что узор неустанно бежит. По углам аллегории тонущий корабль; опрокинутый факел; якорь спасения; птица феникс, горящая и не сгорающая. Стали читать эпитафию:
Корабельные плотники Иван с Ондреяном
Здесь скончали земные труды,
И на долгий отдых повалились,
И ждут архангеловой трубы.
Осенью 1857-го года
Окинула море грозна непогода.
Божьим судом или своею оплошкой
Карбас утерялся со снастьми и припасом,
И нам, братьям, досталось на здешней корге
Ждать смертного часу.
Чтобы ум отманить от безвременной скуки,
К сей доске приложили мы старательные руки
Ондреян ухитрил раму резьбой для увеселенья;
Иван летопись писал для уведомленья,
Что родом мы Личутины, Григорьевы дети,
Мезенски мещана.
И помяните нас, все плывущие
В сих концах моря-океана.
Капитан Лоушкин тогда заплакал, когда дошел до этого слова -
"Для увеселенья". А я этой рифмы не стерпел - "На долгий отдых повалились". Проплакали и отерли слезы: вокруг-то очень необыкновенно было. Малая вода пошла на большую, и тут море вздохнуло. Вздох от запада до востока прошумел. Тогда туманы с моря снялись, ввысь полетели и там взялись жемчужными барашками, и птицы разом вскрикнули и поднялись над мелями в три, в четыре венца. Неизъяснимая, непонятная радость начала шириться в сердце. Где понять! Где изъяснить!
Обратно с Максимом плыли молчали. Боялись не сронить бы, не потерять бы веселья сердечного.
Да разве потеряешь?!