4571
59
Познакомившись в прошлой части с Петербургом Космическим (), погуляем теперь у станций метро "Площадь Мужества" и "Политехническая", по оси Политехнической улицы и Тихорецкого проспекта между районами Лесной и Гражданка.
Здесь - самое настоящее Кремниевое болото ХХ века, где налево пойдёшь - к атомщикам попадёшь, направо - у связистов окажешься, а прямо будет Белый Тюльпан института роботехники с ведомственным музеем отечественных роботов, посещение которого мне организовал Александр alien3.
В Петербурге многие помнят, как в 1995 году проработавший 20 лет тоннель между станциями метро "Лесная" и "Площадь Мужества" размыло плывуном до невосстановимого состояния. Новый тоннель строился 9 лет, и ещё в моё первое знакомство с Петербургом в начале 2004 года от "Лесной" до "Площади Мужества" курсировал бесплатный автобус, а дальше по линии поезда ходили в челночном режиме. Но прошло с тех пор немногим меньше, чем "допотопная" история этой линии, новый тоннель успел состарить и запылиться, и кроме всплывшей в памяти шутки про пьяного машиниста, который, заснув за рулём, восстановил перегон "Лесная - Площадь Мужества", об аварии не напоминает уже ничего. Вестибюль "Площади Мужества" - на первом этаже очень ленинградского дома, между прочим 1990-х годов постройки:
×
От круглой площади Мужества расходится шесть улиц - на север и юг Политехническая, на запад - Карбышева, Второй Муринский проспект и проспект Тореза, а на восток одинокий прямой проспект Непокорённых. Он ведёт на Пискарёвское кладбище, где в братских могилах покоятся сотни тысяч жертв блокады Ленинграда. Я там не был и вряд ли буду, помня свои ощущения об Бабьего Яра или Панеряйских ям... Но в сквере у площади буквально за неделю до моей поездки поставили небольшой памятник блокадникам:
Вокруг площади Мужества - грандиозные домищи 1960-70-х годов, один из которых весьма красноречиво прозван Пентагон. Южнее начинается одна из великих петербургских промзон, через Выборгскую сторону уходящая к Неве. С этой стороны её открывают военные заводы "Аврора" (корабельная автоматика) и "Красный Октябрь" (какие-то детали для МиГов), зародившиеся ещё в 19 веке:
Однако фасады заводоуправлений на площади - советские и бетонные. У их подножья - конструктивистская Шайба, или Круглая баня (1927-29), лучший вид на которую должен открываться из многоэтажек, потому что внутри неё самый оригинальный в Петербурге двор-колодец. Потому что он действительно колодец - то есть бассейн под открытым небом:
С другой стороны площади - особняк Котлова (1912-13), в народе почему-то дача Шаляпина, хотя певец здесь никогда не останавливался и дай бог если в гости разок заглянул.
Модерновые особнячки начала ХХ века попадаются тут и там в бетонных джунглях (и да, тут правда остались гаражи!), напоминая, что сто лет назад это была тихая окраина за кольцом дымных промзон. Лесной и Гражданка - казалось бы, названия абсолютно советские, но первый (к западу от Политехнической) начинался в 1811 году с лесотехнической академии, а второй (соответственно к востоку) - с деревеньки Гражданка, основанной в 1782 году графом Воронцовым.
И вот в таком окружении на рубеже веков министр финансов Сергей Витте и химик Дмитрий Менделеев инициировали строительство Санкт-Петербургского политехнического института имени Петра Великого. Не секрет, что на Россию 1890-х годов обрушился небывалый промышленный бум, примерно как на Китай 1980-2000-х, как не секрет и то, что Пьеров, Гансов и Джонов всякие Иваны да Мыколы интересовали исключительно в качестве дешёвой рабочей силы. "Отец Транссиба" Витте понимал, что ещё немного - и инвесторы скупят Русь-матушку на корню, а значит промышленный бум надо возглавить. Политех строился в 1899-1902 годах, и первыми его факультетами были энергетический, электротехнический, судостроительный и металлургический - именно эти отрасли считались тогда наиболее перспективными. От "Площади Мужества" переместимся на соседнюю "Политехническую" - между ними меньше километра по прямой улице, а вестибюль (1975) практически в черте кампуса.
Идея Витте удалась, огромному интеллектуальному потенциалу имперской столицы в университетских стенах быстро стало тесно. Сыграла роль и другая особенность дореволюционного Политеха: он принадлежал не Министерству просвещения, а Министерству финансов, поэтому не заморачивался с политической благонадёжностью и даже евреев до 1908 года сюда принимали наравне с остальными народами. Многие преподаватели симпатизировали коммунистам, поэтому помимо учёных с мировым именем здесь учились, например, Валериан Куйбышев и Вячеслав Молотов. Придя к власти, большевики отблагодарили Политех сполна: благополучно пережив революцию, он начал прирастать уже другими, сугубо научными институтами. Ныне он не столь известен, как московские Бауманка или Физтех, но в некоторых международных рейтингах значится вузом №2 в России после МГУ.
А вот внешне Политех не впечатляет - длинные и в общем-то довольно обычные корпуса, которые сложно фотографировать сквозь густой парк, начинающийся прямо от их фасадов. Центр кампуса - белые Главный (слева и на кадре выше) и Химический корпуса, соединённые крытым переходом:
В парке перед ними привлекает взгляд высокая Гидробшаня (1905, 46м). Именно Гидробашня, а не водонапорка - в первую очередь это наглядное пособие для гидротехнического факультета:
Ещё в парке есть несколько домов профессорских квартир и затерянных в таких дебрях, куда я не нашёл дороги, Дом Учёных.
В подворотню которого я не замедлил зайти. Жизнь в Политехе кипит, на человека с фотоаппаратом никто даже не смотрит, а трое парней, шедших сзади меня, делились впечатлениями от какого-то самодеятельного эксперимента, в результате которого один прожёг рубашку, а другой получил контузию.
И Механическому корпусу с трубами котельной (где, к слову, в 1917 году сожгли труп Распутина) и брызгальным бассейном для гидротехников. Свернув налево, я бы увидел ещё и Колодец Жизни (1989) - памятник артезианской скважине, в блокаду поившей этот район.
В дальней части Политеха - более молодые корпуса 1920-50-х годов, а напротив них - ещё одна Политехническая котельная, работающая и на остальной город.
На закате Российской империи вокруг университета в тихом районе строились в основном всяческие приюты и больницы, как например вот это "убежище для престарелых неимущих потомственных дворян в память 300-летия дома Романовых" (1912-16), по изначальному назначению прослужившее дай бог пару лет. Но тот технократический импульс, что дали здесь Витте и Менделеев, исправно подхватила советская власть, и уже в 1919 году при Политехе был создан физико-механический факультет для подготовки инженеров-исследователей. К 1921 году он разросся в самостоятельный Физико-технический институт и к 1923 году въехал в это здание почти напротив Политехова кампуса.
И если Газодинамическая лаборатория была колыбелью Космического проекта, то в этом здании, и не только в нём, начинался не менее славный советский проект - Ядерный. В 1918 году в голодном опустевшем Петрограде был создан Государственный рентгенологический и радиологический институт - чуть ли не первая в мире научная организация, специализирующаяся на работе с излучениями и радиоактивными материалами, что впечатлило даже самого Вильгельма Рентгена. Если предками космонавтики были авиация и артиллерия, то предками ядерщиков - электротехники и радисты, первыми начавшие работать с движением заряженных частиц. ГРРИ располагался на Петроградской стороне, в здании лицея на углу улицы Рентгена и Каменноостровского проспекта, мимо которого я точно когда-то проходил, но вряд ли сфотографировал - внешний вид его невзрачен. Работали в нём такие личности, как Владимир Верндаский, Абрам Иоффе, Пётр Капица, Игорь Курчатов и другие учёные, чьи имена ивестны каждому с тех неумелых портретов в школьных кабинетах физики. Сам по себе ГРРИ просуществовал недолго, но если ГДЛ и ГИРД в своё время слились подобно компонентам ракетного топлива, в Реактивный НИИ, то атомщикам ближе был распад - в 1920-30-х годах Ленинграде выделились самостоятельные Радиевый, Физико-технический, Электрофизический и другие институты. Все они взаимодействовали, и в 1933 году на площадке ЛФТИ заработал первый в Европе циклотрон Радиевого института, а в войну не последнюю роль в спасении Ленинграда сыграли созданные здесь радиолокаторы "Редут", лишившие немцев возможности накрыть город ковровой бомбардировкой - любую воздушную армаду Ленинград встречал во всеоружии.
В 1929-30 годах ЛФТИ даже успел встретиться с ГДЛ - в здешних высоковольтных лабораториях шли первые испытания электрического ракетного двигателям (см. пост про Газодинамическую лабораторию). Ныне ЛФТИ исправно действует, и по совокупности заслуг является, возможно, лучшим НИИ России - по таким важным показателям как индекс цитирования и количество Нобелевских лауреатов: их здесь в разное время работало четверо (Николай Семёнов, Лев Ландау, Пётр Капица и Жорес Алфёров), что конечно ничто по американским меркам, но половина русских Нобелевок от науки.
В 1950-х годах поближе к ЛФТИ переехал с Петроградки и Радиевый институт, к тому времени уже давно не главный в ядерной отрасли. Ныне его компактная площадка в пол-квартала расположен на углу Второго Муринского проспекта и улицы Курчатова.
Со дворов соседних домов прекрасно виден корпус ускорителя, а пресса и молва регулярно делятся вестями о небывалых выбросах радиации, историями вроде "купил мужик дозиметр, а дозиметр вдруг неистово запищал, выдавая значения как в Припяти". "На глаз" ЛФТИ выглядит блестяще, а Радиевый институт - как заслуженный, но беспомощный пенсионер. Однако именно сюда уходят корни Семипалатинского полигона, Обнинской АЭС, ускорителей Дубны, атомного ледокола "Ленин" и даже той ракеты, которой Путин пару дней назад пугал буржуев (если она всё-таки правда есть). И - тех атомных электростанций, что строят российские специалисты по всему миру.
По соседству с ЛФТИ - НПО "Электрум", занимающееся испытаниями высоковольтной аппаратуры любой мощности:
И в общем при Советах, на волне увлечения технократией, вокруг Политеха сформировалось самое настоящее Кремниевое Болото (по аналогии с Кремниевой долиной в Калифорнии), прототип позднесоветских Академгородков, где вузы и НИИ слагали нераздельную систему. Если на запад от Политеха отпочковались ядерные физики, то на север - военные связисты: ещё в 1919 году при институте была создана Высшая военная электротехническая школа Красной Армии.
Ныне это Военная академия связи имени Будённого, в парк на Тихорецком проспекте глядящая монументальным сталинским фасадом:
Памятник у её подножья, впрочем, не Будённому, а Чапаеву, причём его двойник - один из главных символов Самары. Копию сделали в 1932-34 годах по инициативе Сергея Кирова специально для Ленинграда, а на этом месте поставили, внезапно, в 1943 году - якобы, чтобы прикрыть воронку от авиабомбы. Стоял он тогда на временном постаменте, а капитальный под него изваяли в 1968 году, при этом развернув скульптурную группу в противоположную сторону
И частью заброшенный - последние несколько лет здания академии находятся в состоянии затяжного ремонта:
Ну а Кремниевое болото продолжается и дальше вдоль сменяющего Политехническую улицу Тихорецкого проспекта. Помимо физиков, обитают тут ещё и физиологи. Вот например НИИ фтизо-пульманологии в здании Еленинской больницы (1911), основанной Алексеем и Еленой Елисеевыми "для бедных женщин христианского вероисповедания, страдающих злокачественными опухолями". Соседство с радиологами для онкобольницы явно было не лучшим, поэтому при Советах её сменил тубдиспансер, ну а дальше туберкулёз здесь стали не только лечить, но и исследовать
Дальше вдоль Тихорецкого проспекта город пошёл лишь в 1960-е годы. Вид пятиэтажек вызвал у меня смутное дежавю, и далеко не сразу я понял, что был здесь в 2017-м году - где-то в глубине этих кварталов на одной из квартир собираются славные своей быстроходностью питерские автостопщики: если московская школа автостопа всегда делала упор на глубину погружения, то питерская - на скорость, и в последние годы как правило не бедный питерский автостопщик по делам ездит поездом, а в "автостопных гонках" участвует для души.
А за ней начинаются парки. В глубинах обширной Сосновки, раскинувшейся от Тихорецкого проспекта слева, знакомые набредали на поляны с недозрелой морошкой. Зрелую, впрочем, не видели никогда - финны покупают её дорого, а тут можно даже не тратиться на доставку с северов. С другой стороны от проспекта - то ли маленький парк, то ли большой сквер с редкими деревьями, который называют Сад Бенуа:
Дело в том, что в начале 1890-х здесь, тогда ещё далеко за городом, прикупил участок Юлий Бенуа - один из последних представителей архитектурной династии, строившей Петербург с 18 века. Зодчий устроил молочную ферму, продукцию которой поставлял в столицу, а в 1918 году её сменил просуществовавший полвека, до поглощения городом, совхоз, помогавший Ленинграду пережить блокаду. Главный дом, построенный по собственному проекту владельца-архитектора, сгорел в 2001 году и несколько лет лежал в руинах. Я же о нём впервые узнал из гневных постов искусствоведов и градозащитников - формально дачу Бенуа воссоздали в 2014 году, но от исторического в ней осталось в лучшем случае немногое.
А напротив них - Белый тюльпан (1973-86), высоченная башня в "короне", без которой не обходится ни один список самых оригинальных советских зданий. Её высота - 77 метров, с антенной - 108 метров, и в этой части Петербурга она что Адмиралтейство в центральных проспектах.
Башня - часть Института робототехники, созданного в 1968 году и потянувшего за собой город на место совхозов. Ради него я и приехал в этот район - благодаря Александру alien3, известному популяризатору космонавтики и сотруднику ЦНИИ РТК, мне посчастливилось попасть вовнутрь института.
История ЦНИИ Робототехники и технической кибернетики неразрывно связана с космосом, и его фойе украшает огромный (15 метров в длину) манипулятор - двумя такими "руками" оснащался "Буран". Для испытаний космических манипуляторов и строился Белый Тюльпан - огромная башня пустая внутри, и сложной системой подвесов в ней имитировалась невесомость.
Увы, манипулятор так и остался реликвией - хотя его пытались устроить на Международную космическую станцию, в итоге тендер выиграл производитель из Канады. Не знаю, остались ли подобные манипуляторы на сохранившихся "Буранах", но в разложенном состоянии такой точно можно видеть только здесь.
И афтографами космонавтов - в 2011 году на ней спустились с МКС командир Дмитрий Кондратьев, итальянский астронавт-инженер Паоло Несполи и американка Кэтрин Коулман:
А дверь за капсулой ведёт в музей ЦНИИ РТК, и Александр помог мне попасть на экскурсию, которая проводится раз в пару месяцев для новых сотрудников института и студентов технических вузов.
Проводил её Борис Андреевич Спасский. Как обычно бывает в ведомственных музеях - не просто экскурсовод, а сотрудник предприятия, то есть человек с совсем другой глубиной знания темы.
И важнейший экспонат, на самом деле - вот эти скромные приборы, с которых история ЦНИИ РТК начиналась: гамма-высотомер "Кактус" для системы мягкой посадки. Дело в том, что первоначально космические "шарики" (КК «Восток») садились жёстко, и космонавты на подлётах к земле катапультировались. Скорость спускаемого аппарата невозможно погасить до нуля одним лишь парашютом, поэтому перед конструкторами встал вопрос оснащения космических кораблей системой мягкой посадки. Она представляла собой небольшие твёрдотопливные двигатели, которые включаются у самой земли - но как автоматике понять, что пора? Самая логичная идея со штырём, активирующим систему при касании (использовалась на многоместных кораблях «Восход»), была ненадёжной - система могла не сработать над мелководьем или болотом, или наоборот сработать преждевременно над лесом. Не годился и вариант с зондирующим излучением - потому что излучатель мог элементарно сгореть в атмосфере. В 1965 году сотрудники всё того же Политеха нашли решение - использовать проникающее излучение от радиоактивного изотопа, помещённого изнутри днища спускаемого аппарата. Земля всё же частично рассеивает даже проникающие лучи, и чрезвычайно чувствительные детекторы "Кактуса" в корпусе "Союза" улавливали это отражённое излучение. Важнейшая часть высотомера - три цилиндра: это преобразователи гамма-излучения в фотоны, которые можно посчитать. Преобразователи полностью дублируют друг друга, а двигатель мягкой посадки срабатывает, только если сигнал подают как минимум два преобразователя одновременно. И хотя первая посадка "Союза" с "Кактусом" в 1967 году закончилась гибелью космонавта Владимира Комарова (подвёл парашют), сам "Кактус" и в тот раз, и за всю историю своей эксплуатации для пилотируемых полётов, не пододил ни разу. Система мягкой посадки не сработала однажды на корабле "Союз ТМ-25", при возвращении экипажа злополучной экспедиции "Мир-23" Василия Циблиева и Александр Лазуткина, у которых на станции был и пожар и разгерметизация, но и здесь подвели другие компоненты. На собратьях "Кактусов", гамма-высотомерах "Квант" садились лунные станции – система выключала реактивные двигатели посадки у самой поверхности, ведь на Луне, в отсутствии атмосферы, в принципе бесполезен парашют. Это направление оценили руководители отрасли, и в 1968 году от Политеха отпочковалось Особое конструкторское бюро технической кибернетики, в 1981 году реорганизованное в ЦНИИ РТК.
Для космических кораблей ЦНИИ РТК разрабатывал и другие "умные" приборы, в первую очередь датчики контроля высоты, давления, скорости, герметичности и других параметров. А вот спектрометры, например, могли использоваться и на земле:
Иными словами, в ЦНИИ РТК разрабатывали в первую очередь глаза, уши, вибриссы и обонятельные рецепторы машин. К 1980-м годам разработки всё больше спускались с неба на землю. Первым советским промышленным роботом стал МП-9С, с 1982 года серийно выпускавшийся на АвтоВАЗе, не в последнюю очередь для его нужд:
По словам Бориса Андреевича, к концу 1980-х СССР лидировал в разработке промышленных роботов, "но случилось то, что случилось". Поэтому промышленные манипуляторы тут стоят в основном иностранные:
Но как часто бывает, "не было бы счастья, да несчастье помогло" - в одном сегменте роботостроения Россия смогла сохранить ведущие позиции: это роботы для экстремальных ситуаций. Как непобедимое и легендарное русское МЧС зарождалась на завалах Спитака, так и экстремальной роботехнике дала импульс Чернобыльская катастрофа. На окраине Чернобыля я видел небольшой музей роботов-ликвидаторов - они шли впереди людей, определяя самые "грязные" места, разгребали завалы в энергоблоке и на его крыше, и в общем многих ликвидаторов спасли тогда от быстрой и страшной смерти
Борис Андреевич отдельно пояснил, чем отличаются робот от дистанционно управляемой машины - последняя получает команды удалённо, в то время как робот принимает решения сам. Есть промежуточная форма - например, когда машина управляется удалённо, но может заблокировать команду, которую сочтёт для себя опасной. ЦНИИ РТК делает и те, и другие, и третьи; и специализированных роботов, и универсальные платформы, на которые можно поставить хоть дозиметры и манипуляторы, хоть пулемёт.
Вот например РТК-05, робот радиоразведки, способный выдержать излучение до 10 000 рентген в час (человека оно бы убило за несколько минут), а за ним РТК-08, который может и радиоразведкой заниматься, и мины обезвреживать, и патрулировать периметр. Ещё дальше - самый настоящий боевой робот, или вернее его прототип для выставок. Основные заказчики роботов в России сейчас именно Министерство обороны и МЧС, и по разработкам наземных боевых роботов (в отличие от самолётов-беспилотников) Россия едва ли не "догнала и перегнала" сами знаете какую страну.
По словам Бориса Андреевича, самая сильная сторона отечественной робототехники - это способность видеть и понимать изображение. Роботы РТК могут найти крошечный источник радиации в высокой траве или мину в тёмных подвалах полуразрушенного здания, и хотя до шагоходов типа "Boston Dynamics" у нас дело пока не дошло, препятствия эти машинки тоже одолевают исправно.
Роботами в России занимается не только РТК, и хотя порой возникают курьёзы типа "в Перми робот сбежал с полигона и разрядился на проезжей части" или "в Москве побили робота", всё же не случайно Россия оказалась в числе стран, которые экспериментируют с беспилотными автомобилями.
Не забывают в РТК и про космонавтику. На самом видном месте в музее красуется прототип робота-помощника для работы в открытом космосе: такие разрабатываются для МКС, а возможно - для "Deep Space Gateway", американской окололунной станции, к работе над которой вопреки всем конфликтам и санкциям приглашена и Россия.
В очках виртуальной реальности экскурсантам предложили попробовать себя в роли космонавта, которому помогает робот. В целом, ЦНИИ РТК, как и московские Институт космических исследований и Институт медико-биологических проблем, выглядит очень живым. В коридорах светло и свежо, среди сотрудников много молодёжи, общий штат (около тысячи человек) лишь немногим меньше, чем был при Советах.
Автор VARANDEJ
Ссылки по теме:
- В Норвегии откроют супер-экологичный отель на солнечных батареях
- Самые главные скупердяи Голливуда
- Британец пересёк 140-километровое монгольское озеро на коньках
- Английские суфражистки: уникальные колоризированные фото борцов за права женщин
- Редкие фото известных преступников
реклама
Ну это немного не так. "Гражданка" концентрировала у себя "интеллектуальную часть". Там работало много заводов электронной промышленности, "Светлана" (не очень Гражданка уже, но если мы говорим про Тореза, то она как раз туда выходила торцом), "Электрон", "Позитрон" (тот самый, который делал видеомагнитофоны ВМ-12) в основном все они работали на оборонку. Из предприятий промышленности только "Красный Октябрь". Они занимались авиатехникой, а для гражданки выпускали двигатели для мопедов "Д"-серии и мотоблоки "Нева", когда СССР уже разваливался.
Настоящей промзоной был всегда правый берег Невы, ПО "Россия" (там остался только БЦ Бенуа), делали радарные станции для армии, ЛМЗ, "Красный Выборжец", станкостроительное объединение им. Свердлова, "Арсенал", "Компрессор" (еще жив). Да и куча других заводов.
От Гражданки самое близкое - это ПО "Климова", делают авиадвигатели, но промзона дальше. Да и её уже переделываю под БЦ и жильё. Тот же завод им. "Карла Маркса", занимался всякими высокотехнологичными волокнами, типа "карбона" и "тефлона", опять же для оборонки - снесен полностью.