4040
5
В преддверии Праздника.
Знаете, мне кажется, что для любого кто служил есть два главных момента. Это события происшедшие в день Призыва и ... дорога Домой. Вот про эту дорогу, свою дорогу, конечно, и захотелось рассказать. Ведь у каждого она была своя.
Отрывок из "К чему приводит ИДЕАЛИЗМ или любовь к стране ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ" или "А чтобы знали..." © автор, есличё, я
Знаете, мне кажется, что для любого кто служил есть два главных момента. Это события происшедшие в день Призыва и ... дорога Домой. Вот про эту дорогу, свою дорогу, конечно, и захотелось рассказать. Ведь у каждого она была своя.
Отрывок из "К чему приводит ИДЕАЛИЗМ или любовь к стране ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ" или "А чтобы знали..." © автор, есличё, я
... Нужен был ещё четвертак, чтобы без проблем.
Набравшись наглости или смелости, это как угодно, я подошёл к одному майору, который вышел из банка. Он был в форме и один. Из чего я сделал вывод, что товарищ едет в командировку или по замене. Как благовоспитанный военнослужащий, я подошел к майору:
- Товарищ, майор, разрешите обратиться?
- ???
Я рассказал майору – в чём проблема и попросил помочь. Клятвенно заверил его,
что вышлю завтра же из Москвы деньги на тот адрес, который мне будет указано. Майор не думал, он достал бумажник и протянул мне искомую купюру. Он задал всего один вопрос:
- Четвертного хватит?
- Так точно!
Я записал адрес, и ещё раз горячо поблагодарив Человека, рванул в здание вокзала, где были кассы Аэрофлота. Билеты на транзитные рейсы через Киев были и через десяток минут, я уже договаривался с таксистами.
- Эй, хлопчик, йде ж ты, быв? – сокрушённо покачал головой пожилой дядька. –
Токо что два хлопца до Ужгорода подались… - Дядька искренне сокрушался о том, что мне теперь придётся платить пятнадцать рублей, вместо пяти. Надо сказать, таксисты не делали на нас деньги. Просто столько стоил этот перегон. – Може спитаешь, кто ещё поедет?
Искать и ждать времени не было. До вылета оставалось немногим больше часа, и мы поехали.
Как водится, по дороге зашёл разговор о том, что вот было время, и дядька тоже служил. Но мне, честно говоря, было не разговоров. Время шло и меня заботило только одно – успеем или нет.
Выехали мы из города и через некоторое время дядька «оттянул» ручку счётчика. Зелёный огонёк не горел, и счётчик не работал. Мне-то было по барабану, договорились за пятнашку, так договорились, а кто там и кому - дело не моё.
Он по дороге кого-то подсадил попутно и получил с попутчика то ли трёшку, то ли пятёрку. Я уж было подумал – вот хорошо, сэкономлю. Ага. Несмотря на то, что мужик тоже служил и на то, что кого-то повёз попутно, на мой вопрос «Сколько с меня?» последовало лаконичное «Как договаривались!». Вот так. Ничего личного, бизнес есть бизнес.
Успели мы тик в тик к концу регистрации. Тут меня ждала ещё одна «радость». Тётка, регистрирующая пассажиров, весело улыбаясь (почему – не знаю?), проинформировала меня, что на борт загрузили почту, очень важную, и полетим мы через Ивано-Франковск. И в Киев, к вылету моего самолёта, скорее всего не успеем. Но, успокоила она меня. Через три часа, после моего, летит другой, и они забронируют мне место, если конечно оно есть. И мне надо будет подойти в воинскую кассу, что «прокомпостировать» билет. Так она сказала. Ё-моё!!! Три раза. Ну, везуха.
Загрузились мы в АН-12, помахали крыльями и полетели. Пока сели и разгрузились в Ивано-Франковске, пока вылетели, и долетели до Киева, прошло что-то около пяти часов. А тут ещё от конфеток и «Боржоми» Аэрофлотского, извините, кушать захотелось… аж до колик. Но это всё мелочи были по сравнению с тем, что меня ожидало в Жулянах.
В Киеве два аэропорта Жуляны и Борисполь. Так вот из Жулян в этот день рейсов в Москву больше не было. На тот, на котором я должен был лететь, мы опоздали, конечно. Были рейсы из Борисполя. Мне это разъяснили в кассе, где я попытался «прокомпостировать» билет. А для вылета из Борисполя надо было снова доплатить, и ещё до этого Борисполя добраться. Сколько доплатить за билет, было понятно. Что-то около червонца. А вот, за сколько меня довезут до Борисполя, тётка в кассе сказать не смогла. Но объяснила, что, если я немедленно туда выеду, то спокойно успею на самолёт до Москвы, который прилетает во Внуково. Это было лучше намного. Поскольку от Внуково до дома было рукой подать. Оставалось узнать – скока стоит доехать до этого самого Борисполя. Взяв с тётки страшную клятву – не отдавать пока место, я побежал на стоянку такси. Потому что автобусов, меня устраивающих по времени не было.
Киевские таксисты были мужики деловые и после недолгих препирательств и торговли, а у меня оставалось денег всего ничего, нашёлся парень, который взялся отвезти за червонец, раз такое дело. Хватать то мне хватало, но….
Короче, бросив чемодан в машину, побежал я в кассу. У меня даже мысли не возникло, что пока я буду брать билет, могу остаться без чемодана. Да и не случилось этого, а ведь вполне могло.
Парень домчал меня до Борисполя достаточно быстро. По дороге опять-таки зашёл разговор про службу и что к чему. Ну, рассказал я, конечно, как еду и все свои приключения. В ответ парень мне посочувствовал и всю дорогу приговаривал:
- От же с……,- В Борисполе он подъехал прямо к дверям, над которыми висело - «Вылет». И, кстати, взял с меня всего пятерку. «Тебе ж ещё в Москве добираться, а потом ты хоть съешь чего-нибудь», так он сказал. Всё-таки были люди.
Но вот незадача, около этих дверей стоял патруль. Я, было, дёрнулся выходить, но таксист меня осадил.
- Сиди!
Он вышел из машины, достал мой чемодан с заднего сиденья, и только тогда открыл мне дверь.
- От меня не отходи, документов не давай, – и мы пошли к дверям. Таксист по-строил траекторию движения так, что между нами и патрулём оказалось довольно много людей. Начальник патруля сделал стойку и ко мне рванулся один из патрульных, которого таксист практически оттолкнул в сторону, прошипев при этом сквозь зубы:
- Отвали, легавый! – после чего он меня схватил за руку и бегом потащил к стойке регистрации. Пока я регистрировался и проходил рамку металлоискателя, он чуть ли не держал патрульного за ремень, но ко мне его близко не подпустил. Как я заметил, там народ врубился, и вокруг них образовалась небольшая группа явно мне сочувствующих. Конечно, может, и не было бы ничего. Ну, проверили бы документы, да и всё. Но видно, парню было виднее, он-то повадки киевской комендатуры знал лучше. А так… я не я и хата не моя. Ничего не видел, никто мне ничего не говорил. А с рейса снять… оно конечно можно было, но хлопотно. Да формально и причин не было.
Набравшись наглости или смелости, это как угодно, я подошёл к одному майору, который вышел из банка. Он был в форме и один. Из чего я сделал вывод, что товарищ едет в командировку или по замене. Как благовоспитанный военнослужащий, я подошел к майору:
- Товарищ, майор, разрешите обратиться?
- ???
Я рассказал майору – в чём проблема и попросил помочь. Клятвенно заверил его,
что вышлю завтра же из Москвы деньги на тот адрес, который мне будет указано. Майор не думал, он достал бумажник и протянул мне искомую купюру. Он задал всего один вопрос:
- Четвертного хватит?
- Так точно!
Я записал адрес, и ещё раз горячо поблагодарив Человека, рванул в здание вокзала, где были кассы Аэрофлота. Билеты на транзитные рейсы через Киев были и через десяток минут, я уже договаривался с таксистами.
- Эй, хлопчик, йде ж ты, быв? – сокрушённо покачал головой пожилой дядька. –
Токо что два хлопца до Ужгорода подались… - Дядька искренне сокрушался о том, что мне теперь придётся платить пятнадцать рублей, вместо пяти. Надо сказать, таксисты не делали на нас деньги. Просто столько стоил этот перегон. – Може спитаешь, кто ещё поедет?
Искать и ждать времени не было. До вылета оставалось немногим больше часа, и мы поехали.
Как водится, по дороге зашёл разговор о том, что вот было время, и дядька тоже служил. Но мне, честно говоря, было не разговоров. Время шло и меня заботило только одно – успеем или нет.
Выехали мы из города и через некоторое время дядька «оттянул» ручку счётчика. Зелёный огонёк не горел, и счётчик не работал. Мне-то было по барабану, договорились за пятнашку, так договорились, а кто там и кому - дело не моё.
Он по дороге кого-то подсадил попутно и получил с попутчика то ли трёшку, то ли пятёрку. Я уж было подумал – вот хорошо, сэкономлю. Ага. Несмотря на то, что мужик тоже служил и на то, что кого-то повёз попутно, на мой вопрос «Сколько с меня?» последовало лаконичное «Как договаривались!». Вот так. Ничего личного, бизнес есть бизнес.
Успели мы тик в тик к концу регистрации. Тут меня ждала ещё одна «радость». Тётка, регистрирующая пассажиров, весело улыбаясь (почему – не знаю?), проинформировала меня, что на борт загрузили почту, очень важную, и полетим мы через Ивано-Франковск. И в Киев, к вылету моего самолёта, скорее всего не успеем. Но, успокоила она меня. Через три часа, после моего, летит другой, и они забронируют мне место, если конечно оно есть. И мне надо будет подойти в воинскую кассу, что «прокомпостировать» билет. Так она сказала. Ё-моё!!! Три раза. Ну, везуха.
Загрузились мы в АН-12, помахали крыльями и полетели. Пока сели и разгрузились в Ивано-Франковске, пока вылетели, и долетели до Киева, прошло что-то около пяти часов. А тут ещё от конфеток и «Боржоми» Аэрофлотского, извините, кушать захотелось… аж до колик. Но это всё мелочи были по сравнению с тем, что меня ожидало в Жулянах.
В Киеве два аэропорта Жуляны и Борисполь. Так вот из Жулян в этот день рейсов в Москву больше не было. На тот, на котором я должен был лететь, мы опоздали, конечно. Были рейсы из Борисполя. Мне это разъяснили в кассе, где я попытался «прокомпостировать» билет. А для вылета из Борисполя надо было снова доплатить, и ещё до этого Борисполя добраться. Сколько доплатить за билет, было понятно. Что-то около червонца. А вот, за сколько меня довезут до Борисполя, тётка в кассе сказать не смогла. Но объяснила, что, если я немедленно туда выеду, то спокойно успею на самолёт до Москвы, который прилетает во Внуково. Это было лучше намного. Поскольку от Внуково до дома было рукой подать. Оставалось узнать – скока стоит доехать до этого самого Борисполя. Взяв с тётки страшную клятву – не отдавать пока место, я побежал на стоянку такси. Потому что автобусов, меня устраивающих по времени не было.
Киевские таксисты были мужики деловые и после недолгих препирательств и торговли, а у меня оставалось денег всего ничего, нашёлся парень, который взялся отвезти за червонец, раз такое дело. Хватать то мне хватало, но….
Короче, бросив чемодан в машину, побежал я в кассу. У меня даже мысли не возникло, что пока я буду брать билет, могу остаться без чемодана. Да и не случилось этого, а ведь вполне могло.
Парень домчал меня до Борисполя достаточно быстро. По дороге опять-таки зашёл разговор про службу и что к чему. Ну, рассказал я, конечно, как еду и все свои приключения. В ответ парень мне посочувствовал и всю дорогу приговаривал:
- От же с……,- В Борисполе он подъехал прямо к дверям, над которыми висело - «Вылет». И, кстати, взял с меня всего пятерку. «Тебе ж ещё в Москве добираться, а потом ты хоть съешь чего-нибудь», так он сказал. Всё-таки были люди.
Но вот незадача, около этих дверей стоял патруль. Я, было, дёрнулся выходить, но таксист меня осадил.
- Сиди!
Он вышел из машины, достал мой чемодан с заднего сиденья, и только тогда открыл мне дверь.
- От меня не отходи, документов не давай, – и мы пошли к дверям. Таксист по-строил траекторию движения так, что между нами и патрулём оказалось довольно много людей. Начальник патруля сделал стойку и ко мне рванулся один из патрульных, которого таксист практически оттолкнул в сторону, прошипев при этом сквозь зубы:
- Отвали, легавый! – после чего он меня схватил за руку и бегом потащил к стойке регистрации. Пока я регистрировался и проходил рамку металлоискателя, он чуть ли не держал патрульного за ремень, но ко мне его близко не подпустил. Как я заметил, там народ врубился, и вокруг них образовалась небольшая группа явно мне сочувствующих. Конечно, может, и не было бы ничего. Ну, проверили бы документы, да и всё. Но видно, парню было виднее, он-то повадки киевской комендатуры знал лучше. А так… я не я и хата не моя. Ничего не видел, никто мне ничего не говорил. А с рейса снять… оно конечно можно было, но хлопотно. Да формально и причин не было.
Оказавшись в накопителе, я снял фуражку и затесался внутрь пассажирского скопления, на всякий случай. Народ то, по-моему, всё понял и вроде как прикрыл, но конечно, если бы надо было меня…, то вряд ли бы это остановило комендатуру. Но, слава Богу, пронесло. Хотя я, пока не задраили люки, озирался и вздрагивал на каждого проходящего в самолёт. Конечно, страшно было, врать не буду. На последнем броске до Москвы влипнуть в историю, радости было мало.
Взлетели. Я вздохнул спокойно. Тут-то они меня не достанут. Было только жаль, что не попрощался с парнем по человечески. Помню только, что Анатолием его звали. Спасибо брат Толька!!! Выручил. Дай тебе Бог здоровья.
Не знаю, то ли что было написано у меня на лице, а может глаза были очень голодные, но стюардесса принесла мне два бутерброда, чашку чая и шоколадку. Молча, поставила передо мной на столик и на моё смущенное «спасибо» только улыбнулась. Наверное, поделились девчонки своими запасами. Тогда ведь на внутренних коротких рейсах не кормили. Впрочем, я не знаю – кормят ли сейчас.
И вот, наконец, Внуково. Время… ночь уже была, т.е. скорее под утро. Я остановился на привокзальной площади и вдохнул… такой летний, вкусный, пропитанный выхлопами и керосиновым угаром воздух родной московский воздух. К горлу подкатил предательский комок, на глаза… да что там говорить, слеза не просто выползла, а покатились слезинки по щекам. Покатились.
Короче… пошёл я к автобусам, что шли да аэровокзала в Москве. Потому что те, которые шли до метро «Юго-Западная» ночью не ходили.
Подошёл, присоединился к небольшой очереди людей, которые загружались в «Икарус». Заношу ногу на ступеньку. Обеличивающая девушка:
- Солдат, чемодан в багажник поставь!
Я открываю рот, чтобы объяснить девушке, что не поеду до аэровокзала, а сойду у Университета, что мне там до дома два шага… и вдруг слышу:
Взлетели. Я вздохнул спокойно. Тут-то они меня не достанут. Было только жаль, что не попрощался с парнем по человечески. Помню только, что Анатолием его звали. Спасибо брат Толька!!! Выручил. Дай тебе Бог здоровья.
Не знаю, то ли что было написано у меня на лице, а может глаза были очень голодные, но стюардесса принесла мне два бутерброда, чашку чая и шоколадку. Молча, поставила передо мной на столик и на моё смущенное «спасибо» только улыбнулась. Наверное, поделились девчонки своими запасами. Тогда ведь на внутренних коротких рейсах не кормили. Впрочем, я не знаю – кормят ли сейчас.
И вот, наконец, Внуково. Время… ночь уже была, т.е. скорее под утро. Я остановился на привокзальной площади и вдохнул… такой летний, вкусный, пропитанный выхлопами и керосиновым угаром воздух родной московский воздух. К горлу подкатил предательский комок, на глаза… да что там говорить, слеза не просто выползла, а покатились слезинки по щекам. Покатились.
Короче… пошёл я к автобусам, что шли да аэровокзала в Москве. Потому что те, которые шли до метро «Юго-Западная» ночью не ходили.
Подошёл, присоединился к небольшой очереди людей, которые загружались в «Икарус». Заношу ногу на ступеньку. Обеличивающая девушка:
- Солдат, чемодан в багажник поставь!
Я открываю рот, чтобы объяснить девушке, что не поеду до аэровокзала, а сойду у Университета, что мне там до дома два шага… и вдруг слышу:
×
- Товарищ сержант, вас вызывает начальник патруля…, поворачиваю голову, рядом со мной стоит курсант патрульный.
- Брянский волк тебе товарищ, вызывает…!!! Ёлочки точеные, - это, конечно не вслух, а про себя, и про девушку очень нехорошо, если бы она не прицепилась, то не успел бы патрульный.
Деваться некуда, на ходу поправляю фуражку, перехватываю чемодан в левую руку, машинально проверяю застегнутость пуговиц. Без малого двое суток прошло, как я покинул батальон. Всё время, сидя или полулёжа в скрюченном состоянии. Форма, конечно, помялась, физиономия небритая, да ещё выражение идиотского счастья, можно было счесть, что сержант малость «не в себе».
Да в общем то так оно и было.
Подхожу, патрульный сопровождает чуть сзади, чтобы, значит, не сбёг, как под конвоем. Майор и ещё один патрульный с очень большим интересом меня рассматривают. Вскидываю руку в приветствии.
- Товарищ, майор, сержант….. прибыл, по вашему….
- Документы!
Ставлю чемодан, лезу в карман, протягиваю майору военный билет, предписание.
Изучает. Закрывает. Внимательно на меня смотрит.
- Пил?
- Никак нет!
Принюхивается. Дыхнуть не просит. Я и так от волнения дышу часто. Народ в автобус уже загрузился. Он вот-вот тронется, а когда будет следующий… и понадобится ли мне вообще автобус?
- Видок у тебя, сержант, - майор задумчиво и изучающе оглядывает меня.
- Двое суток в дороге, товарищ майор. На перекладных. Бегом. От борта к борту. Да ещё…. начинаю рассказывать свою эпопею.
- Билет!
Протягиваю.
Смотрит, практически изучает. А там … Ужгород – Киев (Жуляны) - Москва (Быково). Потом дописано: Киев (Борисполь) – Москва (Внуково). Вскидывает на меня глаза. Я начинаю объяснять, не дожидаясь вопроса, но он меня прерывает.
- Ладно, вижу. Не буду портить праздника возвращения. Сколько дома не был?
- Двадцать один месяц десять дней… одиннадцатый пошёл!
- Иди, ждет тебя автобус, - возвращает документы.
- Спасибо, товарищ майор, - прикладываю руку, хватаю чемодан и влетаю в автобус. Сдавленно водиле, - Спасибо, отец, закрывай быстрее, пока он не передумал.
Шипит пневматика дверей, и автобус трогается.
- Батя, у Университета высадишь? Там до дома всего ничего, а то от аэровокзала денег на такси не хватит.
- Так метро скоро, - … но, посмотрев на меня, и поняв по моему лицу «какое метро, отец!!!», кивает головой, - конечно.
Кстати девушка, видимо почувствовав свою вину за то, что я чуть не попал в руки патруля, денег с меня за проезд не взяла.
Киевское шоссе свободно и автобус мчит с ветерком. Двадцать минут… и вот он Университет. Уже рассветает. Родные места, родные улицы, каждый дом знаком до боли. Автобус встаёт, двери распахиваются.
- Спасибо отец!
- Счастливо, сынок!
Мама дорогая. Пустая улица, Запах, нет…, не запах. Аромат рассветной летней Москвы. Голова кружится, ноги заплетаются. Перехожу Универстетский по диагонали.
Останавливаюсь за светофором. Машин… ни одной. Это сейчас круглые сутки движение, а тогда.… Закуриваю и стою.… Чувствую сейчас зареву. Пешком-то мне до Кунцева идти всё-таки прилично. Дом то рядом, а… состояние конечно было.…
Со стороны Ленинского едет патрульный «Жигулёнок». Тормозит.
- Брянский волк тебе товарищ, вызывает…!!! Ёлочки точеные, - это, конечно не вслух, а про себя, и про девушку очень нехорошо, если бы она не прицепилась, то не успел бы патрульный.
Деваться некуда, на ходу поправляю фуражку, перехватываю чемодан в левую руку, машинально проверяю застегнутость пуговиц. Без малого двое суток прошло, как я покинул батальон. Всё время, сидя или полулёжа в скрюченном состоянии. Форма, конечно, помялась, физиономия небритая, да ещё выражение идиотского счастья, можно было счесть, что сержант малость «не в себе».
Да в общем то так оно и было.
Подхожу, патрульный сопровождает чуть сзади, чтобы, значит, не сбёг, как под конвоем. Майор и ещё один патрульный с очень большим интересом меня рассматривают. Вскидываю руку в приветствии.
- Товарищ, майор, сержант….. прибыл, по вашему….
- Документы!
Ставлю чемодан, лезу в карман, протягиваю майору военный билет, предписание.
Изучает. Закрывает. Внимательно на меня смотрит.
- Пил?
- Никак нет!
Принюхивается. Дыхнуть не просит. Я и так от волнения дышу часто. Народ в автобус уже загрузился. Он вот-вот тронется, а когда будет следующий… и понадобится ли мне вообще автобус?
- Видок у тебя, сержант, - майор задумчиво и изучающе оглядывает меня.
- Двое суток в дороге, товарищ майор. На перекладных. Бегом. От борта к борту. Да ещё…. начинаю рассказывать свою эпопею.
- Билет!
Протягиваю.
Смотрит, практически изучает. А там … Ужгород – Киев (Жуляны) - Москва (Быково). Потом дописано: Киев (Борисполь) – Москва (Внуково). Вскидывает на меня глаза. Я начинаю объяснять, не дожидаясь вопроса, но он меня прерывает.
- Ладно, вижу. Не буду портить праздника возвращения. Сколько дома не был?
- Двадцать один месяц десять дней… одиннадцатый пошёл!
- Иди, ждет тебя автобус, - возвращает документы.
- Спасибо, товарищ майор, - прикладываю руку, хватаю чемодан и влетаю в автобус. Сдавленно водиле, - Спасибо, отец, закрывай быстрее, пока он не передумал.
Шипит пневматика дверей, и автобус трогается.
- Батя, у Университета высадишь? Там до дома всего ничего, а то от аэровокзала денег на такси не хватит.
- Так метро скоро, - … но, посмотрев на меня, и поняв по моему лицу «какое метро, отец!!!», кивает головой, - конечно.
Кстати девушка, видимо почувствовав свою вину за то, что я чуть не попал в руки патруля, денег с меня за проезд не взяла.
Киевское шоссе свободно и автобус мчит с ветерком. Двадцать минут… и вот он Университет. Уже рассветает. Родные места, родные улицы, каждый дом знаком до боли. Автобус встаёт, двери распахиваются.
- Спасибо отец!
- Счастливо, сынок!
Мама дорогая. Пустая улица, Запах, нет…, не запах. Аромат рассветной летней Москвы. Голова кружится, ноги заплетаются. Перехожу Универстетский по диагонали.
Останавливаюсь за светофором. Машин… ни одной. Это сейчас круглые сутки движение, а тогда.… Закуриваю и стою.… Чувствую сейчас зареву. Пешком-то мне до Кунцева идти всё-таки прилично. Дом то рядом, а… состояние конечно было.…
Со стороны Ленинского едет патрульный «Жигулёнок». Тормозит.
- Тебе куда, служивый? За рулём капитан. ГАИ.
- В Давыдково.
- Грузись, только на Минке высажу. Мне дальше прямо.
- Спасибо, тогда у «Минска».
- Добро.
Залезаю в машину. Помчались.
- В отпуск?
- Да вроде того. Перед учёбой есть пяток дней.
- Тоже хорошо.
Очень я был благодарен капитану, что не донимал он меня никакими больше расспросами и вопросами. Я буквально… ну очень я соскучился по Москве. Глаз было невозможно оторвать от знакомых с детства пейзажей. Ближе к Поклонной горе каждое дерево было знакомо. Сколько там было исхожено и не было ни одной тропинки в парке Победы, где бы мы не прошли или не проехали на велосипедах. Это сейчас там музейный комплекс. А раньше был лес. Просто лес.
Приехали.
- Спасибо. Я, было, полез за деньгами.
- Брось, сержант, матери с отцом поклон передай.
- Спасибо!
- Будь.
Жигулёнок умчался. А я, подхватив чемодан, пошёл домой. От остановки, где меня высадил капитан идти до дома, было, минут семь, десять от силы. Я шёл верных полчаса. Останавливался, раз пять, перекурить. Я обнимал, чуть ли не каждый тополь, росший вдоль улицы. Ведь вот тут…, а вот тут…, а вот киоск «Мороженое», как мы тут.… Понимаете, там каждый шаг… мне же снилась эта дорога… к дому.
Прошёл здание штаба ГО, свернул. И… вот он мой дом. Последние двести метров. Их я пролетел.
Но около дома ноги сами… свернули к «нашей» скамейке.
- В Давыдково.
- Грузись, только на Минке высажу. Мне дальше прямо.
- Спасибо, тогда у «Минска».
- Добро.
Залезаю в машину. Помчались.
- В отпуск?
- Да вроде того. Перед учёбой есть пяток дней.
- Тоже хорошо.
Очень я был благодарен капитану, что не донимал он меня никакими больше расспросами и вопросами. Я буквально… ну очень я соскучился по Москве. Глаз было невозможно оторвать от знакомых с детства пейзажей. Ближе к Поклонной горе каждое дерево было знакомо. Сколько там было исхожено и не было ни одной тропинки в парке Победы, где бы мы не прошли или не проехали на велосипедах. Это сейчас там музейный комплекс. А раньше был лес. Просто лес.
Приехали.
- Спасибо. Я, было, полез за деньгами.
- Брось, сержант, матери с отцом поклон передай.
- Спасибо!
- Будь.
Жигулёнок умчался. А я, подхватив чемодан, пошёл домой. От остановки, где меня высадил капитан идти до дома, было, минут семь, десять от силы. Я шёл верных полчаса. Останавливался, раз пять, перекурить. Я обнимал, чуть ли не каждый тополь, росший вдоль улицы. Ведь вот тут…, а вот тут…, а вот киоск «Мороженое», как мы тут.… Понимаете, там каждый шаг… мне же снилась эта дорога… к дому.
Прошёл здание штаба ГО, свернул. И… вот он мой дом. Последние двести метров. Их я пролетел.
Но около дома ноги сами… свернули к «нашей» скамейке.
Сел. Закурил. Сижу. Ноги ватные, сил встать, просто нет. Смотрю на родной подъезд, на окна квартиры. Курю. А из глаз льются слёзы. Состояние такое, что впору заорать на весь двор:
- Вот он Я!!! Я приехал!!! Но горло сжимается. Мне трудно сейчас передать своё состояние в этот момент. Голова гудела, как колокол. ДОМА!!! ДОМА!!! ДОМА!!! Дыхание перехватило и опять предательские слёзы. Я только в этот момент понял, как мне дорог этот дом, родной подъезд, изученный до последнего камушка и кустика двор … «песочница новая» поплыло в голове, как бегущая строка, «наша лучше была» … «а клёны подросли…».
- Ну, всё. Пора, - Я достал из кармана записную книжку и надорвал внутреннюю сторону обложки. Зачем? Да там у меня ключ от дома был вложен. Ещё с учебки. Я, когда из дома уходил ключ взял с собой, он конечно на брелке был, но за брелки в учебке, не приветствовались брелки в кармане у курсантов учебной части. На него, на брелок на одном из первых утренних осмотров покушался мой командир отделения. Я рассказывал про него. Турок, который, Айдаров. Ну, я тогда ключ отцепил, а брелок на его глазах в очко выбросил, в туалете. А ключ заклеил в записную книжку.
Шёл к подъезду и… спотыкался. У подъезда снова понадобился допинг. Зады-мил. Стоял перед дверью дома и курил. Ну, хоть бы кто-нибудь? Кто-нибудь хотя бы…. Неужто вот так незамеченным и…. Знаете, было даже немного обидно.
Докурил. Набрал воздуха и открыл дверь.
Вошёл.
А с другой стороны всё-таки, наверное, здорово, что было ранее утро, и никто не мешал. Ведь это был сон. Сон наяву.
Я наступал на ступеньки очень аккуратно и нежно. Ведь это были родные, с детства знакомые ступеньки. Да и слабость была в ногах, дрожали ноги.
Тихо-тихо я вставил ключ в замок, повернул. Замок щёлкнул. Вошёл, поставил чемодан и, оттянув собачку, очень тихо закрыл дверь. Дома никого не должно было никого быть. Родители и собака на даче, брат к жене уже тогда переехал. Но!
- Сынок!!! - В дверях комнаты стоял папа.
- Сынок!!! – Мама …
- Как чувствовали…, сынок … - слёзы, объятия.
- Господи, я дома … Я, НАКОНЕЦ, ДОМА!!! …………..
- Вот он Я!!! Я приехал!!! Но горло сжимается. Мне трудно сейчас передать своё состояние в этот момент. Голова гудела, как колокол. ДОМА!!! ДОМА!!! ДОМА!!! Дыхание перехватило и опять предательские слёзы. Я только в этот момент понял, как мне дорог этот дом, родной подъезд, изученный до последнего камушка и кустика двор … «песочница новая» поплыло в голове, как бегущая строка, «наша лучше была» … «а клёны подросли…».
- Ну, всё. Пора, - Я достал из кармана записную книжку и надорвал внутреннюю сторону обложки. Зачем? Да там у меня ключ от дома был вложен. Ещё с учебки. Я, когда из дома уходил ключ взял с собой, он конечно на брелке был, но за брелки в учебке, не приветствовались брелки в кармане у курсантов учебной части. На него, на брелок на одном из первых утренних осмотров покушался мой командир отделения. Я рассказывал про него. Турок, который, Айдаров. Ну, я тогда ключ отцепил, а брелок на его глазах в очко выбросил, в туалете. А ключ заклеил в записную книжку.
Шёл к подъезду и… спотыкался. У подъезда снова понадобился допинг. Зады-мил. Стоял перед дверью дома и курил. Ну, хоть бы кто-нибудь? Кто-нибудь хотя бы…. Неужто вот так незамеченным и…. Знаете, было даже немного обидно.
Докурил. Набрал воздуха и открыл дверь.
Вошёл.
А с другой стороны всё-таки, наверное, здорово, что было ранее утро, и никто не мешал. Ведь это был сон. Сон наяву.
Я наступал на ступеньки очень аккуратно и нежно. Ведь это были родные, с детства знакомые ступеньки. Да и слабость была в ногах, дрожали ноги.
Тихо-тихо я вставил ключ в замок, повернул. Замок щёлкнул. Вошёл, поставил чемодан и, оттянув собачку, очень тихо закрыл дверь. Дома никого не должно было никого быть. Родители и собака на даче, брат к жене уже тогда переехал. Но!
- Сынок!!! - В дверях комнаты стоял папа.
- Сынок!!! – Мама …
- Как чувствовали…, сынок … - слёзы, объятия.
- Господи, я дома … Я, НАКОНЕЦ, ДОМА!!! …………..
Ссылки по теме:
- "Сила немецких волос": портреты длинноволосых солдат Германии в 1970-х
- Оригинальный альбом одного дембеля
- Девушки израильской армии расплавят ваш мозг своей сексуальностью
- Война во Вьетнаме: классические черно-белые снимки теперь в цвете
- Максимум торжественности: фотографии военных парадов из разных стран
Ох, все как вчера
всегда в дозоре боевом, за рубежом
солдаты группы войск, советских войск в Германии
покой земли мы бережем!