1080
2
1
Сегодня мы вспоминаем подвиг священника 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка о.Стефана Васильевича Щербаковского, который совершил свой подвиг 18 апреля (1 мая по н.ст.) 1904 года. Пятым георгиевским кавалером-священником в русской армии суждено было стать 29-летнему одесситу Стефану Васильевичу Щербаковскому.
Он родился в Одессе в 1874-м или 1875 гг. В 1896 г. окончил Одесскую духовную семинарию. К началу Русско-японской войны о. Стефан занимал должность полкового священника 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Этой воинской части было суждено покрыть себя неувядаемой славой в тяжелейшем Тюренченском сражении. Тогда восточно-сибирские стрелки, в сущности, одни приняли на себя удар трех японских дивизий под командованием генерала Куроки.
…Рано утром 18 апреля 1904 г. японская артиллерия обрушила море огня на правый фланг русского отряда генерал-лейтенанта Засулича М.И. Через полчаса вражеские цепи двинулись в наступление.
Тяжелейший бой шел семь часов без перерыва. Скрепя сердце Засулич оставил в арьергарде 11-й и 2-й Восточно-Сибирские стрелковые полки и начал отводить основные части отряда, чтобы избежать полного окружения.
Бой свелся к единоборству 11-го и 12-го Восточно-Сибирских полков (5,5 тыс. штыков) против трех дивизий армии барона Куроки (36 тыс.штыков, 128 орудий).
И без того изнуренные боем сибирцы были со всех сторон кружены врагами и два часа дрались на два фронта, сковывая врага. Наконец командир полка полковник Лайминг Н.А. увидел, что основные силы отряда Засулича сумели покинуть поле боя, и отдал приказ пробиваться в штыки – на соединение со своими.
Растянутые с флангов батальоны несколько раз пытались перейти в штыковую атаку. Но ни звуки полкового марша, ни «Боже, Царя храни», которые исполнял полковой оркестр, не помогали – японцы попросту уклонялись от ближнего боя, осыпая сибирцев градом пуль. Упал смертельно раненный полковой командир. И тогда перед строем дрогнувших было солдат, неожиданно появился священник о.Стефан Щербаковский.
Он опустился перед бойцами на колени и трижды осенил их крестом со словами: «Христос воскресе!»
Затем поднялся и обратился к сибирцам:
— Вперед, за святое дело, за Отечество! Победим!
Сжимая в руке крест, о.Стефан устремился вперед, на вражеские цепи. Сибирские стрелки с громовым «Ура!» бросились за любимым пастырем…
Как вспоминал сам герой, «я знал, что бой будет отчаянный, и решил исполнить свой пастырский долг до конца, показав воинам пример самоотвержения и любви своею смертию… В 4 часа утра я помолился Богу, составил завещание и встал в знаменной роте…
В три часа пополудни полк выстроился и под звуки полкового марша двинулся в атаку на наступавших японцев. Я надел епитрахиль, взял крест, благословил солдат и с пением «Христос воскресе» пошел во главе стрелков знаменной роты. Картина была поразительная, грандиозная. Без малейшего колебания шли славные стрелки на верную смерть, в адский огонь, среди рвущихся снарядов. Только каждый, перед тем как двинуться в бой, крестился. Потом все смешалось. Музыка тотчас же смолкла. Кто побежал вперед, кто упал убитым или раненым. Я почувствовал сильный удар в руку и в ногу и упал навзничь, потеряв сознание».
Неравное для русских сражение было тяжелейшим и жарким. Вот как описывает самый критический момент его Корпуса военных топографов капитан М.Н. Левитский в своем стихотворении "Под Тюренченем", опубликованном в воспоминаниях об этой войне в 1910 году:
"...Среди живых, среди могил
Хаос и ад, и грохот дикий...
………………………………….
Но вот полковник крикнул нам:
"Забрать всех раненых с собою,
Не оставлять своих врагам!
Штыком пробьемся мы! за мною..."
И нас повел, вперед идя,
Но пуля вражья поразила
На смерть любимого вождя.
Тогда на место командира
Священник наш отец Стефан
С крестом в руках встает пред нами
Подъемля крест пред небесами,
Ведет бойцов на вражий стан:
- За крест, за родину! За мною!..
И мы пошли... Со всех сторон
Несется грохот, свист и стон
Над омраченною землею,
И у священника из рук
Валится крест на землю вдруг;
Но он, без слов творя молитву,
Другой рукой его берет.
И снова рать ведет на битву.
И снова мы пошли вперед
Другая пуля поразила
На вылет нашего отца.
И кровь каменья оросила,
Взывая к благости Творца.
Но мы идем. Тесней к знаменам
Сомкнули острые штыки,
И офицеры-смельчаки
Идут пред нами; батальонам
Атаку трубит звучно хор:
Врагам навстречу быстро мчится
В душе решенный приговор –
Иль умереть, или пробиться...".
Впоследствии оказалось, что о.Стефан получил два пулевых ранения. Одна из пуль попала ему в правую руку, он выронил крест, но тут же поднял его и понес в левой. Вторая пуля попала в грудь. Потерявшего сознание священника вынесли на перевязочный пункт. А сибирцы, ведомые своим пастырем, могучим штыковым ударом прорвали кольцо окружения и вскоре соединились со своими!..
Подвиг о.Стефана Щербаковского был высоко оценен командованием русской армии.
Генерал от инфантерии Куропаткин А.Н., навестив раненого священника в лазарете Елисаветинской общины Красного Креста в Харбине, лично вручил ему орден Святого Георгия IV степени.
Эта награда впервые вручалась священнослужителю после полувекового перерыва. Произошло это 27 ноября 1904 г.
Отличался о.Стефан Щербаковский и далее. За свою службу в годы Русско-японской войны он был награжден орденами святого великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени, святого Владимира 4-й степени с мечами, святой Анны 2-й степени с мечами, золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте.
В 1906 г. о. Стефан поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую окончил через четыре года. Одновременно с учебой был священником церкви во имя священномученика Мирона при лейб-гвардии Егерском полку, прикомандированным священником в домовом храме Протопресвитера военного и морского духовенства (1906–1910). В 1910 г., будучи возведен в сан протоиерея, стал настоятелем храма правоверных Захария и Елисаветы при лейб-гвардии Кавалергардском Е. И. В. Государыни Императрицы Марии Федоровны полку.
В 1914 г. вышел на фронт Великой войны в качестве полкового священника этой прославленной части. И стал одним из самых заслуженных русских военных священников. Об этом свидетельствуют его ордена: Святого Владимира IV степени с мечами и Святой Анны II степени с мечами, золотой наперсный крест на Георгиевской ленте (за Русско-японскую войну), орден Святого Владимира III степени с мечами и Святой Анны I степени с мечами (за Великую войну 1914–1918 гг.). Далеко не у каждого боевого генерала был такой почетный набор наград!..
Информация о судьбе о. Стефана после октябрьского переворота точно противоречива одни источники утверждают, что в 1918 г. протоиерей о. Стефан Щербаковский был арестован органами Одесской ЧК и приговорен к расстрелу.
Другие же источники утверждают, что в 1926 г., он был арестован и приговорен к расстрелу, позже замененному лагерями и ссылкой. В неволе он провел 16 лет, отличаясь крепостью духа и большой прозорливостью, работал на лесоповале. Скончался в сане архимандрита в 1948 г. Его похоронили на сельском кладбище. Два года спустя в ту же могилу опускали гроб матушки – Ольги Владимировны (в постриге инокини Елизаветы). Когда крышка гроба, в котором покоились останки о.Стефана, сдвинулась – тело его оказалось нетленным...а в 1948 г. Его похоронили на сельском кладбище. Два года спустя в ту же могилу опускали гроб матушки – Ольги Владимировны (в постриге инокини Елизаветы). Когда крышка гроба, в котором покоились останки о.Стефана, сдвинулась – тело его оказалось нетленным...
…Рано утром 18 апреля 1904 г. японская артиллерия обрушила море огня на правый фланг русского отряда генерал-лейтенанта Засулича М.И. Через полчаса вражеские цепи двинулись в наступление.
Тяжелейший бой шел семь часов без перерыва. Скрепя сердце Засулич оставил в арьергарде 11-й и 2-й Восточно-Сибирские стрелковые полки и начал отводить основные части отряда, чтобы избежать полного окружения.
Бой свелся к единоборству 11-го и 12-го Восточно-Сибирских полков (5,5 тыс. штыков) против трех дивизий армии барона Куроки (36 тыс.штыков, 128 орудий).
И без того изнуренные боем сибирцы были со всех сторон кружены врагами и два часа дрались на два фронта, сковывая врага. Наконец командир полка полковник Лайминг Н.А. увидел, что основные силы отряда Засулича сумели покинуть поле боя, и отдал приказ пробиваться в штыки – на соединение со своими.
Растянутые с флангов батальоны несколько раз пытались перейти в штыковую атаку. Но ни звуки полкового марша, ни «Боже, Царя храни», которые исполнял полковой оркестр, не помогали – японцы попросту уклонялись от ближнего боя, осыпая сибирцев градом пуль. Упал смертельно раненный полковой командир. И тогда перед строем дрогнувших было солдат, неожиданно появился священник о.Стефан Щербаковский.
Он опустился перед бойцами на колени и трижды осенил их крестом со словами: «Христос воскресе!»
Затем поднялся и обратился к сибирцам:
— Вперед, за святое дело, за Отечество! Победим!
Сжимая в руке крест, о.Стефан устремился вперед, на вражеские цепи. Сибирские стрелки с громовым «Ура!» бросились за любимым пастырем…
Как вспоминал сам герой, «я знал, что бой будет отчаянный, и решил исполнить свой пастырский долг до конца, показав воинам пример самоотвержения и любви своею смертию… В 4 часа утра я помолился Богу, составил завещание и встал в знаменной роте…
В три часа пополудни полк выстроился и под звуки полкового марша двинулся в атаку на наступавших японцев. Я надел епитрахиль, взял крест, благословил солдат и с пением «Христос воскресе» пошел во главе стрелков знаменной роты. Картина была поразительная, грандиозная. Без малейшего колебания шли славные стрелки на верную смерть, в адский огонь, среди рвущихся снарядов. Только каждый, перед тем как двинуться в бой, крестился. Потом все смешалось. Музыка тотчас же смолкла. Кто побежал вперед, кто упал убитым или раненым. Я почувствовал сильный удар в руку и в ногу и упал навзничь, потеряв сознание».
Неравное для русских сражение было тяжелейшим и жарким. Вот как описывает самый критический момент его Корпуса военных топографов капитан М.Н. Левитский в своем стихотворении "Под Тюренченем", опубликованном в воспоминаниях об этой войне в 1910 году:
"...Среди живых, среди могил
Хаос и ад, и грохот дикий...
………………………………….
Но вот полковник крикнул нам:
"Забрать всех раненых с собою,
Не оставлять своих врагам!
Штыком пробьемся мы! за мною..."
И нас повел, вперед идя,
Но пуля вражья поразила
На смерть любимого вождя.
Тогда на место командира
Священник наш отец Стефан
С крестом в руках встает пред нами
Подъемля крест пред небесами,
Ведет бойцов на вражий стан:
- За крест, за родину! За мною!..
И мы пошли... Со всех сторон
Несется грохот, свист и стон
Над омраченною землею,
И у священника из рук
Валится крест на землю вдруг;
Но он, без слов творя молитву,
Другой рукой его берет.
И снова рать ведет на битву.
И снова мы пошли вперед
Другая пуля поразила
На вылет нашего отца.
И кровь каменья оросила,
Взывая к благости Творца.
Но мы идем. Тесней к знаменам
Сомкнули острые штыки,
И офицеры-смельчаки
Идут пред нами; батальонам
Атаку трубит звучно хор:
Врагам навстречу быстро мчится
В душе решенный приговор –
Иль умереть, или пробиться...".
Впоследствии оказалось, что о.Стефан получил два пулевых ранения. Одна из пуль попала ему в правую руку, он выронил крест, но тут же поднял его и понес в левой. Вторая пуля попала в грудь. Потерявшего сознание священника вынесли на перевязочный пункт. А сибирцы, ведомые своим пастырем, могучим штыковым ударом прорвали кольцо окружения и вскоре соединились со своими!..
Подвиг о.Стефана Щербаковского был высоко оценен командованием русской армии.
Генерал от инфантерии Куропаткин А.Н., навестив раненого священника в лазарете Елисаветинской общины Красного Креста в Харбине, лично вручил ему орден Святого Георгия IV степени.
Эта награда впервые вручалась священнослужителю после полувекового перерыва. Произошло это 27 ноября 1904 г.
Отличался о.Стефан Щербаковский и далее. За свою службу в годы Русско-японской войны он был награжден орденами святого великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени, святого Владимира 4-й степени с мечами, святой Анны 2-й степени с мечами, золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте.
В 1906 г. о. Стефан поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую окончил через четыре года. Одновременно с учебой был священником церкви во имя священномученика Мирона при лейб-гвардии Егерском полку, прикомандированным священником в домовом храме Протопресвитера военного и морского духовенства (1906–1910). В 1910 г., будучи возведен в сан протоиерея, стал настоятелем храма правоверных Захария и Елисаветы при лейб-гвардии Кавалергардском Е. И. В. Государыни Императрицы Марии Федоровны полку.
В 1914 г. вышел на фронт Великой войны в качестве полкового священника этой прославленной части. И стал одним из самых заслуженных русских военных священников. Об этом свидетельствуют его ордена: Святого Владимира IV степени с мечами и Святой Анны II степени с мечами, золотой наперсный крест на Георгиевской ленте (за Русско-японскую войну), орден Святого Владимира III степени с мечами и Святой Анны I степени с мечами (за Великую войну 1914–1918 гг.). Далеко не у каждого боевого генерала был такой почетный набор наград!..
Информация о судьбе о. Стефана после октябрьского переворота точно противоречива одни источники утверждают, что в 1918 г. протоиерей о. Стефан Щербаковский был арестован органами Одесской ЧК и приговорен к расстрелу.
Другие же источники утверждают, что в 1926 г., он был арестован и приговорен к расстрелу, позже замененному лагерями и ссылкой. В неволе он провел 16 лет, отличаясь крепостью духа и большой прозорливостью, работал на лесоповале. Скончался в сане архимандрита в 1948 г. Его похоронили на сельском кладбище. Два года спустя в ту же могилу опускали гроб матушки – Ольги Владимировны (в постриге инокини Елизаветы). Когда крышка гроба, в котором покоились останки о.Стефана, сдвинулась – тело его оказалось нетленным...а в 1948 г. Его похоронили на сельском кладбище. Два года спустя в ту же могилу опускали гроб матушки – Ольги Владимировны (в постриге инокини Елизаветы). Когда крышка гроба, в котором покоились останки о.Стефана, сдвинулась – тело его оказалось нетленным...
Источник:
