2506
16
Говорят, что война не заканчивается, пока не похоронен последний солдат. Афганский конфликт закончился четверть века назад, но мы не знаем даже о судьбе тех советских воинов, кто после вывода войск остался в плену у моджахедов. Данные разнятся. В 1992 году США предоставили России информацию еще о 163 российских гражданах, пропавших в Афганистане. Судьба десятков солдат неизвестна. А значит, Афганистан по-прежнему остается нашей горячей точкой.
Те, кому так или иначе удалось отвоевать свободу, остались в своем внутреннем плену и не смогли забыть ужасы той войны. На страницах нашей книги шесть бывших советских солдат рассказывают свои удивительные истории о жизни в неволе и после, в миру. Все они долгое время прожили в Афганистане, приняли ислам, обзавелись семьями, говорят и думают на дари — восточном варианте персидского языка, одном из двух государственных языков Афганистана. Кто-то успел повоевать на стороне моджахедов. Кто-то совершил хадж. Трое из них вернулись на родину, но иногда их тянет обратно в страну, которая дала им вторую жизнь.
Эта книга о том, как в судьбе одного человека сталкиваются две несовместимые культуры, какая побеждает и что в конечном итоге остается от самого человека. В настоящий момент автор книги фотограф Алексей Николаев собирает средства на ее издание. Если вам понравился проект — автор будет благодарен за поддержку.
Эта книга о том, как в судьбе одного человека сталкиваются две несовместимые культуры, какая побеждает и что в конечном итоге остается от самого человека. В настоящий момент автор книги фотограф Алексей Николаев собирает средства на ее издание. Если вам понравился проект — автор будет благодарен за поддержку.
×
Прилетев в Чагчаран рано утром, я отправился к Сергею на работу. Доехать можно было только на грузовом мотороллере — еще та была поездка. Сергей работает прорабом, у него в подчинении 10 человек, они добывают щебень для строительства дороги. Еще он подрабатывает электромехаником на местной ГЭС.
Принял он меня настороженно, что естественно — я был первым российским журналистом, который с ним встретился за все время его жизни в Афганистане. Мы побеседовали, попили чай и договорились встретиться вечером для поездки к нему домой.
Но мои планы нарушила полиция, окружив меня охраной и заботой, которая заключалась в категорическом нежелании выпускать меня из города к Сергею в аул.
В итоге несколько часов переговоров, три или четыре литра чая, и меня согласились отвезти к нему, но с условием, что мы не будем там ночевать.
После этой встречи мы много раз виделись в городе, но дома я у него уже не бывал — было опасно выезжать из города. Сергей говорил, что все теперь знают, что тут журналист, и что я могу пострадать.
С первого взгляда о Сергее сложилось впечатление как о сильном, спокойном и уверенном в себе человеке. Он много говорил о семье, о том, что хочет переехать из аула в город. Насколько я знаю, он строит в городе дом.
Когда я задумываюсь о его будущей судьбе, я спокоен за него. Афганистан стал для него настоящим домом.
— Я родился в Зауралье, в Кургане. До сих пор помню свой домашний адрес: улица Бажова, дом 43. Оказался в Афганистане, а под конец службы, когда мне было 20 лет, ушел к душманам. Ушел, потому что не сошелся характером со своими сослуживцами. Они там все объединились, я был совсем один — меня оскорбляли, ответить я не мог. Хотя это даже не дедовщина, потому что все эти парни были со мной из одного призыва. Я ведь, в общем, и бежать не хотел, хотел, чтобы тех, кто надо мной издевался, наказали. А командирам было все равно.
— У меня даже не было оружия, а то бы сразу их убил. Зато духи, которые были близко к нашей части, меня приняли. Правда, не сразу — дней на 20 меня заперли в каком-то маленьком помещении, но это была не тюрьма, у двери были охранники. На ночь надевали кандалы, а днем снимали — даже если окажешься в ущелье, все равно не поймешь, куда идти дальше. Потом приехал командир моджахедов, который сказал, что раз я сам пришел, то сам могу и уйти, и кандалы, охранники мне не нужны. Хотя в часть я бы все равно вряд ли вернулся — думаю, меня сразу бы пристрелили. Скорее всего, их командир так меня испытывал.
— Первые три-четыре месяца я на афганском не разговаривал, а потом постепенно стали друг друга понимать. К моджахедам постоянно ходили муллы, мы начали общаться, и я осознал, что на самом деле Бог один и религия одна, просто Иисус и Мухаммед — посланники разной веры. У моджахедов я ничем не занимался, иногда помогал с ремонтом автоматов. Потом меня приставили к одному командиру, который воевал с другими племенами, но его скоро убили. Против советских солдат я не воевал — только чистил оружие, тем более из той области, где я был, войска вывели довольно быстро. Моджахеды поняли, что если меня женить, то я сам с ними останусь. Так и вышло. Женился через год, после этого с меня совсем сняли надзор, раньше одного никуда не пускали. Но я по-прежнему ничем не занимался, приходилось выживать — перенес несколько каких-то смертельно опасных болезней, даже не знаю каких.
— У меня шесть детей, было больше, но многие умерли. Они все у меня белокурые, почти славянские. Впрочем, и жена такая же. Я зарабатываю тысячу двести долларов в месяц, такие деньги здесь дуракам не платят. Хочу купить участок в городке. Мне губернатор и мой начальник обещали помочь, стою в очереди. Государственная цена небольшая — тысяча долларов, а продать потом можно тысяч за шесть. Выгодно, если все-таки захочу уехать. Как сейчас в России говорят: это бизнес.
Источник:
Ссылки по теме:
- Минск в годы Великой Отечественной войны и сейчас
- История советских колбасных изделий
- Художественный короткометражный фильм Черные перчатки.
- Японский военнопленный о СССР
- Советская аптечка
реклама
Лживая падаль, на кол бы его. Любой чурбан так же отмазывается - "да я всего лишь поваром был".
Видать совсем мозги прокурил гашишем. Прочитай Библию и Коран и поймешь насколько разный в этих религиях Бог.
Диванные прокуроры.
"Гопников не интересуют статьи, они сползают на личность сразу" - это вообще не понял.