5517
6
Незадолго до Второй мировой войны на плато Чако в Парагвае сошлись в битве непримиримые враги по Первой мировой — русские и немецкие офицеры. Это была без преувеличения самая кровопролитная война XX века в Латинской Америке. Ее причиной стал спорный район Чако — полупустынная местность, холмистая на северо-западе и болотистая на юго-востоке. Когда в боливийском Чако нашли нефть, стало ясно, что война за парагвайскую часть Чако, где наличие нефти также было весьма вероятным, неизбежна. И эта война началась в 1932 году. Она длилась три года, и в ней, как ни странно, очень серьезную роль сыграла горстка русских офицеров.
Большая часть территории Парагвая представляет собой гористые джунгли или сухие полупустынные нагорья, настолько малоценные и слабо населенные, что в свое время никто даже не потрудился провести там четкую границу. В результате, огромный район Чако, где сходились границы Бразилии, Боливии и Парагвая (около 250 тыс. кв. км), так и остался фактически ничейным. Район даже не был толком отображен на географических картах. Когда же в боливийском Чако нашли нефть, вдруг стало совершенно ясно, что война за парагвайскую часть Чако, где наличие нефти также ни у кого теперь не вызывало никаких сомнений, неизбежна.
Она и началась летом 1932 года. На стороне Боливии были американская корпорация «Стандарт Ойл» (и в целом США), большая и хорошо вооруженная армия с современными танками и самолетами, поддержка Германии и немецкий высший командный состав. При этом Боливия, помимо прибылей от эксплуатации нефтяных месторождений, рассчитывала и на улучшение своих геополитических позиций, так как в случае захвата парагвайской части Чако она получила бы возможность выхода к Атлантическому океану по реке Ла-Плата, что было бы крайне удобно для танкерной транспортировки нефти.
На стороне Парагвая было лишь около 50 тыс. призванных по мобилизации туземцев, вооруженных в основном мачете.
15 июня 1932 года боливийские войска внезапно атаковали парагвайскую армию. Началась так называемая Чакская война — боливийско-парагвайская война, превратившаяся, по сути, в войну за территориальную целостность и независимость Парагвая.
Это наша вторая Родина, и она нуждается в нашей помощи…
С началом военных действий власти Парагвая предложили русским офицерам-эмигрантам принять парагвайское гражданство и поступить на военную службу. В результате, группа офицеров, оказавшихся волей судьбы в этой стране, собралась обсудить сложившуюся ситуацию. Вывод был однозначен, и он был сформулирован следующими словами: «Почти двенадцать лет назад мы потеряли нашу любимую Россию, оккупированную силами большевиков. Сегодня Парагвай — это страна, которая приютила нас с любовью, и она переживает тяжелые времена. Так что же мы ждем, господа? Это же наша вторая родина, и она нуждается в нашей помощи. Ведь мы же боевые офицеры!»
По разным данным, в рядах вооруженных сил Парагвая в качестве добровольцев оказалось от 70 до 100 русских офицеров, ставших парагвайцами, причем двое из них — И. Т. Беляев и Н. Ф. Эрн — в генеральских чинах.
Иван Тимофеевич Беляев
Иван Тимофеевич Беляев родился в 1875 году в Санкт-Петербурге. Он учился в кадетском корпусе, увлекался географией, читал приключенческие книги и самостоятельно изучал испанский язык. Накануне Первой мировой войны он поступил на службу в 1-й Кавказский стрелково-артиллерийский дивизион.
Судьба И. Т. Беляева на фронте не особо отличалась от судеб большинства верных присяге офицеров старой русской армии. За бои в Карпатах в 1915 году он был представлен к ордену Святого Георгия с формулировкой «за спасение батареи и личное руководство атакой». Летом 1916 года, командуя дивизионом тяжелых гаубиц, он участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве…
В 1917 году И. Т. Беляев, произведенный в генерал-майоры, остро переживал моральное разложение армии, стоявшей, по его мнению, уже на пороге победы, но «погубившей ее митингами и анархией». Отношение Ивана Тимофеевича к Временному правительству было крайне негативным, а его деятельность он считал однозначно гибельной для армии и государства.
В мае 1918 года И. Т. Беляев оказался на Дону в должности начальника артиллерии у генерала И. П. Романовского. Сам барон Врангель отзывался о Беляеве как о человеке «прекрасной души», «храбром и добросовестном офицере», хотя и отмечал, что тот не всегда разделял и поддерживал взгляды своего начальства.
В ноябре 1919 года командующим Добровольческой армией стал генерал А. П. Кутепов. При нем Беляев получил полную свободу действий в управлении всем ее артиллерийским хозяйством. Потом артиллерия генерала Беляева прикрывала отход из Харькова корпусов генерала В. З. Май—Маевского. А за Новороссийском для него началась совсем другая жизнь — жизнь эмигранта.
В 1921 году Беляев вместе с остатками разгромленной врангелевской армии вынужден был покинуть Россию. Минуя Константинополь, в 1923 году он вместе с супругой оказался в Буэнос-Айресе. В 1924 году он уже был в Парагвае, где начал хлопотать об организации русских колоний на парагвайской земле.
Вслед за этим через выходящую в Белграде эмигрантскую газету «Новое время» генерал направил обращение ко всем русским, вынужденным жить за пределами родины, «ко всем, кто мечтает жить в стране, где он может считаться русским». Он призывал приехать в Парагвай и создать там национальный очаг, дабы сохранить русскую культуру и традиции, оградить «детей от гибели и растления». Все это предлагалось сделать в стране, «где ни истрепанная одежда, ни изможденное лицо не лишают права на уважение, где люди знают на опыте, что Феникс возрождается из пепла».
Одновременно с этим группа топографов и землемеров во главе с Иваном Тимофеевичем провела обследование района Чако, имевшего, по его мнению, важное стратегическое значение. С 1924 по 1932 год генерал лично совершил 13 научных экспедиций в Чако. Совершенно неизведанные земли были полностью изучены. При этом благодаря исключительной коммуникабельности этого странного русского местные индейцы, до того весьма враждебно относившиеся к белым пришельцам, стали верными союзниками официального Асунсьона. У них Иван Тимофеевич получил индейское имя Алебук («Сильная рука») и был выбран касиком (главой) клана Тигров. Короче говоря, он стал для индейцев не просто своим, но почти богом.
Так уж получилось, но результаты работы группы Беляева пригодились Парагваю достаточно скоро.
Николай Францевич Эрн
Николай Францевич Эрн родился в 1879 году в Тифлисе. После окончания гимназии он поступил в кавалерийское училище, затем служил в 16-м Тверском драгунском полку, дислоцировавшемся на Кавказе. В 1906 году он окончил престижную Николаевскую академию Генштаба. В годы Первой мировой войны Н. Ф. Эрн в чине подполковника был начальником штаба 66-й пехотной дивизии, а затем в чине полковника — начальником штаба 1-й Кавказской казачьей дивизии. А в 1917 году его произвели в генерал-майоры, и это производство было последним, подписанным Николаем II.
Потом генерал Эрн был участником Гражданской войны. Естественно, на стороне белых. После эвакуации остатков Белой армии из Крыма он состоял при штабе барона Врангеля в сербском местечке Сремски Карловцы. Затем он был преподавателем военной истории в Николаевском кавалерийском училище, располагавшемся в городе Белая Церковь (Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев). Однако летом 1924 года училище было расформировано, генерал Эрн потерял работу, и вся его семья оказалась на грани нищеты…
И они решили уехать в Южную Америку: сначала в Бразилию, а потом в Парагвай, где генерал стал работать преподавателем в военной академии. Когда началась война Парагвая с Боливией, Николаю Францевичу дали чин парагвайского генерал-лейтенанта, и он отправился на фронт.
Кстати сказать, после войны генерал Эрн остался на военной службе и работал в генеральном штабе. Он умер в Асунсьоне 19 июля 1972 года.
Начало войны
Итак, 15 июня 1932 года боливийские войска внезапно атаковали парагвайские форты Карлос Антонио Лопес, Корралес, Толедо и Бокерон, находившиеся в глубине спорной территории Чако. Недостроенный форт Корралес был взят в тот же день, за остальные же завязались бои, причем наиболее упорное сражение шло вокруг Бокерона — ключевого пункта парагвайской обороны. В конце концов, боливийцы, обладавшие подавляющим численным перевесом, штурмом взяли и этот бастион, но гарнизоны двух оставшихся фортов стояли насмерть. Это выглядит удивительным, ибо соотношение сил в начале войны было явно неравным. Так, например, по живой силе Боливия превосходила Парагвай в 3,5 раза, по количеству крупнокалиберных пулеметов — почти в 6 раз, винтовок — в 4 раза, самолетов — в 3,5 раза и так далее.
В парагвайской армии полностью отсутствовали огнеметы, имевшиеся на вооружении у боливийцев. Равенство наблюдалось лишь в количестве артиллерийских орудий (по 122 ствола у каждой стороны), однако артиллерийские системы, закупленные Парагваем незадолго до войны, не имели механизированной тяги, средств связи и наблюдения, и в ходе войны связь между батареями приходилось поддерживать с помощью гонцов на лошадях. Во всем остальном дело обстояло еще хуже…
Объяснялось это тем, что Парагвай за полвека до этого пережил опустошительную войну с Аргентиной, Бразилией и Уругваем (1864–1870), после которой лишился половины своей территории и примерно 80% населения. К тому же военный бюджет Боливии в несколько раз превосходил парагвайский.
После начала военных действий в Парагвае тут же была объявлена всеобщая мобилизация. Главнокомандующим парагвайской армией был назначен полковник Хосе Феликс Эстигаррибиа — талантливый и решительный военачальник, происходивший из индейцев племени гуарани.
Оправившись от первого шока, вызванного внезапным нападением, парагвайцы начали готовиться к контрудару. Численность их вооруженных сил была увеличена в двадцать раз — с 3 до 60 тыс. человек. Генеральный штаб парагвайской армии возглавил генерал Беляев. За ним пошли и другие русские офицеры, и они смогли превратить десятки тысяч мобилизованных неграмотных парагвайских крестьян в настоящую армию, способную защитить свою страну.
Она и началась летом 1932 года. На стороне Боливии были американская корпорация «Стандарт Ойл» (и в целом США), большая и хорошо вооруженная армия с современными танками и самолетами, поддержка Германии и немецкий высший командный состав. При этом Боливия, помимо прибылей от эксплуатации нефтяных месторождений, рассчитывала и на улучшение своих геополитических позиций, так как в случае захвата парагвайской части Чако она получила бы возможность выхода к Атлантическому океану по реке Ла-Плата, что было бы крайне удобно для танкерной транспортировки нефти.
На стороне Парагвая было лишь около 50 тыс. призванных по мобилизации туземцев, вооруженных в основном мачете.
15 июня 1932 года боливийские войска внезапно атаковали парагвайскую армию. Началась так называемая Чакская война — боливийско-парагвайская война, превратившаяся, по сути, в войну за территориальную целостность и независимость Парагвая.
Это наша вторая Родина, и она нуждается в нашей помощи…
С началом военных действий власти Парагвая предложили русским офицерам-эмигрантам принять парагвайское гражданство и поступить на военную службу. В результате, группа офицеров, оказавшихся волей судьбы в этой стране, собралась обсудить сложившуюся ситуацию. Вывод был однозначен, и он был сформулирован следующими словами: «Почти двенадцать лет назад мы потеряли нашу любимую Россию, оккупированную силами большевиков. Сегодня Парагвай — это страна, которая приютила нас с любовью, и она переживает тяжелые времена. Так что же мы ждем, господа? Это же наша вторая родина, и она нуждается в нашей помощи. Ведь мы же боевые офицеры!»
По разным данным, в рядах вооруженных сил Парагвая в качестве добровольцев оказалось от 70 до 100 русских офицеров, ставших парагвайцами, причем двое из них — И. Т. Беляев и Н. Ф. Эрн — в генеральских чинах.
Иван Тимофеевич Беляев
Иван Тимофеевич Беляев родился в 1875 году в Санкт-Петербурге. Он учился в кадетском корпусе, увлекался географией, читал приключенческие книги и самостоятельно изучал испанский язык. Накануне Первой мировой войны он поступил на службу в 1-й Кавказский стрелково-артиллерийский дивизион.
Судьба И. Т. Беляева на фронте не особо отличалась от судеб большинства верных присяге офицеров старой русской армии. За бои в Карпатах в 1915 году он был представлен к ордену Святого Георгия с формулировкой «за спасение батареи и личное руководство атакой». Летом 1916 года, командуя дивизионом тяжелых гаубиц, он участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве…
В 1917 году И. Т. Беляев, произведенный в генерал-майоры, остро переживал моральное разложение армии, стоявшей, по его мнению, уже на пороге победы, но «погубившей ее митингами и анархией». Отношение Ивана Тимофеевича к Временному правительству было крайне негативным, а его деятельность он считал однозначно гибельной для армии и государства.
В мае 1918 года И. Т. Беляев оказался на Дону в должности начальника артиллерии у генерала И. П. Романовского. Сам барон Врангель отзывался о Беляеве как о человеке «прекрасной души», «храбром и добросовестном офицере», хотя и отмечал, что тот не всегда разделял и поддерживал взгляды своего начальства.
В ноябре 1919 года командующим Добровольческой армией стал генерал А. П. Кутепов. При нем Беляев получил полную свободу действий в управлении всем ее артиллерийским хозяйством. Потом артиллерия генерала Беляева прикрывала отход из Харькова корпусов генерала В. З. Май—Маевского. А за Новороссийском для него началась совсем другая жизнь — жизнь эмигранта.
В 1921 году Беляев вместе с остатками разгромленной врангелевской армии вынужден был покинуть Россию. Минуя Константинополь, в 1923 году он вместе с супругой оказался в Буэнос-Айресе. В 1924 году он уже был в Парагвае, где начал хлопотать об организации русских колоний на парагвайской земле.
Вслед за этим через выходящую в Белграде эмигрантскую газету «Новое время» генерал направил обращение ко всем русским, вынужденным жить за пределами родины, «ко всем, кто мечтает жить в стране, где он может считаться русским». Он призывал приехать в Парагвай и создать там национальный очаг, дабы сохранить русскую культуру и традиции, оградить «детей от гибели и растления». Все это предлагалось сделать в стране, «где ни истрепанная одежда, ни изможденное лицо не лишают права на уважение, где люди знают на опыте, что Феникс возрождается из пепла».
Одновременно с этим группа топографов и землемеров во главе с Иваном Тимофеевичем провела обследование района Чако, имевшего, по его мнению, важное стратегическое значение. С 1924 по 1932 год генерал лично совершил 13 научных экспедиций в Чако. Совершенно неизведанные земли были полностью изучены. При этом благодаря исключительной коммуникабельности этого странного русского местные индейцы, до того весьма враждебно относившиеся к белым пришельцам, стали верными союзниками официального Асунсьона. У них Иван Тимофеевич получил индейское имя Алебук («Сильная рука») и был выбран касиком (главой) клана Тигров. Короче говоря, он стал для индейцев не просто своим, но почти богом.
Так уж получилось, но результаты работы группы Беляева пригодились Парагваю достаточно скоро.
Николай Францевич Эрн
Николай Францевич Эрн родился в 1879 году в Тифлисе. После окончания гимназии он поступил в кавалерийское училище, затем служил в 16-м Тверском драгунском полку, дислоцировавшемся на Кавказе. В 1906 году он окончил престижную Николаевскую академию Генштаба. В годы Первой мировой войны Н. Ф. Эрн в чине подполковника был начальником штаба 66-й пехотной дивизии, а затем в чине полковника — начальником штаба 1-й Кавказской казачьей дивизии. А в 1917 году его произвели в генерал-майоры, и это производство было последним, подписанным Николаем II.
Потом генерал Эрн был участником Гражданской войны. Естественно, на стороне белых. После эвакуации остатков Белой армии из Крыма он состоял при штабе барона Врангеля в сербском местечке Сремски Карловцы. Затем он был преподавателем военной истории в Николаевском кавалерийском училище, располагавшемся в городе Белая Церковь (Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев). Однако летом 1924 года училище было расформировано, генерал Эрн потерял работу, и вся его семья оказалась на грани нищеты…
И они решили уехать в Южную Америку: сначала в Бразилию, а потом в Парагвай, где генерал стал работать преподавателем в военной академии. Когда началась война Парагвая с Боливией, Николаю Францевичу дали чин парагвайского генерал-лейтенанта, и он отправился на фронт.
Кстати сказать, после войны генерал Эрн остался на военной службе и работал в генеральном штабе. Он умер в Асунсьоне 19 июля 1972 года.
Начало войны
Итак, 15 июня 1932 года боливийские войска внезапно атаковали парагвайские форты Карлос Антонио Лопес, Корралес, Толедо и Бокерон, находившиеся в глубине спорной территории Чако. Недостроенный форт Корралес был взят в тот же день, за остальные же завязались бои, причем наиболее упорное сражение шло вокруг Бокерона — ключевого пункта парагвайской обороны. В конце концов, боливийцы, обладавшие подавляющим численным перевесом, штурмом взяли и этот бастион, но гарнизоны двух оставшихся фортов стояли насмерть. Это выглядит удивительным, ибо соотношение сил в начале войны было явно неравным. Так, например, по живой силе Боливия превосходила Парагвай в 3,5 раза, по количеству крупнокалиберных пулеметов — почти в 6 раз, винтовок — в 4 раза, самолетов — в 3,5 раза и так далее.
В парагвайской армии полностью отсутствовали огнеметы, имевшиеся на вооружении у боливийцев. Равенство наблюдалось лишь в количестве артиллерийских орудий (по 122 ствола у каждой стороны), однако артиллерийские системы, закупленные Парагваем незадолго до войны, не имели механизированной тяги, средств связи и наблюдения, и в ходе войны связь между батареями приходилось поддерживать с помощью гонцов на лошадях. Во всем остальном дело обстояло еще хуже…
Объяснялось это тем, что Парагвай за полвека до этого пережил опустошительную войну с Аргентиной, Бразилией и Уругваем (1864–1870), после которой лишился половины своей территории и примерно 80% населения. К тому же военный бюджет Боливии в несколько раз превосходил парагвайский.
После начала военных действий в Парагвае тут же была объявлена всеобщая мобилизация. Главнокомандующим парагвайской армией был назначен полковник Хосе Феликс Эстигаррибиа — талантливый и решительный военачальник, происходивший из индейцев племени гуарани.
Оправившись от первого шока, вызванного внезапным нападением, парагвайцы начали готовиться к контрудару. Численность их вооруженных сил была увеличена в двадцать раз — с 3 до 60 тыс. человек. Генеральный штаб парагвайской армии возглавил генерал Беляев. За ним пошли и другие русские офицеры, и они смогли превратить десятки тысяч мобилизованных неграмотных парагвайских крестьян в настоящую армию, способную защитить свою страну.
×
Бои за форт Бокерон
А тем временем, как мы уже сказали, к концу июня боливийские войска захватили форт Бокерон. К середине лета боливийцы взяли и форт Карлос Антонио Лопес.
В августе 1932 года И. Т. Беляев отправился с отрядом парагвайских войск вверх по реке Парагвай, чтобы освободить этот захваченный боливийцами форт. Однако главным врагом в этой операции оказались не боливийцы, успевшие к приходу Беляева покинуть форт, а страшная малярия, косившая людей, как косой. Заболел «болотной лихорадкой» и Иван Тимофеевич. Тем не менее он отправился под Бокерон — на место решающих боев.
9 сентября 1932 года парагвайские войска завязали бои за форт Бокерон. Первый штурм был отбит боливийским гарнизоном без особого труда, после чего Хосе Феликс Эстигаррибиа приказал перебросить в район форта почти всю боеспособную парагвайскую авиацию. До конца сентября парагвайские самолеты около 30 раз бомбили форт. В результате, 29 сентября остатки боливийского гарнизона капитулировали.
Следует отметить, что поначалу боевые действия представляли собой беспорядочные и малоэффективные стычки в джунглях и борьбу за отдельные укрепленные пункты. Потом постепенно стало складываться какое-то подобие линии фронта. Обе стороны возводили на контролируемых ими территориях земляные укрепления, гордо называя их фортами. Парагвайцы, руководимые генералом Беляевым, добавили к этому широкую сеть минных полей. Обе армии зарылись в землю и опутали свои позиции колючей проволокой. Одним словом, все стало напоминать Первую мировую войну, и в этих условиях русские офицеры, служившие в парагвайской армии, почувствовали себя в родной стихии.
За операцию по взятию форта Бокерон И. Т. Беляев получил воинское звание дивизионного генерала.
Отметим также, что в этой операции русские понесли первые потери. В частности, 28 сентября погиб в бою майор парагвайской службы Василий Федорович Орефьев-Серебряков. Он повел свой батальон в психическую атаку и пал одним из первых, когда опомнившийся противник открыл шквальный огонь. Последними его словами были: «Прекрасный день, чтобы умереть».
После взятия Бокерона, парагвайские войска отбили у боливийцев и форт Кораллес, потерянный в первые дни войны. Но при попытке штурмовать боливийские укрепления, построенные в Чако еще до начала войны, парагвайцы были отброшены с большими потерями.
Генерал Ганс Кундт
6 декабря 1932 года президент Боливии Даниэль Доминго Саламанка назначил главнокомандующим своей армии немецкого генерала Ганса Кундта.
Этот человек родился в Мекленбурге в 1869 году. Закончив Военную академию Генерального штаба, где он изучал наряду с военными дисциплинами и русский язык, он служил в Генштабе и Министерстве обороны Германии. Впервые (тогда еще майор) Ганс Кундт попал в Боливию в 1908 году в качестве военного советника.
В то время знаменитой стала фраза склонного к жесткой дисциплине Кундта: «Тот, кто приходит раньше времени, — плохой военный, тот, кто опаздывает, — совсем не военный, военный лишь тот, кто приходит строго вовремя». Потом он участвовал в Первой мировой войне, командовал полком, затем бригадой. В 1920 году Ганс Кундт, после мятежа, предпринятого консервативными силами против правительства Веймарской республики, в котором он был замешан, вновь вернулся в Боливию, теперь уже в звании генерал-майора.
Став в конце 1932 года главнокомандующим боливийской армии, Ганс Кундт не сомневался в победе. Основания для этого у него имелись: в боливийской армии служили 120 отлично подготовленных германских офицеров-эмигрантов (полковник Кайзер, капитаны Брандт, фон Криес и другие). Кундт заявил, что в Боливии он будет применять новый метод наступления, использованный им на Восточном фронте.
Бои за форт Нанава
Это удивительно, но генерал Кундт всю Первую мировую отвоевал на Восточном фронте. Теперь же элитные офицеры двух крупнейших европейских армий, недавно сражавшихся друг против друга в Европе, стали словно переигрывать войну в тысячах километров от своей Родины.
Целью задуманного Кундтом наступления был выход к реке Парагвай в районе города Консепсьона, что позволило бы боливийцам перерезать тыловые коммуникации парагвайской армии. На направлении намеченного главного удара находился парагвайский форт Нанава, в районе которого немецким генералом было заблаговременно создано почти двукратное превосходство в силах (6 тыс. боливийцев против 3,6 тыс. парагвайцев).
Однако вероятность удара по Нанаве рассматривалась И. Т. Беляевым еще во время его экспедиции в Чако в январе — феврале 1925 года. Тогда он тщательно исследовал всю близлежащую местность, выявил ее тактические характеристики, подготовил в специальном докладе министру обороны предложения по усилению оборонительных сооружений, составил подробные карты местности.
Перед самым началом боливийского наступления генералы Беляев и Эрн хорошо подготовили форт Нанава к обороне — возвели новые укрепления и усилили старые, спланировали и искусно изготовили ложные артиллерийские позиции, чтобы сбить с толку боливийскую авиацию, имеющую подавляющее превосходство в воздухе. Оборонительные сооружения изготовлялись из подручного материала — крепчайшей древесины кебрачо (что в переводе означает «сломай топор»), в изобилии имеющейся в этой части провинции Чако.
Таким образом, удар на Нанаву не стал неожиданным. В результате, несмотря на подавляющее превосходство боливийцев в живой силе и технике, их наступление было обречено хотя бы по той причине, что они плохо знали местность, а местные индейцы встретили их враждебно. Парагвайская же армия, напротив, имела подробные карты, составленные Беляевым, и те же индейцы с готовностью помогали ей, служа проводниками по непроходимым для чужаков болотам.
25 декабря 1932 года между Парагваем и Боливией было заключено «рождественское перемирие», но оно продлилось всего сутки. Потом генерал Кундт взял себе в начальники генштаба нового человека — генерала фон Клюга, и уже 2 января 1933 года боливийские самолеты произвели бомбардировку позиций парагвайских войск, заблокированных в форте Нанава.
А 10 января боливийские войска при поддержке с воздуха трех эскадрилий бомбардировщиков начали штурм форта Нанава, обороняемого частями 5-й парагвайской дивизии подполковника Луиса Иррасобала.
К 20 января штурм форта окончательно провалился. За 10 дней боев парагвайцы потеряли убитыми 248 человек, а боливийцы, так и не сумевшие овладеть намеченными пунктами, — свыше 2 тыс. человек. Не смогли ничего сделать и боливийские бомбардировщики: они сбрасывали бомбы на хитро замаскированные под артиллерийские орудия стволы пальм, которые каждый раз предусмотрительно передвигали на все новые «огневые позиции».
10 мая 1933 года Парагвай, наконец-то, официально объявил войну Боливии, а 3 июня парагвайская авиация нанесла удар по боливийскому укрепленному пункту Платинильос. 6 июля 1933 года боливийские войска начали новый штурм форта Нанава. На этот раз наступление шло под прикрытием двух огромных танков «Виккерс», управляемых немецкими капитанами Брандтом и фон Криесом. С воздуха атаку поддерживали 10 бомбардировщиков. Впереди наступавших колонн шли устрашающего вида огнеметчики. Парагвайцы ответили на это градом гранат и артиллерийским огнем. Один из головных танков, подожженных парагвайцами, надолго задержал общее наступление. Другой «Виккерс» удалось остановить за 60 м от передовых окопов.
Отбив несколько волн боливийских атак на форт Нанава, 14 июля 1933 года парагвайцы перешли в решительное контрнаступление. Боливийские потери вновь составили свыше 2 тыс. человек. Ставший к тому времени генералом Хосе Феликс Эстигаррибиа, посетивший поле битвы под Нанавой, был поражен видом искалеченных тел, оторванных рук и ног боливийских солдат, разметанных по всем близлежащим деревьям убийственным огнем парагвайской артиллерии.
В сражении за Нанаву генерал Кундт принес в жертву лучшую часть своей армии. Общие боливийские потери составили свыше 4 тыс. человек. Парагвайцами же по инициативе генерала Беляева, неплохо знавшего прямолинейность тактики немецкого генерала и хорошо изучившего приемы германской армии на полях Первой мировой войны, были созданы укрепрайоны, оснащенные минометами, пулеметами и окруженные минными полями с колючей проволокой. С этих баз парагвайцы совершали рейды против боливийцев, которых генерал Кундт с упорством, достойным лучшего применения, бросал в бесполезные лобовые атаки.
К октябрю месяцу поражение боливийцев стало очевидным. Более того, парагвайские войска генерала Эстигаррибиа начали хорошо подготовленное наступление вдоль рек Пилькомайо и Монте-Линдо в северо-западном направлении.
В ноябре 1933 года президент Боливии Даниэль Доминго Саламанка отправил Ганса Кундта в отставку с поста главнокомандующего (кстати сказать, генерал умер 30 августа 1939 года в Швейцарии, не дожив одного дня до начала Второй мировой войны).
Новое наступление
9 января 1934 года, по истечении трехнедельного перемирия, парагвайские войска начали новое наступление в Чако. Теперь главный удар был направлен на боливийский форт Балливиан на реке Пилькомайо. Однако уже в начале марта боливийские войска остановили парагвайское наступление.
В начале мая 1934 года боливийские войска атаковали передовой парагвайский форт Канада. Форт был окружен, но парагвайские летчики организовали снабжение гарнизона по воздуху. 25 мая подошедшие на подмогу парагвайские части деблокировали гарнизон форта.
В октябре 1934 года боливийская армия при поддержке с воздуха начала наступление в районе города Эль-Кармен. Это наступление было легко отражено парагвайцами, которые сами перешли в контрнаступление и 17 ноября штурмом взяли форт Балливиан. 26 ноября парагвайские войска захватили боливийский аэродром Самахуате.
После этого отношения между президентом Боливии и армией обострились до предела, и в декабре 1934 года Даниэль Доминго Саламанка был смещен военными, во главе которых стояли генерал Кинтанилья и полковник Торо.
Новый президент Хосе Луис Техадо Сорсано обратился к руководству американской компании «Стандард Ойл» с просьбой о предоставлении займа. Но в этой просьбе ему было отказано.
К концу года парагвайскими войсками было захвачено более 30 тыс. пленных боливийцев. А потом наступил 1935 год, и парагвайские войска перенесли боевые действия на территорию собственно Боливии, атаковав нефтяные месторождения у города Вилья-Монтеса в 60 км к северу от аргентинской границы. В апреле боливийская оборона была прорвана парагвайскими войсками по всему фронту. В конце мая боливийский гарнизон города Вилья-Монтеса был окружен со всех сторон.
Пока парагвайские солдаты двигались на запад, распевая русские солдатские песни, переведенные на испанский язык и язык гуарани, И. Т. Беляев сопровождал в поездке по Чако специальную комиссию Лиги Наций по примирению. Последние победы Парагвая в корне изменили дипломатическую конъюнктуру. Возглавлявший комиссию американский дипломат Николсон остался очень доволен разумной и конструктивной политикой Парагвая, он был потрясен военными успехами страны и развитием событий на фронтах. При этом комиссия Лиги Наций была в корне не удовлетворена позицией Боливии, не позволившей ее членам посетить боевые позиции боливийских войск в Чако…
Парагвайское наступление прекратилось лишь в 1935 году. Подойдя вплотную к боливийскому нагорью, армия из-за растянутости коммуникаций вынуждена была остановиться. Истощенная же до предела Боливия уже не могла организовать эффективного контрудара. В этих условиях правительство Боливии обратилось в Лигу Наций с просьбой о посредничестве в заключении перемирия с Парагваем.
Долгожданный мир
28 октября 1935 года был подписан мирный договор. После этого в Буэнос-Айресе открылась затянувшаяся на три года мирная конференция, и только в 1938 году был подписал Договор о мире, дружбе и границах, в соответствии с которым Парагвай сохранил за собой три четверти территории Чако, а Боливия в обмен получила выход к реке Парагвай в узкой 20-километровой полосе (впрочем, это приобретение оказалось бесполезным — порт и железная дорога к нему так и не были построены).
Самое комичное (если подобный термин применим к итогам многолетней войны, в которой было пролито столько крови) состояло в том, что главная причина, из-за которой началась война, оказалась несостоятельной — никакой нефти в парагвайской части Чако так и не было обнаружено. Правда, ее все же нашли значительно позднее — в 2012 году, и лишь после этого «злая шутка истории» получила счастливый конец.
А тем временем, как мы уже сказали, к концу июня боливийские войска захватили форт Бокерон. К середине лета боливийцы взяли и форт Карлос Антонио Лопес.
В августе 1932 года И. Т. Беляев отправился с отрядом парагвайских войск вверх по реке Парагвай, чтобы освободить этот захваченный боливийцами форт. Однако главным врагом в этой операции оказались не боливийцы, успевшие к приходу Беляева покинуть форт, а страшная малярия, косившая людей, как косой. Заболел «болотной лихорадкой» и Иван Тимофеевич. Тем не менее он отправился под Бокерон — на место решающих боев.
9 сентября 1932 года парагвайские войска завязали бои за форт Бокерон. Первый штурм был отбит боливийским гарнизоном без особого труда, после чего Хосе Феликс Эстигаррибиа приказал перебросить в район форта почти всю боеспособную парагвайскую авиацию. До конца сентября парагвайские самолеты около 30 раз бомбили форт. В результате, 29 сентября остатки боливийского гарнизона капитулировали.
Следует отметить, что поначалу боевые действия представляли собой беспорядочные и малоэффективные стычки в джунглях и борьбу за отдельные укрепленные пункты. Потом постепенно стало складываться какое-то подобие линии фронта. Обе стороны возводили на контролируемых ими территориях земляные укрепления, гордо называя их фортами. Парагвайцы, руководимые генералом Беляевым, добавили к этому широкую сеть минных полей. Обе армии зарылись в землю и опутали свои позиции колючей проволокой. Одним словом, все стало напоминать Первую мировую войну, и в этих условиях русские офицеры, служившие в парагвайской армии, почувствовали себя в родной стихии.
За операцию по взятию форта Бокерон И. Т. Беляев получил воинское звание дивизионного генерала.
Отметим также, что в этой операции русские понесли первые потери. В частности, 28 сентября погиб в бою майор парагвайской службы Василий Федорович Орефьев-Серебряков. Он повел свой батальон в психическую атаку и пал одним из первых, когда опомнившийся противник открыл шквальный огонь. Последними его словами были: «Прекрасный день, чтобы умереть».
После взятия Бокерона, парагвайские войска отбили у боливийцев и форт Кораллес, потерянный в первые дни войны. Но при попытке штурмовать боливийские укрепления, построенные в Чако еще до начала войны, парагвайцы были отброшены с большими потерями.
Генерал Ганс Кундт
6 декабря 1932 года президент Боливии Даниэль Доминго Саламанка назначил главнокомандующим своей армии немецкого генерала Ганса Кундта.
Этот человек родился в Мекленбурге в 1869 году. Закончив Военную академию Генерального штаба, где он изучал наряду с военными дисциплинами и русский язык, он служил в Генштабе и Министерстве обороны Германии. Впервые (тогда еще майор) Ганс Кундт попал в Боливию в 1908 году в качестве военного советника.
В то время знаменитой стала фраза склонного к жесткой дисциплине Кундта: «Тот, кто приходит раньше времени, — плохой военный, тот, кто опаздывает, — совсем не военный, военный лишь тот, кто приходит строго вовремя». Потом он участвовал в Первой мировой войне, командовал полком, затем бригадой. В 1920 году Ганс Кундт, после мятежа, предпринятого консервативными силами против правительства Веймарской республики, в котором он был замешан, вновь вернулся в Боливию, теперь уже в звании генерал-майора.
Став в конце 1932 года главнокомандующим боливийской армии, Ганс Кундт не сомневался в победе. Основания для этого у него имелись: в боливийской армии служили 120 отлично подготовленных германских офицеров-эмигрантов (полковник Кайзер, капитаны Брандт, фон Криес и другие). Кундт заявил, что в Боливии он будет применять новый метод наступления, использованный им на Восточном фронте.
Бои за форт Нанава
Это удивительно, но генерал Кундт всю Первую мировую отвоевал на Восточном фронте. Теперь же элитные офицеры двух крупнейших европейских армий, недавно сражавшихся друг против друга в Европе, стали словно переигрывать войну в тысячах километров от своей Родины.
Целью задуманного Кундтом наступления был выход к реке Парагвай в районе города Консепсьона, что позволило бы боливийцам перерезать тыловые коммуникации парагвайской армии. На направлении намеченного главного удара находился парагвайский форт Нанава, в районе которого немецким генералом было заблаговременно создано почти двукратное превосходство в силах (6 тыс. боливийцев против 3,6 тыс. парагвайцев).
Однако вероятность удара по Нанаве рассматривалась И. Т. Беляевым еще во время его экспедиции в Чако в январе — феврале 1925 года. Тогда он тщательно исследовал всю близлежащую местность, выявил ее тактические характеристики, подготовил в специальном докладе министру обороны предложения по усилению оборонительных сооружений, составил подробные карты местности.
Перед самым началом боливийского наступления генералы Беляев и Эрн хорошо подготовили форт Нанава к обороне — возвели новые укрепления и усилили старые, спланировали и искусно изготовили ложные артиллерийские позиции, чтобы сбить с толку боливийскую авиацию, имеющую подавляющее превосходство в воздухе. Оборонительные сооружения изготовлялись из подручного материала — крепчайшей древесины кебрачо (что в переводе означает «сломай топор»), в изобилии имеющейся в этой части провинции Чако.
Таким образом, удар на Нанаву не стал неожиданным. В результате, несмотря на подавляющее превосходство боливийцев в живой силе и технике, их наступление было обречено хотя бы по той причине, что они плохо знали местность, а местные индейцы встретили их враждебно. Парагвайская же армия, напротив, имела подробные карты, составленные Беляевым, и те же индейцы с готовностью помогали ей, служа проводниками по непроходимым для чужаков болотам.
25 декабря 1932 года между Парагваем и Боливией было заключено «рождественское перемирие», но оно продлилось всего сутки. Потом генерал Кундт взял себе в начальники генштаба нового человека — генерала фон Клюга, и уже 2 января 1933 года боливийские самолеты произвели бомбардировку позиций парагвайских войск, заблокированных в форте Нанава.
А 10 января боливийские войска при поддержке с воздуха трех эскадрилий бомбардировщиков начали штурм форта Нанава, обороняемого частями 5-й парагвайской дивизии подполковника Луиса Иррасобала.
К 20 января штурм форта окончательно провалился. За 10 дней боев парагвайцы потеряли убитыми 248 человек, а боливийцы, так и не сумевшие овладеть намеченными пунктами, — свыше 2 тыс. человек. Не смогли ничего сделать и боливийские бомбардировщики: они сбрасывали бомбы на хитро замаскированные под артиллерийские орудия стволы пальм, которые каждый раз предусмотрительно передвигали на все новые «огневые позиции».
10 мая 1933 года Парагвай, наконец-то, официально объявил войну Боливии, а 3 июня парагвайская авиация нанесла удар по боливийскому укрепленному пункту Платинильос. 6 июля 1933 года боливийские войска начали новый штурм форта Нанава. На этот раз наступление шло под прикрытием двух огромных танков «Виккерс», управляемых немецкими капитанами Брандтом и фон Криесом. С воздуха атаку поддерживали 10 бомбардировщиков. Впереди наступавших колонн шли устрашающего вида огнеметчики. Парагвайцы ответили на это градом гранат и артиллерийским огнем. Один из головных танков, подожженных парагвайцами, надолго задержал общее наступление. Другой «Виккерс» удалось остановить за 60 м от передовых окопов.
Отбив несколько волн боливийских атак на форт Нанава, 14 июля 1933 года парагвайцы перешли в решительное контрнаступление. Боливийские потери вновь составили свыше 2 тыс. человек. Ставший к тому времени генералом Хосе Феликс Эстигаррибиа, посетивший поле битвы под Нанавой, был поражен видом искалеченных тел, оторванных рук и ног боливийских солдат, разметанных по всем близлежащим деревьям убийственным огнем парагвайской артиллерии.
В сражении за Нанаву генерал Кундт принес в жертву лучшую часть своей армии. Общие боливийские потери составили свыше 4 тыс. человек. Парагвайцами же по инициативе генерала Беляева, неплохо знавшего прямолинейность тактики немецкого генерала и хорошо изучившего приемы германской армии на полях Первой мировой войны, были созданы укрепрайоны, оснащенные минометами, пулеметами и окруженные минными полями с колючей проволокой. С этих баз парагвайцы совершали рейды против боливийцев, которых генерал Кундт с упорством, достойным лучшего применения, бросал в бесполезные лобовые атаки.
К октябрю месяцу поражение боливийцев стало очевидным. Более того, парагвайские войска генерала Эстигаррибиа начали хорошо подготовленное наступление вдоль рек Пилькомайо и Монте-Линдо в северо-западном направлении.
В ноябре 1933 года президент Боливии Даниэль Доминго Саламанка отправил Ганса Кундта в отставку с поста главнокомандующего (кстати сказать, генерал умер 30 августа 1939 года в Швейцарии, не дожив одного дня до начала Второй мировой войны).
Новое наступление
9 января 1934 года, по истечении трехнедельного перемирия, парагвайские войска начали новое наступление в Чако. Теперь главный удар был направлен на боливийский форт Балливиан на реке Пилькомайо. Однако уже в начале марта боливийские войска остановили парагвайское наступление.
В начале мая 1934 года боливийские войска атаковали передовой парагвайский форт Канада. Форт был окружен, но парагвайские летчики организовали снабжение гарнизона по воздуху. 25 мая подошедшие на подмогу парагвайские части деблокировали гарнизон форта.
В октябре 1934 года боливийская армия при поддержке с воздуха начала наступление в районе города Эль-Кармен. Это наступление было легко отражено парагвайцами, которые сами перешли в контрнаступление и 17 ноября штурмом взяли форт Балливиан. 26 ноября парагвайские войска захватили боливийский аэродром Самахуате.
После этого отношения между президентом Боливии и армией обострились до предела, и в декабре 1934 года Даниэль Доминго Саламанка был смещен военными, во главе которых стояли генерал Кинтанилья и полковник Торо.
Новый президент Хосе Луис Техадо Сорсано обратился к руководству американской компании «Стандард Ойл» с просьбой о предоставлении займа. Но в этой просьбе ему было отказано.
К концу года парагвайскими войсками было захвачено более 30 тыс. пленных боливийцев. А потом наступил 1935 год, и парагвайские войска перенесли боевые действия на территорию собственно Боливии, атаковав нефтяные месторождения у города Вилья-Монтеса в 60 км к северу от аргентинской границы. В апреле боливийская оборона была прорвана парагвайскими войсками по всему фронту. В конце мая боливийский гарнизон города Вилья-Монтеса был окружен со всех сторон.
Пока парагвайские солдаты двигались на запад, распевая русские солдатские песни, переведенные на испанский язык и язык гуарани, И. Т. Беляев сопровождал в поездке по Чако специальную комиссию Лиги Наций по примирению. Последние победы Парагвая в корне изменили дипломатическую конъюнктуру. Возглавлявший комиссию американский дипломат Николсон остался очень доволен разумной и конструктивной политикой Парагвая, он был потрясен военными успехами страны и развитием событий на фронтах. При этом комиссия Лиги Наций была в корне не удовлетворена позицией Боливии, не позволившей ее членам посетить боевые позиции боливийских войск в Чако…
Парагвайское наступление прекратилось лишь в 1935 году. Подойдя вплотную к боливийскому нагорью, армия из-за растянутости коммуникаций вынуждена была остановиться. Истощенная же до предела Боливия уже не могла организовать эффективного контрудара. В этих условиях правительство Боливии обратилось в Лигу Наций с просьбой о посредничестве в заключении перемирия с Парагваем.
Долгожданный мир
28 октября 1935 года был подписан мирный договор. После этого в Буэнос-Айресе открылась затянувшаяся на три года мирная конференция, и только в 1938 году был подписал Договор о мире, дружбе и границах, в соответствии с которым Парагвай сохранил за собой три четверти территории Чако, а Боливия в обмен получила выход к реке Парагвай в узкой 20-километровой полосе (впрочем, это приобретение оказалось бесполезным — порт и железная дорога к нему так и не были построены).
Самое комичное (если подобный термин применим к итогам многолетней войны, в которой было пролито столько крови) состояло в том, что главная причина, из-за которой началась война, оказалась несостоятельной — никакой нефти в парагвайской части Чако так и не было обнаружено. Правда, ее все же нашли значительно позднее — в 2012 году, и лишь после этого «злая шутка истории» получила счастливый конец.
Роль русских офицеров
Сын выдающегося советского кинодокументалиста А. Р. Кармен в своей статье «Русский дом в Асунсьоне» пишет о подвиге русских офицеров так: «С их стороны это был жест благодарности стране, приютившей их в трудный час. Право быть гражданами Парагвая они завоевали на поле боя, своим потом и кровью».
Участие русских офицеров в Чакской войне было более чем весомым: они служили начальниками штабов, командирами полков, батарей, батальонов, рот и прочих подразделений…
По сути, именно русские офицеры обучали своих парагвайских коллег искусству фортификации, бомбометания, современной тактике боя, своим примером не раз поднимали солдат в атаку. Они стали настоящими героями Парагвая. При этом русские, в отличие от немецких и чилийских наемников, служивших в боливийской армии, сражались не за деньги, а за независимость страны, в которой они так хотели видеть и видели свою вторую родину.
Немало русских офицеров сложило головы на поле брани в Чакской войне.
Так, например, 28 сентября 1932 года при штурме форта Бокерон пал смертью храбрых батальонный командир пехотного полка Корралес Василий Федорович Орефьев-Серебряков, казак станицы Арчадинской, бывший есаул Донского казачьего войска. Имя этого отважного человека увековечили улица Basilio Serebriakoff в Асунсьоне и город Fortin Serebriakoff (форт Серебрякова) на северо-западе страны.
Майор парагвайской армии Борис Павлович Касьянов, бывший ротмистр 2-го драгунского полка, был убит 16 февраля 1933 года у деревни Сааведра. В честь него названы дорога, мост и улица Mayor Kasianoff в Асунсьоне.
Капитан парагвайской армии Василий Павлович Малютин, бывший сотник Кубанского казачьего войска, был убит 22 сентября 1933 года под Пасо-Фаворито. Бюст в память капитана Малютина установлен ныне в Асунсьоне.
Командир полка в парагвайской армии Сергей Сергеевич Салазкин (младший), герой Первой мировой войны и бывший ротмистр Добровольческой русской армии, был смертельно ранен 30 октября 1933 года под Нанавой. В его честь в Асунсьоне есть улица Comandante Sergio Salaskin.
Командир кавалерийского полка парагвайской армии Николай Иосифович Гольдшмит, бывший участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода в офицерском полку, был убит 20 мая 1934 года в Каньяда-Строгесте.
Это лишь несколько имен погибших в Парагвае русских воинов. Сколько их было всего, знает один Господь.
А ведь были еще Степан Высоколян, Артур Вейс и Николай Зимовский, дослужившиеся в парагвайской армии до генеральских чинов. Были Николай Корсаков, Иосиф Пушкаревич, Леонид Леш и Георгий Бутлеров (внук известного химика), ставшие командирами полков парагвайской армии. Были полковник генштаба парагвайской армии Сергей Керн, капитаны парагвайского флота князь Язон Туманов и Всеволод Канонников, майоры Владимир Срывалин, Николай Чирков, Константин Граматчиков и Митрофан Ретивов…
Один из парагвайских историков потом написал: «Истосковавшиеся по запаху пороха русские военные романтики приняли предложение и поставили на службу своей новой родине все свои знания и богатый военный опыт».
Бесстрашные и отважные воины. Такого весомого вклада русского офицерства в оборону чужой страны не знали нигде в мире. Два десятка наших героев были награждены медалью «Крест Чако», а шесть человек получили орден «Крест защитника Родины».
Парагвайцы и сейчас помнят о том, что сделали русские для своей «новой родины». В столице Парагвая Асунсьоне о них напоминают улица Teniente Kanonnikoff, улица Capitán Nicolas Blinoff, улица Colonel Butleroff и так далее. Памятник русским воинам стоит на перекрестке у площади Federación Rusa. В православном храме во имя Покрова Пресвятой Богородицы имеются памятные доски в память о русских воинах, погибших в боях за свободу.
Но, конечно же, самым почитаемым в Парагвае является И. Т. Беляев — команданте Хуан Белайефф, как его звали местные жители. Он умер 22 июня 1957 года. Сам диктатор Альфредо Стреснер в сопровождении большой свиты пришел проститься с ним и отстоял всю церемонию отпевания. Отметим, что хоронили Ивана Тимофеевича с воинскими почестями как генерала, почетного гражданина Парагвая.
После смерти команданте Хуана Белайефф в Парагвае был объявлен национальный траур. А гроб с его телом на военном корабле был вывезен на остров посреди реки Парагвай, избранный им местом последнего упокоения. Ныне на этом месте стоит памятник с простой надписью «General Belaieff».
Сын выдающегося советского кинодокументалиста А. Р. Кармен в своей статье «Русский дом в Асунсьоне» пишет о подвиге русских офицеров так: «С их стороны это был жест благодарности стране, приютившей их в трудный час. Право быть гражданами Парагвая они завоевали на поле боя, своим потом и кровью».
Участие русских офицеров в Чакской войне было более чем весомым: они служили начальниками штабов, командирами полков, батарей, батальонов, рот и прочих подразделений…
По сути, именно русские офицеры обучали своих парагвайских коллег искусству фортификации, бомбометания, современной тактике боя, своим примером не раз поднимали солдат в атаку. Они стали настоящими героями Парагвая. При этом русские, в отличие от немецких и чилийских наемников, служивших в боливийской армии, сражались не за деньги, а за независимость страны, в которой они так хотели видеть и видели свою вторую родину.
Немало русских офицеров сложило головы на поле брани в Чакской войне.
Так, например, 28 сентября 1932 года при штурме форта Бокерон пал смертью храбрых батальонный командир пехотного полка Корралес Василий Федорович Орефьев-Серебряков, казак станицы Арчадинской, бывший есаул Донского казачьего войска. Имя этого отважного человека увековечили улица Basilio Serebriakoff в Асунсьоне и город Fortin Serebriakoff (форт Серебрякова) на северо-западе страны.
Майор парагвайской армии Борис Павлович Касьянов, бывший ротмистр 2-го драгунского полка, был убит 16 февраля 1933 года у деревни Сааведра. В честь него названы дорога, мост и улица Mayor Kasianoff в Асунсьоне.
Капитан парагвайской армии Василий Павлович Малютин, бывший сотник Кубанского казачьего войска, был убит 22 сентября 1933 года под Пасо-Фаворито. Бюст в память капитана Малютина установлен ныне в Асунсьоне.
Командир полка в парагвайской армии Сергей Сергеевич Салазкин (младший), герой Первой мировой войны и бывший ротмистр Добровольческой русской армии, был смертельно ранен 30 октября 1933 года под Нанавой. В его честь в Асунсьоне есть улица Comandante Sergio Salaskin.
Командир кавалерийского полка парагвайской армии Николай Иосифович Гольдшмит, бывший участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода в офицерском полку, был убит 20 мая 1934 года в Каньяда-Строгесте.
Это лишь несколько имен погибших в Парагвае русских воинов. Сколько их было всего, знает один Господь.
А ведь были еще Степан Высоколян, Артур Вейс и Николай Зимовский, дослужившиеся в парагвайской армии до генеральских чинов. Были Николай Корсаков, Иосиф Пушкаревич, Леонид Леш и Георгий Бутлеров (внук известного химика), ставшие командирами полков парагвайской армии. Были полковник генштаба парагвайской армии Сергей Керн, капитаны парагвайского флота князь Язон Туманов и Всеволод Канонников, майоры Владимир Срывалин, Николай Чирков, Константин Граматчиков и Митрофан Ретивов…
Один из парагвайских историков потом написал: «Истосковавшиеся по запаху пороха русские военные романтики приняли предложение и поставили на службу своей новой родине все свои знания и богатый военный опыт».
Бесстрашные и отважные воины. Такого весомого вклада русского офицерства в оборону чужой страны не знали нигде в мире. Два десятка наших героев были награждены медалью «Крест Чако», а шесть человек получили орден «Крест защитника Родины».
Парагвайцы и сейчас помнят о том, что сделали русские для своей «новой родины». В столице Парагвая Асунсьоне о них напоминают улица Teniente Kanonnikoff, улица Capitán Nicolas Blinoff, улица Colonel Butleroff и так далее. Памятник русским воинам стоит на перекрестке у площади Federación Rusa. В православном храме во имя Покрова Пресвятой Богородицы имеются памятные доски в память о русских воинах, погибших в боях за свободу.
Но, конечно же, самым почитаемым в Парагвае является И. Т. Беляев — команданте Хуан Белайефф, как его звали местные жители. Он умер 22 июня 1957 года. Сам диктатор Альфредо Стреснер в сопровождении большой свиты пришел проститься с ним и отстоял всю церемонию отпевания. Отметим, что хоронили Ивана Тимофеевича с воинскими почестями как генерала, почетного гражданина Парагвая.
После смерти команданте Хуана Белайефф в Парагвае был объявлен национальный траур. А гроб с его телом на военном корабле был вывезен на остров посреди реки Парагвай, избранный им местом последнего упокоения. Ныне на этом месте стоит памятник с простой надписью «General Belaieff».
Источник:
Ссылки по теме:
- "Безумное" наступление русских
- Почему русские не улыбаются?
- Невероятноя история о героизме русских солдат
- Парагвай: страна, совершившая самоубийство
- Вьетнамцы о России и русских
Спасибо.
http://topwar.ru/23528-oficery-i-generaly-carskoy-armii-na-sluzhbe-sovetskoy-respubliki.htmlhttp://topwar.ru/23528-oficery-i-generaly-carskoy-armii-na-sluzhbe-sovetskoy-respubliki.html
Всех бы террористов положили бы малыми силами, в том числе и нынешнего Героя России Рамзашку.