39858
3
Жила-была девочка Раса. В советской Литве.
"Летом 83-го года с ней произошло несчастье: ее отец-тракторист работал в поле, и случайно косилкой ей отрезало ступни обеих ножек. Расе было 3 года.На дворе скоро ночь. В деревне нет телефона. Умереть — да и только. От потери крови и болевого шока.
"Летом 83-го года с ней произошло несчастье: ее отец-тракторист работал в поле, и случайно косилкой ей отрезало ступни обеих ножек. Расе было 3 года.На дворе скоро ночь. В деревне нет телефона. Умереть — да и только. От потери крови и болевого шока.
Через 12 часов дочка тракториста из колхоза «Вадактай» лежала на холодном операционном столе в столице СССР.
Для Ту-134, по тревоге поднятому той пятничной ночью в Литве, «расчистили» воздушный коридор до самой Москвы. Диспетчеры знали — в пустом салоне летит маленький пассажир. Первое звено «эстафеты добра», как написали литовские газеты, а вслед за ними и все остальные. Ножки, обложенные мороженой рыбой, летят на соседнем сиденье. В иллюминаторах — московский рассвет, на взлётном поле — с включённым двигателем столичная «скорая». А в приёмном покое детской больницы молодой хирург Датиашвили — вызвали прямо из дома, с постели — ждёт срочный рейс из Литвы. «Она — не она» — навстречу каждой машине с красным крестом. «Начальство не давало добро: никто не делал ещё таких операций, — вспоминает Датиашвили. — Пойдёт что не так — мне не жить». 12-й час с момента трагедии…
— Вынесли на носилках — крошечное тельце, сливающееся с простынёй. Кричу: ноги где? Ноги переморожены, на пол падает рыба…
Для Ту-134, по тревоге поднятому той пятничной ночью в Литве, «расчистили» воздушный коридор до самой Москвы. Диспетчеры знали — в пустом салоне летит маленький пассажир. Первое звено «эстафеты добра», как написали литовские газеты, а вслед за ними и все остальные. Ножки, обложенные мороженой рыбой, летят на соседнем сиденье. В иллюминаторах — московский рассвет, на взлётном поле — с включённым двигателем столичная «скорая». А в приёмном покое детской больницы молодой хирург Датиашвили — вызвали прямо из дома, с постели — ждёт срочный рейс из Литвы. «Она — не она» — навстречу каждой машине с красным крестом. «Начальство не давало добро: никто не делал ещё таких операций, — вспоминает Датиашвили. — Пойдёт что не так — мне не жить». 12-й час с момента трагедии…
— Вынесли на носилках — крошечное тельце, сливающееся с простынёй. Кричу: ноги где? Ноги переморожены, на пол падает рыба…
Рамаз Датиашвили говорит: оперировал на одном дыхании. Сшивал сосудик с сосудом, артерию с артерией, нервы, мышцы, сухожилия. Через 4 часа после начала операции выдохлись его помощники, которых он еле нашёл в спящей Москве: медицинская сестра Лена Автонюк («у неё экзамены, сессия») и сослуживец доктор Бранд («он у вас сейчас человек известный»). Рамаз шил один: ещё сухожилие, ещё один нерв. «Я как по натянутой проволоке шёл: стоит оглянуться — и упадёшь…»
Через 9 часов, когда были наложены последние швы, маленькие пяточки в ладонях доктора потеплели… Пропасть была позади.. "
Мои родители помнят, как искренне переживала за Расу вся страна. Ножки Расе пришивали в Москве, доктор, делавший операцию, был грузином. Никому и в голову не приходило думать о ее национальности.
Ссылки по теме:
- Закрыл глаза - значит спрятался
- Шестилетняя финская девочка Хельга Хилтунен
- 2 минуты из жизни нашего двора
- Животные-родители со своими детьми
- Изобретения, которые придумали дети
Новости партнёров
реклама
"А мне — мне просто повезло, — взмахивает она светлыми прядями. — Но если честно, история литовской девочки Расы, которую спасли в Советском Союзе, не очень мне интересна… Было и было. Прошлая жизнь! — улыбается европейская девушка Раса. Хотя и говорящая до сих пор на русском, как на родном.
В Германии она уже три года. «Тут много русаков, и мои друзья русаки». Работает няней — в русской опять же семье. Она не носит юбок, купальников. На дискотеках танцует недолго — устаёт. Ходит в обуви со специальными стельками — одна нога всё же короче другой. И старается не вспоминать. "
"А мне — мне просто повезло, — взмахивает она светлыми прядями. — Но если честно, история литовской девочки Расы, которую спасли в Советском Союзе, не очень мне интересна… Было и было. Прошлая жизнь! — улыбается европейская девушка Раса. Хотя и говорящая до сих пор на русском, как на родном.
В Германии она уже три года. «Тут много русаков, и мои друзья русаки». Работает няней — в русской опять же семье. Она не носит юбок, купальников. На дискотеках танцует недолго — устаёт. Ходит в обуви со специальными стельками — одна нога всё же короче другой. И старается не вспоминать. "
В каждой национальности есть достойные её представители, но к сожалению есть и отвратительные её представители.
Главное не судить о национальности по одному её представителю.
"...…Лето 1983-го, пятилетка, год третий. Жара, сенокос. Обливается потом литовский колхоз «Вадактай». У всех соседей трава уже скошена, уложена ровными скирдами, а у тракториста Витаутаса Прасцявичюса — конь не валялся. Выпьет — на душе вроде легче, а председатель всё смотрит косо… Ранним вечером в пятницу, после работы, он прицепил ножи косилки к трактору, запустил мотор. Дети — Раса и её близняшка-сестра — босиком высыпали из хаты на краешек поля, затерялись в траве. Гул отцовского трактора, оставляющего за собой чистые скошенные полосы, слышен где-то за лопухами. Такими высокими, что скрывают над головой летнее небо. Лопухи, прятки, сенокосилка, густое солнце медленно идёт вниз…
Крик резанул горячий воздух над полем, заглушив рёв мотора. Выпрыгнул, побелев, из кабины отец. Неровно, как тупой бритвой, вслепую, подрубила косилка. На скошенной, острой траве — литовская девочка Раса и рядышком две её ножки."
"...Когда в 1983-м, ближе к осени, она сделала первые шаги на пришитых ногах, её доктор заплакал… Потом Расу с эскортом повезли в «Вадактай» — иностранные журналисты уже окопались на въезде в колхоз. Через неделю делегация схлынула, а папа и мама Прасцявичюс уехали на тракторе за пивом. И снова запили. Расу решили забрать из родной семьи. Почти десять лет она провела по больницам и санаториям. Вильнюс — Москва — Вильнюс — Москва… Всеобщий ребёнок. Бесхозный. Дочь советского полка."
"...Новую семью ей искали… по объявлению. Литовское телевидение показало сюжет. И она нашлась — учителя Адомайтисы из районного центра. Книжки, школа, строгий режим. Очень даже семья. Только за годы скитаний отвыкаешь прикипать сердцем… В «Вадактай», повидаться, Раса снова приехала, когда ей исполнилось 18. У отцовского дома встретила близняшка-сестра, Аушра. Небо в лопухах над ними двоими было таким голубым…
— Тогда половина деревни уже умерла от пьянства. Я пыталась спасти Аушру, тянула за собой… Но она так и не закончила школу, родила троих детей от трёх разных отцов… Мама умерла: белая горячка. А мне — мне просто повезло, — взмахивает она светлыми прядями. — Но если честно, история литовской девочки Расы, которую спасли в Советском Союзе, не очень мне интересна… Было и было. Прошлая жизнь! — улыбается европейская девушка Раса. Хотя и говорящая до сих пор на русском, как на родном."
Почему же сестру близнеца в этой пропащей семье оставили то?(
P.S Меня могут осудить и раскритиковать соотечественники, но я никаким боком никогда не был патриотом, поэтому не вижу смысла заниматься самообманом
2)Льготы? Хм, насколько мне известно с тем фактом, что ты служил, можешь пойти работать в охранные фирмы, или поступить в военную академию.- больше никаких бонусов ты не получаешь. У нас нет такого закона запрещающего о госслужбе, посмотри кто сидят в правительстве! Иждивенцы, бизнесмены, и прочий сброд сосущий жизненные соки из народа.- а ты ещё говоришь об какой-то службе в армии..
Обязательная служба в армии для Эстонии важна из тех соображений, чтобы всем показать, что у Эстонии есть своя армия
Альвидас ГУДЕЛЯУCКАС: Мне 32. Выгляжу на 45. А раньше «тянул» на все 60
В 2002 году наша газета одной из первых написала о прогерии и о трагедии 29-летнего Альвидаса Гуделяускаса из Литвы. На родине с его болезнью справиться не могли, и стремительно стареющий Альвидас отправился за помощью в Москву... Что с ним сейчас?
Звоню в Вильнюс. Коллега из «Лиетувос Ритас» Лина Лиликене рассказывает, что в Москве Альвидасу сделали несколько пластических операций, провели курс омолаживающих инъекций. И хотя он действительно стал выглядеть моложе, все равно до конца возвратить молодость не удалось.
- Впрочем, - предложила Лина, - почему бы вам не поговорить с самим Альвидасом? Он по-прежнему живет в маленьком городке Езнас в 80 километрах от Вильнюса.
- Операцию мне делали примерно два года назад и только пластику, - рассказал мне Альвидас. - Сейчас мне 32 года, а выгляжу примерно на 45. Хотя до поездки в Москву выглядел на 60. Нет, за время после операции я вроде больше не постарел...
К слову, мой звонок застал Альвидаса в местной больнице, куда он обратился, как сам говорит, на всякий случай, для профилактического осмотра. Еще бы, ведь сейчас у Альвидаса, которого в разгар болезни бросила жена, появилась подруга. Ей 30 лет, и она моложе бывшей жены на год. Но обо всем этом Альвидас буквально проговорился: мой вопрос о молодой невесте застал его врасплох. А работает Альвидас сейчас завхозом в местном Доме культуры.