12845
58
Предлагаю Вам посмотреть, что осталось от бывшего военного аэродрома, окрестности которого некогда сотрясал рев реактивных турбин.
Все началось в 41-м.
Наш гид и проводник – местный житель Борис Козловский - в прошлом летчик авиаполка, а ныне военный пенсионер и депутат поселкового Совета. По дороге на аэродром Борис Сергеевич посвящает в историю, корни которой уходят в еще довоенный период.
Наш гид и проводник – местный житель Борис Козловский - в прошлом летчик авиаполка, а ныне военный пенсионер и депутат поселкового Совета. По дороге на аэродром Борис Сергеевич посвящает в историю, корни которой уходят в еще довоенный период.
×
Формирование авиаполка началось в апреле 1941-го на аэродроме Укурей в Забайкалье, а завершился этот процесс через месяц после начала войны. Часть экипажей, а затем целая эскадрилья были отправлены на фронт.
В полном составе полк в боевых действиях не участвовал. Он входил в состав авиабазы, которая дислоцировалась на Дальнем Востоке на случай нападения Японии. Повоевать с квантунской армией летчикам пришлось уже после мая 1945-го.
В 1951-1952-м годах полк перебросили в Гомельский район, выделив площадь на территории сельсовета деревни Прибытки. Новое место выбиралось с учетом нескольких факторов. Один из них – раньше здесь уже находился аэродром, строившийся еще во время войны немецкими оккупантами. Это был так называемый "аэродром подскока". На нем использовались сборные взлетные полосы, которые могли перевозиться на грузовиках и при необходимости развертываться. Железные элементы этих конструкций можно и сегодня еще найти в погребах жителей окрестных сел.
Собственно, и до 1951 года здесь поочередно базировались несколько авиационных частей, после чего надолго "прописался" 290-й отдельный дальний разведывательный авиационный полк (ОДРАП). Для семей летного и технического состава построили военный городок № 56 "Зябровка". Название было привязано к железнодорожному узлу и одноименной станции.
Сменив назначение с "бомбардировочного" на разведывательный, даже в мирное время полк выполнял боевые задачи. К примеру, отдельные экипажи направлялись в Афганистан.
Не обходилось и без потерь. В основном во время аварий на самолетах новых типов. Самый известный случай – подвиг Виктора Оськина, погибшего летом 1992 года во время учебно-тренировочного полета на "ТУ-22".
Вскоре после взлета загорелся двигатель. Подполковник Оськин приказал экипажу катапультироваться, а сам стал отводить падающий самолет, находившийся в тот момент над Новобелицким районом Гомеля. Это позволило избежать разрушений и жертв. Но сам Виктор Оськин спастись не успел. Звание Героя России ему присвоили посмертно.
Кстати, в 1980-м году при схожих обстоятельствах погиб другой зябровский летчик – подполковник Виктор Перушев. И это лишь две фамилии из скорбного списка.
Практически ежедневно самолеты 290-го ОДРАП летали на разведку вдоль границ СССР, осуществляли аэросъемку – в полку имелась хорошая фотолаборатория, делавшая качественные снимки. Возможно, отсюда появлялись и предназначавшиеся для армейских альбомов фото солдат-срочников, которые после демобилизации разъезжались по всему Советскому Союзу.
В полном составе полк в боевых действиях не участвовал. Он входил в состав авиабазы, которая дислоцировалась на Дальнем Востоке на случай нападения Японии. Повоевать с квантунской армией летчикам пришлось уже после мая 1945-го.
В 1951-1952-м годах полк перебросили в Гомельский район, выделив площадь на территории сельсовета деревни Прибытки. Новое место выбиралось с учетом нескольких факторов. Один из них – раньше здесь уже находился аэродром, строившийся еще во время войны немецкими оккупантами. Это был так называемый "аэродром подскока". На нем использовались сборные взлетные полосы, которые могли перевозиться на грузовиках и при необходимости развертываться. Железные элементы этих конструкций можно и сегодня еще найти в погребах жителей окрестных сел.
Собственно, и до 1951 года здесь поочередно базировались несколько авиационных частей, после чего надолго "прописался" 290-й отдельный дальний разведывательный авиационный полк (ОДРАП). Для семей летного и технического состава построили военный городок № 56 "Зябровка". Название было привязано к железнодорожному узлу и одноименной станции.
Сменив назначение с "бомбардировочного" на разведывательный, даже в мирное время полк выполнял боевые задачи. К примеру, отдельные экипажи направлялись в Афганистан.
Не обходилось и без потерь. В основном во время аварий на самолетах новых типов. Самый известный случай – подвиг Виктора Оськина, погибшего летом 1992 года во время учебно-тренировочного полета на "ТУ-22".
Вскоре после взлета загорелся двигатель. Подполковник Оськин приказал экипажу катапультироваться, а сам стал отводить падающий самолет, находившийся в тот момент над Новобелицким районом Гомеля. Это позволило избежать разрушений и жертв. Но сам Виктор Оськин спастись не успел. Звание Героя России ему присвоили посмертно.
Кстати, в 1980-м году при схожих обстоятельствах погиб другой зябровский летчик – подполковник Виктор Перушев. И это лишь две фамилии из скорбного списка.
Практически ежедневно самолеты 290-го ОДРАП летали на разведку вдоль границ СССР, осуществляли аэросъемку – в полку имелась хорошая фотолаборатория, делавшая качественные снимки. Возможно, отсюда появлялись и предназначавшиеся для армейских альбомов фото солдат-срочников, которые после демобилизации разъезжались по всему Советскому Союзу.
Что это было...
Шагаем по взлетно-посадочной полосе: 80 метров в ширину и 3000 – в длину. По своим параметрам она и сегодня могла бы принять любой самолет. Разумеется, если бы находилась, как когда-то, в идеальном состоянии. За это обслуга аэродрома отвечала головой. Даже небольшая щель, скол на полосе срочно "пломбировались", поскольку могли привести к аварии. Как и мелкий мусор, попади он в двигатель при разгоне или посадке самолета.
Шагаем по взлетно-посадочной полосе: 80 метров в ширину и 3000 – в длину. По своим параметрам она и сегодня могла бы принять любой самолет. Разумеется, если бы находилась, как когда-то, в идеальном состоянии. За это обслуга аэродрома отвечала головой. Даже небольшая щель, скол на полосе срочно "пломбировались", поскольку могли привести к аварии. Как и мелкий мусор, попади он в двигатель при разгоне или посадке самолета.
Ныне территорию аэродрома используют парашютисты гомельского аэроклуба, а в теплое время устраивают гонки автолюбители. Несколько раз они проводили здесь же фестиваль мотоспорта "Экстрим-прорыв". Более-менее приличный вид полоса имеет как раз там, где ее как могут чистят рейсеры.
– Вот сейчас мы идем по рулежке, – рассказывает Борис Козловский. – По ней самолеты выдвигались со стоянок. Там чуть дальше – перемычка, по которой выезжали уже непосредственно на полосу… А вот там, где горы мусора, видите? Это был КДП – контрольно-диспетчерский пункт, с которого шло управление полетами.
На вооружении в полку имелось 30 самолетов – по 10 в трех эскадрильях.
– Вот сейчас мы идем по рулежке, – рассказывает Борис Козловский. – По ней самолеты выдвигались со стоянок. Там чуть дальше – перемычка, по которой выезжали уже непосредственно на полосу… А вот там, где горы мусора, видите? Это был КДП – контрольно-диспетчерский пункт, с которого шло управление полетами.
На вооружении в полку имелось 30 самолетов – по 10 в трех эскадрильях.
В перерывах между полетами машины "отдыхали" под открытым небом. Стоянки – относительно небольшие бетонированные пятачки, выложенные плитами в форме сот.
Еще один вариант "парковки" – капониры, огражденные по периметру насыпью, которая называется обвалованием. В случае бомбардировки аэродрома оно защищает самолеты от ударной волны. Кроме того, возле стоянок имелись плиты ограждения, исполнявшие защитные функции от пламени при запуске реактивных двигателей.
Это были очень хорошие плиты: при разграблении аэродрома, о котором - чуть ниже, мародеры утащили их первыми. Разволокли и песок из обвалований, также отличавшийся высоким качеством.
Еще один вариант "парковки" – капониры, огражденные по периметру насыпью, которая называется обвалованием. В случае бомбардировки аэродрома оно защищает самолеты от ударной волны. Кроме того, возле стоянок имелись плиты ограждения, исполнявшие защитные функции от пламени при запуске реактивных двигателей.
Это были очень хорошие плиты: при разграблении аэродрома, о котором - чуть ниже, мародеры утащили их первыми. Разволокли и песок из обвалований, также отличавшийся высоким качеством.
Разумеется, на случай ядерной атаки были предусмотрены и бомбоубежища для личного состава. Изнутри оно напоминает бетонную трубу. Вдоль стен – жесткие скамейки.
Смысл кратковременного укрытия - в том, чтобы спрятаться непосредственно от взрыва, светового излучения и ударной волны. А также переждать, пока осядет радиация. После чего личный состав надевает костюмы химзащиты, выбирается наружу и покидает зараженную зону.
Таких укрытий вокруг аэродрома немало, вместимость каждого – до 30 человек. В угрожаемый период они должны были затариваться запасами воды и продовольствия со складов. К счастью, до реального использования по назначению не дошло.
Но заглядывали сюда солдатики регулярно, о чем свидетельствуют сохранившиеся граффити – названия городов или аббревиатура ДМБ – путевая звезда любого срочника. Обнаружились также литеры "СХ", оставленные игроками в "Схватку".
Смысл кратковременного укрытия - в том, чтобы спрятаться непосредственно от взрыва, светового излучения и ударной волны. А также переждать, пока осядет радиация. После чего личный состав надевает костюмы химзащиты, выбирается наружу и покидает зараженную зону.
Таких укрытий вокруг аэродрома немало, вместимость каждого – до 30 человек. В угрожаемый период они должны были затариваться запасами воды и продовольствия со складов. К счастью, до реального использования по назначению не дошло.
Но заглядывали сюда солдатики регулярно, о чем свидетельствуют сохранившиеся граффити – названия городов или аббревиатура ДМБ – путевая звезда любого срочника. Обнаружились также литеры "СХ", оставленные игроками в "Схватку".
Военный аэродром – это не только "взлетка" и самолеты, но и обширная инфраструктура, остатки (а точнее – останки) которой мы наблюдаем вокруг.
За проволочным ограждением находились склады ГСМ. Потребности авиаполка в горючем были колоссальными. Топлива, расходовавшегося на один длившийся 2-3 часа полет, среднестатистическому колхозу того времени хватило бы на целый год.
За проволочным ограждением находились склады ГСМ. Потребности авиаполка в горючем были колоссальными. Топлива, расходовавшегося на один длившийся 2-3 часа полет, среднестатистическому колхозу того времени хватило бы на целый год.
Но самый впечатляющий из увиденных объектов – запасной командный пункт. Сверху он выглядит как обычный холм, если не знать, что под ним бункер с лабиринтами служебных помещений.
Даже наш отчаянный фотограф Наталья Ошека не сразу решилась войти внутрь. А на саркастический вопрос, боится ли она живущих в темноте мутантов, ответила с полной серьезностью:
– Боюсь бомжей…
Бомжей внутри не оказалось, но бродить по закоулкам, освещая путь мобильником, оказалось и впрямь жутковато. Конечно, в "Тенях Чернобыля", сидя перед монитором, такое проделываешь играючи, но тут-то ни АКМ в руках, ни возможности сохраниться…
Наконец бункер пройден насквозь – до света в дверном проеме с противоположной стороны.
Даже наш отчаянный фотограф Наталья Ошека не сразу решилась войти внутрь. А на саркастический вопрос, боится ли она живущих в темноте мутантов, ответила с полной серьезностью:
– Боюсь бомжей…
Бомжей внутри не оказалось, но бродить по закоулкам, освещая путь мобильником, оказалось и впрямь жутковато. Конечно, в "Тенях Чернобыля", сидя перед монитором, такое проделываешь играючи, но тут-то ни АКМ в руках, ни возможности сохраниться…
Наконец бункер пройден насквозь – до света в дверном проеме с противоположной стороны.
В прилегающем к аэродрому лесном массиве когда-то располагались бомбосклады. Обнаружить их сверху благодаря маскировке также было фактически невозможно. По сигналам тревоги (к счастью, только учебной) бомбы везлись на аэродром.
Естественно, все находилось под охраной часовых и было ограждено несколькими рядами колючей проволоки. Ее давно нет – украли. Что, впрочем, лишь верхушка "воровского айсберга", накрывшего аэродром после вывода авиаполка.
– Что здесь творилось – сложно передать словами, – вспоминает Борис Козловский. – Воровали все. Поначалу пытались как-то охранять: сначала военные, потом милиция, но бесполезно.
Траншеи вот, видите? Это кабели связи выкапывали – их тут было десятки километров. Народ тогда активно за цветными металлами охотился. Доставали, оболочку разрезали тут же, проволоку забрали и повезли сдавать.
А еще вокруг аэродрома было много выброшенных запчастей – колеса, шасси, стойки, двигатели. Все подчистили.
Был даже один школьный физрук, который приходил с детьми и вместе с ними этот цветмет собирал. Но, что самое интересное, на вырученные деньги потом приобретали спортинвентарь – сами знаете, какое тогда финансирование было. Ну, лес хоть очистили...
– Что здесь творилось – сложно передать словами, – вспоминает Борис Козловский. – Воровали все. Поначалу пытались как-то охранять: сначала военные, потом милиция, но бесполезно.
Траншеи вот, видите? Это кабели связи выкапывали – их тут было десятки километров. Народ тогда активно за цветными металлами охотился. Доставали, оболочку разрезали тут же, проволоку забрали и повезли сдавать.
А еще вокруг аэродрома было много выброшенных запчастей – колеса, шасси, стойки, двигатели. Все подчистили.
Был даже один школьный физрук, который приходил с детьми и вместе с ними этот цветмет собирал. Но, что самое интересное, на вырученные деньги потом приобретали спортинвентарь – сами знаете, какое тогда финансирование было. Ну, лес хоть очистили...
Не тронули мародеры лишь бетонированную дорогу, по которой мы едем. Она умирает сама по себе – зарастает травой и разрушается.
Из целого комплекса зданий сохранилась так называемая "Арабская гостиница". Здесь проживал спецконтингент – обучавшиеся в полку высшему пилотажу курсанты из стран Ливии, Сирии, Ирака.
Из целого комплекса зданий сохранилась так называемая "Арабская гостиница". Здесь проживал спецконтингент – обучавшиеся в полку высшему пилотажу курсанты из стран Ливии, Сирии, Ирака.
Ее нынешний вид говорит за себя, но когда-то это был вполне комфортабельный "отель" эконом-класса. Часть номеров выделялась под служебное жилье для офицеров и их семей.
Большинство остальных зданий, которым не нашлось применения, снесены. Об их существовании напоминают руины с грудами кирпичей.
Кстати, работа по сносу активизировалась после трагического случая в 2007-м, когда обрушившаяся плита перекрытия насмерть задавила двух подростков. Ребята "выколачивали" кирпичи из стены бывшей мастерской, чтобы потом сбыть их жителям местных деревень и заработать на карманные расходы.
Кстати, работа по сносу активизировалась после трагического случая в 2007-м, когда обрушившаяся плита перекрытия насмерть задавила двух подростков. Ребята "выколачивали" кирпичи из стены бывшей мастерской, чтобы потом сбыть их жителям местных деревень и заработать на карманные расходы.
Борис Козловский рассказывает, что когда инфраструктура военного объекта - пригодные к эксплуатации здания, инженерные коммуникации, вода, теплоснабжение –еще была в сохранности, многие предприниматели изъявляли желание взять помещения в аренду, наладить производство. Однако по каким-то причинам ничего не вышло.
Сегодня оживить аэродром могло бы строительство существующего в проекте логистического центра. В придачу это создало бы несколько сотен рабочих мест для жителей военгородка и окрестных деревень. Разговоры об этом периодически ведутся. Дело за малым – найти инвестора.
Требуют решения и насущные коммунальные проблемы военного городка. Одна из них – недостроенная многоэтажка, судьба которой годами остается "в тумане".
Сегодня оживить аэродром могло бы строительство существующего в проекте логистического центра. В придачу это создало бы несколько сотен рабочих мест для жителей военгородка и окрестных деревень. Разговоры об этом периодически ведутся. Дело за малым – найти инвестора.
Требуют решения и насущные коммунальные проблемы военного городка. Одна из них – недостроенная многоэтажка, судьба которой годами остается "в тумане".
"Прости нас, белорусская земля..."
После развала Советского Союза авиаполк еще три года выполнял боевые задачи, подчиняясь напрямую Москве. В лихие 90-е служить оставались только самые преданные офицеры, не мыслившие существования без неба и самолетов.
Кто-то переводился на новые места службы, кто-то пытался найти свою нишу в гражданской жизни. Многие семьи покидали городок, к радости местных соседей, поскольку почти за бесценок продавали квартиры.
В 1994-м году последний самолет 290-го отдельного дальнего разведывательного авиационного полка навсегда оторвался от взлетной полосы зябровского аэродрома. Часть полностью передислоцировалась в Россию. Но история иногда повторяется…
После развала Советского Союза авиаполк еще три года выполнял боевые задачи, подчиняясь напрямую Москве. В лихие 90-е служить оставались только самые преданные офицеры, не мыслившие существования без неба и самолетов.
Кто-то переводился на новые места службы, кто-то пытался найти свою нишу в гражданской жизни. Многие семьи покидали городок, к радости местных соседей, поскольку почти за бесценок продавали квартиры.
В 1994-м году последний самолет 290-го отдельного дальнего разведывательного авиационного полка навсегда оторвался от взлетной полосы зябровского аэродрома. Часть полностью передислоцировалась в Россию. Но история иногда повторяется…
Источник:
Ссылки по теме:
- И снова Аэропорт Принцессы Юлианы на острове Св.Мартина
- Путь в гражданскую авиацию
- Кто охраняет небо над столицей?
- Девушки и самолеты
- Не хватает мудрости, мужества и силы духа — нечего затевать революции
реклама
Большую часть разгрома устроили сами же жители этого "великого" военного городка при поддержке жителей прилегающих деревень, тянули всё: проволку, инвентарь, фюзюляжи сломаных самолётов и даже кирпичи из зданий.
Даже умудрились собственный стадион разобрать.
А теперь они ждут инвесторов, чтобы те вложили деньги...
Смешные люди...
Единственное, что приходит на ум это вложение денег на ремонт и переоборудование взлётнопосадочной полосы, т.к. иметь работающую запасную взлётку никому ещё не мешало, а эта взлётка когда-то принимала такие самолёты как Ан-124 "Руслан".
Плюс на эту взлётку частенько приезжают ребята с разных городов, чтобы погонять на машинах (даже соревнования проводят по дрэг-рэйсенгу).
А, когда потеплеет, приездают дельтапланщики.
А ты Саша, вафле заглоташа, член у всех сосаша, в попу всем даваша, иди на хрен.
Пусть земля вздохнет спокойно без такой твари как ты.
Аэродром был предназначен для приёма тяжелых стратегических бомбардировщиков. При строительстве был проложен трубопровод с железнодорожной станции для подачи гудрона. Готовность аэродрома была около 90 %. Имеется остов командно-диспетчерского пункта.
На аэродром планировалось также переведение городского аэропорта Онеги, чтобы стало возможным обслуживание последнего, крупными пассажирскими самолётами.
Аэродром был заброшен в 1995 году. Плиты марки ПАГ-18 из предварительно напряжённого бетона, имеющие размер 6×2 м и толщину 18 см, в количестве 17 161 штук с взлётно-посадочной полосы куплены, демонтированы и частично вывезены частным предприятием ООО «Бьюти Стар». При вывозе и реализации плит в 2002 году совершались действия, квалифицированные судом как разбой и вымогательство группой лиц по предварительному сговору.
Еще можно погуглить: Аэродром Лахта, Воздвиженка, Умба, Чебеньки и т.д.
Аэродром Чебеньки:
В 98 году на консервацию и хранение перегоняли сюда Су-24 . На аэродроме в тот момент было порядка трех сотен единиц авиационной техники. Подавляющее большинство - Су-17 всех модификаций, несколько в меньшем количестве МиГ-27, МиГ-23уб и около 40 машин Су-24. К величайшему изумлению, на стоянке обнаружили пару десятков Су-22 1993 года выпуска в идеальном состоянии (экспортный вариант Су-17м4), на которых, к тому же, еще и стояла нулевая резина. Бетона для техники не хватало, часть самолетов покоилась на грунте, постепенно погружаясь в него. Однако, по плану хранения БХРАТ (база хранения и разделки авиационной техники) была обязана производить облеты КАЖДОГО самолета раз в месяц, но летный состав базы в количестве одной эскадрильи и при крайне урезанных лимитах ГСМ с задачей не справлялся. Постепенно матчасть резали, освобождая место для будущего металлолома, и в первую очередь оказавшуюся на грунте. В беседе с "аборигенами" выяснилось, что до этого на базе было уничтожено около 1000 единиц техники, в основном, L-29 и Ил-28, принадлежавшие как ОВВАУЛ, так и пригнанных со всего бывшего Союза. НАТОвская гильотина работала круглосуточно.