Горловка с населением 260 тысяч человек по площади едва не превосходит Донецк, и представляет собой длинную кишку разных посёлков, возникших независимо друг от друга (старейший - казачья слободка Государев Байрак, 1757) и постепенно слившихся. На юго-востоке этот конгломерат плавно переходит в Енакиево, а мы отправимся на северо-запад - в бывшее село Никитовка (1790), где в 1886-1992 годах действовал ртутный комбинат - очень редкое по своей специализации предприятие, ныне ставшее грандиозной руиной.
По Горловке до Никитовки мы ехали едва ли не дольше, чем из Донецка в Горловку. Едешь и едешь, и всё кажется, что вот уже самая окраина, дальше ничего нет - но вдруг из-за холма вырастает новый микрорайон... Ориентир - вот эта церковь, за которой просматриваются руины ртутного комбината:
Купив в магазине у остановки воды, мы туда и направились. frankensstein ходил этим маршрутом не раз, знает тут все тропы, видовые точки и опасности. Без проводника я бы туда не пошёл - не столько страх, сколько незнание дороги. Начало нашего пути обозначали вросшие в асфальт рельсы, словно отмечающие границу живого города и мёртвой промзоны:
Бывшая железная дорога:
И типичный для Донбасса шахтёрский посёлок в тени терриконов. Больше всего впечатляют двухметровые заборы - и думается, ставят их здесь совсем не ради понтов.
Одному мне ходить здесь было бы страшно, но втроём, с надёжным проводником, я чувствовал себя практически в безопасности. Типичная улица шахтёрской глубинки - без фонарей, без асфальта, меж высоких заборов и обязательно с нависающим вдалеке терриконом:
Постепенно вырисовывается и сам Ртутный комбинат, скелет его цеха, одно из самых мрачных зданий на Земле:
В одном из своих постов Франкешнтейн задавался вопросом, что мрачнее - жить в безработном посёлке рядом с руинами завода, или жить рядом с действующим ртутным заводом, отравляющим воду и землю? Донбасские заводы, основанные в основном ещё в 19 веке, как правило стоят без учёта розы ветров и без санитарных зон. В отличие от Урала Донбасс отличается исключительной плотностью, и всюду - изрытая земля, обожжённая кислотными дождями:
Ещё одна брошенная железная дорога. Рельсы давно уже стали ломом чёрных металлов, а шпалы постепенно растаскивают на стройматериал. В этих шпалах осела вся таблица Менделеева, и жить в построенном из них доме немногим лучше, чем в радиоактивном.
Вид назад. Два огромных террикона, многократно превосходящих высотой горловские многоэтажки:
Вообще, терриконы я видел и на Урале, и в Тульской области - но там они не идут ни в какое сравнение с донбасскими. Здесь их высота нередко бывает по 80-100 метров. Хорошо видна их неестественность. Мне терриконы напоминают гигантские прыщи на теле Земли:
Вид в другую сторону - до комбината прямая дорога через луг:
Левее - шахта, название которой я забыл (что и немудрено - в Донбассе около 350 действующих и закрытых шахт), и странные "терриконы с кучами". Что за кучи и кто их наложил откуда они взялись, я так и не понял - хотя видел такие ещё несколько раз: В комментах пояснили - останцы спрессовавшейся твёрдой породы.
Идём через луг. Франкенштейн обратил моё внимание на вот эту воронку - как от взрыва:
Весной здесь ещё ничего. Франкенштейн бывал здесь в декабре, сумеречной серой зимой, когда ветер гремит железными листами в руинах завода. Наверное, это ещё беспросветнее, чем посёлки Воркуты. Но зато весной лучше видно, что это не Воркута и даже не Урал:
Цех превратился в скелет не случайно - обычно здесь копаются бомжи, постепенно растаскивающие металлические фрагменты, включая запакованную в стену арматуру. За 20 лет так и не растащили целиком, но однажды доберутся до каркаса, и в какой-то момент здание рухнет. По словам Франкенштейна, бомжи эти безобидные, и похожи на зомби... Но нам их встретить не довелось.
Часть завода ещё работает. Точнее, здесь обосновался небольшой заводик по утилизации всяких микросхем и кинескопов. Это исключительно грязное производство, и из трубы валит тошнотворно вонючий дым, от которого на языке металлический привкус.
Эту часть комбината придётся обойти, чтобы попасть к подножью заброшенного цеха.
Вдалеке дымит Авдеевский коксохим, а на переднем плане копанка - нелегальная шахта на дне киноварного карьера. Хотя в среднем донбасский уголь залегает довольно глубоко, местами его пласты исключительно близко к поверхности, и с закрытием шахт многие шахтёры начали копать уголь сами, сначала для себя, потом и на продажу. Вскоре в дело вмешались полукриминальные элементы, и по всему Донбассу (особенно в Луганской области) возникли десятки самодельных шахт и карьеров. Франкенштейн собрал о них довольно много информации, от собственных съёмок до в фильма "Смерть рабочего" производства "Аль Джазиры".
Рядом сооружения уже упомянутой шахты, название которой я забыл:
Вдали - ещё пара терриконов. По форме их вершин можно определить, действует ли шахта. Эта - действующая. так как терриконы островерхие. Плоской их вершина делается не только от дождей и ветров - её раскатывают бульдозером специально, так меньше опасность, что террикон загорится. Ведь эти горки пропитаны угольной пылью и метаном, и могут тлеть, как торфяники. Коптит горящий террикон примерно как действующая шахта, а потушить его почти невозможно. Иногда (крайне редко) бывают и взрывы терриконов, похожие на маленькие извержения вулканов.
Продолжаем путь вдоль завода - действующая часть обнесена забором:
Цветы на колючей проволоке:
Кусачий жук на ладони Франкенштейна (чёрный фон - свитер Алиски):
Какой-то полулегальный заводик - зимой ещё и действовал:
Рельсы странно лежат на боку - их стащили с насыпи метров на 5 в сторону, но почему-то не вывезли:
Действующая часть завода:
От всего этого веет постапокалипсисом, но не так, как в Воркуте, заброшенные посёлки которой среди тундры напоминают последствия ядерной войны. Здесь чувство скорее будто бы человечество уничтожено какой-нибудь эпидемией лет 20 назад, и мир принадлежит жукам и травам. Местами берёт невыносимое одиночество, как в рассказах Рэя Брэдбери.
Обломки дороги:
Здесь валяется много странного мусора. Например, стёкла разбитых кинескопов:
Непонятные красные камни и ртутные лампы:
Какие-то колбы (кинескопы?):
Цельные резиновые цилиндры:
Фрагменты компьютеров:
Х...й на всё на это, и в небо по трубе!
Мы уже на площадке комбината. Когда-то в этих цехах текла ртуть - один из самых сильных неорганических ядов. Теоретически здесь есть собаки и дедок-сторож, которых мы даже чуть позже увидели. Собаки мелкие и боятся камней, сторож - не ЧОПовец, к заезжим сталкерам относится пофигистски. 
Алиска до этой поездки не видела ни заводского факела, ни домны. Её живость и юность лишь подчёркивают окружающую безысходность: 
Заводской цех нависает над нами. Круглая башня высотой метров 50-70 - скорее всего, ободранная домна:
Внутрь можно зайти, там даже навален какой-то материал:
Никогда бы не подумал, что мне случится побывать в домне:
Вид наружу:
С обратной стороны, где проходят ржавые рельсы, комбинат напоминает какого-то жуткого механического слона, одно из тех чудовищ, что рождает сон разума. И ради Бога, не спрашивайте, почему он загнулся. Скорее всего, просто порвались всесоюзные цепочки, потребителям на каких-нибудь оборонных заводах в России стало выгоднее покупать ртуть у какой-нибудь другой страны. История, типичная для постсоветского пространства.
В следующей части продолжим путь с этого места - осмотрим угольную шахту имени Изотова и посёлок вокруг неё.
И тем, кто не читал - настоятельно советую прочитать про Донецк, который от этого ада отличается так же сильно, как Москва.
P.S.
Большая просьба не писать гневных комментариев о том, что я дискредитирую Донбасс. Я видел ещё Горловку, Енакиево, Мариуполь и Луганск, а также много всего прочего из окна автобусов (Славянск, Краматорск, Константиновка, Дебальцево, Алчевск, Перевальск). То, что показано здесь - лишь одна из граней Донбасса, а впереди рассказ и о других его гранях.
- 40 встреч на дороге, от которых у водителей округлялись глаза
- Дорожный знак с цифрой в зеленом круге
- Цунами - Молох поглощающий
- Как выглядит дорожный трафик в Лос-Анджелесе в День благодарения
- Это ад. Порошенко, открыл дорожный знак
.jpg)
