Подлость или военная хитрость

Поражение Краснова было неминуемо, это понимали все, в том числе и казаки. В казачьих сотнях начались разброд и шатания. Под Пулково никто не хотел погибать за чужие интересы. В ходе перемирия представителями Петроградского военно-революционного комитета и казаками был заключен договор: донцы выдают своего генерала Краснова, а за это их отпускают домой, на Дон.

Краснов был арестован представителями Советов и командиром Красной гвардии матросом Павлом Дыбенко препровожден в Смольный. В Смольном Краснов беседовал с Лениным и народным комиссаром по военным делам Крыленко, а затем был отпущен под честное слово никогда больше не воевать с Советской властью.

Н.И. Подвойский, один из руководителей Октябрьской революции, вспоминал:

"Краснов выговорил у Дыбенко право свободного проезда ему и казакам на Дон. Между ними было заключено соглашение об этом, состоявшее из 8 пунктов… Казаки соглашались на арест и выдачу других офицеров, но Краснова просили отпустить с ними. Вопрос этот был поставлен на происходившем в это время заседании Петроградского Совета.

Совет постановил казаков во главе с Красновым отпустить на Дон вместе с оружием. Им был выдан Военно-революционным комитетом пропуск на Дон, причём от Краснова и от казаков было взято обещание под честное слово, что они не будут бороться против Советской власти"

Троцкий вспоминал:

"Когда освобождали генерала Краснова под честное слово, кажется, один Ильич был против освобождения, но, сдавшись перед другими, махнул рукой..."

В канцелярии Смольного Краснову выдали вот такой пропуск:

10 ноября 1917 г.
№ 3185 Предъявителю сего, генерал-майору Краснову предоставлено право свободного отъезда к его воинской части в город [не указан]
Председатель А. Д. Садовский Секретарь М. Я. Лацис

Но Краснов обманул Советскую власть. Добравшись до Дона, он сразу позабыл о данном Советам обещании и поднял мятеж среди казаков.

Позже (3 января 1920 года), Крыленко говорил:

"Мы и так уже достаточно проявили актов милосердия. Мы можем вспомнить пример генерала Краснова, который в Смольном клялся словами русск. генерала, что он не изменит рабочим и крестьянам; однако, после этой клятвы он убежал на Дон и за этот акт нашего милосердия отплатил тем, что на целые вёрсты украсил дороги виселицами рабочих".

Уже в сентябре 1918 года его превосходительство Краснов прислал такое послание жителям Царицына:

"Вот я пришёл, и со мной двести тысяч войска, много сотен орудий, привёз три тысячи баллонов удушливого газа, задушу весь край ваш и тогда погибнет всё живое. (...) Завтра день на сборы, послезавтра кладите оружие и со звоном колоколов с хоругвями идите встречать братьев своих по крови. Коли же вы в безумии поднимете руку на брата своего, донского казака, пеняйте на себя, мучительная смерть от газа вас ожидает".

Краснов под Царицыным потерпел поражение. Но и это ничему не научило его. Многие годы генерал боролся против Советской власти.

Принимал активное участие в войне против СССР на стороне Гитлера.

В мае 1945 году коллаборационист Краснов сдался в плен англичанам. Надеялся на скорое освобождение и идеологическое сотрудничество на Запад и США, но уже 28 мая 1945 года был передан в руки советской военной администрации.

Несмотря на раскаяние, 16 января 1947 года Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к высшей мере наказания, применяемой для пособников Гитлера. Думал ли Краснов, когда ему надевали петлю на шею, что нарушенное слово привело к таким печальным последствиям?

Некоторые современные историки утверждают что никакого честного слова Красновым не давалось. Но, увы, их аргументация голословна, а факт дачи слова подтверждается документальными свидетельствами ответственных советских лиц, которым просто не было смысла врать.

В первые месяцы Советской власти существовала практика отпускать бывших генералов и прочих врагов под честное офицерское или благородное слово. Так были отпущены генералы В.Л.Барановский, Потоцкий, Д.А. Мельников, А.А.Маниковский, В.В.Марушевский, неудачливый заговорщик Пуришкевич и десятки других людей. Но затем, когда эти деятели свои слова принялись нарушать — подобная практика прекратилась.

Некоторые любители истории утверждают, что это такая военная хитрость со стороны генерала. Хитрость не хитрость, а если такое слово было дано и нарушено — чести Краснову не добавляет.