«Зачем нам Сирия, лучше займемся своей страной!» – это лозунг самоубийц

Если мы находимся в системе разделения труда, то наши экономические возможности измеряются не нашим трудом, а нашим положением в этой системе.
Каждый в России уже на своей шкуре давно понял: можно работать очень много, делая очень полезные людям вещи, и остаться на бобах. А можно не делать ничего полезного – и при этом грести деньги лопатой. Почему? Да потому что прибыль измеряется не вкладом, а ролью!
Престижные места, которые занимают фавориты доминантов – именно потому и стали престижными, что на них не нужно много и тяжело работать, чтобы много получать.
Именно поэтому так глупо звучит предложение «уйти из геополитики и заняться экономикой» или «вместо Сирии помогать пенсионерам». Людям, которые проиграли геополитическую схватку, не сумев отстоять в ней национальные интересы – по определению нечем будет платить своим пенсионерам.
Потому что место проигравших – у параши. Они не устанавливают расценок ни на какой продукт, а получают расценки в готовом виде, от победителей. Нужно ли говорить, что победители в международных обменах себя не обделят?
Конечно, если речь идёт о натуральном хозяйстве, то здесь связь труда с выгодой прямая. Если человек растил огурцы сам для себя, то чем лучше он трудился, тем больше у него огурцов. Это правда. Как и то, что если мы говорим о разделении труда, то в нём прямая связь между трудом и выгодой уходит, «снимается».
Куда она уходит? Кем снимается? Ответ очевиден: доминирующим оценщиком. Если вы растите огурцы на продажу, то для вас цена на огурцы важнее их количества.
Если вы живёте в обществе богатом, прикрытом протекционизмом от импортного демпинга, то ваш труд огородника оплачивается очень высоко. И причина проста: у людей есть чем платить и нечем заменить ваш продукт.
А если вы живёте в обществе нищем и растленном свободой торговли? Люди в нём, допустим, любят похрустеть огурчиком по-прежнему. Но им нечем платить за ваши огурцы. Чтобы хоть что-то продать – все огородники вынуждены снижать цены. Докуда? Дотуда, где будут брать.
А если к тому же завезли множество «химических» огурцов из южного климата, где урожайность выше? И стали их продавать за копейку, ниже, чем себестоимость у вас – со всеми вашими удобрениями и полевыми работами?
В обществе богатом – и огородники богаты. В обществе нищих – и огородники становятся нищими. Низкая цена на труд делает производителя бедным и покупателем плохим. Но ведь все производители в то же время – покупатели, и наоборот!
Следовательно чем выше народ ценит своё достоинство – тем лучше живёт и конкретно взятый огородник с его огурцами, вроде бесконечно далёкими от проблем Сирии и мужественного Асада. На самом деле – судьба Асада, Мадуро и цена на огурцы местного базарчика неразрывно связаны между собой.
Народ, который не сумел настоять на своём в большом деле – не сумеет настоять на своём в малом. Утрата страной суверенитета – есть передача оценки вашего труда в чужие (к тому же враждебные) руки. Не какой-то загадочный и абстрактный рынок (миф) формирует цены. Их формируют победители. Они, победив, решают – что будет дорогим, а что дешёвым.
В случае победы врагов – дешёвыми становитесь вы. Именно этот закон экономики доказали все события последних 30 лет. Самые сильные страны решали, что их народам следует жить богаче всех, а неугодным нациям и континентам – беднее всех.
И потому если взять двух совершенно одинаковых людей, с совершенно одинаковым уровнем квалификации, то одному при трудоустройстве в Бельгии предложат в 10-12 раз больше, чем при трудоустройстве другого в Малайзии или Эквадоре. Разница же не в людях и их труде! Разница в том, что есть страны-господа (клуб доминантов) и страны-парии. Потребительский рай для одних достигается адом для других.
Выход из этой неприятной ситуации в виде возврата к автаркии, к натуральному хозяйству – представляется утопией. Мир стал мал: в нём не получится убежать и спрятаться. В нём нужно побеждать – или жить в вечном нищенстве и рабстве. Только это, иного не дано.
Натуральное хозяйство очень низкопродуктивно. Даже если оно и стабилизирует потребление изгоев-парий, то только на очень низком уровне. К тому же его сломают военно-колониальным путём, пользуясь экономической слабостью «страны-устрицы», замкнувшейся в себе.
Выход только один: настаивать на своём достоинстве, отстоять свои национальные права в мировом разделении труда. То есть и вопросы оплаты труда, и вопросы экспорта-импорта решать исходя из своих интересов, а не из интересов чужаков, которые навязывают им одним выгодные цены и схемы обменов.
В системе разделения труда важен не объём и качество вашего труда, а его оценка при обмене. Ваше личное негодование по поводу вашей очевидной обделённости не принимаются: Орда слезам не верит. Если ваш труд и продукт хозяева системы отказываются оплачивать достойно – вы вынуждены соглашаться на любые условия оплаты. А какой выбор? Гордо умереть без оплаты?
Потому так чудовищно антинаучно предложение либералов перекинуть деньги с «войн» на «социалку»: проигравший на войне уже не сам решает, что и сколько ему «бросать на социалку». За него это решает победитель.
А победителю чем меньше вы тратите на «социалку» – тем больше на вывоз остаётся. Вот, скажем, нефть: чем меньше её потратят на отопление жилых домов, тем больше её можно перегнать по экспортной трубе за валюту. Следовательно чем менее платежеспособны нуждающиеся в отоплении люди, тем прибыльнее для экспортёров нефти.
А поскольку внутренние цены связаны с внешними – то импортёрам нефть из нищей страны будет доставаться дешевле, чем из богатой. Сами посудите, где себестоимость добычи выше:
- в нефтяной компании, где работают 1000 человек и в среднем получают по 10 тыс. долларов?
- или где тоже работают 1000 человек, но они согласны получать по 100 долларов?
При прочих равных затратах экономия на нищих, вынужденных и согласных работать за гроши, очевидна. Это экономию в чистом виде кладёт в карман импортёр, в данном случае нефти. Но и вообще всего того, что произведено дешёвым рабским трудом. Разделяя её с подонками-компрадорами, согласными обворовывать свой народ во благо чужого.
Вывод: нельзя обменять Крым на бытовое благополучие. Водораздел носит принципиально иной характер: или Крым и сносный быт, или ни Крыма, ни быта.
Практика это полностью доказала. Хуже всего люди в России жили именно в те годы, когда Россией были больше всего довольны все её соседи и заокеанские «партнёры». И это не случайно: они были довольны именно тем, что они определяют правила игры и никто не настаивает на иных ролях в разделении труда.
Мир, купленный ценой капитуляции, ценой уступки шантажисту – нигде и никогда не конвертируется в социальные блага и бытовой комфорт «офисного планктона», сиречь «маленького человека».
Планктон бессилен перед китом, процеживающим планктон. И глупее всего надеяться, что кит, питающийся планктоном, создаст планктону какие-то выгодные условия.