10 самых странных профессий Средневековья

От ловцов крыс до ночных золотарей — в этом списке собраны самые диковинные занятия прошлого. Некоторые вызовут смех, другие — лёгкий шок, но все они покажут, насколько изобретательными (и терпеливыми) были люди тех времён.

Представьте работу: босиком по болотам, с ведром слизких пиявок — это обычный день сборщика пиявок в Средние века. Эти «живые шприцы» были нарасхват: врачи верили, что кровопускание лечит все болезни. Это было довольно рискованно из-за грязи, инфекций и укусов самих пиявок, неприглядно, но важно, поскольку без пиявок не обходилась ни одна средневековая больница.

Тёмными ночами, когда город засыпал, на улицы выходили золотари — люди с самой неприглядной, но жизненно важной работой. Их миссия? Вычищать выгребные ямы и уличные туалеты, спасая города от антисанитарии и эпидемий. Это было адски трудно по понятным причинам, и такие люди становились изгоями, но без них тоже было никак: чума и холера косили бы города ещё чаще.

В эпоху, когда города кишели грызунами, эти бесстрашные люди становились последним барьером между жителями и смертоносными эпидемиями. Ловцы крыс — неприметные, но жизненно важные защитники средневековых улиц. Они смешивали яды, расставляли хитроумные ловушки и ночами охотились на переносчиков чумы. Их работа была смертельным балансированием, ведь каждый день они рисковали заразиться тем, от чего спасали других.

В дымных лабораториях эти полуучёные-полумаги творили чудеса, пытаясь раскрыть главные тайны мироздания. Алхимики — странные фигуры в развевающихся мантиях, которых современники одинаково уважали и боялись. Они смешивали ртуть с серой в погоне за философским камнем, искали эликсир бессмертия между дегустацией опасных зелий и изобретали новшества, зачастую не осознавая важности открытий.

Когда «Чёрная смерть» выкашивала целые города, на улицах появлялись жутковатые фигуры в масках с клювами — последняя надежда отчаявшихся. Чумные доктора, больше похожие на демонов, чем на врачей, становились свидетелями самого страшного средневекового кошмара.

Их кожаные плащи и клювастые маски, набитые ароматическими травами, должны были защитить от миазмов — вонючих испарений, которые считали причиной болезни. Врачебный арсенал включал кровопускания, прижигания и странные зелья, чаще убивавшие, чем лечившие.

При дворах средневековых монархов существовала странная, но логичная для того времени должность — мальчик для битья. Этот несчастный ребёнок буквально был тенью принца: учился вместе с ним, играл с ним, но главное — получал порку за каждую провинность наследника. Королевскую особу нельзя было подвергать телесным наказаниям — это считалось кощунством. Зато можно было лупить его друга детства, чтобы принцу стало стыдно. Предполагалось, что вид страданий товарища научит наследника вести себя прилично.

Бедняги-мальчики жили в постоянном страхе, ведь любая шалость принца означала для них болезненную экзекуцию. Иногда система работала, но чаще просто воспитывала у будущих королей полное равнодушие к чужой боли.

В глухих деревнях средневековой Европы появлялась мрачная фигура, без которой не обходились похороны. Пожиратель грехов — человек-призрак, чья работа заключалась в буквальном съедании чужих прегрешений.

На грудь усопшего клали хлеб с солью или ставили миску похлебки. Приглашённый специалист съедал эту пищу, забирая себе все грехи покойного. Считалось, что после этого душа могла беспрепятственно попасть в рай.

Их услуги щедро оплачивались, но самих пожирателей избегали как прокажённых. Они жили на окраинах, их боялись и презирали, но в смертный час звали первыми. Последний известный случай зафиксирован в Уэльсе в XIX веке.

За острыми шутками и дурацкими колпаками скрывалась одна из самых влиятельных должностей при дворе. Королевский шут — единственный человек, которому дозволялось говорить монарху горькую правду, прикрывая её смехом. У него было право высмеивать королей и придворных без страха наказания, имелся доступ в любые покои — от королевской спальни до тронного зала и возможность в стихах и каламбурах высказывать то, за что другие лишались головы.

Их шутки балансировали между развлечением и смертельной опасностью. Удачная острота могла принести золото, неудачная — плети, изгнание или смерть. Самые талантливые шуты становились доверенными лицами монархов, превращая дурачество в настоящее искусство.

В средневековых городах красные с белым вывески цирюльни означали не только стрижку, но и... ампутации. Цирюльник-хирург — универсальный мастер, одинаково ловко орудовавший и бритвой, и скальпелем.

Универсальный специалист, ведь он бреет бороды и стрижёт парики, удаляет зубы, ставит пиявки и ампутирует конечности, дезинфицируя инструменты... в той же плошке, где мыли расчёски. Их красно-белые шесты, символизирующие кровь и бинты, стали первыми медицинскими вывесками. Без анестезии и стерилизации они проводили операции, от которых современные хирурги упали бы в обморок.

Эти самоучки, высмеиваемые университетскими врачами, спасали больше жизней, чем дипломированные эскулапы. Именно они заложили основы полевой хирургии, доказав, что иногда смелая и безумная практика важнее латинских трактатов.

В эпоху, когда пиво считалось безопаснее воды, появилась профессия, о которой сегодня мечтают многие — пивной инспектор. Эти специалисты в кожаных фартуках постоянно обходили таверны.

В его обязанности входило тестирование каждой новой партию эля. Они имели право штрафовать недобросовестных пивоваров, разбавлявших напиток водой, и носили негласный статус самых популярных людей в городе.

Рабочий день заканчивался либо с внушительным штрафом в кармане, либо... под скамьёй. Но ради важной миссии — уберечь горожан от бодяжного пойла — эти герои готовы были жертвовать трезвостью.