6899
1
В книге «Мишахерезада» Михаил Веллер вспоминает в том числе и работу в газете с её неисправимыми опечатками и строгими оргвыводами. Вот эта глава.
Я работал в газетах два раза по девять месяцев. Отчетливый срок декретного анти-отпуска. Зачатие ощутимо происходило в первый день, и в положенный срок из меня рождалась черная ненависть ко второй древнейшей. Это нервировало окружающих, мешало им справляться с собственными чувствами, и меня ласково толкали в увольнение, любя вслед. Но поначалу, как полагается, было приятно.
«Скороходовский рабочий» был прекрасен. Беззаботные звезды и пораженцы в анкетных правах, и все цинично расстаются с комсомольским возрастом. А журналист — это было круто. Представители элитной и романтичной профессии. Знакомишься с девушкой, вы кто и то-сё, а я журналист, не верит, покажешь удостоверение — ух ты, и сразу другое дело.
Я пришел в «Скороходовский рабочий» 22 апреля, в день Всесоюзного ленинского коммунистического субботника. Это у меня вообще был какой-то Юрьев день перехода с места на место. И что характерно — каждый раз невпопад.
Нет, приняли отлично, выпили нормально, все что-то делали, я предлагал себя на подхвате, классная контора. Интересно стало назавтра.
Номер «Скороходовского рабочего», четыре полосы, пять раз в неделю, десять тысяч тираж, единственная в мире газета обувщиков, читается на дюжине фабрик объединения в Архангельске, Петрозаводске, Новгороде и Пскове помимо Ленинграда, — вышел с радостной шапкой на первой полосе:
«ПЕЗДА ПОШЛИ ПО ЛЕНИНСКИМ МЕСТАМ»
«Скороходовский рабочий» был прекрасен. Беззаботные звезды и пораженцы в анкетных правах, и все цинично расстаются с комсомольским возрастом. А журналист — это было круто. Представители элитной и романтичной профессии. Знакомишься с девушкой, вы кто и то-сё, а я журналист, не верит, покажешь удостоверение — ух ты, и сразу другое дело.
Я пришел в «Скороходовский рабочий» 22 апреля, в день Всесоюзного ленинского коммунистического субботника. Это у меня вообще был какой-то Юрьев день перехода с места на место. И что характерно — каждый раз невпопад.
Нет, приняли отлично, выпили нормально, все что-то делали, я предлагал себя на подхвате, классная контора. Интересно стало назавтра.
Номер «Скороходовского рабочего», четыре полосы, пять раз в неделю, десять тысяч тираж, единственная в мире газета обувщиков, читается на дюжине фабрик объединения в Архангельске, Петрозаводске, Новгороде и Пскове помимо Ленинграда, — вышел с радостной шапкой на первой полосе:
«ПЕЗДА ПОШЛИ ПО ЛЕНИНСКИМ МЕСТАМ»
Мы рухнули на пол, не веря счастью. Когда встали, оказалось, что мамка-редактриса встать не может. Ей нужна «скорая» для предынфарктного состояния. Из больницы ее перевезли в райком партии, и оттуда с партийным выговором повезли обратно в больницу, через неделю из больницы — на совещание к Генеральному, директору всего объединения то бишь, и оттуда — нет, не на кладбище, а снова в больницу. Но тогда уже из больницы — на работу! Правда, всех лишили премии, но никого не посадили. Тогда мало сажали.
Редактор «Ленинградской правды» в тот же святой день так легко не отделался. Правда, у него и газетка покруче была. Весь ее разворот, оснащенный фотографиями, был посвящен Ленинскому субботнику.
Редактор «Ленинградской правды» в тот же святой день так легко не отделался. Правда, у него и газетка покруче была. Весь ее разворот, оснащенный фотографиями, был посвящен Ленинскому субботнику.
И вот в центре разворота характерная картинка: обвешанные оружием ребята в камуфляже радостно скалятся на фоне пальм, и в каждой руке — по отрезанной голове негра.
И подпись под клише: «Ударно потрудились сегодня ребята с „Электросилы“!»
И подпись под клише: «Ударно потрудились сегодня ребята с „Электросилы“!»
Народ умер в экстазе. Что ударно, то ударно. Как, что, почему такое наслаждение?! А на четвертой полосе в международном обзоре — неприметная фотка каких-то работяг с носилками и лопатами, и подпись:
«Зверства португальских колонизаторов в Анголе».
Газета в металле, перекинули клише одного формата, а подписывающий редактор, не говоря о корректоре, в клише ведь не вглядывается, их текст и макет заботят. Одно касание — и всем марципаны. Редактора «Ленправды» имел в Смольном Романов лично, босс и бог колыбели революции, и из его кабинета уползал беспартийный безработный с инвалидностью по геморрою.
И вдруг открылась эпидемия опечаток — это при тщательности той эпохи! Советская власть начала рушиться на вербальном уровне.
Вначале было Слово — таки да.
Ленинград оклеили красочными афишами в алых тонах: радостные цыгане пляшут и поют, тряся бубны. И надпись — через весь лист — крупно:
«Академический ордена Дружбы народов ЦЫГАНСКИЙ ХЕР»
«Зверства португальских колонизаторов в Анголе».
Газета в металле, перекинули клише одного формата, а подписывающий редактор, не говоря о корректоре, в клише ведь не вглядывается, их текст и макет заботят. Одно касание — и всем марципаны. Редактора «Ленправды» имел в Смольном Романов лично, босс и бог колыбели революции, и из его кабинета уползал беспартийный безработный с инвалидностью по геморрою.
И вдруг открылась эпидемия опечаток — это при тщательности той эпохи! Советская власть начала рушиться на вербальном уровне.
Вначале было Слово — таки да.
Ленинград оклеили красочными афишами в алых тонах: радостные цыгане пляшут и поют, тряся бубны. И надпись — через весь лист — крупно:
«Академический ордена Дружбы народов ЦЫГАНСКИЙ ХЕР»
Такого просто не может быть, и вот опять. С тех пор и много лет ни одной цыганки в Ленинграде никто не видел. Власть просто озверела, узнав, что афиши провисели сутки. Цыганскому хору велели передать, что при пересечении границы Ленинградской области стреляют без предупреждения.
Поэтому афиша «60 лет советского цирка!» была воспринята болезненно. Афиши сняли, Главлиту строго указали, а также запретили цирковым вообще праздновать этот юбилей, сказав, что сами понимать должны, что, идиоты? Только что отпраздновали 60-летие Великого Октября, вы что, все клоуны, или из-под купола на голову упали?
И немедленно «Вечерка» в патриотичнейшем материале о подвиге советского народа в Великой Отечественной войне ляпнула: «Как говаривал Александр Васильевич Суворов, „прусские русских всегда бивали“!» Интеллигенция, призывавшая чуму на голову государства, публикацию горячо одобрила. Редактора пригласили на дружеский расстрел в Пятое управление ленинградского КГБ, и полученные инструкции закрепились в нём как маниакально-депрессивный пацифизм.
Поэтому афиша «60 лет советского цирка!» была воспринята болезненно. Афиши сняли, Главлиту строго указали, а также запретили цирковым вообще праздновать этот юбилей, сказав, что сами понимать должны, что, идиоты? Только что отпраздновали 60-летие Великого Октября, вы что, все клоуны, или из-под купола на голову упали?
И немедленно «Вечерка» в патриотичнейшем материале о подвиге советского народа в Великой Отечественной войне ляпнула: «Как говаривал Александр Васильевич Суворов, „прусские русских всегда бивали“!» Интеллигенция, призывавшая чуму на голову государства, публикацию горячо одобрила. Редактора пригласили на дружеский расстрел в Пятое управление ленинградского КГБ, и полученные инструкции закрепились в нём как маниакально-депрессивный пацифизм.
Даже до нас, заводских газетчиков, ревниво подчеркивавших вышестояние своего статуса над многотирастами, докатилось эхо политической кампании. Все формы политики, истории, идеологии, экономики, государственной иерархии, карьер и зарплат, — избегать решительно. Мир, труд, май! Культура, семья, любовь. И не хрен. Побольше о природе. На этот призыв молодежная «Смена» откликнулась ярче других. «Первый самолет с яйцами!» — был гвоздь номера. Когда первый восторг стихал, и снова можно было дышать, читатель узнавал, что куры на Кубани стали нести яйца со скоростью чемпионата по пинг-понгу, народ устал пихать в себя яйца всеми способами, их не успевали вывозить фурами и вагонами, пароход плывет — салют Мальчишу! И вот начали вывозить самолетами, отправив первый самолет с яйцами прямо в Воркуту. Надо сказать, оргвыводы были мягки, Смольный тоже имел чувство юмора в лояльных пределах.
Окрыленная успехом и развращенная безнаказанностью, «Смена» решила повторить успех бестселлером «А в Крыму уже сажают!». Они-то имели в виду картошку и вообще раннюю посевную по случаю ранней весны. Но смысл глагола «сажать» был у ленинградцев в генах. Заголовок вызывал растерянность, оторопь, страх, и только потом непонимание, и только потом ядовитый истерический хохот. Редактора сняли, и только. В направлении газеты, видимо, ощущалось нечто идеологически выдержанное.
Господь определенно любит шутить, и определенно любит не всех. Ничем иным нельзя объяснить сюрреалистическую историю с миниатюрой юмориста Голявкина, которая несколько лет валялась в журнале «Аврора». Ее поставили как раз в номер, посвященный семидесятилетию Дорогого Леонида Ильича Брежнева, причем юмореска называлась «Юбиляр» и начиналась фразой: «Даже странно подумать, что этот гигант еще жив и находится среди нас».
Главный редактор вылетел с работы впереди своего визга, как выразился классик, и после инсульта безвредно мычал на пенсии в ореоле народного страдальца.
Потом это вдруг резко прекратилось. Цензор и редактор работали как двуручная пила, редактирующая елку до формата столба. Тексты читались на предмет не содержательности, не свежести, не яркости, но скрытой вредоносности. Никаких намеков и поводов для наказаний.
И скороходовцы пробавлялись мелкой прелестью, поставляемой двумя старыми дурами, которых редактриса специально не увольняла: чтоб молодежи было об кого точить зудящие когти. Их вершинным достижением остался призыв:
«Нам нужен живой и зубастый настенный орган!»
Это они звали повысить качество цеховых стенгазет.
Окрыленная успехом и развращенная безнаказанностью, «Смена» решила повторить успех бестселлером «А в Крыму уже сажают!». Они-то имели в виду картошку и вообще раннюю посевную по случаю ранней весны. Но смысл глагола «сажать» был у ленинградцев в генах. Заголовок вызывал растерянность, оторопь, страх, и только потом непонимание, и только потом ядовитый истерический хохот. Редактора сняли, и только. В направлении газеты, видимо, ощущалось нечто идеологически выдержанное.
Господь определенно любит шутить, и определенно любит не всех. Ничем иным нельзя объяснить сюрреалистическую историю с миниатюрой юмориста Голявкина, которая несколько лет валялась в журнале «Аврора». Ее поставили как раз в номер, посвященный семидесятилетию Дорогого Леонида Ильича Брежнева, причем юмореска называлась «Юбиляр» и начиналась фразой: «Даже странно подумать, что этот гигант еще жив и находится среди нас».
Главный редактор вылетел с работы впереди своего визга, как выразился классик, и после инсульта безвредно мычал на пенсии в ореоле народного страдальца.
Потом это вдруг резко прекратилось. Цензор и редактор работали как двуручная пила, редактирующая елку до формата столба. Тексты читались на предмет не содержательности, не свежести, не яркости, но скрытой вредоносности. Никаких намеков и поводов для наказаний.
И скороходовцы пробавлялись мелкой прелестью, поставляемой двумя старыми дурами, которых редактриса специально не увольняла: чтоб молодежи было об кого точить зудящие когти. Их вершинным достижением остался призыв:
«Нам нужен живой и зубастый настенный орган!»
Это они звали повысить качество цеховых стенгазет.
Источник:
Ссылки по теме:
- И так далия с сукати должны жоска помереть платье
- Страсте, ваш партоменет в сан-пидистанции у шлакаблаунда, где труба астбисовая
- Что делает семподяга и чисто плотные неплонетяне с прошивкой овцы
- Репродуктивный рабочий день, от которого вырастут пенисы у россиян
- Ветренная выбражуля оспа на газельвагине
Во многих интернет-изданиях опечатки даже не корректируют, так и оставляя висеть навечно - пипл и так схавает.
Да и корректоры, подозреваю, в современных СМИ упразднены в целях экономии.
Поневоле признаешь качество ушедшей в прошлое советской журналистики.
И это я еще про блохеров не вспоминаю. Которые все сплошь "писатели, а не читатели".
" Осень была на редкость блинная.(длинная, конечно же , хотели написать).
И как сразу смысл заиграл по новому!
Остальное так, на 4ку по 5ти балльной системе.
Вот на кой дядя в политику полез?
И не надо было показывать себя специалистом по всем вопросам.
В начале 80-х у моей мамы на работе в отчете по демографии во фразе "многие люди вынуждены переезжать в другие регионы страны" слово "регионы" пропустили. Их директора вышибли на пенсию раньше срока, а весь отдел лишили премий.