29633
1
В истории России было немало крайне противоречивых личностей, но государь-император Петр I Алексеевич может по праву претендовать на звание наиболее неоднозначного правителя. С одной стороны, его деятельность во многом укрепила позиции нашей страны на мировой арене. Но с другой стороны, многие методы, к которым прибегал царь-реформатор, отличались неоправданной жестокостью. В том числе и при казни стрельцов, обвиненных в попытке государственного переворота
Исторические предпосылки
Известный художник Василий Суриков в 1881 году написал свою знаменитую картину «Утро стрелецкой казни». Несмотря на весь пугающий реализм этого полотна, настоящая картина произошедшего, если верить воспоминаниям очевидцев, была еще ужаснее.
Российский историк Александр Брикнер написал пятитомник «История Петра Великого» (Санкт-Петербург, 1882-1883 годы издания). Первый том этой научной работы посвящен становлению неоднозначного правителя. В главе 2 «Стрелецкий бунт 1698 года» автор приводит многочисленные свидетельства и отрывки из дневниковых записей современников Петра I, среди которых были: перебравшийся в Россию шотландский военачальник Патрик Гордон и австрийский дипломат Иоганн Корб.
Как отметил А.Г. Брикнер, реформирование армии, организованное Петром I, неизбежно вело к расформированию стрелецкого войска: такой тип организации военных частей на рубеже XVII-XVIII веков уже заметно устарел и не соответствовал честолюбивым замыслам молодого государя.
Стрельцов называли «русскими янычарами» неспроста. Как их турецкие «коллеги», они были привилегированными профессиональными воинами, которые всегда являлись весомым аргументом в политической борьбе. В Москве стрельцы могли заниматься торговлей и различными промыслами помимо службы, где получали приличное жалованье. Служивые люди женились, растили детей, являясь зажиточными жителями замоскворецких слобод, они были освобождены от уплаты податей в казну. При Петре I такая вольница закончилась.
Кровопролитный поход на Азов 1695 года, урезанное жалованье, тяготы службы вызвали недовольство у профессиональных военных, привыкших к другому отношению. С южной границы царь сразу же отправил этих служивых людей на западную – в Великие Луки. Стрельцы не смогли повидаться с семьями, что тоже их возмутило.
К тому же, власть Петра I еще не утвердилась окончательно. Его старшая сестра Софья Алексеевна, правившая с 1682 по 1689 годы, пока будущий царь не достиг совершеннолетия, все еще в народном сознании ассоциировалась с образом мудрой государыни. После отрешения от власти царевна жила в Новодевичьем монастыре.
В марте 1697 года в Москву прибыли 175 стрельцов, самовольно оставивших место службы, чтобы «искать правды». Поскольку царь был в отъезде, не найдя поддержки у бояр, служивые люди передали свои жалобы царевне Софье, которая все равно ничем им помочь не могла: сама находилась в заточении.
Российский историк Александр Брикнер написал пятитомник «История Петра Великого» (Санкт-Петербург, 1882-1883 годы издания). Первый том этой научной работы посвящен становлению неоднозначного правителя. В главе 2 «Стрелецкий бунт 1698 года» автор приводит многочисленные свидетельства и отрывки из дневниковых записей современников Петра I, среди которых были: перебравшийся в Россию шотландский военачальник Патрик Гордон и австрийский дипломат Иоганн Корб.
Как отметил А.Г. Брикнер, реформирование армии, организованное Петром I, неизбежно вело к расформированию стрелецкого войска: такой тип организации военных частей на рубеже XVII-XVIII веков уже заметно устарел и не соответствовал честолюбивым замыслам молодого государя.
Стрельцов называли «русскими янычарами» неспроста. Как их турецкие «коллеги», они были привилегированными профессиональными воинами, которые всегда являлись весомым аргументом в политической борьбе. В Москве стрельцы могли заниматься торговлей и различными промыслами помимо службы, где получали приличное жалованье. Служивые люди женились, растили детей, являясь зажиточными жителями замоскворецких слобод, они были освобождены от уплаты податей в казну. При Петре I такая вольница закончилась.
Кровопролитный поход на Азов 1695 года, урезанное жалованье, тяготы службы вызвали недовольство у профессиональных военных, привыкших к другому отношению. С южной границы царь сразу же отправил этих служивых людей на западную – в Великие Луки. Стрельцы не смогли повидаться с семьями, что тоже их возмутило.
К тому же, власть Петра I еще не утвердилась окончательно. Его старшая сестра Софья Алексеевна, правившая с 1682 по 1689 годы, пока будущий царь не достиг совершеннолетия, все еще в народном сознании ассоциировалась с образом мудрой государыни. После отрешения от власти царевна жила в Новодевичьем монастыре.
В марте 1697 года в Москву прибыли 175 стрельцов, самовольно оставивших место службы, чтобы «искать правды». Поскольку царь был в отъезде, не найдя поддержки у бояр, служивые люди передали свои жалобы царевне Софье, которая все равно ничем им помочь не могла: сама находилась в заточении.
А был ли бунт?
До сих пор осталось неизвестным: решила ли сестра Петра I вернуть себе власть, воспользовавшись недовольством стрельцов? Впоследствии многие из них под пытками признавались, что были участниками заговора, нацеленного на свержение законного монарха. Но эти показания, скорее всего, являлись самооговором.
Реальных писем от царевны Софьи к стрельцам или иных документов так и не нашлось, а сама она упорно отрицала все обвинения.
Так или иначе, а вернувшиеся в начале апреля в расположение своих частей стрельцы-переговорщики рассказали своим боевым товарищам, что царь Петр I совсем «онемечился», уехал в Европу, а может быть, там и умер. В начале июня 1698 года «русские янычары» двинулись к Москве.
Вышеупомянутый австрийский дипломат Иоганн Корб написал в своем дневнике, что москвичи испугались, услышав о мятеже стрельцов.
Хотя достоверных данных, что служивые люди намеревались напасть на столицу, не существует. Возможно, уставшие от служебных тягот, неустроенности, задержек скудного жалованья и разлуки с семьями люди просто хотели вернуться домой. Их менталитет не принимал очевидного факта: для царя они больше не привилегированные воины, а части регулярной армии нового образца, в которой самое главное – это порядок и дисциплина.
Самовольно оставив место дислокации, стрельцы автоматически стали в глазах представителей власти изменниками.
18 июня четыре полка «русских янычар» (примерно 2 тысячи 200 человек) встретились у Новоиерусалимского монастыря, что находится в 40 км от Москвы, с восьмитысячной регулярной армией. В ходе переговоров представители стрельцов пытались убедить противников в мирном характере своего протеста. Дескать, они идут домой за причитающимся жалованьем, а дальше готовы служить государю, где он прикажет.
Вернуться обратно стрельцы отказались. Тогда шотландский военачальник Патрик Гордон, который после переезда в Россию пользовался благоволением Петра I, приказал дать по «русским янычарам» артиллерийский залп. 25 орудий решили исход противостояния в течение часа. Стрельцы сдались в плен.
Реальных писем от царевны Софьи к стрельцам или иных документов так и не нашлось, а сама она упорно отрицала все обвинения.
Так или иначе, а вернувшиеся в начале апреля в расположение своих частей стрельцы-переговорщики рассказали своим боевым товарищам, что царь Петр I совсем «онемечился», уехал в Европу, а может быть, там и умер. В начале июня 1698 года «русские янычары» двинулись к Москве.
Вышеупомянутый австрийский дипломат Иоганн Корб написал в своем дневнике, что москвичи испугались, услышав о мятеже стрельцов.
Хотя достоверных данных, что служивые люди намеревались напасть на столицу, не существует. Возможно, уставшие от служебных тягот, неустроенности, задержек скудного жалованья и разлуки с семьями люди просто хотели вернуться домой. Их менталитет не принимал очевидного факта: для царя они больше не привилегированные воины, а части регулярной армии нового образца, в которой самое главное – это порядок и дисциплина.
Самовольно оставив место дислокации, стрельцы автоматически стали в глазах представителей власти изменниками.
18 июня четыре полка «русских янычар» (примерно 2 тысячи 200 человек) встретились у Новоиерусалимского монастыря, что находится в 40 км от Москвы, с восьмитысячной регулярной армией. В ходе переговоров представители стрельцов пытались убедить противников в мирном характере своего протеста. Дескать, они идут домой за причитающимся жалованьем, а дальше готовы служить государю, где он прикажет.
Вернуться обратно стрельцы отказались. Тогда шотландский военачальник Патрик Гордон, который после переезда в Россию пользовался благоволением Петра I, приказал дать по «русским янычарам» артиллерийский залп. 25 орудий решили исход противостояния в течение часа. Стрельцы сдались в плен.
Дыба, плети, раскаленное железо
Милосердием к тем, кого считали бунтовщиками, органы власти в России никогда не отличались. Лидеры стрельцов были казнены сразу же: в июне 1698 года у стен Новоиерусалимского монастыря повесили 56 человек. Еще 140 служивых людей избили кнутами и сослали в Сибирь, и примерно 2 тысячи «русских янычар» пополнили ряды сидельцев разных острогов и казематов.
Петр I вернулся из своего европейского вояжа в августе и решил, что следственные действия по делу бунтовщиков были недостаточно тщательными. По решению молодого царя в селе Преображенском начали работу 14 (а по некоторым данным 20) пыточных приказов. Туда стали массово свозить бывших стрельцов. Вздергивали на дыбе, били плетьми, мучили раскаленным железом, ломали пальцы не только мужчинам. Допросам «с пристрастием» подверглись жены стрельцов, царевна Софья и ее прислужницы. 13 глава книги Николая Костомарова «История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» посвящена этим трагическим событиям.
Многие исследователи были шокированы решением царских приспешников мучить стрелецких жен, которые не виделись со своими мужьями с момента их отправки в поход на Азов. Эти женщин никак не могли участвовать в заговоре.
Как установили историки, Петр I присутствовал при допросе своей старшей сестры, но лично ли он истязал бывшую правительницу России, осталось неизвестным. Затем царевну насильно постригли в монахини и заточили в Новодевичьем монастыре, где она скончалась в 1704 году.
Это было в характере царя-реформатора – лично участвовать во всех государственных делах. Разумеется, он не изобрел новых пыток, но по количеству истязаемых людей, многие из которых подвергались мучениям снова и снова (пока не признаются), подавление стрелецкого бунта не имеет себе равных в русской истории. Никогда еще подобным экзекуциям не подвергали ВСЕХ участников протеста, обычно ограничиваясь лишь главарями и зачинщиками.
Особенно рьяно царские приспешники искали письмо царевны Софьи к стрельцам, которое могло послужить документальным доказательством существования заговора. Известно, что в сентябре 1698 года некий стрелец Маслов под пытками подтвердил существование этого письма, тогда лица, занимавшиеся сыском, схватили и начали пытать его родственника по фамилии Жуков. Они надеялись найти документ. Маслова 2 раза вздергивали на дыбе и дали ему 97 ударов кнутом, Жуков пережил 4 встречи с дыбой и 99 ударов. К тому же, его жгли раскаленной головней.
Однако, все эти показания, данные под пытками, не подтвердились. Письма царевны Софьи у стрельцов все равно не было.
Петр I вернулся из своего европейского вояжа в августе и решил, что следственные действия по делу бунтовщиков были недостаточно тщательными. По решению молодого царя в селе Преображенском начали работу 14 (а по некоторым данным 20) пыточных приказов. Туда стали массово свозить бывших стрельцов. Вздергивали на дыбе, били плетьми, мучили раскаленным железом, ломали пальцы не только мужчинам. Допросам «с пристрастием» подверглись жены стрельцов, царевна Софья и ее прислужницы. 13 глава книги Николая Костомарова «История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» посвящена этим трагическим событиям.
Многие исследователи были шокированы решением царских приспешников мучить стрелецких жен, которые не виделись со своими мужьями с момента их отправки в поход на Азов. Эти женщин никак не могли участвовать в заговоре.
Как установили историки, Петр I присутствовал при допросе своей старшей сестры, но лично ли он истязал бывшую правительницу России, осталось неизвестным. Затем царевну насильно постригли в монахини и заточили в Новодевичьем монастыре, где она скончалась в 1704 году.
Это было в характере царя-реформатора – лично участвовать во всех государственных делах. Разумеется, он не изобрел новых пыток, но по количеству истязаемых людей, многие из которых подвергались мучениям снова и снова (пока не признаются), подавление стрелецкого бунта не имеет себе равных в русской истории. Никогда еще подобным экзекуциям не подвергали ВСЕХ участников протеста, обычно ограничиваясь лишь главарями и зачинщиками.
Особенно рьяно царские приспешники искали письмо царевны Софьи к стрельцам, которое могло послужить документальным доказательством существования заговора. Известно, что в сентябре 1698 года некий стрелец Маслов под пытками подтвердил существование этого письма, тогда лица, занимавшиеся сыском, схватили и начали пытать его родственника по фамилии Жуков. Они надеялись найти документ. Маслова 2 раза вздергивали на дыбе и дали ему 97 ударов кнутом, Жуков пережил 4 встречи с дыбой и 99 ударов. К тому же, его жгли раскаленной головней.
Однако, все эти показания, данные под пытками, не подтвердились. Письма царевны Софьи у стрельцов все равно не было.
Палачи-добровольцы
Учитывая характер 26-летнего Петра I, никто не удивился его решению казнить стрельцов.
«История России с древнейших времен» Сергея Соловьева содержит интересные сведения о том, как происходили эти трагические события. В 14 томе академического издания говорится: «30 сентября была первая казнь: стрельцов, числом 201 человек, повезли из Преображенского в телегах к Покровским воротам; в каждой телеге сидело по двое и держали в руке по зажженной свече; за телегами бежали жены, матери, дети со страшными криками».
Впрочем, самые первые казни произошли в селе Преображенском. По свидетельствам очевидцев, пятерым стрельцам головы отрубил лично Петр I. Дальнейшие события выдались на редкость кровавыми. Словно бы включился страшный конвейер по лишению людей жизни.
Как указал Н.И. Костомаров, с 11 по 21 октября на Красной площади каждый день происходили массовые казни. Одних стрельцов вешали, другим рубили головы, третьих колесовали: им ломали кости и оставляли медленно умирать. И все это происходило на глазах стрелецких жен и детей.
Перед окнами кельи Новодевичьего монастыря, где содержалась царевна Софья, повесили в разные дни 195 человек, а в насмешку в руки трупов вложили бумаги – как будто эти несчастные пришли к сестре царя со своими челобитными (прошениями). Так Петр I недвусмысленно намекал Софье Алексеевне, что в гибели всех этих людей виновна именно она.
Впрочем, многих стрельцов казнили прямо в Преображенском. Австрийский дипломат Иоганн Корб записал в своем дневнике, что 330 человек были лишены жизни 17 октября руками непрофессиональных палачей. Царь приказал боярам, думным дьякам, всем своим приближенным казнить бунтовщиков, а сам наблюдал.
Никто из представителей русской знати не отказался выступить в такой необычной для себя роли. Неумелые палачи-добровольцы причиняли стрельцам неимоверные мучения: некоторые бояре просто не попадали по шее, из-за чего казнь превращалась в пытку.
А.Г. Брикнер указал, что в сентябре-октябре 1698 года были лишены жизни около тысячи человек, в феврале следующего года – еще несколько сотен отправились на тот свет. Среди несчастных, подвергнутых медленной смерти через колесование, были священники Новоиерусалимского монастыря, которые отслужили молебен 18 июня, перед битвой. Их обвинили в том, что те молились за стрельцов.
Поскольку палачей действительно катастрофически не хватало, Петр I предложил попробовать себя в этой роли всем желающим, а для поднятия народного энтузиазма распорядился бесплатно разливать на Красной площади водку. В пьяном угаре палачи-добровольцы рубили головы бунтовщикам в присутствии самого государя.
Возможно, некоторые прохожие, пришедшие посмотреть на казнь из любопытства, и не хотели никого убивать, но боялись разгневать Петра I. Так он утвердил в народе свою абсолютную волю: бесплатная водка, непомерное насилие, безнаказанное убийство сотен людей, как оказалось, таков рецепт монаршей власти.
«История России с древнейших времен» Сергея Соловьева содержит интересные сведения о том, как происходили эти трагические события. В 14 томе академического издания говорится: «30 сентября была первая казнь: стрельцов, числом 201 человек, повезли из Преображенского в телегах к Покровским воротам; в каждой телеге сидело по двое и держали в руке по зажженной свече; за телегами бежали жены, матери, дети со страшными криками».
Впрочем, самые первые казни произошли в селе Преображенском. По свидетельствам очевидцев, пятерым стрельцам головы отрубил лично Петр I. Дальнейшие события выдались на редкость кровавыми. Словно бы включился страшный конвейер по лишению людей жизни.
Как указал Н.И. Костомаров, с 11 по 21 октября на Красной площади каждый день происходили массовые казни. Одних стрельцов вешали, другим рубили головы, третьих колесовали: им ломали кости и оставляли медленно умирать. И все это происходило на глазах стрелецких жен и детей.
Перед окнами кельи Новодевичьего монастыря, где содержалась царевна Софья, повесили в разные дни 195 человек, а в насмешку в руки трупов вложили бумаги – как будто эти несчастные пришли к сестре царя со своими челобитными (прошениями). Так Петр I недвусмысленно намекал Софье Алексеевне, что в гибели всех этих людей виновна именно она.
Впрочем, многих стрельцов казнили прямо в Преображенском. Австрийский дипломат Иоганн Корб записал в своем дневнике, что 330 человек были лишены жизни 17 октября руками непрофессиональных палачей. Царь приказал боярам, думным дьякам, всем своим приближенным казнить бунтовщиков, а сам наблюдал.
Никто из представителей русской знати не отказался выступить в такой необычной для себя роли. Неумелые палачи-добровольцы причиняли стрельцам неимоверные мучения: некоторые бояре просто не попадали по шее, из-за чего казнь превращалась в пытку.
А.Г. Брикнер указал, что в сентябре-октябре 1698 года были лишены жизни около тысячи человек, в феврале следующего года – еще несколько сотен отправились на тот свет. Среди несчастных, подвергнутых медленной смерти через колесование, были священники Новоиерусалимского монастыря, которые отслужили молебен 18 июня, перед битвой. Их обвинили в том, что те молились за стрельцов.
Поскольку палачей действительно катастрофически не хватало, Петр I предложил попробовать себя в этой роли всем желающим, а для поднятия народного энтузиазма распорядился бесплатно разливать на Красной площади водку. В пьяном угаре палачи-добровольцы рубили головы бунтовщикам в присутствии самого государя.
Возможно, некоторые прохожие, пришедшие посмотреть на казнь из любопытства, и не хотели никого убивать, но боялись разгневать Петра I. Так он утвердил в народе свою абсолютную волю: бесплатная водка, непомерное насилие, безнаказанное убийство сотен людей, как оказалось, таков рецепт монаршей власти.
Конец стрелецких полков
На иностранцев, которые поспешили сообщить об учиненных в Москве зверствах в свои страны, такая картина произвела ужасающее впечатление. Еще бы, трупы казненных лежали на Красной площади до февраля 1699 года – почти пять месяцев. Разумеется, в назидание другим. Затем тела закопали неподалеку от столицы у дорог, как издревле было принято на Руси хоронить преступников.
Многие семьи стрельцов были сосланы в Сибирь. Остальные умерли от голода и холода, ведь женам и детям бунтовщиков, пережившим все эти страдания, запретили оказывать хоть какую-то помощь. Тысячи ни в чем не повинных людей были обречены на смерть. Изгнанные из своих домов старики, женщины и дети погибали на московских улицах на глазах у всех.
Все 16 стрелецких полков, находившихся в отдаленных регионах России, были расформированы. Если ранее Петр I планировал использовать их для охраны границ, то теперь он опасался, что эти «русские янычары» замышляют отомстить за своих боевых товарищей. Тем более что такие настроения среди них были.
У стрельцов забрали оружие, и из служивых они стали обычными посадскими людьми, которых было запрещено принимать на военную службу. В России началась масштабная военная реформа, и на смену привилегированным воинам пришла регулярная армия.
(с) Орынганым Танатарова
Многие семьи стрельцов были сосланы в Сибирь. Остальные умерли от голода и холода, ведь женам и детям бунтовщиков, пережившим все эти страдания, запретили оказывать хоть какую-то помощь. Тысячи ни в чем не повинных людей были обречены на смерть. Изгнанные из своих домов старики, женщины и дети погибали на московских улицах на глазах у всех.
Все 16 стрелецких полков, находившихся в отдаленных регионах России, были расформированы. Если ранее Петр I планировал использовать их для охраны границ, то теперь он опасался, что эти «русские янычары» замышляют отомстить за своих боевых товарищей. Тем более что такие настроения среди них были.
У стрельцов забрали оружие, и из служивых они стали обычными посадскими людьми, которых было запрещено принимать на военную службу. В России началась масштабная военная реформа, и на смену привилегированным воинам пришла регулярная армия.
(с) Орынганым Танатарова
Источник:
реклама
(Тезис о сокращении населения при Петре I впервые в российской исторической науке появился в работе П.Н. Милюкова "Очерки по истории русской культуры", опубликованной в 1910 году. По подсчётам Милюкова, с 1687 по 1719 год население России сократилось на 20%. В дальнейшем в разного рода публицистических статьях эта цифра произвольно менялась от 20 до 50%.)
В 1977 году вышла книга историка Ярослава Водарского "Население России в конце XVII - начале XVIII века", где он на основе архивных данных показал, что население России за период с 1678 по 1719 год не только не сократилось, но выросло на 39%. :)
Когда при допросах стрелецкого полковника Циклера в 1697 году выяснилось, что покойный боярин Иван Милославский был причастен к заговору царевны Софьи, Петр приказал вырыть из земли гроб Милославского и привезти в Преображенское на свиньях. Гроб открыли; Соковнину и Циклеру (главным заговорщикам) рубили прежде руки и ноги, потом отрубили головы; кровь их лилась в гроб Милославского.
Стрелецкая казнь - это была месть, за пережитый ужас в 10 лет.
Это вам не благородные французы, казнившие по разным оценкам от 400 тысяч до миллиона человек во время революции, и не "королева-девственница" Англии Елизавета I, казнившая 89 тысяч.
И не Екатериной Медичи, организовавшая "Варфоломеевскую ночь" с дополнениями на 30+ тысяч жертв.
Все они цивилизованные великие европейские правители. А каются вечно пусть дикие русские...