"Городок" – лучшее, что случилось с отечественным юмором

Говорят, что когда молодой Олейников пришёл поступать в цирковое училище, то так невнятно прочитал выученный стишок, что это всех покорило.

Плохая дикция и стала фишкой его сценического образа – пожилого бормотуна, мило скрадывающего буквы и целые слоги. Компанию актёру составил Стоянов, играющий активного, более энергичного и подвижного человека. Кроме того, в «Городке» Стоянов исполнял роль женщин.

Вообще женщины Стоянова смотрятся даже лучше настоящих. Элементы народного травести с переодеванием в женщину, при том никто реально не собирается ей становится, как на гей-карнавалах – это крестьянский праздничный эпатаж, когда из-под косынки девицы виднеются густые чёрные усы. Здесь «Городок» был похож на не менее культовый сериал «Осторожно, модерн!». Было весело и без капли извращения. Достаточно сравнить посткрестьянский карнавал 90-х с нашумевшей Кончитой Вурст, когда вместо шутки реально предлагают сменить гендерную роли, и почувствовать разницу.

«Городок» полюбился всей России. Это целый феномен, обыгрывавший стереотипы не только взрослого, ещё советского поколения, но и сумевший привлечь к себе молодёжь. Программа выступала в жанре ностальгического юмора, когда та, ушедшая реальность, не осмеивалась, а подсмеивалась, как подсахаривают не слишком вкусную манную кашу.

Вместе с тем, дикий капитализм девяностых и нулевые, когда переделённую собственность огородили высоким забором, критикуется, но уже с горечью. Мол, мы всего лишь маленькие жители городка, которые знают про взятки, мигрантов, бандитизм, коррупцию, но защититься от этого можем только смехом. Кажется, что в девяностых «Городок» сыграл роль антидепрессанта, смягчив сокращающий удар западной масс-культуры по России. Смех над рекламой, известным брендами, вроде куриных кубиков или прокладок, помог пережить нашествие дивного, нового мира. Да и сам юмор, надо сказать, был изящнее. Нет, он отнюдь не являлся куртуазным или интеллектуальным. Он был народным, шутил о телесном низе в духе Рабле, но не «Comedy Club».

Где же адрес утопического Городка? В названии чудится ласковый шелест провинциальных берёз, тихие алкогольные дворики, невысыхающая лужа у крыльца, звонкая девочка на скрипучем велосипеде, сонная милиция и редкая, похожая на залётную птицу, проститутка. Олейников со Стояновым и шутили про такие вот городки, которые понатыканы в нашей стране то тут, то там.

Есть они и на Дальнем Востоке, и в чопорном Петербурге, где зашёл во двор-колодец, а там настоящая, окраинная Россия. Это был якорь, похожий на улыбку, брошенный в эпоху, когда старые смыслы дали течь. Людям нравилось видеть то, что им было знакомо и понятно. Они чувствовали какую-то точку опоры. К примеру, в комедиях «ТНТ» невозможно опознать себя – шуты-смехоеды навязывают зрителю чужой образ, которому нужно подражать. Тогда как «Городок» рассказывал всё, как есть. Он не выдумывал ГАИ-шников, бизнесменов или работяг – это реальные типажи из народа. Приукрашенные, выпуклые, гротескные, но так и нужно, чтобы через один образ выразить целый социальный слой. «Городок» – маленькая Россия, где по вечерам показывают новостную программу «Двести». В отличие от «Вестей» там говорят совсем невесёлую правду.

заканчивался «Городок» не закадровым смехом вечно-живых людей, а грустной, протяжной песней. Ах как хочется вернуться, ах как хочется ворваться в городок… помните? Там ведь чудесная строчка в конце: «И навеки провожают всем двором». Где ещё можно найти юмористическую передачу, которая оканчивается на минорной ноте, призывая вас, отдышавшись от смеха, подумать о вечности и о смерти?

Ах, как хочется вернуться, Ах, как хочется ворваться в городок На нашу улицу в три дома, Где всё просто и знакомо на денёк, Где без спроса входят в гости, Где нет зависти и злости — милый дом, Где рождение справляют И навеки провожают всем двором...