18944
3
Целовальник - одна из самых загадочных древних профессий на Руси. Действительно, для обычного человека, не углублявшегося в историю страны и словообразований в русском языке прошлых веков, термин "целовальник" ассоциируется с чем-то лирически-любовным. Хотя это не так...
Впервые профессия целовальника появилась в XV веке как достаточно серьезная, суровая и даже грозная сфера деятельности. И то, что она стала забытой, тоже не совсем верно. Она просто трансформировалась. Именно из первого, древнего значения должности целовальника вышли такие недетские современные ремесла, как, скажем, судебный пристав или налоговый инспектор, а на Западе - налоговый полицейский.
Итак, начиная с XV века и вплоть до начала XIX века в России целовальник был государственным служащим, который отвечал за сбор финансовых податей, выполнение судебных решений. Целовальники осуществляли и общий полицейский надзор за вверенные им участки или населенные пункты.
Причем должность эта была выборной. На нее выбирались люди из земства или черносошных крестьян. На церемонии назначения на этот важный пост они давали клятву служить верно и честно и при этом в подтверждение своих слов целовали крест. Отсюда и пошло название "целовальник".
Летописи сообщают, что первое упоминание этого названия встречается в судебном уставе, Судебнике 1497 года. Потом - в новгородских грамотах Василия III. Запись, датированная 1508 годом, сообщает, что для обеспечения справедливого суда в процессе должны были участвовать целовальники. То есть, по сути, они совмещали функции судебных заседателей, присяжных и судебных приставов, ответственных за точное исполнение судебных решений и приговоров.
Кстати, что бы подумал современный человек, если бы услышал такое название должности - губной целовальник? Эта должность появилась в XVI веке и означала только то, что целовальник помогал губному старосте ловить воров и разбойников. Такие судебные процессы в те времена обычно заканчивались каторгой или плахой. Отсюда и термин "губной", произошедший от слова "губить"
До воцарения Ивана Грозного целовальники были вольными охотниками. Они избирались всем миром, а функции свои исполняли самостоятельно, никому не подчиняясь и ни на чью помощь не рассчитывая.
Итак, начиная с XV века и вплоть до начала XIX века в России целовальник был государственным служащим, который отвечал за сбор финансовых податей, выполнение судебных решений. Целовальники осуществляли и общий полицейский надзор за вверенные им участки или населенные пункты.
Причем должность эта была выборной. На нее выбирались люди из земства или черносошных крестьян. На церемонии назначения на этот важный пост они давали клятву служить верно и честно и при этом в подтверждение своих слов целовали крест. Отсюда и пошло название "целовальник".
Летописи сообщают, что первое упоминание этого названия встречается в судебном уставе, Судебнике 1497 года. Потом - в новгородских грамотах Василия III. Запись, датированная 1508 годом, сообщает, что для обеспечения справедливого суда в процессе должны были участвовать целовальники. То есть, по сути, они совмещали функции судебных заседателей, присяжных и судебных приставов, ответственных за точное исполнение судебных решений и приговоров.
Кстати, что бы подумал современный человек, если бы услышал такое название должности - губной целовальник? Эта должность появилась в XVI веке и означала только то, что целовальник помогал губному старосте ловить воров и разбойников. Такие судебные процессы в те времена обычно заканчивались каторгой или плахой. Отсюда и термин "губной", произошедший от слова "губить"
До воцарения Ивана Грозного целовальники были вольными охотниками. Они избирались всем миром, а функции свои исполняли самостоятельно, никому не подчиняясь и ни на чью помощь не рассчитывая.
Государственными чиновниками целовальники стали после Смутного времени, то есть примерно в середине XVII века. Изменились и их функции-деятельность целовальников в основном сосредоточилась на сборе налогов, податей и недоимок.
Как чиновники, они подчинялись земским начальникам, а вот ответственность за качество своей работы несли самостоятельно. Власти требовали от целовальников, чтобы суммы сборов налогов, таможенных пошлин и недоимок в каждый последующий период были, по крайней мере, не меньше, чем в предыдущий.
Если же целовальник не выполнял этого требования и поставлял государству денег меньше, чем в прошлый раз, то его ждал правеж - то есть на целовальника ложилась сумма недоимки как личный долг. И он сам должен был вернуть недостающие деньги - любым способом. Чтобы понудить целовальника сделать это, его били батогами. Если же это не помогало, целовальника отдавали в рабство, где он бесплатно работал до тех пор, пока не отрабатывал возникший долг.
Поэтому в то время должность целовальника не пользовалась большой популярностью. С одной стороны, на этой должности можно было нажиться, собирая податей больше, чем требуется. Законная часть отдавалась властям, остальное целовальник совершенно официально забирал себе и мог жить безбедно. А с другой стороны, можно было и в рабство попасть.
Профессия целовальника в первом, древнерусском, суровом понимании этого слова исчезла к началу XIX века, когда в российском государстве сформировались профессиональные властные органы по сбору налогов, таможенному сбору и по исполнению судебных решений. Все эти функции отошли соответствующим департаментам.
А вот термин сохранился. Начиная с этого времени целовальниками стали называть владельцев кабаков и трактиров. Дело в том, что в России XIX века существовала и жестко контролировалась государственная монополия на производство и торговлю спиртным. А значит, человек, решивший открыть трактир, должен был получать у государства, как теперь говорят, лицензию. При этом он клялся не разбавлять водку в своем заведении и в подтверждение слов... тоже целовал крест.
Кстати, термин дожил вплоть до советских времен. Последнее упоминание о целовальниках встречается в перечне профессиональных болезней, утвержденном ВЦСПС в 1924 году.
Как чиновники, они подчинялись земским начальникам, а вот ответственность за качество своей работы несли самостоятельно. Власти требовали от целовальников, чтобы суммы сборов налогов, таможенных пошлин и недоимок в каждый последующий период были, по крайней мере, не меньше, чем в предыдущий.
Если же целовальник не выполнял этого требования и поставлял государству денег меньше, чем в прошлый раз, то его ждал правеж - то есть на целовальника ложилась сумма недоимки как личный долг. И он сам должен был вернуть недостающие деньги - любым способом. Чтобы понудить целовальника сделать это, его били батогами. Если же это не помогало, целовальника отдавали в рабство, где он бесплатно работал до тех пор, пока не отрабатывал возникший долг.
Поэтому в то время должность целовальника не пользовалась большой популярностью. С одной стороны, на этой должности можно было нажиться, собирая податей больше, чем требуется. Законная часть отдавалась властям, остальное целовальник совершенно официально забирал себе и мог жить безбедно. А с другой стороны, можно было и в рабство попасть.
Профессия целовальника в первом, древнерусском, суровом понимании этого слова исчезла к началу XIX века, когда в российском государстве сформировались профессиональные властные органы по сбору налогов, таможенному сбору и по исполнению судебных решений. Все эти функции отошли соответствующим департаментам.
А вот термин сохранился. Начиная с этого времени целовальниками стали называть владельцев кабаков и трактиров. Дело в том, что в России XIX века существовала и жестко контролировалась государственная монополия на производство и торговлю спиртным. А значит, человек, решивший открыть трактир, должен был получать у государства, как теперь говорят, лицензию. При этом он клялся не разбавлять водку в своем заведении и в подтверждение слов... тоже целовал крест.
Кстати, термин дожил вплоть до советских времен. Последнее упоминание о целовальниках встречается в перечне профессиональных болезней, утвержденном ВЦСПС в 1924 году.
Новости партнёров
реклама
Мы тарь (церк.-слав. мыта рь), также мы тник сборщик податей на мыте или сборщик податей вообще; в современном смысле таможенник, налоговый инспектор, судебный пристав. Какой нахрен целовальник?
- Сколько я тебе должен за гульбу?
Лик целовальника вдруг весь изменился, судорога прокатилась по спине. Жестким и жестоким голосом сказал:
- Как-нибудь сочтемся, и крепко нажал под выручкой рычаг.
Под ногами безносого Тузика мгновенно разверзся люк, на котором он стоял, и Тузик грузно провалился под пол. Он поймал в полумрачном подземелье мутный свет фонаря и глухой, гукающий голос:
- С праздничком, Исайка-черт!
Безносый, весь взъярившись и похолодев, привстал по-медвежьи на дыбы и мертвой хваткой вцепился кому-то в глотку. Но обух топора сразу раздробил бродяге голову...
К ногам догола раздетого трепещущего трупа быстро привязали тяжелый камень.
- Отворяй! гукнул темный голос.
И труп был вытолкнут чрез потайной проруб в стене прямо в волны Большого Потока.
У целовальника тряслись руки, звякали в ушах червонцы, зубы колотили дробь. В дверь с улицы крепко постучали. Влез пьяный Филька Шкворень.
- Тузик здеся? Ах, ушел? И деньги взял?
- Ну да... Без всякого сомнения...
- А меня били, понимаешь... Грабили... Только я и сам с усам! Филька выхватил из-за пазухи окровавленный нож и погрозился улице.
Диким, в сажень, пугалом он стоял на закрытом люке против целовальника. Все лицо его разбито в кровь. Правый глаз заплыл. Из-под волос по правому виску и по скуле кровавый ручеек. ..."
© Шишков. "Угрюм-река".
Ты не стучи... Ты выпей лучше да ложись спать. Я устал, до смерти спать хочу.
Нет, Сила Митрич, не лягу! Потому скушно мне... Душа скулит... Гулять пойду. В вине утоплю душу. Она у меня чёрная. А ежели ухайдакают меня, Богу помолись за мою душеньку. Убивец я, чёрт... Убивец!.. Филька скосоротился и закрыл лапой мохнатое лицо.
Золото-то при тебе?
При мне... Вот оно... Возьми на сохранение. Я человек простой... Я верю тебе. Я, брат, в Тамбовскую жениться еду.
Целовальник трижды стукнул каблуком в пол.
Давай, давай, брат... Давай... Да ты не скучай... Я, брат, сам убивец... Плевать... Вот сейчас тебя оженят, сказал целовальник и нажал под выручкой рычаг.
Филька Шкворень так же быстро рассчитался с жизнью. В глубоком стеклянно-рыжем омуте он, без тоски, без злобы в сердце, стоял теперь рядом с весёлым Тузиком. С тяжёлыми камнями на ногах, впаявшими трупы ступнями в дно, оба золотоискателя, подвластные течению реки, легонечко поводя руками, изысканно вежливо, как никогда при жизни, раскланивались друг с другом. Они удивлённо оглядывали один другого своими ослепшими глазами, силились что-то сказать друг другу может быть, нечто мудрое и доброе и не могли сказать.