Обратно в СССР: что тогда было лучше, чем сейчас

Если бы я завтра проснулась в СССР, то, в первую очередь, мне перестало бы быть мучительно стыдно за свою страну. За ту бабушку у метро, которая в любую погоду заворачивается в «русский» платок и то просит подаяние, то приторговывает земляникой с ближайшего рынка «бери деточка, сама вырастила!». И я покупаю, старательно делая вид, что верю ей, что не в курсе, как к ней подкатывает «черная» чтобы отобрать выручку.

Если бы я завтра проснулась в СССР, то смотрела бы на детей — улыбаясь. У нас не было тысяч игрушек, а палка подобранная во дворе заменяла — посох волшебника, лошадку, шпагу и волшебную палочку феи тоже. У нас было воображение! Я смотрела бы как они прыгают в классики, в резиночку, играют в салки и в прятки. А не сидят, сгорбившись у очередного гаджета и рубятся в «убью всех».

Мы как-то сумели вырасти в квартирах, где не было ни заглушек на розетки, ни блокираторов дверей и окон от маленьких детей, ни мягких накладок на края и углы мебели — мы просто падали, ударялись, вставали и шли дальше. У меня ни разу не украли велосипед, хотя я бросала его, где попало. Мы бегали по пустырям и стройкам, я ходила одна ночью через деревенский лес — и никто не убил меня, не изнасиловал, не украл. Странно, правда?

Тогда куда меньше было вот этого «пахать», за последние двадцать лет ставшего обыденностью: пахать, чтобы выжить. Пахать, чтобы заработать на возможность пожизненно платить ипотеку за квартиру. Пахать, чтобы съездить в отпуск. Пахать, чтобы заплатить за кружок плавания для ребенка. К работе брать пару подработок, а лучше — еще одну работу на выходные, чтобы пахать дольше и тяжелее, чтобы получить больше и потратить больше. Потратить на что-то совершенно неважное. И снова пахать…

Вещи тогда были – ВЕЧНЫЕ. Их было мало, они были одинаковыми, их надо было достать, не было выбора, но и не было мук того самого выбора. Тогда невозможно было представить, что «гаджет» придется менять каждый год, как сейчас, потому, что он просто ломается.

Сегодня мне хочется вспомнить то хорошее, что тогда было.
Наверняка, мой «список» не совпадет с вашим, поэтому – дополняйте.

Советская мебель была абсолютно неубиваемой, сдаваемые за двадцать тысяч «бабушкоквартиры» тому свидетель: эта мебель выдерживает любой чад угара. Сломать ее трудно, даже чтобы вынести из квартиры, даже чтобы избавиться навсегда. На советских диванах можно было без опасения прыгать! Попробуй-ка сделай это с современном диваном. На красивеньком диванчике из IKEA через год уже невозможно спать — я знаю о чем говорю, у меня их было четыре штуки.

При этом те, кто не выбросил бабушкины серванты, сейчас, считай, трендсеттеры: мы наконец-то учимся делать старые вещи частью собственной семейной истории, а не менять их на новые. Ее реставрируют и декорируют, ее делают «фишкой» современного интерьера. Библиофилы гоняются за советскими книжными полками с подвижным стеклом. В ход пошли даже ненавистные «стенки»: они могут стать офигительным стеллажом, частью гардеробной или просто главным акцентом большой светлой комнаты с минимумом мебели. Посмотрите, как это бывает красиво, и подумайте — вы точно хотите выбросить старый сервант?!

Пара вечных вещей, исчезнувших вместе с Советским Союзом — советская мясорубка и божественное приспособление, которое иначе как «пельменеделка» не назвать. В СССР это была практически семейная традиция — всей семьей лепить пельмени. И они, пельмени эти, были безумно вкусные.

Справиться с этим трудоемким делом можно было только единым фронтом: один замешивает тесто и режет мясо, второй подкладывает мясо и наполнители для фарша в мясорубку, третий медитативно вращает ручку мясорубки — это чаще всего поручали детям, а потом все вместе укладывают комочки фарша в ячейки той самой «пельменеделки». У нас в семье было двое детей плюс двоюродная сестра постоянно в гостях, поэтому за место капитана мясорубки всегда была драка!

Или вот, например, вафельницы, помните их? Такой мощный прямоугольник с ручками — врага, если что, отлупить такой штукой можно до тяжелых ЧМТ. На них пекли вкуснейшие вафли, их полагалось поедать горячими, чтоб пальцы обжигало: завернул вафлю в трубочку, набил сгущенкой или намазал вареньем и в рот. У меня до сих пор такая хранится, ей лет больше, чем мне. Работает. Сломать ее, по-моему, невозможно. Гарантия на современную вафельницу — года три, гарантия на ту вафельницу — «до совершеннолетия вашего внука».

Предмет ностальгии и печалек, быстро исчезающий - наряжая елку каждый год, обязательно хоть одну, да разобьешь; скоро они, наверное, и вовсе станут раритетом. Хранить глубоко в шкафу в большой коробке, доставать с восторгом накануне Нового года. Толстые смешные ежики, младенцы с круглыми лицами, серебряные сосульки и человечки на прищепках: космонавт, клоун, попугай, и «Кремлевская звезда» с лампочкой внутри - на вершину. Тут я теряю объективность - хорошо ли, плохо они были сделаны, это было просто мое, для меня, и, наверное, это последнее, что я забуду перед смертью.

Сейчас стеклянные елочные игрушки нормального качества стоят ого-го как стоят. Так что берегите советские игрушки, иначе придется покупать мерзкие пластиковые пузыри с облезающей почти мгновенно краской и полностью отсутствующей магией! Кстати, если у вас есть самая банальная «белочка» тех времен, то удивлю вас — хоть она и не редкая, но стоит 800рэ за 1 штуку.

Еще в каждой семье хранились толстые фотоальбомы в бархатной обложке и пакетики фотоуголков, которые приклеивались к странице и удерживали фото, а под фотографией каллиграфическим почерком писали, кто это и где. Тогда показ семейного фотоальбома был целым событием, сентиментальным путешествием: фотографий было немного, и все — с историей, все — по особому поводу.

Позже эти фотоальбомы сменились современными, с пластиковыми «окошечками», забитыми снимками с пленочных «мыльниц»: снимали много, охотно и неумело. Сейчас, если просишь показать фотографии отпуска, тебе предлагают заглянуть в Facebook* или Instagram* собеседника. Там есть все: «чем я обедал на море», «а вот мой номер и мои ноги», но нет того ощущения, что снимки эти — часть истории семьи, каждый отпуск — часть чего-то большего. И сам ритуал — показ фотоальбома — пропал навсегда.

Мы можем, конечно, попытаться навсегда забыть те времена, но лучше бы мы не растеряли то хорошее, что было, а к нему добавили все лучшее из современного. А пока, пока у меня еще есть пара отреставрированных венских стульев, вафельница и тот самый фотоальбом. И пельмени я леплю на той самой «пельменнице».

Наталья Кошарель.

* Запрещены в РФ