38223
1
Про новые виды искусства и не только.
Вчера. Сидим. С Марьей-красой. Ну, как сидим. Я сижу, она гнездится на самом краешке стула, словно проглотив палку, потому что я – так себе человек, а она – интеллигентная.
Пьем. Чай. Ну как пьем – я пью, она время от времени поднимает чашку, вывернув мизинец так, словно его скрючило судорогой.
Пьем. Чай. Ну как пьем – я пью, она время от времени поднимает чашку, вывернув мизинец так, словно его скрючило судорогой.
Беседуем. Ну, как беседуем – я пирожное ем, она рассказывает о гениальных перфомансах. Потому что я – слушатель, а ей о перфомансах полагается, искусствовед, как никак, с дипломом.
Марья-краса возмущается тем, что ширнармассы пошли – сплошное быдло. У ее друзей, гениальнейших актеров любителй, настолько талантливых, что их даже не приняли никуда учиться, дабы не плодить конкурентов, новая постановка. Перфоманс по модному. По ее, Марьи-красы, сценарию.
Репетиционные моменты Мария на телефоне показывала – у меня пирожное обратно попросилось, осознав художественную ценность увиденного.
Стул. Стол. На столе раскорячившаяся в сторону зрителей баба. Пардон, гениальная актриса самоучка. Голяком.
Вокруг прыгает такой же гениальный актер. Голяком. Трясет мудями в рыла обыдлевших ширнармасс объектив камеры. Потом садится на стул и заныривает мордой вглубь. Гениальной актрисы.
Это все должно показать чудо любви и рождения нового человека, ширнармассы просто обязаны осознать и проникнуться величием и красотой, признать Марью-красу гениальнейшим драматургом двадцать первого века, долго швырять в нее не помидорами, а букетами.
По ее мнению, сие творение должно встать на один уровень с “Калигулой”, “Монологами вагины” и полными глубинного смысла творениями маркиза де Сада.
Я кивала, проклиная тот момент, когда по дороге домой согласилась заехать в кондитерскую выпить чая со старинной знакомой, остановившийся в наших трущобах пролетом из Парижу в Хацапетовку и обратно.
Потом не выдержала и спросила: нельзя ли все это показать без гинекологических подробностей и красиво? Ведь, по сути, если отбросить мишуру, которую вешают на произведения критики, а толпа носителей высокой культуры вослед за ними послушно подхватывает, то “Калигула” – порнографическая картина, “произведения” де Сада – дроч-рассказы опасного своими фантазиями девианта, собратья которого до сих пор ваяют нечто подбное на всяких ресурсах типа “стульчикнет”. А “Монологи вагины”… Возможно, они гениальны в оригинале, но русский перевод превратил пьесу в нечто, что только подтверждает слова Михаила Идова: у русской любви нет языкового пласта выше подворотни и ниже поликлиники.
Но это лирика. Грубая проза жизни в том, что зажравшееся общество потребления на самом деле испытывает потребность в том, чтобы хлеб становился все вкуснее, а зрелища – все извращеннее, иначе вкусовые рецепторы его уже не реагируют… Поэтому и тащат наверх все самое “сладкое”, грязное, мерзкое, тайное, шокирующее.
А те, кто претендует на звание “инженеров человеческих душ”, уловив тренд, стараются дать пощечину общественному вкусу посильнее, утверждая: демонстрация того, что столетиями считалось интимным и тайным действом есть не похабщина, а гениальность, несущая глубокий философский смысл. На самом деле выплескивая таким образом свои извращенные фантазии и претендуя на звание новаторов и локомотивов культуры, называя быдлом всех тех, кто с этим не согласен.
Отсюда и тестикулы, прибиваемые гвоздями к брущатке, и восхищение де Садом, от “творения” которого волосы встанут дыбом у многих БДСМ-щиков, и “Серые пустоши жизни” как настольная книга…
Когда я высказала это, была немедленно предана анафеме. Хорошо. Чаем в лицо не плеснули – и на том спасибо…
Вы как к таким видам “искусства” относитесь, а?
Марья-краса возмущается тем, что ширнармассы пошли – сплошное быдло. У ее друзей, гениальнейших актеров любителй, настолько талантливых, что их даже не приняли никуда учиться, дабы не плодить конкурентов, новая постановка. Перфоманс по модному. По ее, Марьи-красы, сценарию.
Репетиционные моменты Мария на телефоне показывала – у меня пирожное обратно попросилось, осознав художественную ценность увиденного.
Стул. Стол. На столе раскорячившаяся в сторону зрителей баба. Пардон, гениальная актриса самоучка. Голяком.
Вокруг прыгает такой же гениальный актер. Голяком. Трясет мудями в рыла обыдлевших ширнармасс объектив камеры. Потом садится на стул и заныривает мордой вглубь. Гениальной актрисы.
Это все должно показать чудо любви и рождения нового человека, ширнармассы просто обязаны осознать и проникнуться величием и красотой, признать Марью-красу гениальнейшим драматургом двадцать первого века, долго швырять в нее не помидорами, а букетами.
По ее мнению, сие творение должно встать на один уровень с “Калигулой”, “Монологами вагины” и полными глубинного смысла творениями маркиза де Сада.
Я кивала, проклиная тот момент, когда по дороге домой согласилась заехать в кондитерскую выпить чая со старинной знакомой, остановившийся в наших трущобах пролетом из Парижу в Хацапетовку и обратно.
Потом не выдержала и спросила: нельзя ли все это показать без гинекологических подробностей и красиво? Ведь, по сути, если отбросить мишуру, которую вешают на произведения критики, а толпа носителей высокой культуры вослед за ними послушно подхватывает, то “Калигула” – порнографическая картина, “произведения” де Сада – дроч-рассказы опасного своими фантазиями девианта, собратья которого до сих пор ваяют нечто подбное на всяких ресурсах типа “стульчикнет”. А “Монологи вагины”… Возможно, они гениальны в оригинале, но русский перевод превратил пьесу в нечто, что только подтверждает слова Михаила Идова: у русской любви нет языкового пласта выше подворотни и ниже поликлиники.
Но это лирика. Грубая проза жизни в том, что зажравшееся общество потребления на самом деле испытывает потребность в том, чтобы хлеб становился все вкуснее, а зрелища – все извращеннее, иначе вкусовые рецепторы его уже не реагируют… Поэтому и тащат наверх все самое “сладкое”, грязное, мерзкое, тайное, шокирующее.
А те, кто претендует на звание “инженеров человеческих душ”, уловив тренд, стараются дать пощечину общественному вкусу посильнее, утверждая: демонстрация того, что столетиями считалось интимным и тайным действом есть не похабщина, а гениальность, несущая глубокий философский смысл. На самом деле выплескивая таким образом свои извращенные фантазии и претендуя на звание новаторов и локомотивов культуры, называя быдлом всех тех, кто с этим не согласен.
Отсюда и тестикулы, прибиваемые гвоздями к брущатке, и восхищение де Садом, от “творения” которого волосы встанут дыбом у многих БДСМ-щиков, и “Серые пустоши жизни” как настольная книга…
Когда я высказала это, была немедленно предана анафеме. Хорошо. Чаем в лицо не плеснули – и на том спасибо…
Вы как к таким видам “искусства” относитесь, а?
Источник:
Ссылки по теме:
- 69-метровая деревянная копия гобелена из Байе
- Злободневные карикатуры Сергея Ёлкина
- Пост любви к современным российским художникам
- Житель Суходольска нарисовал на стене портреты великих музыкантов
- Как научиться быстро разбираться в искусстве?
Захотела свинья ландшафт писать. Подошла к забору, в грязи обвалялась, потерлась потом грязным боком о забор – картина готова. Свинья отошла, прищурилась и хрюкнула.
Тут скворец подскочил, попрыгал, попикал и говорит:
– Плохо, скучно!
– Как? – сказала свинья и насупилась – прогнала скворца.
Пришли индюшки, шейками покивали и сказали:
– Так мило, так мило!
А индюк шаркнул крыльями, надулся даже, покраснел и гаркнул:
– Какое великое произведение!
Прибежал тощий пес, обнюхал картину и сказал:
– Недурно, с чувством, продолжайте, – и поднял заднюю ногу.
Но свинья даже и глядеть на него не захотела. Лежала свинья на боку, слушала похвалы и похрюкивала.
В это время пришел маляр, пхнул ногой свинью и стал забор красной краской мазать. Завизжала свинья, на скотный двор побежала:
– Пропала моя картина, замазал ее маляр краской. Я не переживу горя!
– Варвары, варвары, – закурлыкали голуби.
Все на скотном дворе охали, ахали, утешали свинью, а старый бык сказал:
– Врет она. Переживет.
Это обратная сторона порнографии и распущенности.
Есть спрос на такую живоПись в определенной прослойке общества да и хрен бы с ним.
Пускай энергия туда уходит а не в майданы.
Литература, театр, кино — всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать, так называемых, художников, которые станут насаждать и вдалбливать в сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности.
Эпизод за эпизодом, будет разыгрываться грандиозная трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного угасания его самосознания.
Из Доктрины Аллена Даллеса, военного советника США (1945 г.)
Поэтому не толпимся, а подходим в порядке очереди!
Искусствоведов группа тихо
Восторженно глядит на холст
И вдруг один, седой и строгий
Отчетливо сказал : " Говно!"
Так вот, гуляю я значит, втихаря фотозарисовки делаю, чтобы в последствии своей благоверной предъявить - мол смотри - я там вот как окультуривался, а не по кабакам шлялся... да и мама моя всегда фотоотчеты из поездок требует...
и тут, в очередном зале я узрел.... можете меня обзывать меня кем угодно, но я этого не догнал... а вроде как классика, в солидной галерее... Между прочим называется "Сотворение мира"... эххх... а потом маме фото показывал, а про ЭТО забыл... :)
Она же - символ бытия!
Оттуда лезут все народы,
Как будто пчелы из улья!
(копирайт не помню чей, кто-то из классиков)
Я во французском не силен, просто табличку под картиной сфотографировал...
а товарищ гугл мне эту картину именно с таким переводом предъявил