6987
1
Ссылки по теме:
Метки: оскорбления уважение
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы—как истории планет.
У каждой всё особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтерестностью своей.
У каждого—свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это всё неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Всё это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит всё равно.
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная всё, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
Е.Евтушенко
но гораздо чаще люди длают себя уродами сами. жрут как не в себя и в итоге весят 200 кг, делают какие то непонятные пластические операции, жарятся в соляриях до состояний копченой курицы, складывают губы уточкой и многое другое...
2. Как мне относиться к кавказцам, если ничего хорошего я о них не слышал, да и не видел. Или к цыганам. При их виде у меня возникает безусловный рефлекс настороженности и не доверия. Почему я его должен подавлять? Это нормально.
Не парьтесь моралью - она приносит больше вреда, чем пользы, - особенно сейчас.
ps Родителей и Родину не выбирают, как и внешность. Можно влиять на свою внешность в процессе жизни, но не более.
а вот что и в каких количествах жрать - выбирает сам. отожрал(ала) жопу, значит будут все (в глаза или за глаза) называть тебя жиробасиной!
Увы, но мы уже опоздали - за "гуманизмом" мы не заметили, как генофонд стал просто отвратительным - столько внутриутробных уродств, столько "болявых" детей мы ещё никогда не рожали! А сколько "слепых" стращают народ очками! Мы вырождаемся, это дегенерация - спасибо "спасённым" изгоям.
"- Я вспоминаю одну историю, - проговорил он. Он глядел прямо на
лампу, зрачки у него стали как точки. - У меня был товарищ, звали его
Толя. Мы вместе в школе учились. Он был всегда такой незаметный, все,
бывало, копался в мелочах. Мастерил какие-то тетрадочки, клеил коробочки.
Очень любил переплетать старые зачитанные книжки. Добряк был большой, до
того добряк, что обидных шуток не понимал. Воспринимал их как-то странно
и, на наш тогдашний развеселый взгляд, как-то даже дико. Запустишь ему,
бывало, в кровать тритона, а он его вытащит, положит на ладонь и долго
рассматривает. Вы вокруг гогочем, потому что смешно, а он его
разглядывает, а потом скажет негромко: "Вот бедняга" - и отнесет его в
пруд. Потом он вырос и стал где-то статистиком. Всем известно, работа эта
тихая и незаметная, и все мы считали, что так ему и надо и ни на что
другое наш Толя не годится. Работал он честно, без всякого увлечения, но
добросовестно. Мы летали к Юпитеру, поднимали вечную мерзлоту, строили
новые заводы, а он все сидел в своем учреждении и считал на машинах,
которые не сам придумал. Образцовый маленький человек. Хоть обложи его
ватой и помести в музей под колпак с соответствующей надписью: "Типичный
самодовлеющий человечек конца двадцатого века". Потом он умер. Запустил
пустяковое заболевание, потому что боялся операции, и умер. Это случается
с маленькими людьми, хотя об этом никогда не пишут в газетах.
Это было в Карелии, на берегу лесного озера. Его кровать стояла на
застекленной веранде, и я сидел рядом и видел сразу и его небритое темное
лицо... мертвое лицо... и огромную синюю тучу над лесом на той стороне
озера. Врач сказал: "Умер". И тотчас же ударил гром невиданной силы, и
разразилась такая гроза, какие на редкость даже на южных морях. Ветер
ломал деревья и кидал их на мокрые розовые скалы, так что они разлетались
в щепки, но даже их треска не было слышно в реве ветра. Озеро стеной шло
на берег, и в эту стену били не по-северному яркие молнии. С домов срывало
крыши. Повсюду остановились часы - никто не знает почему. Животные умирали
с разорванными легкими. Это была неистовая, зверская буря, словно
весь неживой мир встал на дыбы. А он лежал тихий, обыкновенный, и, как
всегда, это его не касалось. Я человек
не трусливый, спокойный, но тогда мне было страшно. Я вдруг подумал: "Так
вот ты какой был, наш маленький скучный Толик. Ты тихо и незаметно, сам не
подозревая ни о чем, держал на плечах равновесие Мира. Умер и равновесие
рухнуло, и Мир встал дыбом". Если бы мне тогда прокричали на ухо, что
Земля сорвалась с орбиты и ринулась на Солнце, я бы только кивнул головой.
И еще я тогда подумал... - Жилин помолчал. - Я подумал: почему он был
таким скучным и таким маленьким? Ведь он был очень скучным человеком, Юра.
Очень. Если бы эта буря случилась у него на глазах, он наверняка бы
закричал: "Ах! Тапочки! Тапочки мои сохнут на крыльце!" И побежал бы
спасать тапочки. Но почему, как он стал таким?"
или тебя перепутали и сделали оТрезание?