Легион

Легион

“Когда враг будет побеждён и Вы сможете свободно собирать цветы на этих полях, вспоминайте Ваших русских друзей и приносите им цветы…” – надпись на памятнике погибшим


Легион шёл вперёд... Вот уже вторые сутки в седле. Шоссе Суассон- Париж было окутано пылью, клубившейся из-под копыт лошадей и из-под ног умиравших от усталости солдат.
Легион шёл вперёд спасать Францию. Германцы бросали в бой всё новые и новые силы, которые рождались словно из Преисподней и рвали Западный фронт в клочья. Они рвались к Парижу. Вот уже форсирована река Эн. Дорога открыта... Русский Легион в составе Марокканской ударной дивизии – последний заслон Французского государства. Если они не устоят, то над Елиссейскими полями будет реять флаг Германской империи. Но они устоят. Слишком сильно уязвлена Честь русского мундира. Уязвлена восстанием, уязвлена его подавлением, уязвлена трудовыми лагерями. Уязвлена и требует очищения, требует вернуть себе былую славу. Здесь, на шоссе Суассон- Париж. Сейчас, в мае 1918-го года. Любой ценой, пусть даже собственной жизни.
Пыль разъедала глаза, но он всё смотрел вперёд, пытаясь разглядеть тех, кто должен вернуть ему честь. Это последнее что у него оставалось. Иногда сквозь французскую пыль он видел Псковские холмы и леса. Но там, на Родине уже никто его не ждал – революция сожрала всё, даже его честь. Её и предстояло вернуть.
«Bonjour, monsieur Capitaine!» окликнул его лейтенант французской кавалерии, адьютант командира Марокканской дивизии. «Да. День и вправду добрый. Какие новости из штаба? Скоро ли нам в бой?» Его голос разбудил дремавших на ходу солдат его роты, старавшихся не отходить от своего командира ни на шаг. Этот твёрдый голос с ноткой тоски не раз поднимал их в атаку на германские пулемёты, и теперь, после стольких побед, он действовал на опытных солдат словно глоток прохладной водки после изнурительного дня. «Генерал предполагает, что придётся вступить в бой с марша.» Француз был молод и слова генерала были для него гласом свыше. Он же слушал предположения командования, как старые анекдоты. «Ну что-ж. С марша, так с марша.»
Свист мины разрезал воздух. «В рассыпную!» Он спрыгнул с коня в придорожную канаву. Взрыв. Вспышка. Ещё. Ещё взрыв. Тяжёлые германские миномёты били бегло, не корректируя огонь. Земля падала сверху. Пыль сменил пороховой дым. Вспышки. Крики. Снова взрывы...
Тишина... Она режет уши ещё страшнее разрывов мин... «Командиры взводов, ко мне!» Его голос сориентировал солдат. Два поручика тут же подбежали к нему. Он командовал быстро, голос звучал отрывисто и особенно твёрдо. Вскоре совещание прервал адъютант генерала. «Мonsieur Capitaine! Срочный приказ генерала! Германцы теснят наши силы в центре, прямо по шоссе! Зуавы уже практически капитулировали, приказано всем силам Русского Легиона атаковать и ликвидировать угрозу прорыва! Ваша рота ближе всех, вам надлежит атаковать первыми!» Молодой француз чуть не задыхался от волнения. «Бедняга, даже командовать толком не умеет...» подумал он и обратился к своим офицерам: «Господа! Настал наш час! В атаку!»
Стену дыма и пыли разрезал крик. Это не был крик ужаса или боли. Это не был крик отступающих марокканцев. Русское «Ура!» заглушило демоническую музыку сражения и клинок Русского Легиона врезался в ряды наступающих германцев. Выстрелы, скрежет стали, крики, ржание лошадей – всё смешалось в леденящий душу гул боя, сквозь который всё ещё было слышно родное «Ура!»
Его рота вступила в бой у небольшой деревеньки, которую уже успели занять германские войска. Штыковая атака, не раз прославлявшая мундир русского солдата, не подвела и в этот раз. Он соскочил с коня и повёл своих солдат вперёд. Врагов было больше, но это только подстёгивало и гнало легионеров вперёд.
Сквозь дым заблестели шашки и штыки. Германцы открыли огонь, проредив боевые порядки атакующих русских. Залп. Ещё залп. Ряды редели, но смыкаясь, бежали вперёд. Вперёд к славе. Вот, солдат ударил штыком врага, оттолкнул его ногой, сделал рывок к укрытию и выстрелил. Молодой поручик рубанул германского унтер-офицера шашкой, и взвыл от боли получив удар сапёрной лопаткой с другой стороны. Он ударил эфесом шашки германского лейтенанта, внезапно выскочившего из двери дома. Крик сзади. Человек в серо-зелёной форме упал. За ним стоял рослый солдат. «Ваше благородие, германцы обходят справа!» «Пулемёт к той низкой стене! Прапорщик! Возми бойцов и поддержи пулемёт! Не дать им отрезать нас!»
Мурашки пробежали по его спине: сквозь разрывы гранат и пулемётные очереди он услышал «Ура!» Ещё одна рота Русского Легиона прорвалась к деревне. За ней ещё одна. И вот весь Легион Славы атакует, теснит германцев назад, ещё на сотню метров дальше от Парижа.
И вот, уже терявшие всякую веру бойцы Марокканской ударной дивизии, их командир, мсье Пуанкаре, вся Франция рвалась вперёд, ведомая громогласным «Ура!» Русского Легиона Славы, уходившего в Вечность на окутанном пороховым дымом шоссе Суассон- Париж...