18k
206k
С добрым утром!
15 июня, Вьюн Зeлёный (Никифop Дубoдёp).
Солнце вечером зашло за тучи — к ненастью.
Ночью и утром безветренно - день будет тёплым и солнечным.
После продолжительной тихой погоды поднялся ветер — к дождю.
Частые туманы — к обилию грибов, сильные росы — к плодородию.
15 июня, Вьюн Зeлёный (Никифop Дубoдёp).
Солнце вечером зашло за тучи — к ненастью.
Ночью и утром безветренно - день будет тёплым и солнечным.
После продолжительной тихой погоды поднялся ветер — к дождю.
Частые туманы — к обилию грибов, сильные росы — к плодородию.
10
13k
... Диапазон знаний его был грандиозен. Ни одной сказки и ни одной песни он не знал больше чем наполовину, но зато это были русские, украинские, западнославянские, немецкие, английские, по-моему, даже японские, китайские и африканские сказки, легенды, притчи, баллады, песни, романсы, частушки и припевки. Склероз приводил его в бешенство, несколько раз он бросался на ствол дуба и драл кору когтями, он шипел и плевался, и глаза его при этом горели, как у дьявола, а пушистый хвост, толстый, как полено, то смотрел в зенит, то судорожно подёргивался, то хлестал его по бокам. Но единственной песенкой, которую он допел до конца, был «Чижик-пыжик», а единственной сказочкой, которую он связно рассказал, был «Дом, который построил Джек» в переводе Маршака, да и то с некоторыми купюрами.
8
206k
"Кот с досадой выплюнул цветок и, весь сморщившись, потёр лоб.
Отчаянное положение, проговорил он. Ведь кое-что помню! «Ха-ха-ха! Будет чем полакомиться: конь на обед, молодец на ужин…» Откуда бы это? А Иван, сами понимаете дурак, отвечает: «Эх ты, поганое чудище, не уловивши бела лебедя, да кушаешь!» Потом, естественно калёная стрела, все три головы долой, Иван вынимает три сердца и привозит, кретин, домой матери… Каков подарочек! Кот сардонически засмеялся, потом вздохнул. Есть ещё такая болезнь склероз, сообщил он.
Он снова вздохнул, повернул обратно к дубу и запел: «Кря-кря, мои деточки! Кря-кря, голубяточки! Я… мнэ-э… я слезой вас отпаивала… вернее выпаивала…» Он в третий раз вздохнул и некоторое время шёл молча. Поравнявшись с дубом, он вдруг немузыкально заорал: «Сладок кус не доедала!..»
В лапах у него вдруг оказались массивные гусли я даже не заметил, где он их взял. Он отчаянно ударил по ним лапой и, цепляясь когтями за струны, заорал ещё громче, словно бы стараясь заглушить музыку:
Дасс им таннвальд финстер ист,
Дас махт дас хольтс,
Дас… мнэ-э… майн шатц… или катц?…
Он замолк и некоторое время шагал, молча стуча по струнам. Потом тихонько, неуверенно запел:
Ой, бував я в тим садочку,
Та скажу вам всю правдочку:
Ото так
Копають мак.
Он вернулся к дубу, прислонил к нему гусли и почесал задней ногой за ухом.
Труд, труд и труд, сказал он. Только труд!
Он снова заложил лапы за спину и пошёл влево от дуба, бормоча:
Дошло до меня, о великий царь, что в славном городе Багдаде жил-был портной, по имени… Он встал на четвереньки, выгнул спину и злобно зашипел. Вот с этими именами у меня особенно отвратительно! Абу… Али… Кто-то ибн чей-то… Н-ну хорошо, скажем, Полуэкт. Полуэкт ибн… мнэ-э… Полуэктович… Всё равно не помню, что было с этим портным. Ну и пёс с ним, начнём другую…" (АиБС)
Отчаянное положение, проговорил он. Ведь кое-что помню! «Ха-ха-ха! Будет чем полакомиться: конь на обед, молодец на ужин…» Откуда бы это? А Иван, сами понимаете дурак, отвечает: «Эх ты, поганое чудище, не уловивши бела лебедя, да кушаешь!» Потом, естественно калёная стрела, все три головы долой, Иван вынимает три сердца и привозит, кретин, домой матери… Каков подарочек! Кот сардонически засмеялся, потом вздохнул. Есть ещё такая болезнь склероз, сообщил он.
Он снова вздохнул, повернул обратно к дубу и запел: «Кря-кря, мои деточки! Кря-кря, голубяточки! Я… мнэ-э… я слезой вас отпаивала… вернее выпаивала…» Он в третий раз вздохнул и некоторое время шёл молча. Поравнявшись с дубом, он вдруг немузыкально заорал: «Сладок кус не доедала!..»
В лапах у него вдруг оказались массивные гусли я даже не заметил, где он их взял. Он отчаянно ударил по ним лапой и, цепляясь когтями за струны, заорал ещё громче, словно бы стараясь заглушить музыку:
Дасс им таннвальд финстер ист,
Дас махт дас хольтс,
Дас… мнэ-э… майн шатц… или катц?…
Он замолк и некоторое время шагал, молча стуча по струнам. Потом тихонько, неуверенно запел:
Ой, бував я в тим садочку,
Та скажу вам всю правдочку:
Ото так
Копають мак.
Он вернулся к дубу, прислонил к нему гусли и почесал задней ногой за ухом.
Труд, труд и труд, сказал он. Только труд!
Он снова заложил лапы за спину и пошёл влево от дуба, бормоча:
Дошло до меня, о великий царь, что в славном городе Багдаде жил-был портной, по имени… Он встал на четвереньки, выгнул спину и злобно зашипел. Вот с этими именами у меня особенно отвратительно! Абу… Али… Кто-то ибн чей-то… Н-ну хорошо, скажем, Полуэкт. Полуэкт ибн… мнэ-э… Полуэктович… Всё равно не помню, что было с этим портным. Ну и пёс с ним, начнём другую…" (АиБС)
8
