За державу обидно

Каждый месяц только Рома Абрамович приносил Тане Дьяченко в чемоданчике - «дипломате» сотни тысяч долларов прямо в Кремль. А все, что попадает в Кремль, проходит через «телевизор» - рамку на входе. И было прекрасно видно, что пачки в чемоданчике - из стодолларовых купюр. По его размеру несложно было прикинуть, что каждый транш Абрамовича составлял примерно 400 - 500 тысяч долларов. Хотя я не исключаю, что деньги где-то еще передавались и вне Кремля, а эти шли на мелкие расходы.

Официальных браков у Татьяны было три. Неофициальных, конечно, больше, если считать «временных попутчиков» Анатолия Чубайса, Шамиля Тарпищева и других, а также Михаила Лесина, ставшего миллионером благодаря вхождению в «семью», через постель в апартаментах «Президент-отеля», а потом внаглую - через квартиру №10 президентского дома на Осенней улице. Используя Таню, Лесин мог провести любой нужный ему указ Президента России.

Дьяченко, по сути, сделала из президента марионетку. Его изолировали от окружающего мира, все новости которого он узнавал только через дочь и Чубайса, которые уже мало чего стеснялись. Например, чуть ли не в открытую проводили время в апартаментах первой леди, госпожи Наины, в первом корпусе Кремля.

Обслуживали парочку (чай, кофе) горничные, которые недоумевали: у них что - квартир и дач нет? Да и опасались девушки: ведь Наина Иосифовна, если заметит следы, решит, что это они, горничные, на ее кровати кувыркались.

Но замуж в третий раз Татьяна Дьяченко вышла не за Анатолия Чубайса, а за Валентина Юмашева. Молодого супруга она ценила как бизнес-партнера, но за полноценного мужчину, судя по всему, не считала.

Сотрудники Службы безопасности президента никогда всерьез Юмашева не воспринимали. Офицеры дали ему прозвище «Прыщавый обмылок» - надо сказать, весьма точное. Я это понял, когда с него однажды в бане упало полотенце, которым Валя всегда при водных процедурах старательно прикрывался. «Обмылок», на самом деле…

Юмашев фанатично любил колбасные изделия и копчености. Водку вообще не пил, только красное вино и коньяк, но закуски уничтожал много.

В Кремле горничные вымуштрованные: принесут главе Администрации президента Юмашеву к обеду или к чаю мясных изделий тарелку - спустя десять минут она уже пустая. Несут следующую. Вообще еда в Администрации президента не задерживалась: Сергей Филатов, будучи ее главой, всю оставшуюся закуску домой уносил, а Юмашев, не отходя от кресла, съедал. Врачи мне сказали, что у него развилась так называемая мясная подагра. Весь в прыщах был поэтому - буженину с карбонатом в таких количествах редкий организм без последствий выдержит.

Когда Павел Бородин возглавил Управление делами президента, перетащил в Москву немало своих знакомых из Якутии - например, заместителем Генерального прокурора РФ стал Василий Колмогоров. Практически заново Бородин отстроил баню в поселке Архангельское и каждую субботу там устраивал «день якутской бани» - его земляки, ставшие москвичами, съезжались попариться. Но было одно обязательное условие: игра в карты на деньги по-крупному. Он мне сам рассказывал о том, что у него была задача выигрывать каждую субботу в бане не менее 50 тысяч долларов - чтобы имелись наличные на карманные расходы, ибо все другие деньги лежали на счетах, прибавляя в процентах. Бородину каждую субботу везло именно на 50 тысяч долларов и больше. Думаю, это была такая завуалированная форма «благодарности» от земляков-якутов, которых он сделал жителями столицы, при должностях.

Кстати, если у Касьянова было прозвище «Миша - два процента», то того же Шохина можно было звать «Саша - десять миллионов»: именно столько он спокойно просил (в валюте, естественно) у бизнеса за свою подпись на документах. Это оперативным путем было добыто, а не следственным, уголовных дел никто не открывал.

Охрана дала первой мадам прозвище «Тортилла» за ее вечно сонные, полузакрытые «Наинины глазки».

Деньгами в их семье распоряжалась только она. Зарплату партийного руководителя помощники приносили Наине. Нельзя не отметить, конечно, и ее положительные черты: она всегда заботилась о своих дочерях, о муже, они были ухожены. Но забота о своих родных не распространялась на родню мужа.

Мать Ельцина, очень хорошая скромная женщина Клавдия Васильевна, всегда жила с младшим братом Бориса Николаевича. Но когда ее начала мучить сердечная недостаточность, старший сын принял решение поселить ее у себя в Барвихе. Но поскольку бытовыми вопросами там ведала Наина, в огромной даче площадью 2500 квадратных метров для пожилой больной женщины не нашлось места возле сына и его жены. Мать поселили на отшибе, в комнатке рядом с помещениями для парикмахерши, напротив дежурки - а это значит постоянный шум, звонки, сигнализация, доклады, курилка…

Два раза в жизни я видел последствия гнева ЕБН на жену. Дважды он со всей дури ей вмазал так, что она ходила в темных очках, стараясь не попадаться на глаза охране и горничным. Думаю, левой рукой с тремя пальцами бил. Если бы правой - у нее голова бы отлетела.

И, думаю, он ее убил бы, если бы узнал, что это она, по сути дела, довела его престарелую мать до могилы.

Ельцину сообщили: Клавдия Васильевна умерла. Он приехал в Барвиху совершенно подавленный, горе испытывал неподдельное и большое, это было видно.

Я шел по коридору, в доме началась суета, скорбные хлопоты. Навстречу - сестра-хозяйка, попросила меня отойти в сторону, долго мялась, потом шепотом сказала:

- Александр Васильевич, я не смогу промолчать - меня потом совесть замучит. Это из-за Наины у старушки приступ случился такой, что сердце не выдержало. Она устроила ей скандал. Орала на весь дом, выговаривала за какие-то свердловские истории. Вот бабушка и отдала Богу душу…