Бесстрашный комбат

Горюшкин Николай Иванович - дважды герой советского союза.
Командир роты Николай Иванович Горюшкин с виду был таким же, как и тысячи других. Обыкновенный русский парень. Но это только с виду. Мало кто мог сравниться с ним по храбрости. Он словно был рожден для ратных подвигов.

Боевой путь мотострелковых бригад, в которых служил Горюшкин, как и всей танковой армии, пролегал сквозь огонь и смерть.

...3-я гвардейская танковая армия, преследуя отступавшие части врага, стремительно продвигалась к Днепру. 22 сентября 1943 года ее передовой отряд, в котором находилась и 22-я гвардейская мотострелковая бригада, вышел к реке.

Командование армии принимает решение форсировать Днепр с ходу и захватить на противоположном берегу плацдарм. Это должна сделать танковая пехота.


— Первой пойдет рота Горюшкина, — говорит командир бригады полковник Михайлов. — Она первая вышла к Днепру, пусть первая его и форсирует. — И он поставил перед командиром роты боевую задачу: переправившись через Днепр, стремительной атакой овладеть селом Григоровка и прочно закрепиться на его северо-западной окраине.


— Задача очень трудная, но выполнимая, — заключил комбриг. — Главная трудность в том, что в течение нескольких часов вам никто, кроме артиллерии, не сможет оказать помощь. Поэтому все надежды на мужество и стойкость солдат.

Пока командир роты получал боевую задачу, солдаты конопатили лодки, получали патроны и гранаты, чистили оружие — словом, готовились к бою на той стороне реки.

Командир роты поставил на правый фланг 1-й мотострелковый взвод, на левый — 3-й, а в центре — 2-й.


— В таком порядке форсируем Днепр и в таком же порядке будем вести бой на берегу. Лодка от лодки должна плыть на расстоянии 30 — 40 метров, чтобы от одного снаряда или мины не пострадали солдаты сразу двух лодок. Я буду находиться на пятой лодке со 2-м взводом. Командирам взводов и отделений внимательно наблюдать за моими сигналами и слушать мои команды, передавая их по лодкам. Как только достигнем берега, отделения должны немедленно развернуться в цепь и атаковать противника, — напутствовал солдат Горюшкин. — Обстановка может резко измениться. Мы не знаем противника, его сил, не знаем, где его огневые точки. Поэтому все будет зависеть от нашей организованности, стремительных действий и разумной инициативы.
В темноте почти одновременно 10 лодок отчалили от берега. Солдаты налегли на весла. Интервал не всегда выдерживался, лодки сносило течением. Прошло 30 минут, пока достигли середины реки. И вдруг вверх взметнулось сразу несколько осветительных ракет. Враг обнаружил наших десантников и открыл [298] артиллерийско-минометный огонь. Наша артиллерия ответила. Солдаты еще сильнее налегли на весла. Появились убитые и раненые. Когда до берега оставалось метров 25 — 30, застрочил вражеский пулемет. Прозвучал звонкий, властный голос Горюшкина:


— Прыгай в воду и вместе с лодками быстрее к берегу!

Почти все одновременно очутились по пояс, а то и по грудь в холодной воде, которая обжигала тело. Но солдаты понимали целесообразность команды: по групповой цели легче вести огонь. А в одиночную цель, да еще в движении, трудно попасть.

Мокрые, в полных воды сапогах, солдаты бросились по крутым склонам правого берега туда, откуда стрелял враг. Громкое «ура» пронеслось над Днепром.

Сначала гитлеровцы сопротивлялись, но вскоре не выдержали натиска и начали отступать. Горюшкин был впереди, увлекая за собой воинов в стремительную атаку.


Уничтожив около 30 немецких солдат и офицеров, рота освободила деревню. Были захвачены 2 пулемета, автоматы, винтовки и 4 автомашины с боеприпасами.

Командир роты доложил старшему начальнику по радио о выполнении задачи и захвате небольшого плацдарма и продолжал руководить действиями подразделения, чтобы закрепить достигнутый успех.

А в это время начали переправу другие роты батальона. Наступил рассвет. Разобравшись в обстановке и осмотрев местность, Горюшкин увидел западнее деревни три высотки, которые закрывали наблюдение. Под их прикрытием враг мог беспрепятственно подтянуть значительные силы и разгромить десантников.


— Надо брать эти высоты, пока фашисты еще не пришли в себя, — сказал Горюшкин командирам взводов. — Главное — надо взять центральную «203,7». Она ключевая, выше всех, и, видимо, на ней закрепился бежавший из деревни противник.

Командир роты предложил план действий: 1-й взвод овладевает северной высотой, 3-й — южной. Затем с трех сторон — с севера, юга и востока — атакуют высоту «203,7». 2-й взвод действует с фронта.

— Атаку начнем через 15 минут, — продолжал он, — пока не рассеялся утренний туман и гитлеровцы не знают, сколько нас. Сигнал атаки — красная ракета.


Ровно в назначенное время бойцы пошли в атаку. 1-й и 3-й взводы почти без боя овладели безымянными высотами. И сразу [299] вся рота ринулась в атаку на высоту «203,7». Бой был коротким. В стремительной атаке рота овладела высотой.
Теперь главная задача — удержать захваченный плацдарм. Расположив роту на высотах, Горюшкин приказал строить оборону.

— Назад дороги нет, — сказал он. — Будем здесь бить врага. Надо как можно быстрее построить свои позиции, а главное — зарыться в землю, тогда нам враг не страшен.

Люди устали, промокли, не спали сутки, но расслабляться нельзя. Можно выстоять, только создав укрепления, иначе — гибель.


Враг тоже готовился к бою, а часа через два открыл артиллерийско-минометный огонь по переправе, Григоровке и высотам. Из рощи вышли два взвода немецких пехотинцев. Одна группа по дороге направилась на северную высоту, вторая — на высоту «203,7». Гитлеровцы, видимо, считали, что на высотах только охрана, а главные силы в деревне. Они шли во весь рост.


— К бою! — подал команду Горюшкин. — Без команды не стрелять, подпустить как можно ближе! — приказал он.

Вот уже видны лица фашистов. Осталось метров сто пятьдесят — двести. Немцы ускорили шаг.

В этот момент и прозвучала команда ротного:

— Залпом, пли!

Мгновенно заговорили наши пулеметы, автоматы и винтовки. Один за другим падали немецкие солдаты. Оставшихся в живых уничтожали прицельным огнем.


Недолго длилась передышка после отражения первой контратаки. Смельчаки подобрали вражеские автоматы, старшина принес завтрак и припасенные сухие портянки.

Солдаты шутили, смеялись:

— Теперь жить можно. Будем бить немцев не только своим, но и их же оружием.

Командир бригады по радио передал:

— Держись, Горюшкин! На плацдарм идет еще одна рота, с ней и командир батальона.

Вскоре немцы начали вторую контратаку. На этот раз цепь вражеской пехоты полукольцом охватила все три высоты. Бойцы поняли, что предстоит напряженный бой.

— Не меньше батальона наступает, — сказал парторг роты.


— Да, раза в три превосходят нас, — ответил Горюшкин. — Надо действовать иначе. Начнет артиллерия с дальних дистанций. Затем на расстоянии 500 — 600 метров вступят [300] пулеметы, а с 300 — 400 метров — автоматы и винтовки. Для ближнего боя у нас есть «карманная артиллерия» — гранаты.

Командир роты отдал все необходимые распоряжения. Радисты начали корректировать огонь артиллерии. Но артиллерийский и минометный обстрел противника тоже усилился. В воздухе появились немецкие самолеты. На высоты и наши переправлявшиеся подразделения полетели бомбы.

Чтобы помнили. Бесстрашный комбат. Форсирование Днепра. чтобы помнили, Великая Отечественная война, герои, Горюшкин, длиннопост
На помощь прибыла рота бойцов, правда понесшая потери от вражеской авиации, и с ними — командир батальона. В роте Горюшкина сложилось тяжелое положение: вышли из строя два командира взвода, четыре командира отделения, были убиты и ранены многие солдаты. Почти все бойцы со средними и легкими ранениями продолжали бой. Тяжелораненые находились в укрытиях. Только теперь, во время небольшой передышки, их вынесли к берегу Днепра. Днем немецкая авиация, висевшая над этим маленьким плацдармом и рекой, не давала возможности переправить новые силы на правый берег.


...Снова контратака немцев. Это уже шестая по счету и тоже безуспешная. Однако гитлеровцы не намерены были отступать. В конце дня по высотам вдруг ударили артиллерия и минометы, немецкие самолеты подвергли их бомбовому удару. Казалось, никто не сможет уцелеть после такого огненного смерча. Видимо, ярость фашистов дошла до предела, и они, не жалея снарядов, решили уничтожить наших воинов на плацдарме массированным огнем.


После 30-минутной подготовки артиллерия перенесла огонь в глубину плацдарма, ближе к Днепру. Как только рассеялись дым и пыль, все увидели, как из рощи вышли четыре танка. Два направились на северную, а два — на центральную высоты. Вслед за танками в очередную контратаку двинулись автоматчики.


— Основной огонь по пехоте! Отсечь пехоту от танков! Приготовить противотанковые гранаты! — скомандовал Горюшкин. Завязался жаркий бой. Вспыхнули один за другим два танка. Пехота, понеся потери, залегла. В это время старшина доложил командиру роты, что около 50 вражеских автоматчиков, обойдя правый фланг, вышли в тыл. Началась жестокая схватка. Пять солдат из первого взвода вели неравный бой с врагом. Старший лейтенант Горюшкин с четырьмя бойцами ворвался в гущу фашистов, гранатами и огнем из автомата уничтожая гитлеровцев.


Захлебнулась и эта контратака. Десятки фашистских солдат и офицеров нашли себе могилу на скатах безымянных высот у Григоровки. В этом бою Горюшкин, заменив выбывшего из строя командира батальона, принял на себя командование батальоном и умело управлял подразделениями.

Наступила ночь... На плацдарм переправились новые подразделения, значительно усилившие оборону. Были доставлены боеприпасы и питание. А днем, используя паром, сюда переправили 8 танков — целую танковую роту.

Немцы за ночь тоже подтянули к району плацдарма крупные силы пехоты и танков.


С утра 23 сентября вновь развернулись ожесточенные кровопролитные бои. Но советские воины стояли насмерть и ни на шаг не отступили. В этот день они отразили 10 вражеских атак, уничтожили 9 немецких танков, 3 штурмовых орудия, 5 бронетранспортеров и много солдат и офицеров врага.

В последующие дни войска 3-й гвардейской танковой армии вели не менее трудные бои за расширение плацдарма.


За мужество и отвагу, проявленные при форсировании Днепра, захвате и удержании плацдарма, Николаю Ивановичу Горюшкину, как и многим другим воинам, Указом Президиума Верховного Совета СССР в январе 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза.